Keep The Car Running

Когда Сынмин просыпается рано утром, то экран телефона показывает: 6:12. Будильник был заведен на 6:30, но его будит звук льющейся воды. И действительно, когда он смотрит на соседнюю кровать, то она оказывается пуста. Он удивлен тем, что Чанбин проснулся так рано. Засыпая, он представлял, как будет тормошить старшего и подгонять его. Он знает Чанбина достаточно времени, чтобы помнить, что тот ни разу не жаворонок. Он вздыхает и смотрит в потолок, слушая слабый шум из душа, где Чанбин проводит свои утренние ритуалы. Веки тяжело опускаются, и Сынмин позволяет себе ещё немного вздремнуть, по крайней мере до момента, пока дверь в ванную не скрипнет, открываясь. Он полностью просыпается и силой заставляет себя сесть в постели, как раз в тот момент, когда Чанбин выходит из душа. — Доброе утро, — он хрипло бормочет и скользит взглядом по Чанбину, одетому в серые спортивные штаны и чёрную майку без рукавов — его привычный выбор спальной одежды даже спустя годы. Его взгляд чуть дольше положенного задерживается на мускулистых руках, а по щекам разливается тепло. Сынмин трясет головой, стараясь отогнать внезапно возникшие мысли. — Ты рано проснулся, — он говорит, чтобы отвлечься. — Ну, да… — на лице Чанбина расползается то ли веселая улыбка, то ли самодовольная ухмылка. Он вытирает волосы полотенцем, когда подходит к своей кровати и плюхается на неё. — Проснулся час назад, — добавляет, — знал, что если просплю и потрачу вечность на сборы, то получу словесную порку. Несмотря на шутливый тон, в его словах есть доля правды. Сынмин потерял счёт тому, сколько раз в прошлом отчитывал старшего за бесконечные сборы — не только утром, но в любое время суток, перед любым мероприятием и выходом. Когда они жили вместе с Хёнджином и Минхо, Чанбин всегда дольше всех возился в ванной, и это сводило Сынмина с ума. Но видимо сейчас его мозг ещё находится в полусне, потому что слова Чанбина вызывают искренний смешок. — Это что, я слышу смех? — Чанбин дразнится, хотя в его голосе звучит удивление. — Я только что рассмешил Ким Сынмина? Хотя ещё нет даже семи. Сынмин не смотрит на него, но прекрасно представляет веселую ухмылку, растянувшуюся на всё лицо. — Заткнись, — он ворчит, а затем тяжело вздыхает и сползает с кровати, чтобы направиться в душ и собраться самому. — Сегодня ты первый за рулём, — он добавляет, прекращая прошлую тему и оставляя последнее слово за собой. Чанбин мычит, и Сынмин чувствует пристальный взгляд, прожигающий спину. По крайней мере он рад, что Чанбин не видит, как сильно покраснели его щёки. — Так и думал, — отвечает Чанбин, как раз перед тем, как Сынмин закрывает дверь ванной, всё же лишая его последнего слова в разговоре. 🚗 На втором курсе Чанбин (у которого это был третий курс) позвал Хёнджина жить вместе с ним и Минхо. — Это отличное место, но немного дорогое для двоих, — таков был его посыл. — Нам нужен ещё как минимум один сосед, а лучше два, если мы сможем найти желающего, хотя в квартире только три спальни. И таким образом Хёнджин уговорил Сынмина на переезд к ним. — Давай, Сынмин, мы же обсуждали возможность съехать в съемную квартиру за пределами кампуса, — Хёнджин настаивал. Поначалу Сынмин отнесся к этой затее более, чем настороженно. Несмотря на то, что его отношение к Чанбину уже стало чуть доброжелательнее, он всё ещё не был уверен в желании делить с ним крышу над головой. Минхо тоже был для него в лучшем случае просто хорошим знакомым. — Давай, давай просто попробуем, — Хёнджин продолжал настаивать и приводить аргументы за. — Если это не сработает, то я перееду с тобой в другое место, как только закончится шестимесячный договор аренды. И слово за слово, Сынмин позволил уговорить себя. Плюс это был Хёнджин, его лучший друг, и любой, кто был знаком с Хваном, знал, как сложно противиться его умоляющему щенячьему взгляду. Кроме того Сынмину правда нравилось жить вместе с Хёнджином — их привычки и рутина отлично совпадали, и, как человеку, чей самый большой страх при поступлении заключался в том, чтобы поладить со своим соседом, он правда не хотел начинать всё заново, привыкая к новому человеку с нуля. Однако, он не был уверен, что дружбы с Хёнджином достаточно, чтобы с легкостью свыкнуться с двумя другими новыми соседями, но, по крайней мере, присутствие Хёнджина означало некую стабильность и спокойствие. — И вы с Бинни уже лучше ладите, — Хёнджин лепетал. — А… Минхо кажется довольно аккуратным парнем. — Сынмин закатил глаза на это, потому что был уверен, что Хёнджин знал Минхо не больше и дольше, чем сам Сынмин. — Ну… — Хёнджин весело рассмеялся, глядя на друга, — если Чанбин ручается за него, то я тоже ручаюсь. Но, конечно, жизнь только с Хёнджином в их общей комнате первокурсников, несмотря на постоянное присутствие Чанбина, сильно отличалась от жизни с Хёнджином и Чанбином и Минхо в их удивительно уютной квартирке за пределами кампуса. Чанбин и Хёнджин делили самую большую спальню в их трёхкомнатной квартире. (— Я убедил Чанбина отдать тебе одну из одиночных комнат, — объяснил Хёнджин, словно это должно было облегчить его сомнения, по поводу переезда. Хотя, честно говоря, это немного помогло.) Хёнджин по-прежнему оставался Хёнджином, вежливым, позитивным и аккуратным, жить с ним — было одним наслаждением. Минхо оказался более своеобразным, чем Сынмин ожидал, но он тоже был аккуратным и организованным, а иногда и невероятно забавным, так что Сынмин довольно скоро проникся симпатией к нему как к соседу. Чанбин, ну, Чанбин был Чанбином, и в основном он разводил бардак в своей комнате, и старался убирать за собой на кухне и в гостиной. Любой другой, вероятно, посчитал бы его волшебным соседом; чёрт возьми, и Хёнджин, и Минхо, видимо, так и считали. Но Сынмин не был любым другим. Его бесило, как небрежно Чанбин выдавливает зубную пасту из середины тюбика, а не аккуратно с конца. Его раздражало, что Чанбин никогда не наполняет фильтр с холодной водой, хотя он выпивал больше всех. Хуже всего было то, что он постоянно оставлял в гостиной включенным свет на ночь, даже когда уходил спать в свою комнату. — Это пустая трата электричества! — Сынмин отругал его, когда уже просто не мог вынести этого. Минхо отсутствовал в квартире, а Хёнджин развалился на диване, с таким видом, словно его здесь тоже нет. — Прости? — Чанбин удивленно моргнул; он выглядел искренне раскаивающимся, хотя было очевидно, что он не понимал, в чём собственно проблема. — Прости, — повторил он с тяжелым вздохом, отчего Сынмину стало только хуже. Как будто он был истеричным плохим полицейским в их «общаге». — Без разницы, — он проворчал. Раздражение всё ещё бегало по венам, но внутри он чувствовал себя побежденным виноватым видом Чанбина. — Просто будь внимательнее. 🚗 — Предлагаю перемирие. Чанбин стоит прислонившись к капоту машины с двумя высокими стаканами кофе в руках, когда Сынмин выходит из мотеля. Он уже успел сбегать вперед и загрузить их багаж, пока Сынмин расплачивался на стойке регистрации; очевидно, что Чанбин также успел заскочить в забегаловку по соседству за дозой кофеина, и Сынмин сумел оценить этот жест, потому как утром сказал, что хотел бы позавтракать где-нибудь по дороге, а не в этом клоповнике. — Перемирие? — неожиданные слова заставляют Сынмина вскинуть бровь и любезно принять напиток. Чанбин пожимает плечами, уголки рта изгибаются в неуверенной улыбке. — Это второй день нашего путешествия, — он отвечает, — и я чувствую, что нам нужно хотя бы попытаться, чтобы …не чувствовать себя неловко. — Хм, — Сынмин делает паузу, пока снимает крышку со стакана и заглядывает внутрь. — Двойные сливки, без сахара, — Чанбин хмыкает. — Как ты любишь. Сынмин удивленно смотрит на него. — Ты вспомнил, — он выпаливает раньше, чем успевает подумать. — Ты человек привычки, — Чанбин усмехается. — Кроме того, прошло всего два года… Да, два года. Сынмину смешно, что для Чанбина это «всего два года», пока Сынмин не может свыкнуться с мыслью, что прошло «уже целых два года». Два года плюс-минус с тех пор, как они расстались, и, возможно, поэтому ему кажется странным, что Чанбин всё еще помнит о его личных предпочтениях. Например о количестве сливок и сахара в кофе. — Так что ты там говорил? — он дует на свой кофе, направляясь к пассажирской стороне автомобиля. — Второй день поездки и …? Чанбин кивает и тоже торопится занять водительское место. Он аккуратно ставит свой собственный стакан в держатель и перетягивает ремень безопасности, прежде чем повернуться к Сынмину. — Я имел в виду, что мы можем постараться сделать что-то, чтобы не чувствовать себя так неловко, нет? Сынмин поджимает губы в тонкую линию; он, конечно, полностью согласен с Чанбином, но ему нужна секунда, прежде чем ответить, потому что его первый порыв, как обычно, это поспорить. — Хорошо, — он наконец выдыхает. Он силой выдавливает улыбку, но она быстро становится широкой и искренней, когда плечи Чанбина расслабляются, а его лицо буквально светится. — Я уверен, что мы можем добиться перемирия, даже если только до свадьбы Хёнджина. Это не первый случай, когда им приходится иметь дело друг с другом после расставания — в конце концов, у них целая группа общих друзей. Но это первый раз, когда они остаются наедине. — Думаешь не дотянем до окончания церемонии? — Чанбин ухмыляется, поворачивая ключ; Сынмин щурится на его тон бросающий вызов, потому что он знает Чанбина достаточно хорошо (вообще-то слишком хорошо), чтобы заметить моментальное изменение в его поведении. Вот так, словно с благословения Сынмина, Чанбин вновь чувствует, что может дразнить и подшучивать над ним. Сынмин стонет и закатывает глаза, но легкая улыбка касается его губ. — Замолчи и езжай, — он рявкает, но в этот раз в его голосе нет никакой резкости и агрессии. 🚗 Однажды Чанбин вернулся домой и застал лишь Сынмина. Рядом с ним на диване были разбросаны нетронутые рабочие тетради, а по телевизору шло какое-то старое шоу HBO. — Где Минхо? — Чанбин крикнул, снимая обувь в прихожей. — На свидании, — Сынмин даже не оторвал глаз от экрана. — А Хёнджин… — Остается в библиотеке на всю ночь, — Чанбин закончил за него. — Да, я тоже получил сообщение, — Чанбин протопал в гостиную. — Что смотришь? — он сделал паузу, а затем хихикнул, словно не мог удержаться от шутливого укола в адрес Сынмина. — … удивлен, что ты сделал перерыв в своей зубрежке. Сынмин мило сморщил нос. — Это для занятий вообще-то, — он проворчал. — Я выбрал дополнительно изучение поп-культуры, а у нашего профессора половину учебной программы составляет первый сезон «Прослушки». Чанбин рассмеялся на это и плюхнулся рядом на диване, заставив Сынмина естественным образом подвинуться, освобождая место. — Получается, что ты хочешь получить академические баллы в обмен на развлечение, — Чанбин продолжал дразнить. — Ха-ха, — голос Сынмина оставался невозмутимым. — Думаешь, что такой смешной. — Пока мои шутки кажутся смешными мне, то обязательно найдётся кто-то, кому они тоже понравятся, — Чанбин добродушно хмыкнул. — Ладно, ты посмеялся, теперь проваливай, — Сынмин махнул ладонью, словно прогонял надоедливую муху. — Не поверишь, но я тоже здесь живу. — Ну, если ты собираешься смотреть вместе со мной, то лучше тебе помолчать, чтобы твой мозг размером с горошину смог уследить за сюжетом. — А затем Сынмин сверкнул настолько милой саркастической улыбкой, что Чанбину пришлось отвернуться, чтобы не засмеяться в полный голос. — Хорошо, хорошо, я молчу, — Чанбин согласился на условия и неожиданно похлопал Сынмина по бедру. — Что это за серия? — он откинулся назад, устраиваясь поудобнее. — Вторая, — Сынмин ответил, а после недолгой паузы предложил, — хочешь начать с первой? — Правда? — Чанбин был удивлен предложению. — Хорошо, ладно, но мне сначала надо сделать попкорн. Неделю спустя они дошли до заключительной серии пятого сезона: Чанбин неустанно цитировал и имитировал персонажей, а Сынмин искренне, громко и заливисто смеялся. — ШЬОООООООРРРТТ! — Чанбин высоко протянул, пытаясь скопировать манеру речи героя. — Шьоооооорррт! — Сынмин отозвался эхом, впервые подыгрывая Чанбину и смеясь вместе с ним. — Надеюсь, что это больше, чем временное перемирие, — прокомментировал Хёнджин, явно довольный развитием их отношений. — Я рад, что теперь вы друзья! — Друзья — громко сказано, — Сынмин быстро выпалил, в то время как Чанбин засмеялся и обнял его за плечи. — Ну, что же, что касается прошлого…это прошлое, — ответил Чанбин с акцентом из шоу. И это была цитата одного из героев, но только Сынмин, неспособный сдержать смех, понял это. — Это какой-то балтиморский акцент или что? — Минхо съежился и покачал головой. — Не могу поверить, что вы нашли нечто столь раздражающее, что вас сблизило. Завтра что, конец света? — Знаешь что, Минхо? — Чанбин ухмыльнулся. — Если боги трахают тебя, то найди способ трахнуть их в ответ. Сынмин больше не мог сдерживаться и согнулся пополам от того, как хорошо у Чанбина получались пародии. Минхо в непонимании повернулся к Хёнджину. — Это то, чего ты хотел, друг мой? Хёнджин лишь пожал плечами, и вскоре заразительный смех Чанбина и Сынмина распространился и на него, оставляя Минхо качать головой в неверии. (Пару месяцев спустя Сынмин получил высший балл по дополнительному предмету, и Чанбин поздравил его, подарив полный ремастеринг «Прослушки» на Blu-Ray. — Но у нас даже нет Blu-Ray проигрывателя, — Сынмин смущенно заметил, принимая подарок. — Хм, а это имеет смысл, да? — Чанбин только сейчас осознал главный недостаток своего подарка. — Может мы можем купить его в следующем году, в Черную пятницу.) 🚗 { всё ещё застряли в СФ, 4 участника, 3 онлайн} 1jisung1: хей есть кто в сети ksm0922: почти уверен что ты должен всё ещё умирать 1jisung1: со мной уже всё хорошо! ksm0922: ненадолго imknow: лол ksm0922: тебя ждёт тоже самое, мистер 1jisung1: без разницы! 1jisung1: как поездка 1jisung1: почему чанбин не отвечает 1jisung1: ТЫ ЖЕ НЕ УБИЛ ЕГО ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ ksm0922: не тупи. он за рулём 1jisung1: о точно лол 1jisung1: рад что он в состоянии ехать 1jisung1: значит что он никак не пострадал ksm0922: что ты хочешь придурок imknow: мне кажется я должен злиться из-за того как ты говоришь с моим парнем ksm0922: но ты не злишься потому что знаешь что это правда imknow: лол 1jisung1: БЕЗ РАЗНИЦЫ 1jisung1: как поездка 1jisung1: вы двое уже засосались и помирились? ksm0922: пока 1jisung1: СЫНМИН ПОСТОЙ 1jisung1: в общем мы с минхо прилетаем послезавтра 1jisung1: увидимся когда вы приедете! 🚗 — Почему Хёнджин на свой двадцать первый день рождения вместо этого корыта не мог купить себе кабриолет? — Чанбин рассуждает вслух, пока они несутся по шоссе I-80, — мы могли бы опустить крышу сейчас, и были бы словно в кино. — Жизнь — не кино, Чанбин, — Сынмин смеется на его мечтательные вздохи. — Прекращай мечтать об этом. — Я сказал словно в кино, — Чанбин качает головой, — я не говорил, что хочу, чтобы жизнь была фильмом. — Это уже второй раз за два дня, когда ты шутишь, сравнивая жизнь с кино. — Ну … — Чанбин бормочет себе что-то под нос, чего Сынмин не разбирает. — Что такое? — он наклоняется чуть ближе, чтобы лучше расслышать. — Ничего такого, — Чанбин усмехается, качает головой и бросает быстрый взгляд на своего пассажира. — О чём думаешь ты? Наверное, должно быть немного странно, насколько спокойной стала атмосфера между ними двумя. Словно предложение о перемирии вернуло старого Чанбина, готового дурачиться и шутить, чтобы подбодрить Сынмина в его плохие дни, или просто вызвать очередную очаровательную улыбку в его хорошие дни. И сегодня, должно быть, хороший день, потому что уголки губ Сынмина постоянно растягиваются в маленькой улыбке. — Ни о чем, — он бормочет, а затем легко смеётся и добавляет, — вообще я думаю, как избежать наказания за убийство Джисона и Минхо. На этот раз смех Чанбина разносится по салону машины, забиваясь во все уголки. — Не веришь в оправдание Джисона? — Джисон? Заболел?! — он качает головой. — Солнце взойдёт на западе прежде, чем этот идиот заболеет. — Его слова, очевидно, преувеличены, но он просто хочет донести свою мысль максимально быстро. Он знаком с Джисоном вот уже семь лет, и худшее, что с ним случалось, это небольшие трехдневные сопли четыре года назад. Так что теперь, чем больше он думает об этом — а у него было добрых двадцать четыре часа, чтобы подумать, — тем больше он не верит в их отговорку и тем больше расстраивается из-за того, что самолично позволил произойти данному балагану. — Они с Минхо, наверное, поняли, какой мутотенью будет поездка через всю страну, поэтому и отказались. — Или, он думает, может быть, просто может быть, Минхо и Джисон сделали это, чтобы помирить его и Чанбина. И Сынмин не уверен, какой из вариантов хуже. — Ну, если это никак не повлияет на свадьбу Хёнджина, и если ты достаточно хорошо спрячешь тела, то я не сдам тебя, — Чанбин весело посмеивается. — Тебе придётся, иначе хуже будет, потому что сам факт того, что я тебе рассказал о своих планах, делает тебя соучастником преступления, — сообщает ему Сынмин. — О, да? Расскажите подробнее, мистер Юрист… — он резко замолкает и бросает быстрый косой взгляд на Сынмина. — Ты же теперь мистер Юрист, да? Минхо говорил, что ты сдал квалификационный экзамен? — Пока нет, — Сынмин выпаливает, не желая даже углубляться в собственные мысли о своих чувствах по поводу того, что Чанбин, похоже, интересуется им через Минхо. Тем более, что может быть он узнает новости не нарочно. — То есть — да, я сдал экзамен, — он объясняет уже более спокойно. — Но я ещё не юрист. Я ещё не прошёл проверку бэкграунда и физической подготовки. — Он ещё даже не подал заявление, потому что решил, что займется этим уже после возвращения из поездки. — Ох, ясно, ну, ты тот, у кого даже никогда не было штрафов за неправильную парковку, так что. — Чанбин пожимает плечами, прежде чем одарить его ещё одной кривой улыбкой. — Я уверен, что процесс не займет много времени. А та контора, где ты стажировался летом, — они уже предложили тебе работу, да? — Ммм, — мычит Сынмин, кивая. — Спасибо, — он добавляет, и затем наступает недолгое молчание, пока он обдумывает, как продолжить разговор. — Что насчёт тебя — ты всё ещё копирайтер в том рекламном агентстве? — его вопрос бессмысленен, потому что Сынмин точно знает, что Чанбин работает в том агентстве уже три года. Буквально на прошлой неделе Чанбин жаловался в их групповом чате, который они делили с Джисоном и Минхо, о необходимости работать сверхурочно три ночи подряд, потому что он берет недельный отпуск из-за свадьбы Хёнджина. Только то, что Сынмин никогда не отвечает на сообщения Чанбина в их чате, не значит, что он никогда не читает его сообщения. — Да. Вообще-то, меня скоро должны повысить в должности, — в голосе Чанбина слышится нотка гордости, заставляющая Сынмина улыбнуться, хотя это ещё один факт, о котором он уже осведомлен, прочитав переписку в их групповом чате. — Правда? — он всё равно притворяется, что не знает. Наверное, было бы странно признавать, что он в курсе всех актуальных событий в жизни Чанбина. — Поздравляю. Я уверен, что ты заслужил этого повышения. — Спасибо? — сначала Чанбин звучит неуверенно, словно не понимает, должен ли он вообще принимать банальные, общие фразы от Сынмина. Но затем он смеётся, и его плечи расслабляются. — Спасибо, — повторяет он, на этот раз с широкой улыбкой. — Готов поспорить, что тебе это нравится. Мы ведем светскую беседу о наших работах, как ответственные, вполне взрослые люди. — Эээ… что это вообще значит?! Чанбин кудахчет от смеха, и Сынмина практически отбрасывает в прошлое из-за этого звука. Его ладони сжимаются в кулаки, и он испытывает дикое искушение ударить Чанбина — пусть только по плечу. — Я отлично помню, как ты скулил и ныл из-за того, что являешься единственным «взрослым» в нашей группе, — Чанбин выдавливает это между фырканьем и хихиканьем. Он откашливается, и когда снова говорит, то его голос звучит более высоко и гнусаво, чем обычно. — Ведёшь себя как пятилетка! Это ты, кстати, говорил о Джисоне, — смех Чанбина с каждой секундой становится всё громче. — Когда ты уже наконец повзрослеешь?! — это было обо мне, и… — Ты сейчас ведёшь себя как пятилетка, — шипит Сынмин, прерывая эту пародию, и вместо того, чтобы остановиться, это заставляет Чанбина смеяться ещё больше. Сынмин чувствует, как раздражение поднимается где-то в глубине души, но оно подавляется звуком непринужденного смеха Чанбина. Прошло так много времени с тех пор, когда Чанбин рядом с ним был таким — дразнящим, счастливым, беззащитным, и Сынмин чувствует, как сильно скучал по этому. — Точно! Вот именно так ты и говорил! — Чанбин практически вибрирует, хлопая в ладоши. — Чанбин! — Сынмин почти визжит, широко распахнув глаза. — Руки на руль! Когда ладони Чанбина быстро и умело вновь оказываются на руле, а его смех утраивается, Сынмин понимает, что его специально выводили именно на эту реакцию, на эти эмоции. — Ааагрх, — он стонет, откидываясь на спинку сиденья и скрещивая руки на груди. — Ненавижу тебя. Он замечает, как на одно мгновение хватка на руле становится крепче, и ненавидит себя ровно секунду за то, что сказал это, не подумав. — Нет, это неправда, — в конце концов говорит Чанбин. На этот раз его тон более сдержанный, менее дразнящий и чуть менее самоуверенный. Сынмин закатывает глаза и смотрит в окно. — Может и так, — он бормочет в согласии. — Но… просто едь. Глаза на дорогу, руки на руле, пожалуйста. — Хорошо, — Чанбин соглашается на эти условия, и краем глаза Сынмин замечает, что на его лице появляется маленькая улыбка облегчения. 🚗 Это был ещё один вечер, когда их соседей не было дома — Хёнджин убежал на свидание, а Минхо ушёл на какую-то греческую вечеринку с их соседом Чаном. Он звал Сынмина, но тот, как обычно, решил остаться дома и закончить домашку пораньше. (Я уже ходил на тусовку с Джисоном и Феликсом на прошлой неделе, — он ответил, словно этого оправдания было достаточно на месяц вперёд.) Чанбин, который только только поправился после недельной простуды, тоже остался дома. — Привет, — Сынмин постучал в дверь его комнаты и вошел, когда услышал разрешение. — Хотел сказать, что я не буду возражать разделить счёт за доставку какой-нибудь китайской еды, — он говорил так, словно делал Чанбину одолжение, хотя всё было наоборот, поделить счет — было одолжением для него, потому как он был в том редком настроении, готовый съесть половину меню Chef Chow's — местного китайского ресторанчика. — Не будешь возражать, ха? — Чанбин бросил на него взгляд, в котором смешались веселье и неверие. — Ну, разве ты не голоден? — Сынмин нахмурился. — Ты выздоравливаешь после болезни, поэтому тебе не следует запираться в своей комнате и морить себя голодом. — Не думал, что тебя это волнует, — Чанбин вскинул бровь и ухмыльнулся. — Предложение заканчивается через три, две… — Сынмин начал обратный отсчёт, и прежде чем он успел среагировать, ладонь Чанбина оказалась на его губах. — Постой! — Чанбин шикнул на него, рассмеявшись, прежде чем осторожно убрать руку. — Ты же знаешь, что я никогда не откажусь от ужина. К моменту, как привезли их еду, на экране начали идти вступительные титры фильма, который Сынмин планировал посмотреть. — Что мы смотрим? — Чанбин бесцеремонно переставлял контейнеры и упаковки на кофейный столик, а после опустился на пол, прямо к ногам Сынмина. — Мы? — Сынмин приподнял бровь, потянувшись за яичным рулетом. — Не припоминаю, чтобы приглашал тебя на свой кино-вечер. Чанбин хмыкнул, толкнув его плечом в ногу. — Ну я помню, что ты звал меня разделить счет за эту еду, так что… — он улыбнулся и повернулся к экрану. — Иии... для какого предмета ты смотришь в этот раз? — Прости? — глаза Сынмина расширились, и он закашлялся, когда еда попала в не то горло. — Что это значит? Чанбин рассмеялся, потянувшись похлопать Сынмина по спине. — Хочешь сказать, что смотришь фильм просто ради развлечения? — а затем он издал настолько театральный вздох удивления, что Сынмин, не задумываясь, треснул его по руке. — Ты уже знаешь правила, поэтому заткнись, если хочешь тоже смотреть, — он отрезал. — Ну, хотя бы скажи мне, что мы смотрим, — Чанбин пробубнил, набивая щёки курицей кунг пао. — Что мы смотрим ради развлечения? Сынмин закатил глаза и на этот раз предпочёл оставить поддразнивания Чанбина без ответа. — Гордость и предубеждение, — Сынмин уже был готов к какому-нибудь очередному глупому комментарию. Но он ничего не мог поделать с тем, что ему нравились романтические комедии, хотя этот фильм не был комедией. — Ах! — Чанбин воскликнул, признавая данное произведение, и по какой-то причине, это удивило Сынмина. — Писал анализ в старшей школе по этой книге… это же там герои притворяются, что ненавидят друг друга на протяжении всего действа, да? — он рассмеялся, даже не дожидаясь ответа от Сынмина, прежде чем продолжил. — Прям как мы, да? Сынмин снова чуть не подавился яичным рулетом. — Что?! — В смысле что «что»? — Чанбин снова боднул его ногу своим плечом. — Я сказал… — Нет, я имею в виду…. — Сынмин фыркнул, на этот раз быстрее собираясь с мыслями. — Довольно смело с твоей стороны предполагать, что я просто притворялся, что ненавижу тебя, нет?! После этого Чанбин полностью развернулся к Сынмину, заглядывая ему в лицо. — О? — Чанбин склонил голову в неверии, и Сынмин, вроде как, возможно, но это не точно, нашёл этот жест довольно милым. — Я думал, что мы просто дурачимся с этим, потому что ты мне всегда вроде как нравился. Это был третий раз за последние десять минут, когда Сынмин чуть не подавился едой. (Позже, в середине фильма, когда Дарси делает предложение Элизабет только для того, чтобы получить отказ, мысли Сынмина уносятся прочь от сюжета и картинки на экране. Он думает, что может Чанбин и правда ненавидит его, и что он пытался убить его с помощью еды. А потом он смотрит на Чанбина, на удивление слишком сильно вовлеченного в историю, и внутри что-то щёлкает. Забудь, — он напоминает себе. — Сосредоточься на фильме, Ким Сынмин.) 🚗 Они отстают от графика. По прогнозам Сынмина, во второй день они должны были проехать около 900 километров, но они едва едва преодолели 650. Сынмин думает, что по логике вещей, меньшее расстояние должно означать меньшую усталость, но это не так. Когда они въезжают на парковку очередного мотеля где-то в Вайоминге, он чувствует себя ужасно измученным. — Чёрт, — он стонет, когда открывает дверь в их номер и видит то, что видит. — Что такое? — Чанбин встает на носочки, заглядывая внутрь из-за плеча Сынмина. Он не может сдержать смех, когда видит одну единственную кровать в центре комнаты. — Что ж, я думаю он здесь, наш кино-момент. Я говорил тебе, что надо было остановиться в мотеле несколько километров обратно. Чанбину хватает наглости веселиться, что ещё больше раздражает Сынмина. — Сейчас не время для «я же говорил», — он практически рычит. — Воу, спокойнее, — Чанбин качает головой, посмеиваясь. — У тебя нет монополии на «я же говорил тебе», — он старается шутить. — Чёрт, — Сынмин повторяет, не понимая, как еще реагировать, когда он уже потратил всю свою энергию на вождение. Смех Чанбина затихает, до него наконец доходит, что Сынмин действительно не в настроении. Он обеспокоенно осматривает Сынмина. — Всмысле… — он делает паузу и вздыхает. — Всё не так уж плохо. Кровать довольно большая, а я, эээ, маленький, — он тихо хмыкает над собственным самоуничижительным комментарием, похлопывая Сынмина по спине. — Ты даже не заметишь, что я с тобой в одной постели. К его чести, Чанбин, который засыпает практически сразу, как только его голова касается подушки, остается совершенно неподвижным. Несколько удивительное открытие для Сынмина, который помнит, что Чанбин был довольно капризным во сне. Раньше, когда они встречались, это сводило его с ума, как сильно и часто Чанбин крутился ночью. Сегодня это Сынмин, кто продолжает ворочаться с боку на бок, не в силах успокоиться и уснуть, даже несмотря на смертельную усталость. Часы показывают немного за полночь, когда он не может больше выдержать этого. Он тихо выскальзывает из постели. Аккуратно, чтобы не разбудить Чанбина, роется в своей сумке и хватает первую попавшуюся под руку легкую куртку, а затем выходит из комнаты подышать свежим воздухом. Он не уходит никуда далеко, прислоняется к металлическим перилам прямо возле входа в их комнату. Луна ярко сияет на небе, не скрытая облаками или дымом, и у Сынмина вырывается нервный смешок, потому что из всех возможных фаз, сегодня видна именно четверть возрастающей Луны. Это Лунная фаза, которая выглядит точь-в-точь как я, — он практически слышит голос Чанбина над ухом. Как слышал его почти что каждый месяц на протяжении двух лет. Раздражает, что Чанбин не покидает его мыслей даже сейчас, хотя единственная причина, по которой он вообще вышел из комнаты заключалась в том, что он хотел немного передохнуть вдали от него. Одновременно с раздражением он не может сдержать смеха, рвущегося наружу, потому что, ладно, возможно иногда Чанбин может быть по-настоящему забавным и милым. (И может быть «иногда» на самом деле значит «всё время», просто Сынмину сложно признать это вслух.) — Сынмин? — низкий, хриплый голос Чанбина проникает в мысли Сынмина так внезапно, что он дергается от удивления. Он оглядывается через плечо и видит Чанбина, стоящего в дверях их комнаты, волосы растрепаны, глаза покраснели от усталости. Он аккуратно подходит к нему, пока они не оказываются рядом, соприкасаясь руками. — О, — Чанбин хихикает, глядя в ночное небо. — Это моя Луна. — Теперь на ней твоё имя? — Сынмин фыркает, на что Чанбин просто смеётся. — Не мог уснуть? — Чанбин подталкивает его локтем так аккуратно и нежно, что, если бы Сынмин не знал что он стоит рядом, прямо тут, то, вероятно, даже не почувствовал бы этого касания. — Да, — он бормочет в ответ. — Ты так сильно крутился, просто раздражает, — он лжёт. Он ожидает, что Чанбин будет защищаться, оправдываться, возможно, даст какой-то отпор или, что более вероятно, снова пошутит. Но когда он ничего не говорит, то Сынмин сам поворачивается к нему лицом, чтобы проверить реакцию. — Нет, я не крутился, — Чанбин спокойно говорит, когда они встречаются взглядами. — Да, крутился, — Сынмин настаивает и сразу же отводит взгляд, осматривая парковку прямо перед ними. — Нет, — повторяет Чанбин, на это раз медленнее. — Я не крутился, потому что тоже не мог уснуть. — Ох. — И Сынмину внезапно становится понятно, почему он не был таким беспокойным в своем сне, таким, каким его запомнил Сынмин. — Прости, — он извиняется, хотя и не знает почему. Чанбин пожимает плечами. — За что? Это твоя вина, что я не смог уснуть? — он снова тихо посмеивается. — Ты признаешься, что наложил на меня заклятие бессонницы? — Перестань бесить меня, — Сынмин даёт указание. И он безумно рад, что румянец, разлившийся по его щекам, скорее всего не виден из-за тусклого освещения. Чанбин тихо мычит, ещё через мгновение становится совсем тихо, если не считать слабого стрекотания сверчков, сливающегося с их мягким, неровным, но синхронным дыханием. Когда Чанбин без предупреждения прислоняется головой к плечу Сынмина, тот не находит в себе сил на очередные протесты. Сынмин ловит себя на запоздалой мысли, что это даже приятно, и позволяет своей руке подняться и зарыться в волосы Чанбина на макушке. ДЕНЬ ВТОРОЙ, D-5 до СВАДЬБЫ_ХЁНДЖИНА Время в пути: 8 часов, с перерывами на прием пищи и заправку Пройдено: примерно 650 км.