У Фремине проблемы с общением!

Очередной взрыв расплескал лужу, которая тут же превратилась в сосульки. Тройка стрел и последовавшие за ними острые карты били опасно близко к Фремине. Он лишь убегал, пока в плечо не пронзил острый и горячий наконечник. Фремине вскрикнул, только после того, как нырнул, уклоняясь от карт. Одна такая однажды отрубила меку пол головы. — Ты всё не так понял! — Фремине кричал, выдохшись из сил. — Положи оружие. Д-давай поговорим! Но Лини не отвечал, бездумно пытаясь взорвать безоружного брата очередной уловкой, которую Фремине уже видел. Взрывной, преследующий кот. Отец в том бою просто пнула его в сторону. То же самое сделал и Фремине, вернув снаряд отправителю. 'Бах! ' — тут же из облака в него полетела огненная стрела, взорвавшись опасно близко к лицу. На это Фремине среагировать не успел. — Предатель! Хотел всё устроить так, чтобы все думали, что я в тайне встречаюсь с Фокалорс, чтобы отвести от себя внимание, да? Неужели эта журналистка тебе дороже семьи! Лини говорил это, взобравшись повыше на фонарный столб. Вдалеке слышался марш жандармов, надо было спешить. — Можешь не возвращаться домой! Его у тебя больше нет! В следующий момент Лини оказался возле Фремине и поставил ему на грудь красную бутыль; наступил ему на лицо и произнёс под свой сапог «Ты знаешь, что делать.» Брат отпрыгнул от лежачего, перед тем, как растворился в воздухе. Только потом жандармы оказались на этой улице. Придя слишком поздно и найдя лежащего в небольшом кратере юношу. Он ещё дышал. *** Что-то тяжёлое давило на глаз. Всё тело ломило, а плечо ужасно ныло каждый раз, как сердце прокачивало через него кровь. Больно. Даже так, отчего-то было тепло. Наверное от чувства вины. Родись он другим, научись он вовремя, побори он свою глупую застенчивость немного раньше — всё сложилось бы иначе. Весёлый сон, похоже, принесло то горькое лекарство. От него вся боль отступала назад. Обратно в подкорку спины и туда же, откуда тёк ядовитый страх. Каждый раз как он пытался вдохнуть, чтобы сказать слово, проклятый ужас сдавливал костлявыми пальцами его лёгкие. Пинал в ноги и подкашивал их. Целовал в губы, связывая язык и мысли. Уродливое поганище, лицом одновременно и ребёнка и знакомого человека из далёкого детства. Эта тварь пустила корни слишком глубоко в душе мальчика. Она была сильнее чем он. Именно этот страх не позволяет достойно стоять вместе с Линетт и… — Лини. Брат пригласил его на выступление и сейчас зрители аплодировали удивительному фокусу. Так легко. Перед этими людьми, с лицами медуз, выступать было слишком легко. Оказывается стоило лишь подобрать нужную публику и всё само покатится как по маслу. Гордый, они разговаривал со старшими о задании. Высоко подняв лицо и широко улыбаясь каждой глупой шутке Шапло. Ведь только вчера они закончили сложное задание, на котором храбрый Фремине отжёг по полной. Пиро глаз бога в этом был прекрасен. Огненное море, закрутилось в торнадо и, при поддержке Лини и Линетт, он нанёс мощнейший заключительный удар. Научиться владеть копьём было правильным решением. Отец была горда своим сыном. Она даже улыбнулась. Так тепло. Отец никогда не улыбается, но именно сейчас, он достиг этого. Признание. Слава. Семья. Этот мир был идеален. Лучше глубокого, холодного морского дна. Здесь даже нет причин плакать. Нет никакого резона покидать этот рай. Нужно было лишь перестать дышать, как говорила это мрачная, ползучая мерзость. «Перестань дышать. Это тебе больше не нужно.» С улыбкой на лице Фремине сделал лишь глубокий вдох, перед тем, как углубиться в мечту. Жадный последний вдох и долгий выдох. А во сне Шарлотта. Красивая. Оба её родителя погибли в потопе, но он, вместе со своим напарником из другого мира спас весь Фонтейн, а помог им в этом месье Нёвилетт. Но лучше о Шарлотте. Отец приняла её под свою опеку, ведь теперь она сирота. Отвратительные обстоятельства со сладким исходом. Так приятно утешать свою приёмную сестру. Приятно дышать её волосами на одной кровати. Обнимать и долго целовать. Это всё так неправильно и если Отец узнает… а впрочем даже если и узнает, то ничего не произойдёт. На такую маленькую шалость она закроет глаза. Ведь она всегда закрывала глаза на такое, даже до того, как он стал идеален. Но почему Шарлотта плачет? Потерять родителей тяжелее, чем никогда их не знать. Каждый раз как он открывает глаза он лишь видит её. Она что-то говорит. *** В глазах потемнело. Как долго он не вдыхал? Страшно. Темно. Лёгкие заливались кипятком, а колокола били тревогу. Голове было мерзко и приятно одновременно. Задушить худшего врага! Застенчивый блондин, доставил так много хлопот Фремине. Уродливое веснушчатое лицо, уродливая стрижка, уродливые синие глаза. Всё было отвратительно в нём. Само его существование превращало жизнь в сущий ад. Ярость бурлила в нём. — Ты! Это всё ты виноват! Ты! А блондин мог лишь принять свалившуюся на него вину. Он всегда так делал. Не хотел никому навредить. Вероятно теперь оставалось отдать свою жизнь, чтобы Фремине мог жить в мечте. — Больно! Отпусти, пожалуйста! Прошу! Фремине было страшно. Этот трус не мог даже просто принять смерть от рук лучшего него. Крепкие руки, привыкшие сжимать копьё могли переломать ему шею за секунду, но вместо этого медленно не давали ему дышать. Он мстил за всё то, во что он превратил их жизнь. Он это заслужил. Свет. Становится светло. Похоже это и есть конец. Если ему суждено умереть вот так, чтобы в выдуманном мире жил счастливо другой Фремине — то пусть так и будет. Но… если он умрёт, то умрёт и Фремине? Свет отступил. Мальчик ещё не был готов. Зачем, мечтать, если до этого так легко дотянуться? Нужно лишь протянуть руку и он протянет её в ответ. Схватив за удерживавшие его сильные руки, он разжал их, палец за пальцем. — Наконец-то ты понял. Теперь только дыши.