***
Лестница вела на второй этаж, где находились три комнаты: одна кладовая, вторая Олина и третья предназначалась Антону. Он зашел в свою комнату и вдохнул запах ветхих стен. Комната темная, холодная. Окна закрыты бардовыми шторами так, что свет практически сюда не попадал. С его последнего пребывания здесь ничего не изменилось, все стояло на своих местах. Раскрыв свой чемодан, Антон достал оттуда вещи и быстро разложил их по полкам шкафа. Внезапно ему пришло понимание того, что теперь он будет еще долго жить в этой комнате. Недавно мама предупредила их, что совсем скоро они должны будут пойти в новую школу. В единственную школу этого богом забытого поселка. Пару десятков лет назад в этой школе училась и мама, там она провела всю свою юность. Насколько Антон знает, некоторые ребята, с которыми он проводил своё время здесь на летних каникулах тоже учились в той школе, но они уже вряд ли вспомнят его, учитывая то, что дружили они лишь в ребячестве. С того момента Антон изменился, да и они, должно быть, тоже. Усталость взяла все в свои руки. Антон безвольно повалился на деревянную кровать, на что та отозвалась жалобным скрипом. Глаза вот-вот были готовы закрыться, но он услышал голос сестрёнки. Тихий и слегка дрожащий: — Тош... — в дверях показалась маленькая фигура. Оля, всхлипывая, размазывала слезы по лицу. — Бабушка сказала, что мама уже уехала... — нижняя губа девочки задрожала. Она вот-вот готова была разрыдаться пуще прежнего. — Даже не попрощалась... В последнее время это было вполне в ее стиле. Она практически игнорирует детей, не замечая того, насколько сильно причиняет им этим боль. Особенно маленькой Оле, которая совсем не понимает причины того, почему мама так поступает с ними. Наверняка малышка думает, что и их вина в произошедшем есть, за что винит себя. Бабушка тоже хороша, спускает маме все с рук, под предлогом того, что той сейчас до сих пор плохо. — Оль, ну ты же знаешь, что она снова к нам приедет через пару недель, не переживай — сказал Антон, вставая с кровати. Оля подбежала к нему, Антон обнял её и потрепал по светлой макушке. — Ну ты чего нюни распустила? Ну-ка сопли подобрала. Ты вещи уже разобрала? — сестрёнка коротко кивнула, вытирая лицо. Антон посмотрел прямо ей в глаза — ну и молодец. Хочешь тебя нарисую? Ты у меня о-о-очень красивая! Оля посмотрела на Антона и разрыдалась ещё больше, вжавшись в его тело. Он снова погладил ее по голове и пообещал, что всё наладится. Девочка слабо кивнула, уткнувшись носом в его грудь.***
На улице смеркалось. Солнце почти ушло за горизонт. Оля сладко спала, уложив свою голову на плечо Антон. Будить ее он не собирался. В крайнем случае — может лечь в ее комнате. Девочка спала настолько крепко, что казалось, если бы где-нибудь по близости случился ядерный взрыв она бы ни за что не проснулась. За прошедшее время, бабушка, раза так три, точно, заходила к ним в комнату с вопросом: «Не проголодались ли вы?». За все эти разы Оля даже не шелохнулась. Лежать, и тупо сверлить потолок взглядом стало скучно. Антон медленно поднялся с кровати, уложив голову сестрёнки на подушку и подошёл к письменному столику. Вспомнились беззаботные времена, когда он, будучи совсем ребенком, мог проводить за ним часы своего времени, вырисовывая что-то в своем альбоме. Антон достал из выдвижного шкафчика свой старый альбом для рисования. Там же лежали и карандаши с фломастерами. Взяв оттуда простой карандаш, он сел на хлипкий, деревянный стул и принялся за дело. Через время, из ничем не выдающихся каракулей начало получаться что-то похожее на портрет человека. Слегка взъерошенные, темные волосы, пряди которых лезли парню прямо в глаза. Он улыбался. Его ровные, белоснежные зубы словно и вовсе светились. Большие глаза, чуть курносый нос, пухлые губы, густые, кустистые брови. Каждая деталь портрета была отточена до мелочей. Лицо было смутно знакомым, но Антон никак не мог вспомнить где же всё-таки он мог его видеть. Настолько сильно погрузившись в своё творение он и не заметил, как проснулась Оля. Она подкралась к нему сзади настолько неожиданно, что Антон вздрогнул. — Ой, Тоша, а кого ты рисуешь? — потирая глаза, сонным голосом проговорила сестренка. — Оля... Ты давно проснулась? — Только что. Так что это за мальчик? — не унималась девочка. Она немного наклонилась, пытаясь вспомнить, знает ли она парня, изображённого на бумаге. — Я и сам не знаю. Как будто видел его где-то, но не могу понять где... — теперь уже они вдвоем вглядывались в получившейся портрет. На ум, к сожалению, так и не пришло ничего путного. — Красивый... — убрав светлую прядку волос за ухо, тихо сказала Оля. — Ага, наверное. — хмыкнул Антон, убирая альбом обратно в шкафчик. Прибравшись за собой на столе, они приняли решение спуститься вниз. Всё же, в животах у обоих урчало. Желание есть стало неимоверно сильным. На первом этаже в своем любимом кресле-качалке сидела бабушка, лениво переключая каналы на телевизоре. Увидев внучат, она тотчас отложила пульт и подбежала к ним. — Ой! Неужто проголодались? — и не дождавшись ответа, пошла к холодильнику. Оттуда она достала сегодняшние пирожки с картошкой и палку вареной колбасы, а из рядом стоящей хлебницы — батон свежего хлеба. Пирожки она сразу же сунула разогреваться в микроволновку. После, бабушка поставила чайник на плиту, а колбасу и хлеб стала нарезать на одинаковые ломтики. Выложив всё на большую тарелку с изображением каких-то цветов, она поставила ее на стол, за которым уже сидели Антон с Олей. — Бабуль, может, тебе помочь? — Сиди уж! — сказала бабушка, разливая по цветастым кружкам заварку. Буквально через пару минут вода в чайнике закипела, напоминая о себе громким свистом. Когда на столе было уже все готово, бабушка тоже села за стол на свое любимое место. Сделав глоток сладкого, чуть горьковатого чая, Антон блаженно прикрыл глаза. Тепло быстро начало распространяться по всему телу, согревая. Всё же, к вечеру в доме становится прохладнее. — Как вам тут, вообще? Небось в Москве поуютнее будет, чем здесь? — Нет! Что ты, бабуль? Мне тут о-о-очень нравится! И Тоше тоже! Да, Тоша? — Антон почувствовал, как Оля пнула его ногу своей. Это не могло не заставить его улыбнуться. Сестрёнка так сильно любила бабушку, что ни за что бы не позволила кому-то обидеть её, или даже просто испортить настроение. — Да. — Ну и хорошо! Вам же в школу завтра надо, вы не забыли? — Не забыли! Я так хочу уже поскорее встретиться со своими новыми одноклассниками! — воодушевленно говорила Оля, пережевывая любимый пирожок. — Встретишься! Я уверена, ты со всеми подружишься, — подмигнула она внучке, и перевела взгляд на Антона. — Антон, а ты? Чего молчишь? — Да мне всё равно. Хочу скорее отучиться этот учебный год и отдыхать, на речку ходить. — на самом деле, ему никогда не нравилось учиться, хоть оценки у него вполне были неплохие. Просыпаться каждый день в семь часов утра было очень утомительно. Потом ещё и сидеть по несколько часов на уроках. Да кому вообще нравится учиться? Оля хочет в школу только для того, чтобы целыми днями не сидеть дома. Других причин Антон никогда не видел. Когда желудок был донельзя набит пирожками и бутербродами с колбасой, Антон с Олей пожелали бабушке спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.***
— Вставайте, маленькие бездельники! — услышал Антон сквозь утреннюю дрёму крик бабушки Юли. Она бегала по второму этажу и кричала: «подъем!». Но подниматься совершенно не хотелось, особенно так рано. В итоге бабуля зашла к нему в комнату, распахнула шторы и стянула с него одеяло, на что Антон протестующе застонал. — Просыпайся давай, недоросль! — бодро сказала бабушка. Антон пробубнил ей «доброе утро» и встал. Лучи апрельского солнца били в окно, освещая всю комнату. Стены залились ярко-желтыми красками. Открыв окно, он почувствовал, как в лицо ему ударил свежий утренний запах прохлады. Улица была наполнена различными звуками: где-то пели прилетевшие птицы, где-то вдалеке шуршали от ветра листья деревьев, лаяли соседские собаки. Идиллия. Выполнив наконец все утренние процедуры и одевшись в старую школьную форму, Антон спустился на кухню. Из-за того, что он плохо подготовился к сегодняшнему дню, уже предчувствовал надвигающуюся лекцию от бабы Юли о том, что опрятность и первое впечатление о человеке очень важны, поэтому нужно было выгладить рубашку и брюки. На кухне Антон обнаружил интересную картину: бабушка завязывала две красивые белокурые косички Оли нежно-розовыми резинками с клубничками. Сестра, одетая в белую, выглаженную рубашечку и милый сарафан сидела на стуле, а сзади нее стояла бабуля и выполняла какие-то, неведомые ему, махинации над ее волосами. — Тоша, смотри какие красивые косички бабушка мне заплела! — Оля подскочила со стула и начала вертеться перед зеркалом. — Ну красотка, всех мальчиков в школе наповал сразишь! — сказал Антон ей, усаживаясь за стол. В то время на столе уже были готовы бабушкины вкусности: тарелка с оладушками, мисочка со сметаной и чай. — Не нужны мне ваши мальчики! — Оля надула губки и встала в позу, в которую мама вставала всегда, когда была недовольна. То есть — уперла руки в бока. — А зачем же тогда попросила заплести тебя? — хихикала над Олей бабушка Юля. — Потому что сама хочу! — Хорошо, Хотелкина. Давай жуй уже оладья, а то опоздаете. За завтраком бабушка объяснила, как дойти до школы. Путь оказался довольно простой, поэтому бабушка и была уверена в том, что они смогут добраться без ее помощи. К тому же Антон не раз уже гулял с Олей по поселку, и они знают практически все дороги. Позавтракав, Антон поблагодарил баб Юлю и пошел в коридор. Оля пошла за ним. Теплая погода несказанно радовала, ведь это означало, что наконец-то можно сменить зимнюю одежду на более легкую, ботинки на кроссовки, а куртки на ветровки. Антон надел черную, отцовскую ветровку с белым узором и свои новые кроссовки. Накинув рюкзак, он посмотрел на Олю. Она надела своё пальтишко, в котором, между прочим, выглядела очень симпатично. Баб Юля пожелала им удачи и выпроводила на улицу. Дорога к школе шла по тропинке через лес. Оля ускакала вперед Антона, перепрыгивая все лужи и не жалея свою обувь. Он засмотрелся на возвышающиеся над нами деревья. Всё вокруг зеленело, только сосны, всю зиму стоявшие зелеными, никак не изменились. Снег постепенно оттаивал, оставляя за место себя противные грязевые лужи, в которые с каждым шагом все сложнее не наступить. — Слушай, Тош. Будет ли у нас с тобой все хорошо в этой школе? Нас примут? Мы же еще и в конце учебного года перешли... там, наверное, уже давно свой коллектив — приуныла Оля. — Оль, всё будет в порядке. Уж ты то точно заведешь себе хороших друзей, я это знаю. — его сестра действительно очень общительная. Когда Оля была младше, она находила общий язык практически со всеми, кого встречала. Постоянно всех тянула за собой и была лидером в компаниях. Она привлекала людей своей обаятельностью. — Баб Юля сказала тоже самое... Они прошли лес. Деревья вокруг тропинки сменились небольшими домиками — это означало, что Антон с Олей почти дошли. Где-то вдалеке шла компания ребятишек с рюкзаками, видимо, те направлялись туда же, куда и они. Последовав за этими детьми Антон с Оля и добрались до школы.***
Проводив Олю до кабинета ее новой классной руководительницы, Антон направился к расписанию, которое висело на стене первого этажа. У 10 «В» сейчас был урок биологии в двадцать седьмом кабинете. Совершенно неинтересный ему предмет. Направившись на поиски нужного ему класса, он заинтересованно разглядывал интерьер своей новой школы. Ремонта в ней, как и ожидалось — не было. Стены, ранее покрытые штукатуркой, казалось, что прямо сейчас рассыпятся. У этих самых стен изредка стояли потрёпанные, изрисованные скамейки, рядом с которыми собиралось больше всего школьников. Побродив по школе ещё минут так пять, Антон наконец нашел нужный ему кабинет. Тот был открыт и в нем уже расположились некоторые ребята, по всей видимости, они и были его одноклассниками. Зайдя в кабинет, на Антона сразу же уставилось порядком десяти пар глаз. — Это десятый «В»? — спросил он, оглядывая всех присутствующих в классе. — Да, а ты, кажется, новенький? Мне говорила про тебя Лилия Павловна, — отозвалась миловидная девочка с густой, светлой косой. Одета она была в темно-серый сарафан, из-под которого выглядывал белый, кружевной воротник рубашки. — Петров Антон, так? Он сконфуженно кивнул. Всё же, было непривычно ощущать на себе такое количество заинтересованных глаз. Кто-то начал перешептываться со своим соседом по парте, а кто-то просто откровенно пялился, даже и не пытаясь как-то скрыть своё любопытство. — Садись на любое свободное место, позже разберемся с классной руководительницей. — улыбнулась ему все та же девочка, откинув косу со своего плеча назад. Она показалась Антону очень даже доброжелательной. Скорее всего, та была старостой класса, раз отвечала за всех. «Может, все не так уж и плохо.» — подумал Антон. Он решил занять место за последней партой среднего ряда. Разложив все учебные принадлежности, Антон стал ждать звонка на урок. С каждой минутой в класс заходило все больше и больше людей, и каждый из них сразу же приковывал свой взгляд к нему. В скорейшем времени прозвенел звонок, оповещающий о начале занятий. Учительница опаздывала, что не могло не радовать. Уставший ждать, Антон сложил руки на парте и на предплечья положил свою голову. Расслабиться в такой обстановке было, конечно, невозможно. В какой-то момент, в дверь будто на скорости врезалось что-то огромное. Антон лениво поднял свой взгляд на вошедших. Какой-то парень валялся на полу у двери, громко смеясь, а другой, видимо, его друг, стоял рядом и точно так же заливисто смеялся. Нет, даже не смеялся, а ржал. Причем казалось, что слышат это все, находящиеся сейчас в школе. Дальше Антон решил не наблюдать за неким цирком, и снова положил голову на парту. И только ему удалось хоть самую малость расслабиться, как на парту упало что-то увесистое. Это был чей-то рюкзак. — Хуль ты тут разлёгся, спящая красавица? Переезд себе организуй. — Садись рядом, в чем проблема? — сказал Антон, переводя внимание на непрошенного гостя. Рядом с ним стоял ещё один пацан который, минутой ранее валялся у двери. Как только глаза Антона встретились с зачинщиком стычки он обомлел. Эти взлохмаченные волосы, глаза, губы, нос. Это был точно он. Парень, чей портрет Антон вчера нарисовал.