Тёмный декаданс

      Тело пронзила адская боль. Красный луч Круциатуса осветил темный подвал. Кровь закипала, кости ломались, а кожа пузырилась.       Это все не по-настоящему. Нужно сконцентрироваться.       — Это милость, а не наказание, — произнес высокий холодный голос.       Это все неправда. Сконцентрируйся. Нужно поднять ментальные щиты.       Боль никак не уменьшалась, сжигая тело изнутри. Она громко закричала, оглушая саму себя и раздирая горло.       — Фаул, проснись!       Нужно лишь сконцентрироваться…       — Фаул! — разбудил ее голос Аквилы Гринграсс.       Кассандра открыла глаза, тяжело дыша, и выхватила свою волшебную палочку из-под подушки, направляя ее на старосту.       — Мало того, что она орет посреди ночи, так еще и поубивать нас хочет! — хрипло проговорила Друэлла Розье из своей кровати.       — Розье, прекрати! — рявкнула Гринграсс. — Кассандра, это всего лишь сон, опусти палочку, — сказала она мягче с поднятыми руками, обращаясь к той.       Безумные глаза Кассандры метались из стороны в сторону, осматривая помещение, в котором она находилась. Холодный пот стекал по ее спине и лбу, длинные волосы слиплись и взлохматились. Должно быть, вид у нее сейчас дикий. Она опустила свою палочку, когда удостоверилась, что это все действительно было лишь кошмарным сном, и находится она сейчас в спальной комнате для девочек Слизерина, а не в темном удушливом подвале.       — Ты в порядке? Отвести тебя в больничное крыло? — умеренно обеспокоенно спросила Аквила.       — Нет, — резко ответила Кассандра, вставая с кровати. — Правда, все хорошо, — уже мягче произнесла она спустя несколько секунд, понимая, что Гринграсс не виновата в ее кошмарах и лишь выполняет обязанности старосты. — Извините, что разбудила.       Кассандра вышла в пустую гостиную в пижаме и села напротив потухшего камина прямо на пол. Была глубокая ночь, и все студенты еще спали. Комната освещалась лишь одним светильником, который стоял на небольшом столике. Как же она это допустила? Как позволила старым воспоминаниям, которые так старательно пыталась спрятать глубоко внутри, вот так всплыть при свидетелях? Это было ее личным делом, и посвящать чужих людей в свое прошлое и свои эмоции было нельзя. Ладно еще Гринграсс — она никогда не сплетничала, но Розье и Лукреция — им знать это совершенно не нужно. Остается надеяться, что они сочтут это за обычный кошмар и завтра забудут об этом…       — Чего это ты расселась здесь в темноте? — раздался знакомый голос. За своими раздумьями она и не заметила, как в гостиную вошел Альфард.       — Не спится, — с натянутой улыбкой проговорила она, обращаясь к слизеринцу, который сел на диван позади нее. Блэк зажег камин с помощью Инсендио, и Кассандра только сейчас поняла, насколько было холодно в комнате. Голые ноги начали замерзать, тонкая пижама никак не грела. Она забралась на диван и положила голову на колени Альфарда. Тот заметно напрягся от такого странного поведения своей подруги, но спустя некоторое время расслабился и опустил руку ей на плечо.       — Ты здорова? Вид у тебя не очень… — как-то слегка обеспокоенно спросил Альфард.       — Ну спасибо, — хмыкнула она и перевернулась на спину, чтобы видеть его лицо. Он был уставшим, тени залегли под голубыми глазами и контрастировали с бледной кожей. — Куда ты все время уходишь? — неожиданно для самой себя спросила Кассандра. Блэк сощурил глаза, рассматривая ее лицо, и спустя минуту сказал:       — Я как-нибудь тебе покажу… но не сейчас.       — Почему?       — Потому что сейчас ночь, ты в одной пижаме, и если нас поймают, то твоя репутация отличницы может пострадать…       — Ты понял, про что я, — закатила Кассандра глаза, оборвав его речь. Улыбка постепенно начала исчезать с лица Альфарда, маска сарказма и безразличия треснула, и он, нахмурив брови, медленно проговорил:       — Слушай, все сложнее, чем кажется. Ты, возможно, думаешь, что я избалованный, неблагодарный чистокровный дурачок, который решил идти против системы и давно устоявшихся обычаев в древних родах Британии только из-за своего юношеского максимализма… Может, так и есть, но когда тебя всю жизнь окружают фанатики, готовые ради своей идеи на убийства невинных людей, смешение крови, и, что самое ужасное, ожидают от тебя того же — невольно начинаешь сходить с ума. Когда летом отец заявил, что я после окончания Хогвартса должен буду жениться на своей кузине Лукреции, я, мягко говоря, охренел. Этот человек со всей серьезностью сказал мне, что я возьму в жены свою родственницу… Неужели, это норма? Неужели, я единственный вижу, насколько эти люди сходят с ума в попытках сохранить «священную» кровь? Конечно, я послал его куда подальше и ушел из дома. Моя ненормальная сестрица Вальбурга, которая выйдет замуж за Ориона — своего троюродного брата, настроила против меня всю семью, объявив предателем крови… Ты спрашиваешь «почему»? Наверное, потому что так я могу забыться, уйти из этой отвратительной мне реальности, забыть все эти чистокровные надменные лица, которые меня окружают, забыть этот ненавистный мне факультет и его мерзкие идеи… Ты меня понимаешь, Кассандра? — спросил он, словно с надеждой, после своей тирады. Все это время она слушала его откровение очень внимательно, впитывая каждую эмоцию.       — Понимаю, — сказала Кассандра спустя несколько минут, переворачиваясь на бок лицом к камину — смотреть ему в глаза было тяжело. — И я не считаю тебя избалованным дурачком. Чтобы пойти против своей семьи нужны огромная сила и самообладание. Мне жаль, что тебе пришлось пережить подобное.       Рука Блэка сильнее сжалась на плече Кассандры. Она наблюдала за языками пламени, которые плясали в камине. Было противно от своей двуличности, от глупости этих чистокровных семей, которые не понимали настоящей сути всей идеологии. В мире огромное множество чистокровных волшебников, которые сохраняют в себе гены древнейшей магии, и вместо того, чтобы объединиться и сплотиться, эти люди враждуют между собой, между своими родными… Сейчас идет война с Гриндевальдом — война идеологическая и безжалостная, но даже ему не хватает силы и власти сплотить всех чистокровных волшебников, согласных и несогласных с идеей. Когда же придет тот, кто сможет объединить весь Магический мир вместе? Тот, кто положит конец смешению крови волшебников и маглов, которое приводит к физическому и умственному регрессу, систематическому вырождению волшебства? Только слабые могут находить в этой идее нечто ужасное, и Блэк был слабым. Но Кассандра верила, что любого человека можно сломать, можно подчинить его волю, ведь более сильный должен властвовать над более слабым, а вовсе не жертвовать своей собственной силой. Но почему тогда на душе было так гадко?..

***

      Началась первая неделя октября. Вилкост, как и обещала, устроила дуэльный клуб на Защите от Темных Искусств для отработки Щитовых чар. Дождь лил без остановки уже несколько дней, поэтому в кабинете убрали все парты, очищая пространство и превращая его в дуэльный зал. Слизеринцы нетерпеливо переминались с ноги на на ногу, чуть ли не потирая руки. Гриффиндорцы сбились в небольшую группку и тихо обсуждали стратегию.       — Как вам известно, практика — лучшее закрепление теории. Поэтому, с разрешения директора Диппета, я провожу дуэльные клубы для учеников выпускных классов. Разрешено использовать Жалящее заклинание, Риктусемпру, Эверте Статум, Локомотор Виббли, Титилландо, Остолбеней, Петрификус Тоталус, Левикорпус, Экспеллиармус, Импедименту и выученные Щитовые чары. Но, предупреждаю сразу, — сказала строгим и не терпящим возражений голосом Вилкост, обращаясь к обоим факультетам. — Я не потерплю использование заклинаний, которые могут серьезно навредить ученикам. Если я замечу, что кто-то из вас использует запрещенные заклятия, то факультет не только недосчитается сотни баллов, но и поднимется вопрос об исключении таких учеников с привлечением дисциплинарной комиссии и Совета попечителей. Все меня поняли?       — Да, профессор, — в разнобой произнесли студенты.       — Тогда начнем. Первыми выходят Малфой и Поттер, — сказала Вилкост, очерчивая овал на полу с помощью Протего Хоррибилис, которое защитит наблюдателей от заклинаний дуэлянтов. Оба студента зашли в овал, становясь в боевую стойку. — На счет три. Раз, два… три!       Кассандра сидела на подоконнике рядом с Блэком и наблюдала, как Абраксас Малфой и Флимонт Поттер приступили к сражению, которое комментировала Вилкост, указывая на недостатки каждого. Слизеринец держался хорошо: успевал отбивать заклинания своего оппонента и посылал в ответ свои. Его движения были четкими и отработанными, ничего лишнего, только его белоснежные длинные волосы мелькали на поле битвы. А вот Поттер начал слишком агрессивно и выдохся уже спустя несколько минут, поэтому Кассандра знала исход битвы почти с самого начала. Через минут пять гриффиндорец отлетел на другой конец кабинета, и слизеринцы победно зааплодировали Малфою, хлопая его по плечу.       — Отличный бой, молодые люди. Десять баллов Слизерину. Нотт, Игнотиус, вы следующие, — проговорила Вилкост.       Опять началось новое сражение, но уже более ожесточенное. Эти двое сражались не на жизнь, а на смерть — так яростно выглядели их красные лица. Кассандра украдкой наблюдала за Реддлом, который стоял, скрестив руки на груди, и безразличным взглядом смотрел на развернувшееся представление. Его скулы слегка напряглись, когда спустя, наверное, минут десять Нотт секундно замешкался и не успел уклониться от Импедименты, от чего споткнулся, Таранталлегра полетела прямо ему в грудь, и слизеринец пустился в пляс. Все гриффиндорцы засмеялись, Пруэтт победно улыбнулся, довольный собой.       — Девериукс, ты в порядке? — обеспокоенно пролепетала Лукреция, кладя ему руку на плечо.       — Отвали, Блэк, — угрюмо рявкнул тот, смахивая ее руку, и ушел к остальным товарищам, которые встретили его разочарованными взглядами.       — Десять баллов Гриффиндору. Люпин, Альфард, вперед, — сказала Вилкост, обращаясь к соседу Кассандры, который все еще смеялся над таким позорным поражением Нотта.       Альфард вообще не старался в дуэли. Они с Люпином перекидывались шутками и колкостями во время сражения. Все это больше походило на ребячество — настолько это было нелепо и смешно. Оба парня были друзьями, и ни один из них не хотел побеждать, но, наконец, Остолбеней оглушил Блэка, закончив это «сражение». Люпин подал руку, применив контрзаклинание, и Альфард поднялся, хлопнув гриффиндорца по плечу. Слизеринцы кидали злобные взгляды на этого ухмыляющегося болвана, а Кассандра с улыбкой закатила глаза, когда он подошел к ней.       — Такого позора я еще никогда не видела, — смеясь, проговорила она Блэку.       — Зато весело было, — ответил тот, пожав плечами.       — Фаул, Де Кюстин, — как гром среди ясного неба, раздался голос Вилкост.       — Давай, Кэсси, покажи, что ты можешь, — подбодрил ее Альфард, но она не слышала его.       Кассандра переводила взгляд с профессора на Авелин. Гриффиндорка побледнела и слегка мотнула головой. Зачем?! Ну неужели других студентов нет? Присутствующие недовольно смотрели на Кассандру из-за ее непонятной медлительности.       — Что, Фаул, испугалась? Опять кричать будешь? — ядовито произнесла Друэлла, и несколько слизеринцев рассмеялись. Реддл приподнял бровь, и на скучающем выражении лица слегка проявился интерес.       Это вернуло Кассандру в реальность, и она уверенно спрыгнула с подоконника и резким шагом вошла в овал, встав в боевую стойку. Де Кюстин с секундной заминкой повторила за Кассандрой.       Главное, держать себя в руках. Никакой Темной магии. Держи себя в руках, — как мантру повторяла она.       — На счет три: раз, два, три! — произнесла Вилкост.       — Петрификус Тоталус! — молниеносно сделала выпад Кассандра.       — Протего! — отбилась Де Кюстин.       — Остолбеней! — продолжала насылать проклятия она.       Де Кюстин отбивалась от каждого заклинания Кассандры и перешла в глухую оборону под жестким натиском своей оппонентки.       — Клянусь, что буду всегда рядом, — в памяти всплыла клятва Габриэллы, которая разрезала руку Деффиндо, и на ее ладони проступила алая кровь.       Спустя минут пять Кассандра перешла на невербальные заклинания, усталости не было, ярость затмила сознание. Все попытки сдержать свой гнев и пыл рассыпались как карточный домик.       - Клянусь, что всегда помогу и никогда не брошу в беде, — произнесла Кассандра, разрезав свою ладонь.       — Эверте Статум! — воскликнула она, и Де Кюстин отбросило на несколько шагов назад. Она выронила палочку и теперь смотрела на Кассандру снизу вверх, тяжело дыша, слезы наполнили глаза.       — Клянусь, что никогда не предам вас и всегда буду рядом, — произнесла Де Кюстин, и все трое соединили разрезанные ладони.       Волна ярости захлестнула Кассандру от внезапно всплывших воспоминаний их детской клятвы. Видеть лицо своей бывшей подруги было противно, ощущение превосходства над ней в данный момент опьяняло, и она дрожащей рукой направила палочку на Авелин, собираясь произнести заклинание и игнорируя приказы Вилкост остановиться…       — Экспеллиармус! — раздался холодный голос, и палочка Кассандры улетела на другой конец комнаты. Она обернулась и невидящими, стеклянными глазами посмотрела на Реддла, который посмел обезоружить ее. Его лицо оставалось бесстрастным, лишь глаза и сжатые губы свидетельствовали о его ярости. В комнате стояла тишина, взоры всех были устремлены на Кассандру: гриффиндорцы смотрели с осуждением, слизеринцы безразлично, Вилкост была в легком ужасе, Альфард нахмурил брови.       — Урок окончен, — произнесла холодно профессор.       Кассандра, словно фурия, подхватила свою волшебную палочку и устремилась прочь из кабинета, проходя мимо расступившихся слизеринцев.       — Кэсси, стой! Фаул! — окликнул ее Блэк, но она проигнорировала, спустившись вниз по лестнице, и вбежала в неработающий туалет для девочек.       Кассандра открыла кран с холодной водой и умылась, приходя в себя. Она посмотрела в свое отражение. Мда-а, ну и видок… Какая же она все-таки идиотка, вот так бездарно показать свои эмоции при свидетелях, да еще и при Вилкост. Спасибо Реддлу, который остановил ее. Где же Фауловский самоконтроль и расчетливость, которыми обладали отец и Серапис? Видимо, на ее долю не хватило… Дверь открылась, и Кассандра встретилась с темно-карими глазами Реддла в отражении зеркала.       — Это женский туалет, — сквозь стиснутые зубы процедила она.       — Нет, Фаул, ты действительно идиотка, — произнес он так, словно все его сомнения в этом только что подтвердились.       Она резко развернулась, направляя свою волшебную палочку на него. И почему он все время лезет? Неужели у старосты Хогвартса нет других дел? Ну подумаешь, дуэль немного вышла из-под контроля… Как будто между учениками Гриффиндора и Слизерина это сенсация! Зачем разводить такую драму…       — Что, и меня будешь Круциатусом пытать на глазах у всех студентов? — с насмешкой спросил Реддл, подходя ближе к ней. Весь его вид выражал безразличие, но от него буквально исходили ярость и гнев — это чувствовалось в сгустившемся воздухе, глаза отливали красным.       — Откуда ты… Я бы не навредила ей…       — Да плевать мне на эту грязнокровку, — поморщившись, произнес он с отвращением, после чего сильно схватил Кассандру за руку и притянул ближе, нависнув над ней. Их лица разделяли всего несколько дюймов, и она могла чувствовать его горячее дыхание. — Ты проявила неосторожность, глупо и безрассудно показала свои эмоции на глазах у всех — это могло навредить факультету. Если Школу закроют по твоей вине, то тебя уже ничего не спасет. Интересно, сколько сотен галлеонов отдали твои родители в Шармбатон, чтобы замять дело с исключением? — на его лице появилась ухмылка, когда он заметил удивление Кассандры. — Думала, что я не узнаю? Учти, что в этот раз тебе никакие деньги не помогут, потому что я уничтожу тебя. Ты думаешь, что самая умная и хитрая, Фаул? Думаешь, что можешь переиграть меня? Это моя территория, Слизерин подчиняется мне, и все эти чистокровные идиоты подчиняются только мне. Так что, подумай хорошо, прежде чем влезать в игру, которую ты не выиграешь. Потому что я всегда побеждаю, запомни это, Фаул. — в конце его голос перешел в шипение, он с отвращением отбросил руку Кассандры, которую все это время держал, после чего развернулся и стремительным шагом вышел из туалета для девочек.       Кассандра еще несколько минут смотрела на закрытую дверь, пытаясь собраться с мыслями и обдумывая услышанное. Она опять недооценила его. Он без труда разгадал ее намерения, узнал про исключение из Шармбатона, вероятно, прочитав мысли Де Кюстин, знал, что она хотела применить Круциатус пять минут назад. Выходит, что Реддл еще и эмпат, раз так легко считывает эмоции других? Может, стоит прислушаться к его угрозам и не вступать в эту игру, пока еще не поздно? В конце концов, что этот мальчишка может ей сделать? Насколько серьезно следует воспринимать его слова? Она может постоять за себя, она сильная, и так просто ее не напугать. Ну уж нет, она сдаваться не собирается. Это, знаете ли, дело принципа теперь. Может, какую-нибудь Авелин Де Кюстин он бы напугал своей убийственной тирадой, но только не Кассандру Фаул. Остается надеяться, что игра стоит свеч.       — Кассандра! — окликнул ее Альфард, когда она шла в класс Трансфигурации. — Где ты была? Я искал тебя, — произнес он слегка обеспокоенно.       — Я… Зачем ты меня икал? — устало спросила Кассандра.       — Слушай, это не мое дело, что там у тебя с этой гриффиндоркой, но скажи… это ведь не из-за ее статуса крови?       — Нет. Мы были подругами, а потом… В общем, это не из-за ее происхождения, — ответила она, решив не посвящать Альфарда в свое прошлое.       — Вот и славно. Ты в порядке?       Она, никак не ожидавшая такого от Блэка, лишь активно закивала головой. Он, видимо, обладает меньшей проницательностью, чем Реддл, и ее безрассудных действий предугадать не смог. Тот хмыкнул, а затем продолжил уже веселее, когда они пошли на урок:       — Но вид у тебя, в самом деле, был жуткий! Тебя лучше не злить, как я вижу…       Всю оставшуюся неделю она вела себя так, словно ничего не произошло. Пришлось, конечно, подойти к Вилкост с извинениями и оправданиями, не обошлось без актерской игры о тяжелом лете и накопившихся эмоциях, но профессор Защиты от Темных Искусств смягчилась при условии, что такого больше не повторится. Гриффиндорцы обходили ее стороной, а слизеринцы, как обычно, не проявляли особого интереса. В субботу они с Альфардом, как и договаривались, пошли в Хогсмид. Он не шутил, когда говорил, что проведет ее по каждому магазину и каждой улочке. В магазине волшебных товаров «Зонко» он зачем-то купил ей кусачую кружку, которая кусает за нос пьющего из нее. Все ее отговорки и просьбы не покупать этот сомнительный артефакт он не слушал, заверяя ее, что такая кружка ей очень необходима. Кроме того, он скормил Кассандре икотные конфеты под предлогом обычных, и она икала без остановки минут двадцать!       — Не-ик-навижу тебя-ик, Блэк! — пыталась она догнать Альфарда, который убегал от нее по улице и заливался смехом.       В «Сладком королевстве» он накупил огромную гору всевозможных сладостей, шоколадных конфет и леденцов.       — Кто у тебя? — спросил Блэк, когда они сидели на главной площади и ели шоколадных лягушек.       — Ты не поверишь… Герпий Фаул, — выдохнула Кассандра, скривив губы.       — О, отдай ее мне, будет напоминанием о тебе, — сказал он, смеясь. — Ну-у, вы даже чем-то похожи… — продолжил он, прищурив один глаз и поднося карточку с изображением седого и угрюмого старика к лицу Кассандры. Она лишь удивленно открыла рот и ткнула в бок этого болвана, не в силах сдерживать улыбку.       Они прошли по всем магазинам, даже в «Круголетку» зашли, выслушав с умными лицами лекцию мистера Брумвела о самых скоростных метлах в его ассортименте. Под конец дня они уставшие, но веселые и довольные пошли в «Три метлы», где собрались почти все студенты Хогвартса, которые решили посетить Хогсмид. Альфард потащил ее к столу с его гриффиндорскими товарищами.       — Привет, — поздоровалась Кассандра. Те напряглись и поприветствовали ее нехотя в ответ — они еще не забыли про случай на Защите от Темных Искусств. — У нас есть куча сладостей, будете? — она выложила на стол огромную гору конфет из своей сумочки, вроде как, в знак примирения.       — Спасибо, — сказал Лайелл Люпин и взял медовую ириску.       — Я вам говорю, нужно сконцентрировать все внимание на Нотте — он хоть и заносчив, но ловец он сильный. Уверен, что завтра он будет отыгрывать на полную, — заговорщически проговорил Игнотиус Пруэтт.       — Да, согласен. У них новый вратарь — какой-то парень с пятого курса. Я подсмотрел их тренировки и видел, что он пропускает шесть ударов из десяти. Нотт был в ярости, но, видимо, лучше претендентов у них не было, — усмехнувшись, проговорил Николас.       — А когда матч? — поинтересовалась Кассандра.       — Завтра, — ответил Игнотиус недоуменно, словно эта информация была известна каждому в Хогвартсе.       — Ты пойдешь смотреть? — спросил у нее Блэк, поставив две кружки со сливочным пивом на стол.       — Э-э, не планировала. Мне нужно перевести текст по Древним рунам, написать конспект по Трансфигурации, и я еще хотела пойти…       — В библиотеку, — закончил фразу за нее Альфард, закатив глаза.       — Да. В библиотеку, — повторила Кассандра, скривив губы. Этот слизеринец знает ее уже слишком хорошо. Гриффиндорцы, видимо, усомнившись в ее душевном здравии, еще несколько секунд смотрели на нее выразительно, после чего продолжили обсуждать стратегию игры.       На улице уже начало темнеть, что предвещало скорое возвращение в замок. Тем не менее, в баре людей меньше не стало. Жители деревни и студенты весело переговаривались, у стойки собралась толпа желающих сделать заказы. Дверь в кафе открылась, и на пороге показались Реддл, Малфой, Лестрейндж и Нотт, которые заняли столик на другом конце кафе от Кассандры и всей ее компании. Николас ткнул в бок Ингнотиуса, который все еще обсуждал квиддич, кивком головы указывая на Нотта, пробивающегося без очереди через толпу младшекурсников со Слизерина, чтобы сделать заказ. Кассандра перевела взгляд на Реддла. Мерлин, каким же до неприличия красивым он был… Он сидел за столом в осенней черной мантии, кожаных черных перчатках, темные локоны волос небрежно спадали на лоб, на щеках был легкий румянец, а сам он безразлично осматривал посетителей бара и слушал Малфоя, который, наклонившись к нему, что-то рассказывал. Реддл перевел свой взгляд на Кассандру, а затем — на Блэка и гриффиндорцев. Темные глаза смотрели из-под слегка опущенных век, скулы на мгновение напряглись. Кассандра, опомнившись, отвернулась и выпила оставшееся сливочное пиво одним глотком, после чего встала и надела мантию.       — Ты куда? — спросил Альфард, наблюдая за ее действиями.       — В замок. Удачи завтра на матче, — сказала она, обращаясь к гриффиндорцам.       — Уже? Подожди меня, — крикнул он вслед своей подруге, которая была у выхода из кафе.       Холодный октябрьский ветер ударил в лицо, растрепав длинные иссиня-черные волосы Кассандры. Она полной грудью вдохнула свежий воздух, горло обожгло холодом, в легких неприятно закололо. Дверь сзади открылась и на улицу вышел Блэк, надевающий свою мантию.       — Приходи сегодня после отбоя в гостиную, я тебе кое-что покажу, — заговорил он, когда они пошли в сторону Хогвартса по узкой улочке деревни.       — А я это точно переживу? — спросила Кассандра, улыбаясь. Но ответить он не успел, потому что за углом послышались чьи-то вопли:       — Отпусти! Не надо!       Блэк, нахмурив брови, пошел на звук, а Кассандра лишь закатила глаза, понимая, что ей ничего не остается, как пойти следом. Ох уж эти гриффиндорские неравнодушие и отвага! Шляпа точно допустила ошибку на первом курсе, когда распределила его на Слизерин. Они завернули за угол и перед ними предстала весьма интересная картина: Орион Блэк держал какого-то когтевранца с младшего курса, Кеймрон Мальсибер стоял напротив, направляя на мальчишку свою волшебную палочку, а Эйвери, скрестив руки на груди, облокотился на стену и наблюдал за ними со скучающим видом.       — Отпусти его, Орион, — вмешался Альфард.       — Блэк, не лезь не в свое дело! — огрызнулся Мальсибер, опуская волшебную палочку и поворачиваясь к новоприбывшим.       — Может, ты найдешь кого-то в своей весовой категории, Мальсибер? — зачем-то ляпнула Кассандра.       — И ты туда же, Фаул? Защищаешь грязнокровок? А я думал, что мы на одной стороне, или ты уже забыла про свою выходку в дуэльном клубе? — ядовито процедил тот. Так они, видимо, решили, что ее поведение на Защите от Темных Искусств было вызвано статусом крови Де Кюстин? Что ж, это хорошо. Но в одном он прав — что-что, а в чужие разборки она бы никогда сама не влезла, тем более, если эти разборки связаны с маглорожденными. Блэк явно на нее плохо влияет… Кассандра лишь скривила губы, скрестив руки на груди.       — Ты ее слышал. Найди себе более подходящего соперника, — холодно проговорил Альфард, подходя ближе к Мальсиберу, который был ниже него.       — Это тебя, что ли, Блэк? — с вызовом бросил Кеймрон, задирая голову.       — Ну, как вариант. Или ты думаешь, что не справишься один на один без своих дружков? — безразлично произнес Альфард, пожав плечами. Атмосфера накалилась, их безмолвный диалог продолжался еще секунд пятнадцать, когда Леннард Эйвери, до этого молчавший, положил руку на плечо Мальсиберу и спокойно сказал:       — Не сейчас, Кеймрон. Мы и так слишком много времени потратили на этого грязнокровку, нас ждут.       Мальсибер сжал губы и пошел в сторону «Трех метел», ударившись о плечо Альфарда.       — Если ты кому-то расскажешь об этом, Митчелл, то следующую неделю проведешь в больничном крыле, понял? — сказал Кеймрон, обращаясь к бледному когтевранцу.       — Д-да, я никому не с-скажу, — заикаясь, ответил тот.       Орион отпустил Митчелла, тот в спешке подобрал свою мантию с пола, и они с Альфардом вышли на главную улицу из переулка.       — Придурок, — гневно проговорил Орион вслед своему троюродному брату.       — Вы бы хоть Заглушающие чары использовали, — бросила слизеринцам напоследок Кассандра через плечо, закатив глаза, и поспешила за своим другом.       В полночь она ждала в гостиной Слизерина Блэка, как они и договаривались. Все студенты разошлись по спальням, поэтому Кассандра сидела на диване в одиночестве, наблюдая за пламенем в камине. Альфард пришел спустя пять минут, держа в руках странного вида лохмотья.       — Готова? — спросил он подходя ближе.       — Это точно хорошая идея? Как мы останемся незамеченными? Дезиллюминационные чары же не скрывают полностью…       — Именно поэтому мне пришлось уговорить Флимонта одолжить это, — он победно усмехнулся, расправляя старую потрепанную мантию пред Кассандрой.       — И как это нам поможет? — недоверчиво проговорила она.       — Это, дорогая Кассандра, самая настоящая мантия невидимости.       — Врешь! — воскликнула она, раскрыв широко глаза. Блэк усмехнулся, после чего надел мантию, и все его тело исчезло из видимости. Кассандра открыла рот от изумления, конечно, она читала об этом артефакте, но не думала, что ей посчастливится встретить его в реальной жизни.       — Идем, — сказал Альфард, накидывая на них обоих мантию.       Они шли по темному замку очень долго. По дороге в коридоре им встретился Прингл, который с фонарем делал вечерний обход в поисках нарушителей, и Альфарду даже пришлось закрыть рукой рот смеющейся Кассандры, когда завхоз подошел к ним вплотную, услышав их перешептывания. Он был похож на горгулью, недоуменно всматриваясь в пустоту, но ничего так и не смог увидеть и раздосадованно пошел дальше. Наконец, они пришли на восьмой этаж и остановились напротив гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного.       — Мы шли так долго, чтобы посмотреть на гобелен?! — воскликнула Кассандра.       — А что, по-моему, весьма интересный предмет искусства, — сказал Альфард с видом арт-критика, рассматривая картину. — Ладно, смотри внимательно сюда, Кассандра, — продолжил он, смеясь, позабавленный угрюмым видом подруги, после чего прошелся три раза напротив противоположной стены. Там появилась деревянная дверь.       — Дамы вперед, — сказал Блэк, пропуская Кассандру. Она неуверенно вошла в комнату в викторианском стиле со стенами, обшитыми черными деревянными панелями, камином, кроватью, небольшим диванчиком и граммофоном, который тихо играл какую-то мелодию.       — Что это за место? — спросила она, оглядываясь по сторонам.       — Выручай-комната. Она будет обставлена так, как то необходимо нуждающемуся, если он пройдет мимо стены трижды с мыслью об этом. Мне о ней рассказали близнецы в прошлом году, с тех пор я здесь почти каждую ночь провожу, — сказал Альфард, садясь на диван напротив камина       — Это твоя комната в поместье Блэков? — удивленно поинтересовалась Кассандра, садясь рядом с ним на диван. И сколько еще секретов сокрыто в Хогвартсе?..       — Да, хоть так я могу быть дома, — ответил Альфард, невесело усмехнувшись.       Кассандре стало жаль этого парня, он явно скучал по дому, хоть и старательно скрывал это от всех окружающих. Выходит, она заслужила его доверие, раз Блэк решил поделиться с ней тайной не только о секретах замка, но и о своих душевных переживаниях? Может, он и сам не до конца понял, что только что впустил ее в личное пространство и показал слабость. Но этой слабости не было бы, если бы Альфард встал на истинный путь, если бы его направил человек, понимающий устройство Магического мира, а не помешанная семейка Блэков, которая только спугнула его. Так направлял всю жизнь Кассандру Серапис. Он всегда твердил, что маглы и волшебники из разных миров, причем первые отстают в развитии на сто шагов назад. Поэтому смешение этих двух совершенно разных кровей порождает более слабых существ, которые гораздо ниже уровня возвышенных магов, но выше не обладающих волшебными способностями людей. В конечном итоге это приведет к вырождению магии и гибели цивилизации. Но и жестокости к маглам Серапис никогда ее не учил, то есть должна быть полная сепарация людей и волшебников.       — Чем займемся? — прервал ее размышления Альфард.       — Партия в волшебные шахматы? — спросила Кассандра с лукавой улыбкой.       — Ха! Учти, что меня невозможно победить. Я чемпион Хогвартса! — гордо заявил он.       Спустя часа два они играли уже третью партию. Первая закончилась ничьей, вторую выиграла Кассандра, и Блэк сказал, что ей просто повезло, поэтому необходим реванш.       — Ферзь на е8! — довольно провозгласила Кассандра, предвкушая победу. Маленькая фигурка королевы бодро прошла на указанную клетку. — Эполетный мат!       — Но как?! — воскликнул Альфард, взлохматив себе волосы.       — Признайся честно, ты поддавался?       — Я? Поддался? Да я никогда! Ты действительно достойная соперница, Кассандра, — он активно пожал ей руку.       — Еще партию? — смеясь, спросила она.       — Нет! Хватит с меня позора! У меня есть идея получше, — Альфард встал и прошел к граммофону. — Да где же она… не то… Нашел! — он поставил другую пластинку, и заиграла ритмичная мелодия. — Signorina, lascia che ti inviti al ballo della? — сказал Блэк по-итальянски, протягивая руку Кассандре.       — No! Non ballo!— она замотала головой, вжимаясь в диван.       — Sì! Ренато Карозоне — бог итальянской эстрады! Грех не станцевать, — непреклонно настаивал Альфард. Кассандра смотрела на него еще секунд десять, поджав губы, но в конечном итоге сдалась и приняла руку.       Они танцевали без остановки, дурачились, и все это было настолько глупо и по-ребячески, что Кассандра не могла сдерживать улыбку. Когда она в последний раз так расслаблялась и забывалась? Наверное, еще до исчезновения Сераписа. Этот слизеринец действовал на нее совершенно удивительным образом. Но он и сам пытался таким способом сбежать от преследующих его проблем. Альфард закружил ее в танце и притянул ближе, его рука коснулась щеки Кассандры, и в следующее мгновение произошло то, чего она никак не могла предугадать. Он поцеловал ее, но очень нежно и осторожно, словно спрашивая разрешения. Она с секундной задержкой резко отстранилась от Блэка, отходя от него на несколько шагов назад. Шок застыл на лице Кассандры, она смотрела на Альфарда широко раскрытыми глазами, дурацкая мелодия продолжала играть.       — Черт, я… Извини, Кэсси… Я думал, что нравлюсь тебе, — виновато проговорил Блэк, смотря в пол.       — Альфард… Конечно нравишься! Мне нравится проводить с тобой время, но мне нужен был друг, а не… это, — она на мгновение прикрыла глаза. — Я лучше пойду.       Кассандра вышла из комнаты, взглянув напоследок на Альфарда, который так и стоял у камина. Она применила Дезиллюминационные чары, чтобы дойти до спальни Слизерина, надеясь, что никого не встретит по дороге. Мда-а, не такого эффекта она ожидала… Это ее вина, нужно было вести себя сдержаннее, соблюдать дистанцию и следить за эмоциями. Но в компании хаотичного Блэка это было тяжело — с ним невольно забываешь обо всех проблемах и тяготах жизни. Тогда почему она ничего не чувствует? Почему не было искры, бабочек в животе и всей той чепухи, которую Кассандра представляла, когда думала о первом поцелуе? Безусловно, Альфард был отличным парнем. Но проблема была в том, что для него было все слишком просто: это — плохо, а это — хорошо. Он бы не смог понять ее, ее поступки, мировоззрение, и Блэку Кассандра нравилась только потому, что она старательно скрывала себя настоящую, свою темную сторону…       На следующий день она сидела в Большом зале на завтраке. Настроения не было, ночью Кассандра так и не смогла уснуть, проворочавшись несколько часов до подъема. Блэка она после ночного происшествия не встречала, да и не хотелось. Вокруг царила суматоха из-за предстоящего матча: гриффиндорцы с раскрашенными желто-красными лицами выкрикивали кричалки, чтобы поддержать завтракавших членов команды Гриффиндора по квиддичу, а слизеринцы желали удачи своим, хлопая их по плечу. На тарелку Кассандры упало письмо, когда в зал влетели совы. Она развернула пустую бумагу, после чего коснулась ее своей волшебной палочкой, проявив чернила:       «Встретимся в субботу в 10:00 у входа в собор Нотр-Дам, Кале»       Усталость от бессонной ночи как рукой сняло, и Кассандра торопливо убрала записку в карман. Значит, Жан получил ее письмо и смог найти нужную информацию. Волна трепета от предстоящей встречи с другом поднялась в ее теле, и она на радостях съела еще один тост с маслом. Остается прожить в предвкушении всю следующую неделю…