спаси но не сохраняй ll

Чан ждал на крыльце, один, на обшарпанной скамейке с пыльными подушками, которой уже давно никто не пользовался. Ждал и смотрел на погруженную во мрак улицу. Тут было тихо и безлюдно. Будто никто не умирал в подвале дома буквально парой часов ранее, и не разбивались ничьи жизни в осколки. Минхо какое-то время стоит у окна, топчась и не решаясь выйти. Он не отличался нерешимостью, к тому же, за них уже все было решено. Но выйти и поставить точку почему-то не давалось легко. Кажется, он похоронил себя часом ранее в том подвале тоже. Похоронил себя, и все свои чувства. А когда сердце Джисона забилось, понял, что всей своей ложью оказался обманутым лишь только сам. — Привет. Думал, ты будешь там всю ночь, — не оборачиваясь проговорил старший, когда Минхо все-таки открыл дверь. Он сжимает круглую холодную ручку крепче, и поджимает губы, взглядом выискивая себе место у затянутого тонкой паутинкой подлокотника. Под «там» имелась в виду кровать полуживого Джисона. — Феликсу тоже нужно с ним время. Да и к тому же… Нам надо кое-что обсудить. — Надо ли? Чан оборачивается, гвоздями приковывая Минхо к скамейке своим добрым, чутким взглядом. Ли не знал, что за ним могло скрываться. Он успел поселить этого внимательного милого Чана в том жалком отрывке сердца, который мог позволить себе оставить для него. Чану там было тесно, даже его одной пятой части. — С того дня когда я встретил вас с Джисоном в этом здании нам нечего было обсуждать. Я знал, что у нас нет шанса. — А я хотел надеяться, что он будет, — Минхо закусывает губу, опуская взгляд к своим неугомонным пальцам, теребящим заусенцы. Он думал, что если кто-то и поможет ему выкарабкаться из вырытой себе ямы, то это скорее всего будет Чан. Он не видит, каким взглядом на это отвечает старший. Должно быть, в нем не дрогнула ни одна мускула. Жалеть тут было нечего и некого, — А что ты тогда делал все это время? — Не знаю. Пытался подыграть самому себе? Имитирую нормальную жизнь, как и ты… — признается Чан, и тогда Минхо наконец чувствует облегчение, ведь на нем не висел вес вины за эти развалившиеся отношения, — Но не то чтобы для нас это стало сюрпризом, да? И не то чтобы мне не понравилось пытаться… Минхо чувствует ухмылку на своих губах и поднимает лицо к холодному ветру. Там, немного правее от него сидел второй Защитник, белокурый, кудрявый, с милыми ямочками. Он не требовал от Минхо разговоров и умел говорить ни о чем. Умел шутить, умел по-нарошку махать с ним кулаками, умел выбивать из Минхо воздух и немые стоны. Умел играть с ним в эту жизнь, которая не была им обещана. Минхо, все ещё глядя вглубь чёрной улицы, тянет руку и накрывает ей чужие тёплые пальцы. Впрочем, они там не задерживаются — Ты прав, — соглашается он, — Может, у нас не было шанса. Не здесь точно. Но это не было впустую. Ты все ещё можешь попробовать доверять мне. Хотя бы так. Чан кривится как-то очень вежливо, как мог только он. Ведёт головой в бок, якобы обдумывая ответ, хотя заранее его знал. Минхо догадывается, о чем он думает. Если спросить их за какую информацию они готовы продать друг-друга, список был бы составлен и предоставлен в первые же секунды. Какое уж тут доверие. Но признавать это вслух было не принято. — Даже если бы ты мог мне помочь, — наконец решается Чан с ответом, который не добил бы их сегодня окончательно, — Все не так просто. Это незаконно. — Закон сейчас не в восторге от нас с Джисоном, — пожал плечами Ли, — Если ты не заметил… Сомневаюсь, что тебе тоже есть что терять. Чан был почти согласен. Ему терять было уже нечего, но у Минхо было все. Он видел, как младший чуть не потерял свое "все" сегодня. И не признается в этом, но он также видел, чего Минхо стоила эта их "удача", "не сработавшая мантра" и "напитанный кровью ведуна кулон". Якобы везение, благодаря которому Джисону предстоит ещё много месяцев мучиться от боли пока, может быть, сердце не сжалится над ним и сдастся под натиском. Чан не сделал бы того же самого на его месте, и Минхо это понимал. Он защитил бы Джисона, будь он на чужом месте, и защитил бы хорошо. Но никто не защитит его так, как Минхо. У Джисона были свои идеи о законе и правилах. У Минхо свои. Поэтому, может быть, Чан и решился сейчас наконец раскрыть рот. — Из Лагеря я действительно ушёл сам. Но до увольнения мне было недалеко… У меня была младшая сестра, — Чан запинается, теряя свое выверенное до мелочей выражение лица, опуская его. Была ложилось на язык тяжело, — Ханна. Я должен был быть её Защитником… Минхо оборачивается только чтобы увидеть чем он мог бы стать сегодня. Он не мог представить через что прошёл Чан чтобы сейчас сидеть здесь и говорить об этом. Он не знал был бы здесь все ещё, если бы ему пришлось потерять Джисона. — Но до посвящения мы не дошли. Она… изменилась. Стала сама не своя. Делала вещи, которые я бы и подумать не мог что… Она стала опасна. Потом я узнал, что она связалась с Высшим и заключила сделку. Мне пришлось сообщить о ней, потому что таков закон, и это было последним, что я сделал прежде чем ушёл. Совет исключил её, естественно, но никто не смог найти её чтобы… отдать под суд. Это было несколько лет назад, теперь ищу ее только я. Я знаю, что она мертва, — заверил Чан, с больной улыбкой, и Минхо был даже рад. Ему не хватило бы сил сказать ему это. Что молодые ведуны от сделок с Высшими долго не живут, — Я хочу найти хотя бы её тело. А потом и его тоже… Понимаешь? Минхо понимал то, что искать Высшего само по себе уже было преступлением, не считая ещё содейство преступнику. А ещё что Чан вряд ли ушёл бы далеко в одиночку, но именно это он пытался сделать. Как выйти на Высшего неведующему Защитнику без связей и ресурсов? Найти связи и ресурсы. — Расскажешь остальным? — Думаю, придётся. Как бы это ни звучало, но с кулоном у меня шансов больше. Не то чтобы вы должны… — Мы думаем, что Донхек тоже заключил сделку. Или как минимум как-то связан с Высшим. И я не могу этого доказать, но к кулону мы явно пришли не сами. — Подумаем об этом завтра, — обрывает его мыслительный поток Чан, — Или когда-нибудь. Без обид, но без Джисона от тебя сейчас мало толку, — и тут же исправляется, — Я имею ввиду, твоя голова не… — Я понял, — вздыхает Минхо, соглашаясь. Чан был прав. Ни одна мысль его сейчас не могла улететь далеко от этой спальни и лежащего в ней ведуна, как бы он ни старался. Он не был создан помогать коллегам или спасать друзей, только сохранять Джисону жизнь. Все, что он мог предложить вне этого было небольшим, но едиснтвенным ему доступным, — Чан... Может, этого недостаточно, но я не хочу чтобы ты теперь думал будто меня у тебя не будет. Чан оборачивается и встречает его взгляд не самым счастливым, но весёлым блеском в глазах. — Все в порядке. Ты никогда и не был моим. *** Перед Минхо тёмные доски и мрак. Пыль залетает в нос и покрывает глаза, которые он не может закрыть. С каждой секундой становится тяжелее, тяжелее дышать, тяжелее видеть, тяжелее не сойти с ума. Его рука тянется к чему-то далёкому и тусклому, угасающему словно огонек, вот-вот потеряющий жизнь. Минхо тянется, но бесполезно. Он знает, что как только огонек потухнет, его сердце остановится вместе с ним. Минхо продолжает тянуться и думает, это будет последним, что он сделает. Что-то вырывает его из кошмара и заставляет распахнуть глаза, уставившись в бледно-бежевый потолок пока сбившееся в панике дыхание не придёт в норму. Обзор дрожит вместе с ним самим, но чувства медленно возвращаются с каждым стуком сердца. Минхо слышит, как под ним скрипит матрас и бросает руку вбок, но натыкается лишь на простыни. Джисона рядом нет, а значит то, что ночной кошмар закончился ещё не значит, что можно расслабиться. Он вскакивает с места и тут же видит распахнутое окно. Утренний ветерок пробивается через щель и приятно холодит испарину на лице и шее. Минхо делает вдох, потом второй. Джисон рядом, он это чувствует. После того, как он надел на ведуна кулон, в настройках их связи будто покрутили контрастности. Иногда он чувствует местонахождение Джисона физически, как на экране. Иногда он видит что творится у него в голове будто через рентген. Иногда он чувствует то, через что младшему приходится проходить каждую ночь. Иногда этого контраста становится так много, что картинка постепенно сливается в одну, наслаивается и полностью слепит, затемняя и оглушая, оставляя ни с чем. Всё пропадает. Тогда Минхо приходится стискивать зубы и молчать. Джисон не просит его остаться с ним ночью, Минхо не просит пустить переночевать, но все равно лежит рядом и крепко держит руку на чужом пульсе, ведь он больше не мог полагаться ни на связь, ни на ведовство, ни даже на Джисона. Джисон уже перестал ощущаться как Джисон. После его смерти в подвале очнулся кто-то не тот, и в его теле начала медленно, но верно узурпировать власть чужая энергия. Сложной частью не было оставить Джисона вживых, это, на самом деле, далось легко, и ложь ложилась на язык просто. Сложной частью стало сохранить Джисона. Он находит его на козырьке, выпускающего сигаретный дым, и чувствует знакомый ему терпкий запах. Морщит нос, скорее для приличия, и садится рядом, подбирая лежащую около ведуна бумажку с согласием на участие в танцах в честь окончания учебного года и размашистой джисоновской подписью у строчки со словом «опекун». С завещанием и бумагами разобрались лишь недавно. Родственников у семьи Хан, по крайней мере тех, о которых они знали, больше не было, но они им были и не нужны. Джисон взял на себя ответственность за младшего брата и выставил дом на продажу. Большинство мебели уже разобрали на барахолке, последние остатки имущества сегодня погрузят в грузовик и отвезут к Минхо, на время пока Ханы не найдут квартиру. Снимать было почти не на что. Денег с продажи дома, конечно, хватит на хорошее время, но учёба в школе дёшево не обходится, и не обошёлся бы колледж, в который Чонину следовало бы поступить. На счету у Хана старшего остаток был небольшой, как и на сберегательных счетах, и куда делось большинство денег оттуда Джисон даже спрашивать не хотел. Как найти работу с медленно убивающим тебя артефактом на груди, который в любой момент может разорвать тебя на куски вместе с близлежащей местностью, тоже думалось плохо. Но что-нибудь придётся придумать. — Знаешь, в Лагере я наконец знал что делаю. На какую-то секунду, но я был уверен в том, кто я и чем я занят. И наконец был на своём месте. А сейчас... Джисон стряхивает пепел, который летит мимо пепельницы, уносится ветром и падает на траву. Дыхательные практики никогда особо не помогали, но сейчас он выдыхает дым, успокаивается, хотя бы насколько мог, и смотрит в кусты на другой стороне улицы. Там, среди зелени, что-то зацепляет его взгляд и серый пушистый хвост юрко скрывается в листве. Джисон не был знаком с местной фауной, но хорьки в его городе явно не водились. Он выдыхает и отворачивается к окну. Сейчас места у него больше не было. Силуэты шкафов, простоявших на одном месте с десяток лет, желтый след на потолке, пара коробок: вот и все, что осталось от его комнаты. Матрас, на котором они спали, лежал среди голых, заляпанных скотчем и непонятными пятнами стен. Его забирают последним и сваливают прямо в гостиной Минхо около расправленного дивана. Джисон вспоминает свой первый визит сюда. Как Минхо завязал ему глаза и заставил пройтись вслепую, наглядно показывая их связь и разбивая последние надежды Джисона о том, что все это было красивой ложью. Теперь здесь нельзя было пройти даже с широко распахнутыми глазами и не нарваться на какую-нибудь коробку с посудой и побрякушками, которые продать не смогли или не хватило духу. Он не помнил когда в последний раз делил с Чонином одну комнату. Тот, вооружившись своим ночником, не спал до утра, погрязая в домашке, заданиях на дополнительную оценку, эссе и заданиях для курсов, статьях, которые хорошо смотрелись в портфолио для колледжа, и в рисунках, которых в последнее время стало меньше. Чонин хотел поступить на дизайн. Теперь Джисон с надломанным сердцем видел, как тот искал информацию о бюджетных местах на юридическом, ведь на дизайне все места были только на коммерческой основе. У Джисона не хватало наглости просить его не менять своих планов на будущее только потому что его брат теперь своего не видел. Чонину нужно было будущее. Минхо, как оказалось, ночами спать тоже не любил. Дверь в его спальню всегда была немного приоткрыта, и оттуда всегда бился свет монитора ноутбука, хоть отчёты больше и не писались. Джисон лишь подозревал почему Защитник никогда не ложился спать когда не спал он. А сам он давно потерял связь со временем и режимом, так что уже через неделю такого проживания свет по ночам перестали гасить вовсе. Суни из спальни Минхо не выходил. Первый раз когда Джисон зашёл в квартиру с кулоном на шее тот встал на дыбы и залился ихором, не принимая столько враждебной энергетики. Джисон знал как успокаивать разозлившегося или разыгравшегося кота, давал понюхать себя, почесывал в том самом месте за ухом. Но сейчас, увидев протянутую руку, Суни лишь забился дальше в угол, выгибая спину, и зашелся в перерастающем в демонический визг шипении, не в состоянии угомониться пока Минхо не забрал его к себе. Джисон понял, что Суни его попросту боится, и весь вечер провел под одеялом, ограждая себя от остальных как мог. Он не мог быть удивлён. Суни лишь показал то, что остальным показать не давал обычный человеческий такт. Джисон и сам больше не узнавал себя когда смотрел в зеркало. На самом деле, встретив себя на улице, он бы тоже испугался. — У нас есть кое-что, — докладывает Чан, устраиваясь на матрасе как только мог чтобы не занять много места. Поместиться в гостиной впятером среди всего бытового мусора теперь стало загадкой со звёздочкой. Школьный рюкзак Феликса кидается на кучу коробок, а его хозяин на диван, тут же устраивая подбородок на плече Джисона и обвивая руки вокруг его. Он был единственный кто закрывал глаза на полугнилое состояние друга, тогда как остальные не смотрели на него лишний раз, и уж тем более не касались если только не надо было менять бинтов. Хан мог поклясться, что друг надеялся забрать его боль через прикосновения. Даже старался не замечать как играя с его рукой Феликс то и дело пытался незаметно проверить чистоту запястий, где все следы были уже только бледные, многолетней давности. Минхо делал это тоже. Дошло до того, что в ванной замок оказался волшебным образом снят, и от одного этого факта его внутренности сводило судорогой, но пожалеть себя никак не выходило. Ему уже даже не пытались доверять. — Мой сосед из общаги занимается рекрутингом в одной из защитнических оппозиционных групп. Они ушли глубоко под землю с этими налетами монстра, но он сказал, что информации о вас с Джисоном вообще не поступало. Будто о вашем увольнении ничего и нет. — Я думал, ты ищешь цифры пропавших, — поднимает бровь Минхо, протискиваясь на островок матраса, не заваленный книгами Чонина. Чан на это жмёт плечами. — Просто говорю что это странно. Никто не знает ни о Джисоне, ни о кулоне. Это нам на руку, полагаю… — Все, что не грозит нам повесткой в Совет нам на руку, — Минхо закатывает глаза и явно не собирается больше думать о том, по какой причине их с Джисоном не трогали. Джисон не задумывается тоже. Вместо бывших Защитников кулон теперь сжигал Джисона, и не то чтобы Совету должно было до него быть дело пока им самим ничего не грозит. Скорее всего они рассчитывали, что Джисон сейчас где-нибудь доживал свои дни, если все ещё не умер, и забирал кулон с собой. В прочем, оно так и было, — На мои сообщения ответили лишь Ковбои. Им перекрыли бюджет так что моё пожертвование пришлось кстати. Судя по всему, пропажи Защитников за последний месяц не прекратились, хоть кулон уже и был у нас… А вот за последнюю неделю было только одно. И то пропал сын одного из их участников. По слухам ещё в отделе 6-4 один из выпускников выехал на практику в наш Лагерь и не вернулся. Гостиная погрузилась в молчание, не считая звука ручки Чонина по бумаге. Два пропавших подростка-Защитника, и это все, что у них было. Информация без какой либо связи, которой было слишком мало чтобы выйти на какой-то след. — У нас в школе один чел не возвращается с больничного неделю. Говорят, ему пытались принести домашку домой, но там будто никто не живет, — внезапно вкидывает Чонин, не отрываясь от своей тетради. — Какой чел? — хмурится Минхо, на что Чонин жмёт плечами незаинтересованно. — Ки Джихен? Взгляды Минхо и Чана метнулись друг к другу, явно обдумывая одно и то же. Но Джисона волновало вовсе не то же самое, что и их. — Это тот, который буллил тебя в младшей школе? — подаёт ведун голос впервые за весь день. Чонин жмёт губы и не выглядит особо потрясенным. — Ну да, а че? — Ничего… А нам точно есть до него дело? — Да, — отзываются Защитники в один голос, но продолжает их мысль один Минхо, — Семья Ки ушли от Совета. Если это те, о ком мы думаем, то отпрыск явно Защитник по рождению. — И найти ребят было бы неплохо, хотя бы карму почистить, — добавляет Чан, тут же зарабатывая пару вопросительных взглядов, — А что? Просто говорю. — У тебя в школе пропал человек и ты ничего не сказал? — уточнил Феликс, наклоняясь через Джисона вперёд чтобы обратиться к мало заинтересованному их разговором Чонину. — А че мне до него. Мудила тот ещё. С Донхеком раньше общался, кстати. Говно, видимо, рядом плавать любит. Информация о трех пропавших отпрысков Защитников повисла в комнате тяжёлым грузом. Взгляды метались друг к другу, к Чонину, и к его приглашению на школьные танцы, которое тот вчера чуть не выбросил. К Джисону медленно подкрадывалось осознание, что скоро ему придётся не только выйти из дома, но и пойти в школу, директор которой уже трижды пытался вызвать к себе Джисона чтобы обсудить ситуацию его брата. — Если в школе есть ещё семьи бывших Защитников, то… — Чан замолкает, думая, как бы по-этичнее обозвать «наживку», — Он вряд ли упустит такую возможность, раз они ему нужны — Донхек не появлялся в школе все это время, — хмурится Феликс, — Думаете, он придет на какие-то танцы? Ещё и с Высшим под руку? — Есть только один способ проверить, — хмыкает Минхо, поднимая небольшой синий билетик с кровати и поворачиваясь к Чонину, — Нам нужно таких ещё четыре. — Танцы завтра так что удачи достать их из воздуха. — А… Мы можем? — уточняет вдруг Феликс. Глаза метаются к Джисону, который не ведал с тех пор, как за его ведовскую энергию стал отвечать артефакт, сокративший число бывших Защитников их города втрое. Вряд ли хоть один человек в этой комнате одобрял идею о том, чтобы рискнуть и потыкать палкой эту бомбу замедленного действия на груди Джисона. Но вряд ли кому-то не было интересно, могли бы они. Честно говоря, у Джисона чесались руки. И это пугало его больше всего остального. — Отведите меня в поле и проверим… Блядство. И это из-за какого-то парня, который в третьем классе вылил клей на волосы его брата. *** — Ты уверен? Может, надо было наоборот вниз… — Давай уже, — вздыхает Минхо. У него на руках митенки для плиты и зачем-то кухонные щипцы. Это, в его представлении, должно было помочь если крыша, на которой они решили попробовать ведовство Джисона, решит вспыхнуть синем пламенем. Всяко лучше тут, чем в квартире с Чонином и Суни, — Все равно мы должны рано или поздно узнать можешь ли ты ведать… с этой штукой. Джисон смотрит на билет Чонина и переводит взгляд на бумажки похожего размера. Заклятие муляжа не было базовым, не входила в число необходимых для боя, и в основном курсе не изучалось. Джисону бы следовало пройти специальный курс по фосфоромантии, учебников о которых у них не было, и в публичных библиотеках не предлагалось. Но он думает, курс ему этот не нужен, если Бэ его когда-то проходила. Он знает лишь какие-то азы, которые видел у Рюджин. Как правильно собирать энергию для подобного заклятия, как разделять материю, движения переноса. Пальцы сгибаются будто сами, будто им самим уже было невтерпеж, и бегут вперёд, обгоняя мозг и его команды. Джисон соединяет руки и раскрывает их, создав дополнительный слой. Минхо пристаёт на своих корточках, смотря как между пальцами Джисона образовывается новая материя и ложится на бумажку. Идентичная билетику. Дымка заклятия приспосабливается, обволакивает бумагу и полностью исчезает, оставляя идеальный муляж. Слишком легко. Слишком безукоризненно. Минхо на всякий случай поднимает его щипцами. — Либо ты умудрился продублироавать его, — заключил он, осматривая бумагу на признаки ведовского вмешательства, — Либо я никогда не видел такой хорошей копии. — А с деньгами так можно? — Тут же уточняет Джисон, видя перед собой только полупустой холодильник, и получает за это митенкой по лбу. — Муляжи испаряются через час. — Через час меня в магазине уже не будет, — пожал плечами Джисон. Минхо вздыхает, возвращаясь к осматриванию бумажки, держа её на таком безопасном расстоянии, каком только мог. Если честно, Джисон, смотря на неё, не хотел бы брать её в руки. Она не отливала ведовской энергией, энергия в ней… поглощала, словно чёрная дыра. Что-то в ней явно было не так. Как и во всем, к чему теперь прикоснется Джисон с кулоном. — Странная энергия, — заключает Минхо, кладя билет обратно, — Я даже не могу понять что с ней не то… — Дай купюру, — просит Джисон, протягивая руку, и зарабатывает от Минхо невпечатленный взгляд, — Что? Хочешь сказать что не заебался есть уцененку? — Думаешь, первый до такого додумался? Во всех банкоматах есть проверка на ведовство, — ворчит Минхо, роясь в карманах и выуживая мятую купюрку. — Но ты сам сказал, это не совсем ведовская энергия, — руки сами собой принимают нужное положение. Объекта для переноса материи даже не было, Джисон реально собирался просто взять вторую купюру из воздуха, даже не задумываясь об этом. Пальцы двигались сами по себе, плыли, горели изнутри от возбуждения, все ярче и громче, рисуя по воздуху новую бумажку, — Ебать, оно… Руки обжигает будто током, и синее пламя рвётся наружу через лазейку, оставленную невнимательным Джисоном. Загорается бумага, загораются его руки и рубашка на плече Минхо. Тот кричит от боли и неожиданности, бросаясь назад пока Джисон не перехватывает его обеими руками, не задумываясь, чуть ли не прижимаясь лицом к ранению, вытягивая губы и так глупо пытаясь сдуть рану, накрывает плечо собой и жмурится в страхе, не сразу понимая, что Минхо уже молчит. Он держит руки на его голом плече, осторожно обрамляя красную пострадавшую кожу. Лицо Джисона кривит. Он хочет отпустить, хочет убрать себя подальше, но не может сдвинуться, вцепившись в плечо и руку Минхо по обе стороны. Поэтому. Поэтому он даже и не касался его. — Не отпускай, — выдавливает Минхо из себя, — Это заживёт… Мне просто нужно… — Это не заживает, — рявкает Джисон, и краем глаза видит, как Минхо опускает голову чтобы оценить ущерб. Ожог не слишком сильный. Такой у здорового Защитника начинает заживать тут же, и полностью пропадает через минуту. Но кожа на плече Минхо горела ярко-красным и явно не собиралась регенерировать. Минхо лишь хмычет неудивленно. Действительно, все так, как и должно было быть. После Посвящения ни одно оружие кроме моего не сможет тебе навредить. Джисон внезапно понимает, что держался за Минхо в эту минуту дольше, чем держался за последний месяц, и резко убирает руки. Он не чувствовал своей вины. Но он чувствовал, что был недостаточно осторожен. Недостаточно аккуратен. — Иди обработай, — просит он, — Я еще тут… — Я не оставлю тебя здесь, — перебивает Минхо, и в ответ на удивлённый взгляд лишь виновато пожимает здоровым плечом, — Прости, но на крыше ты один не будешь. К тому же мне… легче когда… Он неопределенно кивает на свое плечо и Джисон поднимается без лишних слов, обхватывая его руку словно был какой-то охлаждающей повязкой. Раньше он бы подумал о том, что стоит на крыше и мог бы облегчить всем задачу и освободить от своего бремени. Он мог бы сделать то, от чего так перестраховывался Минхо ещё пару месяцев назад. Но Минхо расслабляется когда Джисон кладёт на него руку и помогает подняться. Минхо перестаёт сжимать челюсть, скрывая боль, и дышит ровнее. Джисон, несмотря на то, что был причиной, болезнью, был к ней ещё и единственным лекарством. — Думаешь, дело было в деньгах? Поэтому оно так среагировало? — вслух рассуждает Джисон, спускаясь по лестнице и прижимая к себе чужое предплечье словно мягкую игрушку. Ведёт пальцами в медлительных, успокаивающих движениях в надежде убаюкать чужую боль. — Думаю, дело было в тебе. Ты торопился и не направил энергию точечно, как оно того требовало, вместо этого просто дав ей волю. Ты можешь это тренировать, — предлагает Минхо, и Джисон хмыкает, смотря лишь на покрасневшее плечо. Кажется, у него не было другого выбора кроме как тренировать. Кажется, он даже не мог просить Минхо больше не дать себе обжигаться. Потому что пока Джисон роется в карманах в поисках ключей, глаза Минхо лишь на нем, на его руке, сжимающей пострадавшую свою, на пальцах, блуждающих по коже бездумно, и ему вовсе не было страшно обжечься так ещё раз. *** — Ты готов? Джисон не был. Проблеваться и приказать своему мозгу присутствовать в реальности, а не в своём зараженном сознании, было более менее привычным делом. А надеть рубашку — не было. Минхо без слов помогает продеть руки в рукава так, чтобы лишнего не тянуть поврежденную кожу на плечах, и даёт Джисону самому застегнуть пуговицы. За временем ведун не следил, и не мог бы даже если бы хотел, так что он не знал сколько примерно прошло времени с его инцидента в подвале прежде чем Минхо снял швы, но резкие движения все ещё не давались Джисону. И были не нужны. Его тело работало сейчас так же, как и мозг. Вяло, слабо. Болезненно. Команды телу продирали себе путь через пелену артефактной опухоли и исполнялись несколько медленно. Джисону требовалось больше времени чтобы найти ответ, если с ним все же пытались заговорить. Если что-то падало из рук, он просто смотрел как это разбивается об пол, и не надеясь поймать. В любом случае, его сердечное давление наконец немного поднялось, белый шум в голове стал привычнее, сливаясь с его собственными мыслями и образуя некий рабочий вариант, тело уже не отвергало твердую пищу, он уже сам собирал себя, сам мылся, сдерживал гримассу, умудрялся заглушать этот визг в ушах. Заглушить было бы легче будь у него какая-то помощь. Но смотря на верхние шкафчики Минхо, где стояло несколько бутылок какого-то алкоголя, он вспоминал пропитые деньги, на которые теперь не мог оплатить колледж Чонина, и желание это задвигал подальше. По крайней мере, большинство времени. К чему он так и не мог привыкнуть так это к поведению Минхо. — Навевает воспоминания? — спрашивает Джисон, глядя на белую, идеально-выглаженную рубашку на Защитнике. — Я еще не вылавливал Высших демонов на школьных танцах, так что нет, — отвечает Минхо, застегивая пуговицы на чужих рукавах. Джисон на это лишь мотает головой в сторону фотографии, появившейся в спальне только недавно. Она висела в углу доски, прямо под списками пропавших или убитых Защитников, о которых было известно общественности, номерами и визитками оппозиционных сообществ, организациях бывших членов Совета и другой информацией, которая по итогу оказывалась для них бесполезной. В углу висела часть от явно увеличенной общей фотографии выпуска Лагеря. У самого края стояли два лучших выпускника того года. Рюджин непривычное для нее платье на удивление шло, а вот рубашка на размер больше смотрелась на Минхо немного несуразно, хотя сам Защитник на фотографии вышел хорошо. Джисон узнал в рубашке ту, которую старший одолжил ему для Посвящения. Раньше этой фотографии здесь не было, как и никаких иных. С другой стороны, раньше Минхо все ещё был частью Лагеря и поддерживал общение со своим первым учебным партнёром. Тот фырчит, глядя на фотографию, и сам отворачивает от неё голову Джисона. — Если мы выловим там Донхека, дай мне разобраться самому, — напоминает Минхо, поднимая глаза от манжетов, — Ты ещё нестабилен, и мы не знаем чем это обернётся. — Я не собираюсь терять контроль от одного его вида, — закатывает глаза Джисон, незаметно косясь туда, где в одной из его коробок, под грудой кухонной утвари в непрозрачной стеклянной кантарке спрятана шкатулка с Апопом, которая могла вместе со зданием школы унести с собой и полудемона тоже. Он надеялся, что все же сможет поместить её во внутренний карман старого пиджака как только останется в комнате один. — Без него мы не выйдем на демона, — напоминает Минхо. Джисон игнорирует, ведь на демона этого он мог бы выйти так же легко, как позвонить ему по телефону, но сказать об этом он не может. Сделка есть сделка, и Донхек им был не так уж нужен, — Он знает, что ты не любишь когда тебя защищают. Дай ему ошибиться и он сам на меня пойдет. Твоё заклятие готово? Джисон смотрит за плечо Минхо на стол, где лежал браслет из небольших бусин зелёного камня. Подарок Донхека на последний день рождения Джисона, который они провели вместе. Если купленное у Ковбоев заклятие работало, пропитанный его энергией предмет должен был сработать по аналогии с просранным ими когда-то артефактом и указать на карте его передвижение. Идея использовать заклятие принадлежала Минхо. Идея использовать браслет — Джисону. Ведь он знал на какие кнопки нужно жать с Донхеком, а еще им нужен был вариант плана, в котором они не подрывают футбольное поле вместе с полудемоном, чего ему на самом деле хотелось. Проблема заключалась ещё в том, что Джисон точно знал, на какие кнопки собирались жать сегодня с ним самим, но об этом следовало бы молчать. — Дашь мне телефон? Хочу перекинуть себе фотку с заклятием, — просит он как только слышит звонок в дверь. Минхо протягивает ему устройство без вопросов, выходя к Феликсу с Чаном, и Джисон присоединяется к ним через какие-то две минуты. Раньше для подобного заклятия ему нужны были бы все пятнадцать. *** Джисон практически не выходил из дома несколько месяцев. Самое долгое что он провел на улице были те часы, когда они погружали коробки в арендованный грузовик и перетаскивали их к Минхо. Они попросту боялись своего незнания. Они не знали насколько опасен кулон для окружающих, не знали насколько опасны эмоции Джисона и в каком виде они бы выплеснулись, не знали насколько артефакт был стабилен. Но прошло уже несколько месяцев, а квартира Минхо все ещё была на месте, и единственным доказательством опасности присвоенного Джисоном кулона было проженное плечо Минхо, так что где-то на семьдесят процентов они были уверены, что Джисон вполне готов находиться среди людей без особого им вреда. В конце концов, ему удалось создать дубликаты билетов и больше никого не поджечь, а на эмоции его не смог вывести даже этот странный фильм, который недавно шёл по кабельному. Ни слез, ни страха, ничего, что испытывал Джисон раньше, играя в видео-игры или смотря сериалы. Были плюсы в том, что кулон притуплял все его чувства. Ведь это значит, что вселенной придётся очень сильно постараться чтобы вывести его из себя. Он смотрит на друга, который впереди идёт чуть ли не в припрыжку, поворачивается к Чану и говорит что-то. Джисон не слышит его ответа, но Феликс светится и много кивает. Сегодня не были его первые школьные танцы, и не будут последние, но эти, несмотря на то, что они тут не по весёлой причине, были для Феликса особенными. Никто не разбивался по парам, но группировка была вполне очевидной, и Феликсу удалось прийти под руку с любовью всей своей школьной жизни. Когда-то эти чувства именно такими и были. Теперь Феликс неловко поправляет галстук, идя бок о бок с Чаном, и на секунду поворачивается к другу, и улыбка его почему-то чуть не сбивает Джисона с ног. Такая чистая и незапятнанная даже недавними событиями, даже тем, что Джисон давит из себя какую-то гримассу когда пытается ответить другу взаимностью. Феликса это не смущает - никогда не смущало. Он весело щурится и тянется обратно к Чану как мотылёк на свет. Джисон отчего-то начинает чувствовать руку Минхо на своей спине когда слышит вдалеке музыку, и тот на всякий случай хватает Джисона покрепче как только они входят в переполненный зал. Шум, блестящие дождики украшений на стенах, яркие плакаты и подсветка, отражающаяся от дешевого диско-шара под потолком: не самая располагающая к себе обстановка для Джисона, которая еще недавно заставила бы его нервно сглатывать и желать поскорее убраться отсюда, скитаться по коридорам с выключенным светом, забиться в одном из кабинетов с фляжкой. Но сейчас — ничего. — Мы с Минхо займем этот угол, вы - противоположный, — предлагает Чан, — Через полчаса сменимся. — Могли бы разделиться и на четыре, — жмёт плечами Джисон. Слова его, конечно, всерьёз никто не принимает, а два Защитника уже занимают свой пост на самом краю танцпола. — Можем потанцевать, — протягивает руку Чан, встречаясь с недоуменным взглядом Минхо, и поясняет, — Чтобы не выглядеть как два идиота. — Ты не похож на любителя танцев, — хмурится тот, принимая руку Чана, а вторую укладывая ему на предплечье. — Ты тоже. Что случилось плечом? Минхо чувствует, как Чан аккуратным нажимом на талии ведёт его по кругу, и мотает головой, стараясь смотреть только в толпу, но понимает, что получается плохо. Глаза всегда бегут к противоположному углу зала. — Ушиб долго заживает, — врет он, зная, что Чан был последним человеком, который решил бы докопаться до правды. Тому не стоило труда проследить за чужим взглядом. — Ты не говорил ему? О нас с тобой. Минхо качает головой и безуспешно пытается вернуть внимание к поиску потенциального полудемона в школьной толпе. — Нет. А что, он тебя спрашивал о чем-то? — Мм, мы с ним даже не говорим. Поэтому я так и подумал, — Чан отпускает руку Минхо, как только песня переключается на более быструю, но далеко не отступает, — Разговаривать о важных вещах не ваша сильная сторона. Расскажи ему. — Зачем? — Затем, что вы напарники? — жмёт плечами Чан, — Затем, что ты расстался со мной ради него. Голова Минхо дёргается в сторону, окинуть недовольным взглядом знакомое спокойное лицо. — Мы расстались не из-за него, — спорит он, возвращая взгляд обратно к толпе. — А из-за чего тогда? Минхо ухмыляется, мотая головой. Ещё бы он мог дать на это какой-то удовлетворяющий его самого ответ. — Из-за того, что говорить о важных вещах не наша сильная сторона? — предполагает он, получая в ответ одобрительный смешок. — Слушай, это не так просто, — говорит он, все ещё со слабым призраком улыбки, которую Минхо слышал в его голосе, несмотря на слова, — Находиться сейчас так близко, сразу после… Минхо мотает головой, будто пытается отмахнуться от слов, и от подобных чувств. С Чаном всегда было легко. И встречаться, и расставаться. Чан намеренно не усложнял ему задачу. Но в груди все равно тянуло, стоило Минхо подумать об этом чуть дольше минуты. Они работали вместе, часто теснились в одной квартире и игнорировали несколько слонов в комнате за раз. Их положение не было идеальным, но это лучшее, на что они могли рассчитывать. — Прошло уже больше месяца… — А для тебя это легко? Глаза Минхо должны быть обращены к Чану, но вновь бегут к противоположному углу зала по своей привычной траектории, где два силуэта вечно прятались за толпой, но своего ведуна он все равно видел чётко. Минхо только качает головой, еле видно, будто случайно. — Так и будет пока ты ничего не предпримешь. Сделай мне одолжение, — просит Чан, — Скажи ему. Минхо выдыхает воздух, смотря в чужой затылок. Он видит край пластыря на шее, торчащий из-под пиджака Джисона. Видит, как тот поворачивает голову и замирает, когда их взгляды пересекаются. Между ними где-то сотня танцующих подростков, но Минхо видит его так, будто ведун стоял перед ним. Кажется, если он сейчас решится что-то сказать, Джисон услышит. Во всяком случае, смотрит он на него так, будто слушает. — Что-то не так? — уточняет Феликс, видя, как замер Джисон. — Я не понимаю, — отвечает он, и не врет. Он не понимал почему Минхо смотрит на него сейчас так, и почему глаза его прикованны будто гвоздями. Он не понимает что тот хочет ему сказать, а раньше мог понять его и не глядя. Признать это все же придётся: — Что-то действительно не так. Со связью. Энергия чужой связи, чужого Защитника, льющаяся в нем, конечно, не должна была остаться незамеченной для них. Он не чувствовал этого сам, но он знал, что это чувствует Минхо, чувствует сполна и скрывал все это чтобы соответствовать бесчувственному Джисону. Задвинул куда-то глубоко и теперь лишь намеки на болезненное выражение лица иногда выдавали как оно пыталось прогрызть себе путь обратно из его груди. Как сейчас. Джисон отворачивается чтобы этого не видеть. — Разве не нужно поговорить с ним об этом? — настаивает Феликс. Решались бы эти вопросы словами, возможно, кулон сейчас не был бы на Джисоне, поэтому тот качает головой. — Это не то, что я могу выразить в словах… Не то, что он мог произнести вслух, по крайней мере. Не то, что он бы себе позволил сказать. Чего-то стало не хватать. И Минхо сразу стало мало. Настолько, что живя в одной квартире Джисон задыхался и не пересекался с ним пока тот не проверял самочувствие или не пытался как-то самостоятельно тренировать его, а потом сидел и прислушивался, причувствовался, знал где Минхо, что делает, на каком боку лежит в кровати. Ему не давало это покоя. Эта недостаточность. И у него не было сил решать этот вопрос. — Можно его забрать? — слышит он за спиной и не понимает как мог не почувствовать приближающегося Защитника. Притупленная версия фрустрации растёт в груди, пока на Феликсе вырастает хитрая улыбка. Он берет Минхо за руку и встаёт в подобие танцевальной стойки, слишком наигранной чтобы быть настоящей. — Конечно, хочешь потанцевать со мной? — шутит он, закружив Минхо вокруг. Тот хватается за младшего от страха и выпячивает глаза, явно не зная как вести себя в такой ситуации. Джисон не припомнит, видел ли его таким. Минхо был в основном серьёзен и невыразителен, но простодушный дух Феликса сбивал его с ног. Почти буквально. Джисон ловит на себе кричащий о помощи взгляд и смягчается, забирая Защитника в свои руки от смеющегося друга. Он был ему благодарен, особенно за эту непривычную, испуганную полуулыбку на лице старшего когда тот провожал взглядом удаляющегося в толпу Феликса. — Сколько вы выпили? — уточняет Минхо, протягивая руку. — Нисколько, — подаёт свою руку Джисон и чувствует, как ложится на его ладонь большой палец в еле ощутимом захвате. Минхо мычит, чуть притягивая Джисона к себе и делает вид, что не видит как ноги того немного путаются. Просто осторожно берет его за бок и смотрит, как рука Джисона спокойно и легко ложится на его ранее обоженное плечо, так, чтобы не сделать больно. Аромат кофе пропускает нос и бьётся сразу в голову, окутывая его слабой дымкой, что и никакого алкоголя не надо. Джисон чувствует как веки тяжелеют, а тело расслабляется, потому что может себе позволить, ведь Минхо держит крепко. — Думаю, мы должны влиться, так что… — вздыхает Минхо и делает шаг назад, утягивая Джисона за собой. Тот еле перебирает ногами пока наконец не улавливает ритм Минхо и не позволяет ему кружиться их в незамысловатом медленном танце. Старшему такой вид шёл. Даже не в своей тарелке он выглядел так, будто сам так и задумывал. В школе он мог бы быть на вершине. Танцевал он явно мало, но и этого уже хватило чтобы он мог не ударить в грязь лицом, как Джисон сейчас. Если бы Защитник не вёл танец, он не знал что бы и делать. Не то чтобы он станет рассказывать об этом, но на танцах он не был никогда. Ни ему, ни Донхеку эта перспектива не нравилась. И он не задумывался о том, что на первых своих школьных танцах он оказался не совсем так, как ожидал. Не с тем, с кем ожидал. — Тебе что-то нужно сказать? — попытался начать Джисон, видя, как Минхо смотрит на ноги вместо него. — Почему ты спрашиваешь? — Потому что ты молчишь, — просто отвечает Джисон, — Это имеет отношение к тому, что вы с Чаном расстались? Минхо поднимает глаза и Джисон видит в них чуть ли не вину, и под рёбрами начинает тихо реветь недовольство. Опять это дурацкое чувство. Он не понимал его. — Как ты узнал? — спрашивает Минхо вместо того, чтобы согласиться. — Я немного выпал из реальности, но не настолько же, — закатывает глаза Джисон, — Это всего лишь немного очевидно. Но когда вы успели? Минхо нарушает их стойку. Теперь его ладони укладываются на плечи и медленно плывут ближе друг к другу, охватывая Джисона чтобы продолжить танец, и тому ничего не остаётся кроме как опустить руки с чужих плеч на талию. Невесомо, будто смущенный ребёнок, но не сомневаясь в своих правах на такую близость. — В ту ночь, — шепчет Минхо одними губами, и ведун чувствует лёгкие постукивания пальца около его пластыря на шее. Там, где заканчивались длинные уродливые полосы от швов, на которые он ещё долго не сможет смотреть в зеркале. — И почему ты молчал? — сам переходит на шёпот Джисон. Минхо поджимает губы и жмёт плечами. — Не казалось правильным, — легко отвечает он, — Вести с тобой эти разговоры, типа, «ну как ты себя чувствуешь», или… — Почему? — перебивает Джисон, хмуря брови. Так обвинительно, как сейчас был в силах, то есть почти никак, — Потому что моя жизнь сейчас немного ебнутая ты решил скрывать свою? — Нет, потому что ты не тот, к кому идут за советом об отношениях. Джисон слышит этот звук прежде чем узнает в нем свой голос. Он чувствует мышцы лица, тянущиеся в стороны, чувствует, что будто на секунду пробился наружу через весь этот мрак внутри и показался на свету. Явно довольный собой, Минхо смотрит на него и улыбается тоже. Кажется, Джисон все же смеялся. Немного сбито, от непривычки, но все же искренне. — Иди нахуй, — выдыхает он, унимая смех и пряча непрошенную и неуместную радость на лице. Минхо за свою решил держаться подольше, ведь она появлялась слишком редко, и Джисона, своего Джисона, он заставал лишь так, потихоньку, урывками. И тот даже был не против отвлечься от их задания и рассмеяться если Минхо смеялся тоже, — Но все же, ты ведь поговоришь со мной? — Если тебе так надо, — соглашается Минхо, не помнив даже почему молчал. Он и про Чана расскажет, и про свои проблемы с доверием, и про то, как он чуть слюной не подавился пока нятягивал на Джисона рубашку и старательно смотрел в стену. Расскажет, раз уж он просит. Раз уж переживает за его плачевное сердце и жалкую личную жизнь, — Но к твоему сведению, я в порядке. Правда. Просто наша цель немного не совпала. Джисон дергает головой и почти даже хочет спросить. Почти интересуется, потому что впервые Минхо почему-то смотрит на него прямо и развязывает себе язык. Но глаза его зацепляются за другое, и он замирает на месте. У столов он видит тёмную макушку. И, может, Донхека было бы тяжело узнать сейчас, после влияния ихора, но этот его дурацкий костюм ни капли не изменился. Он чувствует коробочку в кармане своего пиджака когда двигается вперёд, не думая даже о том, чтобы предупредить Минхо, и не замечая, как глаза того меняются, как улыбка на губах превращается в усмешку. Он видит лишь как Донхек держит одну руку в кармане брюк, а второй подцепляет пальцем и пристально рассматривает одну из овощных канапе будто какой-то лабораторный эксперимент. Джисон чувствует ведовское пламя, рвущееся наружу и еле сдерживаемое в его теле когда он хватает парня за локоть. — Ты пожрать сюда пришёл? — выплевывает он, уже представляя как выводит Донхека из зала. Но тот оборачивается так, будто все это время только и ждал когда Джисон заметит его и доберётся, и смотрит так, будто в кармане тот не держал оружие массового поражения. Он вообще, казалось, не был обеспокоен ситуацией. — Если бы мог, — отвечает он словно старому другу, который не смотрел на него сейчас с синим пламенем в глазах. И сам осматривает его с ног до головы, — Выглядит вкусно… Но как бы я ни хотел, я тут не за тобой, если что. Просто кое-кого подкинул. — Кого? — опешивает Джисон и следит за его взглядом назад. Где Минхо, оставленный им посреди зала, двигается к запасному выходу. Двигается быстро, почти летит, почти нечеловечески. Это уже не был Минхо. Джисон бросается вперёд даже раньше, чем к нему приходит осознание происходящего. Он проталкивается через толпу и даже не думает подать сигнал Чану с Феликсом. Ему бы выиграть немного времени с ним, и, желательно, выиграть немного Минхо. По возможности не оставив его с раздробленной ногой и черепом, как того студента, который теперь то и дело заикается, рассказывая ту историю с кладбища. Он наконец вырывается на свежий воздух через железные двери, прямо к заднему двору школы. Фигура Минхо далеко, но вокруг никого нет, а музыка приглушается как только за ним закрывается тяжёлая дверь. — Кто тебе нужен? — кричит он, и фигура останавливается. Поворачивается к нему не Минхо. На его лице играет непонятное выражение, не подходящее ни одному человеку. Оно заинтересованное, невеселое, устрашающее, но вместе с этим очень лёгкое. Джисон никогда не смог бы его повторить, но задумываться о его трактовке он не станет. Главное, что демон стоял на месте и спокойно ждал пока Джисон подойдёт ближе. — Это апоп у тебя в кармане, — поднимает он бровь Минхо, — Или ты рад меня видеть? — Все вместе, — язвит Джисон, — Что ты хотел, поселиться в Минхо и забрать парочку ихорных учеников? — О, — лицо принимает почти беспокойное, сочувствуещее выражение, — Нет, конечно, ты за кого меня принимаешь? Я же знаю, что ты сразу заметил бы меня в Минхо. С мальчиками мне уже помогли. А это так, только для тебя… — Тебя снова ебануть лопатой? — Ты не сможешь, — качает головой Минхо, разводя руками, — Поэтому я и в нем… — Выйди, — отрезает Джисон. Он видел его все эти месяцы. Вдалеке, за окном, в листве, в глазах пробегающих бродячих животных. Демон хорошо присматривал за своей инвестицией. Но в глазах Минхо видеть его он не мог. Особенно когда те скручивались в подобие этой жалости. — Не могу, — притворяется он, — Да и не хочу. Мне же нужно как-то завоевать твоё внимание. У нас был уговор, помнишь? — Уговор был о кулоне, до того как он присвоился мне, — прищурился Джисон, — Если ты не заметил, с твоим кулоном теперь болтается этот бесполезный кожанный мешок. — Сделка все ещё в силе. Нет безвыходных ситуаций, а ты обещал мне кулон. Мы что-нибудь придумаем! — лицо Минхо вдруг загорается поддельным воодушевлением, и он улыбается так широко, что Джисон видит его зубы. Кажется, его токсикоз готов был вернуться только из-за одного этого вида, — У меня уже есть куча идей! Ну так, если мы тут бросается мыслями, я мог бы, знаешь… убить тебя, например, и забрать кулон… Навскидку! Теперь губы Джисона вытягивались в ничуть не добрую усмешку. Властную, будто он на секунду возомнил, что у него есть какое-то преимущество над этим Высшим, демоническим существом из ада. Из преимущества у него только то, что смерть его теперь не пугает, а оказалась бы им принята с распростертыми объятиями. — Не можешь, — проговаривает Джисон уверенно, — Потому что тогда кулон все ещё не будет твоим. Он просто перенесется в неизвестное место на сохранение и все повторится. К тому же, ты не можешь убить меня пока мы в сделке. — Умница! — вскрикивает Минхо, вытягиваясь удивлённо, — Смышленный. А если я найду способ отделить тебя от кулона? — Забирай, — даже не думает Джисон. Его уже даже не волновали вопросы, которые встали перед ним на кладбище в их первую встречу. Он уже был преступником Совета. Он уже нарушил ни один моральный и нравственный закон. Он даже не злился, потому что в общем-то в этом не было никакого здравого смысла. Это был не неизвестный ему Высший, а какой-то по имени Джинни. Все ещё непредсказуемый и неописуемо опасный, но тот, с кем он заключил сделку. Он назвал ему свое имя, а это было обещанием. Губы Минхо дёргаются. Его гримаса варьируется от жути до эйфории, и Джисон догадывается, что демон, наверное, им остался доволен. Была бы его воля, ведун отдал бы ему кулон прямо сейчас, и не важно, что это было единственным, что поддерживало его жизнь в данный момент. Конечно, тогда бы он умер перед глазами Минхо, но тот бы этого и не увидел, так в чем был бы вред? — Тогда договорились. Но мне кое-что от тебя нужно на время моего пробывания тут, — он ждёт, пока Джисон кивает головой, дав добро, и продолжает, заранее упиваясь реакцией — Дай мне кормиться этим парнем. Джисон дёргается и оббегает глазами тело Защитника так, будто найдёт на нем следы укусов. Конечно, Джинни не имел ввиду кормиться его физической формой… Наверное. Но это не было то, что Джисон даже рассмотрит на согласие. — Мне надо чем-то питаться пока я на Земле решаю эту задачку. Мы же теперь с тобой партнеры, должны помогать друг-другу, так? — улыбается он словно бабушка, которая протягивает конфету, — А мне нравится в нем. Защитники обычно такие праведные, даже принюхаться не к чему. Но здесь столько гнилой энергетики и мыслей… Мне вкусно. Не волнуйся, он не умрёт. Так, на секунду захочет… — Питайся мной, — прерывает Джисон, не в силах больше слушать эту тираду. Ему было плевать что там за мысли у Минхо, грязные или нет ведь они все ещё принадлежали ему, — У меня тоже полно гнили. И… — он сглатывает, не зная, стоит ли раскрывать перед демоном свою слабость. Но он был уверен, что Джинни послушает, если ведун скажет об этом сейчас, — Никогда меня так не называй. — «Партнёр»? — удивляется он, но выражение лица Джисона не дрогнуло. Партнёр у него был один, и сейчас он заперт в своём сознании, — Ну вы и моногамные создания… — Джисон?! Ведун дёргается, услышав свое имя, и замирает, поняв, чей это был голос. Феликса он рад был видеть всегда, но не когда Высший демон, способный уничтожить его одним своим желанием стоял перед ним. А с ним наверняка бежал и Чан. Оставались секунды до момента, когда тот почувствует ихор и поймёт что тут происходит. — Упс, — Минхо тянет губу вниз, показывая какое-то комичное подобие недовольства на лице, — А вот это мне не надо… — Стой! — кричит Джисон, собираясь схватить Минхо за край его выглаженной рубашки, но тот отпрыгивает словно кошка и лезет в карман, выуживая телефон и кидая его к ногам ведуна, у которого вместе с телефоном об асфальт ударилось и сердце. И весь его план. — Думал, я не учую твоё заклятие слежения на нем? Ещё увидимся. И в мгновение на улице перед Джисоном больше не было никого. Ни Джинни, ни Минхо. Только телефон с небольшой трещиной и с теряющим силу отслеживающим заклятием, которое должно было показать на карте местонахождение демона в теле Минхо. Потому что ещё бы он не поселился в нем. Демон с возможностью подселяться в тела и сделкой с Джисоном просто не мог не воспользоваться такой возможностью и телом его Защитника. Он вздыхает, поднимая телефон с земли и слыша восклицания Чана за спиной. — Куда он делся? — Минхо в порядке, — спокойно отвечает Джисон, уставившись в разбитый экран. Чан, кажется, на секунду теряет слова. А потом взрывается, как Джисон ещё не видел. — В порядке? Что ты вообще знаешь?! Судя по глазам Феликса, тот Чана таким не видел тоже. Он никогда не терял самообладания при них, никогда не срывался, по крайней мере до этого дня. — Я знаю Минхо, — отвечает Джисон спокойно, не смущаясь криков. — А ты знаешь Высших? Знаешь, что с этим, блять, не шутят? Знаю, Чан, думает Джисон, наша с ним сделка какая-то не особо смешная. — Чан, — шепчет Феликс, положив свою руку на старшего осторожно, словно на разбесившегося тигра. Тот будто думал её сбросить, но вовремя одернул себя, — Если Джисон говорит, что с Минхо все в порядке, значит так и есть, да? Это, в общем-то, было самым логичным из сказанного за сегодняшний вечер. Джисон не стал бы врать об этом, не после всего, что было. Чана это убеждало, но мало успокаивало. Он ломался, уговаривался, торговался, и все это показывал на лице пока наконец не сорвался с места в подобии согласия, тяжёлыми шагами отдаляясь от остальных. — Иди к нему, он успокоится, — мотает головой Джисон, но его друг стоит на месте, несмотря на то, что всем корпусом был повернут к бывшему Защитнику, теперь кипящему от недовольства вдалеке, у входа школы, прикован к нему блестящим взглядом, всем сердцем. — А ты… — Минхо в порядке, — заверяет Джисон, не обращая внимания, что вопрос был в порядке ли он сам, — Он где-то там, я его чувствую. Ему нужно просто найти дорогу домой. Минхо открывает дверь в квартиру почти через сутки. Его руки грязные и немного в крови. В своей или чужой Джисон не спрашивает. Просто сидит в кресле: только он, телефон, и синяки под глазами от бесонной ночи. Суни рявкает, дождавшись хозяина, и наконец срывается со своего места в углу комнаты, где был как можно дальше от Джисона. — У тебя зарядка только что села, — сообщает он, не замечая свое наконец подскочившее бьющееся сердце, протягивая Минхо его потресканный телефон, — Звонков не было. — А ты мой секретарь теперь? — отвечает Минхо, падая на диван и роняя голову в руки. Его плечи почти не дрожали. Почти. Ему нужен был душ, сон, и хуева туча ответов. Он не знал, чем был занят все это время и что делало его тело. Джисон не собирается делиться догадками и той фотографией, которую с очередного неизвестного номера прислал Донхек. Напоминала она больную версию «Уикэнда у Берни», где тело Минхо словно марионетка вытягивает рот в широкой улыбке и держит в руках чей-то очень необходимый для жизни орган. Подпись: «Ты всегда будешь в моем сердце…» — Детей не нашли? — уточняет Минхо, заранее зная ответ. И Донхека в зале тоже. Конечно, ведун как-то перестал беспокоиться об этом когда потерял Защитника без возможности отследить его. Неважно какая цель была у остальных, переживали они за отпрысков Защитников, из которых, кажется, пытались делать полудемонов, или нет, но ему было не до этого. Так что Джисон жмёт плечами и смотрит, вглядываясь в каждую клеточку своего Защитника. Он догадывался, что тот теперь нес на своих плечах. Знал какого это, когда не только твое тело, но и все твое существо принадлежит чему-то другому, потустороннему и чужому. Минхо использовали как такси и, скорее всего, его руками добавили несколько полудемонов на эту землю. Джисон вспоминает, что тот не особо беспокоился об их бывшей человеческой природе когда безжалостно уничтожал их при встрече. Но вряд ли это было то же самое. Вряд ли это не ощущалось как убийство. Тот втягивает воздух и складывает помаранные ладони у лица, приходя в себя. — У нас проблемы с Высшим, — наконец докладывает он словно приговор. В общем-то, много для кого это он бы и был. Если бы у них не было кулона. — Никаких проблем, — обещает Джисон, — Он лает, но не кусает. — Не кусачих Высших не существует. — Значит нам попался неправильный Высший, — утверждает ведун, поднимаясь с места. Он готов был проспать неделю после вчерашнего дня и Минхо, он уверен, тоже. Тот не торопился. Всё ещё сидел, опустив голову и плечи, пока Джисон не добрался до него и не опустил свою руку на плечо, опускаясь и прижимаясь лбом к его макушке, только в этот миг позволив себе это чувство благодарности. — Спасибо, — шепчет он, — Что оказался в порядке.