Etis atis animatis

—Сегодня... Последние языки пламени отчаянно вспыхивали в старом каменном камине, стоящем посреди такой же старой комнаты и изрядно поросшем по углам паутиной. На улице стояла, даже по меркам июня, сильная жара, но из трубы дома, столь удачно расположенного посреди леса, все равно столбом стоял дым. Когда-то этот дом принадлежал семье местного лесника, однако последние лет десять это место стало пристанищем для групп мальчишек, ищущих приключения. Ведь что может быть лучшим приключением, чем одинокий заброшенный дом в лесу, верно? Похождения ребят сюда длились недолго. Закончились они, когда три года назад по радио прошло сообщение об аномальных данных поступающих из леса, а еще спустя пару дней в злополучном здании нашли повешенное тело девушки. Ее так и не смогли опознать, так как лицо ее было изуродованно до неузнаваемости, голова обрита налысо, а ногти вырваны с корнем. О печальном событии сообщил по радио небезызвестный ведущий Аластор и он же объявил день тишины в память о безымянной девушке спустя неделю после похорон. Эта история сильно взволновала общественность, а двое мальчишек одиннадцати лет, которые и стали первооткрывателями трупа, не могли спокойно спать еще несколько недель после увиденного. Конечно, после такого происшествия все родители города и близлежащих районов строго настрого запретили своим детям даже смотреть в сторону леса, не то что ходить туда. С тех пор дом лесника пустовал... Последние угольки тлели в камине, когда чья-то рука потянулась и взяла оттуда палку, тонкую, довольно длинную и сгоревшую только наполовину. Медленными шагами человек подошел к центру комнаты и принялся чертить углем на полу вокруг себя круг. Сердце его отчаянно билось от предвкушения: сегодня, именно сегодня это случится. Все не могло складываться лучше: сегодня шестое число, шестого месяца, это его шестая попытка воззвать к силам тьмы, а за плотно зашторенными окнами сверкает полная луна. Сегодня он, Аластор, не позволит Королю Ада водить его за нос и насмехаться над ним, выбрасывая через пентаграмму свои игрушки. Человек с ноткой раздражения во взгляде покосился на полку в углу комнаты, где ровно в ряд были выстроены пять одинаковых резиновых уточек, таких, какие дамы обычно используют для купания. Он ненавидел свою "коллекцию" так же сильно как любил и питал к ней интерес, ведь разве не служит она прямым доказательством того, что ритуал работает? К тому же от странных игрушек, как бы смешно это ни звучало, веяло аурой холода и загадочности, поэтому, каким бы раздражающим не было появление каждой из них, он все же оставлял их у себя. Но сегодня все будет иначе! Он не собьется, произнося слова призыва, очертит пентаграмму идеально ровно и учтет все остальные свои предыдущие ошибки. Он проведет ритуал точно, как по часам, и у Повелителя Ада не останется других вариантов, кроме как посетить его. Сегодня! Дочертив последнюю линию пятиконечной звезды, Аластор принялся расставлять по ее углам свечи. Достать их было той еще морокой. Когда ты узнаваемый в народе человек и даже, можно сказать, медийная личность, нельзя просто заявиться к свечнику и попросить его сделать пять черных свечей из топленого свиного жира. Сделай так, и местные газеты тут же начнут пестрить заголовками в духе "Всеми любимый Аластор, знаменитый радиоведущий, голос которого знает, кажется, каждый, подался в сатанисты". Подобная популярность была ему ни к чему, поэтому доставать все необходимое пришлось запутанными окольными путями. Свечи, например, делали для него одновременно три мастера, а выкрашивал в черный он их самостоятельно. Теперь, расставляя их по углам, он не мог не отметить, что работа каждого человека, приложившего руку к их созданию, уникальна и отличается от других. Не помешает ли этот факт призыву? Поставив последнюю свечу, Аластор оглянул комнату. После того, как он чиркнет зажигалкой, пути назад не будет, поэтому необходимо удостовериться, что вокруг все в порядке. Все окна дома были наглухо закрыты, тяжёлые непрозрачные шторы завешаны, не позволяя попадать внутрь лунному свету, на четырех стенах висит по маленькой веточке орешника, обеспечивая безопасность ритуала, в кармане жилета лежит контракт подписанный им собственной кровью накануне, а открытый на нужной странице гримуар лежит неподлеку. Пора. Аластор становится в центр пятиконечной звезды и по очереди зажигает свечи. Комната становится совсем немного светлее и наполняется странным запахом. Сделав глубокий вдох, он закрывает глаза и начинает произносить заученные слова на латыни. «Etis atis animatis… etis atis amatis…» Огонь свечей слегка шелохнулся и человек почувствовал за спиной странное ощущение пустоты и слабого холодного ветра. Это, безусловно, было хорошим знаком, но он знал, что нельзя останавливаться сейчас. Не открывая глаз, он продолжил зачитывать наизусть слова, записанные в гримуаре. Вся комната вокруг него наполнилась чем-то страшным и загадочным. Необъяснимая боль и внезапное сострадание к чему-то непонятному тянули сердце куда-то вниз, делали ладони и уши холодными, как у мертвецов и даже наворачивали на глаза слезы. Произнеся последнее слово, Аластор с трудом и опаской медленно выдохнул, а затем открыл глаза, глядя прямо перед собой. Тревожное ощущение никуда не делось, но по какой-то причине, в комнате ничего не поменялось и что еще больше расстраивало, никто не появился. Мужчина уже хотел было шагнуть за пределы круга, как услышал грохот позади себя, заставивший его резко обернуться. —О, приветствую, я... Погоди, это снова ты?! Существо, похожее на человека, но все же, как подсказывала Аластору его интуиция, им не являющееся, сейчас небрежно валялось среди коробок с вещами, сдвинутых в угол комнаты для удобства проведения ритуала. Одетый во все белое, комично низкого роста и с ярко выраженными эмоциями. Нет, этот чудак точно не мог быть Сатаной или даже одним из его приближенных, а значит, его снова обвели вокруг пальца, послав очередную "утку". —Снова я? В каком смысле? - Аластор спросил, не снимая с лица вежливую, хотя и очевидно раздраженную, улыбку. Это нечто хотя-бы умеет говорить, в отличие от его резиновых друзей, так что раз выдалась такая возможность, нужно выудить из нового гостя как можно больше информации. —Ты ведь уже пытался призывать меня несколько раз. Неужели не было понятно, что я не хочу приходить к тебе? - брезгливо отряхивая свой белоснежный костюм от пыли, появившийся ответил Аластору. —Я думал, что... —Знаешь, неважно. Раз уж я здесь, давай покончим с формальностями, ты продашь мне душу, получишь что тебе там нужно и разойдемся? —Постойте, а вы? —Люцифер, к твоим услугам, - гордо улыбнувшись и шутливо протянув руку для рукопожатия, произнес он, на что Аластор, явно не оценив юмора, лишь повел бровью. —Итак, продолжим, - выдержав паузу на то, чтобы горе-сатанист переварил то, какая значимая персона перед ним находится, Люцифер продолжил, — ты хочешь обменять душу? Аластор молча вынул из кармана листок, сложенный в четыре раза и аккуратно кинул его за пределы круга. Собеседник лишь ухмыльнулся такой осторожности, но все же развернул лист. Слова, написанные красивым почерком перьевой ручкой гласили. «Я обещаю Великому Дьяволу возместить после смерти моей в мире этом все, что он даст мне за обладание сокрытыми и сокровенными знаниями миров смертных и бессмертных и возможность использовать их на мое усмотрение.» Ниже стояла уже почерневшая подпись. Когда Люцифер прошелся по ней взглядом, шрам Аластора на запястье, откуда он брал кровь резко напомнил о себе ноющей болью. —Ха... Должен сказать, я удивлен, - дочитав незамысловатый текст до конца, Люцифер снова поднял взгляд на человека, написавшего его. - Знаешь, очень не хочется тебя разочаровывать, но ты немного путаешь понятия. Я Люцифер, а не Санта Клаус. Я не могу дать тебе все, чего ты только захочешь. К тому же, я могу видеть твою душу сейчас. Она гнилее душ многих жителей ада и моих подчиненных, так есть ли мне смысл заключать сделку с тобой? Голос говорившего звучал на удивление ровно, когда речь зашла о серьезной сделке. —Мне на этом свете осталось жить совсем немного по вашим меркам. Заполучив в советчики самого Люцифера, я точно познаю все тайны и решу все вопросы. Но, для справедливости сделки, я предлагаю, что после моей смерти и перемещения в ад, я буду веки вечные служить тебе волей и правдой и соглашаться на любую, даже самую унизительную работу, - голос Аластора звучал уверенно и четко, а взгляд был устремлен прямо в глаза собеседника, несмотря на огромное желание отвернуться. —Эй, постой-постой. О каких советчиках речь? По-моему ты хотел обладать знаниями. —Верно, но просто дать их мне, это все равно, что посадить ребенка, незнающего алфавит, расшифровывать древние письмена, разве нет? Внезапно Аластор почувствовал, что ноги его подкашиваются, а в горле будто застрял громкий крик. Его вдруг окатило волной чистейшего гнева, настолько сильного, что он был готов прямо сейчас разрушить все вокруг себя. В гримуаре говорилось, что такое состояние свидетельствует об отрицательном ответе дьявола и что бороться с ним практически невозможно. —Десять лет! Десять лет на этом свете против вечности на том! - отчаянно стараясь не переходить на истерический крик, продолжил Аластор. — Моя душа дорогого стоит! —Правда? Теперь люди сами определяют ценность своих душ? - холодный голос Люцифера наполнял уши человека, казалось, со всех сторон. Стены в глазах Аластора начали рушиться, а пол под ним резко сделался таким шатким, что на нем невозможно было устоять. Он еще раз взглянул на фигуру в белом, готовясь к тому, чтобы изгнать его и засесть за составление нового договора. —Знаешь, с другой стороны... Я в деле! - Люцифер щелкнул пальцами и все болезненные ощущения в теле Аластора пропали, стены и пол вернулись на свои места, а над рукой дьявола появился парящий золотой пергамент. —Моей дочери как раз нужна нянька, а ты знаешь, в аду с этим делом такой дефицит... Аластор удивленно моргнул глазами, пока его собеседник поморщился от каких-то, явно не самых приятных воспоминаний. Пергамент резко переместился в руки к человеку. —Твоя подпись в нижнем окошке. Можешь кстати исользовать перо. Кто вообще придумал эту затею с кровью? - закатив глаза, Люцифер взмахнул рукой и в правой руке Аластора появилась вычурная и такая же золотая перьевая ручка. Когда договор был прочтен и перечитан, а подпись поставлена, пергамент с пером исчезли туда же, откуда появились, а Люцифер неожиданно подошел к самой линие пентаграммы. —Скрепим сделку рукопожатием? —Конечно, - как можно более уверенно произнес Аластор, медленно протягивая руку за линию. Рука Люцифера была ожидаемо холодной, а от его прикосновения по спине побежали мурашки. —Ну... Еще увидимся, полагаю, - с этими словами белоснежная фигура растворилась в воздухе. Добрых тридцать секунд потупив в стену, Аластор медленно опустился на колени на самой границе круга. Из глаз почему-то хлынули слезы, а с губ сорвался смешок, затем второй, а после все они слились в единый истерический смех. Ветер, бушевавший за окном, все же прорвался внутрь, одернув шторы и заставив луну осветить комнату, а на улице, словно в старых детективных романах, слетел с ветви дерева одинокий неспящий ворон.