Star Rise || Восход Звезды

      — Почему никто не заметил? — Соник плачет, пряча лицо в ладонях. Он хочет объятий. Он так ужасно сильно хочет объятий — но нет больше рядом тех, кто мог бы его обнять.       — Иди сюда, — бормочет Шэдоу, подходя чуть ближе.       Соник вскидывает голову и встречается со взглядом Шэдоу, бесполезно пытаясь сморгнуть слёзы. Как странно Шэдоу смотрит на него, без привычной хмурости и ухмылки, но так… заботливо. Ну, или по крайней мере так ему кажется. Шэдоу волнуется о нём, Шэдоу заметил его боль. И Шэдоу… предлагает ему обняться?       Едва Соник осознаёт это, как тут же едва не прыгает в объятия Шэдоу. Тёмный ёжик держит его крепко, пока он плачет, уткнувшись носом в плечо. Шэдоу такой тёплый, сильный, и он нежно гладит синие иголки.       — Эта боль не уходит, — Соник всхлипывает. — Да когда же она уйдёт уже? Когда? — он снова заходится в рыданиях.       — Нужно много времени, — отвечает ему Шэдоу. — Но она уйдёт. Обещаю.       — И-и как я должен справиться с э-этим в одиночку?       — Ты не один, — заверяет Шэдоу.       — Тейлз, Наклз и Эми ушли.       — Верно, но я всё ещё здесь. К тому же, даже если бы они всё ещё были рядом, разве ты им доверился бы?       Соник находит в себе силы усмехнуться сквозь слёзы. Шэдоу чертовски прав. Соник качает головой.       — Я им нужен, только когда мир в опасности. А к-когда им не нужен герой, то я просто… просто шутник какой-то!       — Только не для меня, — уверенно заявляет Шэдоу. — Я знаю, что редко это показываю, и, должно быть, показываю не очень хорошо… но я забочусь о тебе.       — Ч-что? — Соник слегка отстраняется.       Шэдоу улыбается уголком губ. Соник не видел его улыбку уже много лет, со времён событий на космической колонии.       — Я забочусь о тебе, — повторяет Шэдоу. — И я не позволю тебе делать это с собой. Поэтому, когда ты будешь готов поговорить, я буду здесь.       — Н-но, а как же GUN?       — Есть вещи поважнее работы, — Шэдоу снова гладит его иглы.       И это так успокаивает. Соник кладёт голову на белый мех на груди Шэдоу. Он всегда хотел прикоснуться к нему… очевидно, в иной ситуации, но он всё равно понимает, что этот мех мягче, чем он мог себе представить. Соник слышит сердцебиение Шэдоу, медленное и ровное.       Соник всхлипывает ещё пару раз. Слёзы высохли. Он не все их выплакал, но сил, чтобы продолжить, уже нет.       — К тому же, я совсем недавно вернулся с разведывательной миссии, — продолжает Шэдоу. — Мне полагается небольшой отдых.       Соник осторожно отстраняется от Шэдоу и прислоняется спиной к дереву.       — Хочешь пойти домой? — интересуется Шэдоу.       — Нет.       — Хочешь остаться здесь ненадолго?       Соник кивает и сползает по стволу дерева вниз, садясь на землю. Шэдоу садится рядом.       Соник не может вспомнить, когда плакал в последний раз. Должно быть, задолго до первой встречи с Эггманом.       — Хочешь ещё какой-нибудь груз с плеч сбросить? — мягко спрашивает Шэдоу.       — Может, будет лучше, если люди будут видеть во мне только героя и шутника. И лучше держать всех на расстоянии вытянутой руки. Тогда они не узнают обо всех моих ошибках. И о тех, кого я потерял, — уныло отвечает Соник. — Кому я буду нужен, если все узнают это?       Соник смотрит на Шэдоу, все его чувства — буквально на ладони, прямо здесь. Шэдоу отчётливо видит боль, страх, вину в этих изумрудных глазах. Что же стало причиной?       — Ты был первым, — признаётся Соник.       — Хм? — Шэдоу не это ожидал услышать.       — Ты был первым, кого мне не удалось спасти. Тогда я думал, что я непобедим и могу всё, — Соник качает головой. — Но потом мне пришлось смотреть, как ты падаешь.       — Мы бы оба умерли, если бы ты не вернулся на АРК, — напоминает ему Шэдоу.       — Ты этого не знаешь! — восклицает Соник. — Эггман спас тебя, и… может… может, он спас бы нас обоих.       — Ты в этом уверен?       — Думаю, мы могли бы у него спросить, — Соник невесело усмехается.       — Соник, в том, что случилось со мной, твоей вины нет. Цепляясь за эти события, ты зря наказываешь себя. Это ведь случилось так давно.       — Я не только тебя спасти не смог, Шэдоу, — говорит Соник и смотрит куда-то вдаль. Тёмный ёж задаётся вопросом, о ком он сейчас думает.       — Была девушка… — начинает Соник. — Принцесса Элис Третья. Хотя, думаю, сейчас она уже королева Элис. Правительница Солеанны. Вряд ли ты о ней слышал.       — Немного слышал.       — Пару лет назад, я… мы… ну… Я спас её от Эггмана. Было сложно, но, всё-таки, мир мы спасли, — взгляд Соника становится задумчивым.       Шэдоу подозревает, что отношения Соника и Элис были гораздо глубже, чем синий ёжик рассказывает. Гибрид изо всех сил игнорирует сбивающую с толку ревность, скрутившую желудок.       — Продолжай, — мягко советует Шэдоу.       — Мы… — Соник вздыхает. — У нас не было другого выхода, — на глаза снова наворачиваются слёзы. — Если бы мы не стёрли ту временную линию, весь мир прекратил бы существование, его поглотило бы безумное злобное божество. Она… — его голос дрожит, но он заставляет себя продолжить. — Она сказала, что ей плевать на мир, потому что, если она затушит пламя, то нашей встречи никогда не произойдёт. Она повела себя эгоистично, возможно, впервые в жизни. И на мгновение я с ней согласился, я тоже хотел побыть эгоистом. Но, всё-таки, я убедил её поступить правильно. Элис стёрла временную линию и забыла всё. Все забыли о произошедшем, но только не я. Я всегда всё помнил.       — Как ты узнал, что никто больше не помнит? — тихо спрашивает Шэдоу.       — Методом проб и ошибок, — отвечает Соник сквозь стиснутые зубы.       Шэдоу молча обрабатывает полученную информацию. Всё это кажется таким нелепым, невозможным даже. Но мы ведь говорим о Сонике, а он умеет удивлять.       — Вам всем так повезло, — произносит Соник с горечью. — Хотел бы я тоже забыть всё.       О ком он говорит?       — Что бы ты хотел забыть?       — Будущее в огне. Элис. Встречу с Сильвером… Знаешь, он пытался меня убить. Несколько раз.       Что? Сильвер который Ёж Сильвер?       — Но больше всего я хочу забыть, каково это — умереть.       Шэдоу не ожидал, что травма Соника окажется такой сложной, долгой и… ужасающей. Конечно, Шэдоу видел смерть Марии, но сам он никогда не был близок к смерти. И вряд ли будет.       — Хочешь поговорить об этом? — предлагает Шэдоу.       Соник только пожимает плечами.       — Ну, по крайней мере, это было быстро. Тебя когда-нибудь ударяли в спину?       Никогда прежде Шэдоу не видел, чтобы Соник выглядел настолько серьёзно. Когда гибрид качает головой, синий ёжик продолжает говорить.       — Удивительно, насколько тихо это было. Не пойми неправильно, было чертовски больно, но я не смог даже закричать. Как будто весь воздух из лёгких вышибло. Я увидел только, как копьё хаоса или что-то на него похожее торчит у меня из груди. Потом оно исчезло, было много крови, чёрно-фиолетовый ёжик, Элис… а потом — ничего.       Как знакомо всё это звучит.       Образы — воспоминания — мелькают перед глазами. Шэдоу видит чёрно-фиолетового ежа, который предлагает объединиться. Человеческая девушка с рыжими волосами, и голова Соника у неё на коленях. Её платье испачкано в крови — в крови Соника.       — Мефилес, — вот как звали того ежа. Хотя был ли он на самом деле ежом? Он скопировал облик Шэдоу. Он убил Соника.       — Ага, так его звали, — рассеяно отвечает Соник. — В общем, я не знаю как, но я вернулся обратно. Элис вернула меня обратно. Она может манипулировать энергией хаоса немного. Ну, а что было дальше, ты уже знаешь.       Шэдоу кивает. Перед глазами мелькает ещё несколько смутных воспоминаний. И имя.       — Солярис.       — Ага, мы дрались с ним, и… подожди-ка, — Соник резко поворачивает голову и смотрит на Шэдоу. — Что ты только что сказал?       — Солярис, — повторяет.       — А ещё… ещё ты назвал имя Мефилеса! Шэдоу, ты тоже помнишь? — наконец-то, кто-то ещё помнит. Он не сумасшедший.       — Совсем немного, — признаётся Шэдоу. — Думаю, ты разворошил мои воспоминания.       Соник испытал такое облегчение, что с лёгкостью мог бы заплакать. Снова.       — Так ты чувствуешь, что подвёл принцессу Элис?       — Нет, её я не подвёл, — Соник качает головой. — Но я её потерял.       Он делает глубокий вдох и признаётся Шэдоу в том, в чём не признавался никогда и никому, даже самому себе:       — Я скучаю по ней, Шэдоу. Я и раньше кого-то терял, но такое со мной впервые. Она не умерла, но она меня не помнит, как и не помнит наших приключений. И никогда не вспомнит.       Шэдоу может только кивнуть. Как бы ему не хотелось, чтобы Мария выжила, он не знает, что хуже: потерять кого-то из-за смерти или из-за потери памяти.       Он кладёт руку на ладонь Соника, которая лежит на земле между ними. Соник смотрит куда-то между лицом Шэдоу и его рукой.       — Шэдоу, я… разве у тебя нет других планов на сегодня? Я не хочу отвлекать тебя.       — Нет, я ничего не планировал.       — Что, хочешь продолжить смотреть, как я тут тону в жалости к себе? — Соник слабо улыбается.       — Я не думаю, что это можно назвать «жалостью».       — О, правда? — Соник саркастично приподнимает бровь.       — Ты ведь никому никогда не рассказывал ни о чём, не так ли?       — Нет.       — Если ты не снимешь этот груз с плеч, он тебя раздавит. А что насчет планов, то я только рад остаток дня провести здесь, с тобой. Ты так легко от меня не отделаешься.       — Да ты меня насквозь видишь, — шутит Соник.       И пускай звучит он весело, оба знают — это правда. Шэдоу прав, начинать говорить обо всём было трудно, но теперь он едва может замолчать.       — Потом был Чип. Когда Эггман разрушил мир, он и со мной… кое-что сделал, — Соник вздрагивает, вспомнив то ощущение полного истощения. — По ночам я превращался в монстра. Все меня боялись, и я был совсем один. Но Чип… — Соник улыбается, вспоминая, как они вместе кушали мороженое. — Он боялся меня только две минуты, и он помог мне восстановить Изумруды Хаоса. Ещё он помог мне победить Тёмную Гайю, существо, которое пробудил Эггман… Видишь ли, Чип потерял память и не смог восстановить её до самого конца, а когда Эггман разрушил мир, то насильно пробудил Тёмную Гайю, а Чип… он был Светлой Гайей. Он успокоил Тёмную Гайю, воссоединился с ним. И когда мы прощались, он… он… — голос Соника снова дрожит, но он упорно продолжает. — Он сказал, что никогда меня не забудет и всегда будет со мной. Но он больше никогда меня не увидит. Я очень по нему скучаю.       Соник касается браслета на правом запястье. Прощальный подарок Чипа.       — А Эмерл… ну, ты и так знаешь, что произошло.       Шэдоу кивает. Тогда он был удивлён, что Сонику хватило духу убить одного из своих друзей ради всеобщего блага. Но видя Соника сейчас… он понимает, что Соник убивает, если только загнан в угол или на него слишком сильно давят.       — Я чувствую, что виноват в смерти Эмерла. Я знаю, что в итоге убил его, но, может, я мог бы помешать ему пойти по неправильному пути. Я скучаю по нему, он был моим другом. Но он заставил меня… он не хотел отступать! — Соник дрожит, слёзы снова грозятся пролиться.       Шэдоу двигается ближе и притягивает Соника в ещё одни объятия.       — Да чёрт возьми, — ругается синий ёжик. — Что ж они никак не останавливаются? Почему я не могу перестать плакать? — он снова прячет лицо в белом мехе на груди Шэдоу.       — Когда ты плакал в последний раз? — тихонько спрашивает тёмный ёж.       — Я… я не помню, — Соник фыркает.       — Невозможно сдерживаться вечно. Сейчас ты плачешь за все те случаи, когда тебе приходилось держаться храбро, даже если было очень больно.       Шэдоу прав. Но не то, чтобы Соник признает это. Он, наверное, и так это знает, самодовольный придурок.       Соник снова плачет. Плачет по Элис, по Эмерлу, по Чипу… по Сейдж. Он плачет по себе из прошлого — по тому, кто скрывал всю боль за дерзостью. Он молча проклинает всех, из-за кого он вынужден был быстро приходить в себя, даже после полугода плена и пыток. Когда он вернулся, вдруг оказалось, что только он может победить Инфинита и Эггмана. Он плачет слезами, которые должен был пролить тогда, в чёртовой тюрьме Эггмана. А его друзья — они даже не искали его, а просто поверили в его «смерть». Да как они могли?       Соник не присоединится к следующему видеозвонку. Это было слишком недавно, вспоминания о том слишком свежие. Он пытался подавить эти чувства много лет, но сейчас, когда все его чувства прямо здесь, у самой поверхности, он не может думать о своих друзьях без мысли о том, что они разочаровались в нём.       Ему не нужны оправдания, не нужны объяснения. Он хочет извинений.       …впрочем, этой мыслью с Шэдоу он не делится. Соник вытирает, как он надеется, последние слёзы и снова садится, прислоняясь спиной к дереву.       — Ты… слышал что-нибудь об Эггмане? — спрашивает Соник.       — Мы уже несколько месяцев не видели его, — отвечает Шэдоу. — Они отправили меня на его поиски, я только что вернулся с них.       — Оу, — так вот почему он не отвечал на сообщения. И вот почему Руж не было в клубе.       — Ты что-то об этом знаешь, да? В конце концов, он исчез тогда же, когда и ты.       Соник медленно кивает. «Шэдоу заметил, что я пропал?»       — Почему ты вообще о нём спрашиваешь? Разве ты не рад возможности немного отдохнуть?       Соник не отвечает. Он бездумно срывает несколько травинок. Делает вид, что не замечает шокированного взгляда Шэдоу.       — Что, чёрт возьми, произошло? Куда вы двое пропали? — недоверчиво интересуется Шэдоу.       — Мы просто… — Соник тихо вздыхает. С тех пор, как они вернулись, никто ни словом не обмолвился о случившемся на островах. Три месяца все притворялись, что ничего не было… возможно, время пришло.       — Тейлз заметил, что Изумруды Хаоса ведут к Островам Звездопада. Слышал о них?       Шэдоу молча качает головой.       — Не знаю, как Эггман туда попал. Думаю, он прибыл туда раньше нас. Вместе с Эми и Тейлзом мы решили исследовать эти острова, но появилась какая-то червоточина, которая нас затянула.       Соник рассказывает ему о Титанах, о кибер-тюрьмах, о ведениях Древних. Рассказывает, через что ему и его друзьям пришлось пройти. Он замолкает, когда в своём рассказе доходит до острова Рэя. Ужасное место, где он ничего не чувствовал. Даже ветра по время бега. И ему было так холодно.       Он не рассказывает Шэдоу о кибер-заражении. И не расскажет.       Как и не рассказывает о той части, где его спасают Наклз, Тейлз и Эми, потому что просто не помнит, что тогда произошло. Но в тот момент, когда они его спасли, он наконец вспомнил их имена и своё собственное.       Шэдоу не спрашивает ничего, когда Соник рассказывает, что Эггман сбежал из киберпространства, только чтобы помочь в самом конце. Вероятно, он понимает, что Соник что-то скрывает, но добиваться правды он не стал. Пока что.       — Эггман создал тот ИИ, он назвал её Сейдж, — объясняет Соник. — И она сказала, что Эггман прибыл на Острова Звездопада, чтобы высвободить силу Древних. Она поместила его в киберпространство, чтобы защитить от сущности, что убила Древних. Она и нас всех туда спрятала. По-своему, но она пыталась нас защитить. Она настроила против меня Титанов, но в конце концов всё-таки помогла мне. Эггману она была как дочь, они оба так считали. И… ну…       Соник рассказывает о финальной битве. О том, как Сейдж пожертвовала собой, и что он не смог её остановить (но он не стал рассказывать, что её жертва напомнила ему о жертве Шэдоу много лет назад). Он рассказывает, как после битвы Тейлз отвёз всех домой, и теперь его друзья отправились в собственные приключения.       — Получается, что… — Соник вздыхает. — Получается, что я убил дочку Эггмана.       — Что? — Шэдоу чуть ли не кричит. — Нет, ты этого не делал!       — Я доверился этому тупому голосу в небе, — уныло замечает Соник. — Наклз и Тейлз говорили мне, что верить ему не стоит. Я… должен был их послушать. Может, мы нашли бы другой способ спасти их, — Соник утробно рычит. — Какой же я придурок! Я никогда не думаю, прежде чем что-то сделать, зато всегда верю, что всё получится, да только вот всё наоборот! Насколько же это эгоистично? Думаю, пора мне уже получить по заслугам. Это всё моя вина… — Соник ненадолго замолкает, прежде чем прошептать те же слова, которые Шэдоу говорил год назад. — Это то, чего я заслуживаю.       Шэдоу смотрит на него широко раскрытыми глазами. Соник снова бездумно дергает траву.       — Нет, это не так, — тихо говорит Шэдоу. — Я был неправ.       Соник смотрит на него, и он выглядит таким… уставшим. Совсем не похож на того веселого героя, которого Шэдоу привык видеть.       — Зачем тогда ты это сказал?       Шэдоу никогда прежде не слышал, чтобы он говорил так безэмоционально. Он чувствует себя отвратительно, и вина сжимает его грудную клетку.       — Мне очень жаль, — говорит. — Я… злился на тебя, когда ты помешал мне убить Доктора, когда он был безобиден, а потом он заразил всех метал-вирусом. И я тоже заразился, и всё стало хуже, потому что я не прислушался к твоему совету. Я не думал, что говорю.       — Я тебе не верю, — говорит Соник, сжав губы в тонкую линию.       — Иногда мы говорим ужасные вещи тем, кто… нам дорог.       — Так ты не злишься на меня из-за того, что я помешал тебе убить мистера Тинкера? — недоверчиво уточняет Соник.       — Больше нет. Разве есть в этом толк? Сделанного уже не воротишь. Кроме того, твой оптимизм — это одна из вещей, которая мне в тебе нравится, даже если он не всегда уместен.       — Ч-что?       — Всё так, как ты и сказал тогда. Он заслужил ещё один шанс, так же, как и я когда-то.       — Шэдоу, что… почему ты говоришь всё это? — спрашивает Соник. Шэдоу вздыхает с облегчением; Соник больше не звучит апатично, скорее… просто грустно.       — Хочешь, чтобы я помолчал? Мы можем и молча посидеть, я не против.       — Нет, дело не в этом. Откуда… ты знаешь, что нужно сказать? Как тебе удается объяснить своё поведение? И моё? Откуда ты всё это знаешь?       — Я уже долгое время прохожу лечение, — просто говорит Шэдоу. — Думал, ты знаешь.       Соник качает головой.       — Изначально меня заставили. Кое-кто меня взбесил на работе, и я использовал взрыв хаоса на нём, — Шэдоу усмехается. — С другой стороны, больше он меня не доставал.       Соник даже немножко гордится. Он всегда думал, что раздражает Шэдоу, но, видимо, недостаточно, чтобы тёмный ёж применил на нём взрыв хаоса.       — Терапия поможет тебе узнать себя лучше, но ты сам должен хотеть этого. Я очень долго этого не хотел и пошел только потому, что меня заставили, иначе пришлось бы оформлять много документов. Не знаю, что изменилось, но со временем мне и самому захотелось стать лучше, — Шэдоу смотрит на горизонт. — Это был долгий и изнурительный процесс. Было чертовски тяжело. Но, думаю, оно того стоило.       — Серьёзно? — тихо спрашивает Соник.       — Ну, теперь я могу открыто говорить о своих чувствах.       О, Соник это заметил. Ещё несколько лет назад Шэдоу ни за что его не утешил бы во время слёз. С другой стороны, несколько лет назад Соник не заплакал бы при свидетелях.       — Ещё я лучше себя понимаю. Я всё ещё совершаю ошибки и позволяю гневу взять надо мной верх, ты и сам это видел. Но… это прозвучит глупо, настолько, что я не хочу, чтобы это было правдой… но первый шаг к изменению — это признание проблемы.       Соник угрюмо хмыкает.       — Честно говоря, я уже давно хотел извиниться за свои слова, но я был слишком занят на работе, а потом ты исчез, а меня отправили на задание, — продолжает Шэдоу. — Это первый раз, когда мы оба свободны и смогли встретиться. Я и не подозревал, что мои слова так сильно на тебя повлияли. Мне очень жаль.       — Шэдоу, я…       — Всё в порядке, Соник. Тебе не обязательно меня прощать, ни сейчас, ни вообще. Когда мы совершаем ошибки, всё, что мы можем сделать, это извиниться и двигаться дальше, не повторяя при этом своих ошибок, — несмотря на его спокойный тон, Шэдоу всё ещё чувствует себя ужасно из-за того, что он сказал Сонику. Тогда он чувствовал себя ужасно, а теперь, зная, как это на него повлияло, он чувствует себя ещё хуже. Вероятно, ему стоит обсудить этот момент на следующем сеансе терапии.       — Нет, Шэдоу, я не о том. Я… я хочу пойти на терапию, — признаётся Соник. Он ненавидит, как себя чувствует сейчас, но Шэдоу сказал, что терапия ему помогла. Если уж она сумела превратить Шэдоу из упрямого придурка в… это, то, может, и у него что-то получится.       — Хорошо, — соглашается Шэдоу. — Посмотрим, смогу ли я записать тебя к одному из терапевтов GUN. Технически, они только для сотрудников, но, думаю, я смогу договориться. Кроме того, они подойдут тебе лучше, чем любые другие терапевты.       — Откуда ты это знаешь?       — Ещё одна причина, почему ты как открытая книга для меня, заключается в том, что, как мне кажется, мы прошли через похожие события и травмы. Я вижу в тебе то, что чувствую сам. Но, возможно, это слишком самонадеянно с моей стороны. Если хочешь, можем обратиться к терапевтам в городе.       — Нет, — быстро говорит Соник. — Я доверяю твоему выбору. Но…       — Хм?       — Ты… ты пойдёшь со мной? — тихонько спрашивает он.       Шэдоу смотрит на Соника крайне озадачено. Неужто его просьба настолько странная?       Но это же Шэдоу. Никто и никогда, черт подери, не сопровождал его на сеанс. Это безопасное место для него и только для него одного. Но… может, это будет безопасным местом и для Соника, если Шэдоу пойдёт с ним.       — Конечно, я пойду с тобой, — отвечает ему Шэдоу через мгновение. — А пока давай просто посидим здесь. Завтра я найду для тебя терапевта.       И они остались под деревом, иногда разговаривая, а иногда погружаясь в уютную тишину. Соник несколько раз ещё плакал, и Шэдоу всегда крепко его обнимал. В конце концов Соник уснул на плече Шэдоу, слишком вымотанный, чтобы продолжить плакать.       Шэдоу не стал его будить. Но когда солнце скрывается за горизонтом, он подхватывает Соника на руки и шепчет: «Хаос Контроль».       На следующее утро Соник просыпается в своей постели. Ему слегка неловко, когда он вспоминает, что уснул на Шэдоу под их деревом. Он улыбается, осознав, что, должно быть, именно Шэдоу принес его сюда. Приятно всё-таки, что кто-то о нем заботится.       А ещё Шэдоу оставил ему записку.       Доктор Жермен, 14:00, понедельник. Я приду к тебе в 13:30, чтобы показать дорогу.       Не передумай.       — Шэдоу       Соник улыбается, пока читает. Пускай Шэдоу и выглядит грозно, на самом деле он добрый. Очень добрый. И вчера он доказал ему это.       Шэдоу о нём заботится. Он и правда так сказал!       Соник игнорирует то, как его желудок скручивает от этого воспоминания.