Star Rise || Восход Звезды

      Верный своему слову, Шэдоу появляется у дома Соника в назначенный день ровно в половину второго.       — Вот блин, — произносит Соник, когда открывает дверь.       Это заставляет Шэдоу беззлобно усмехнуться.       — Надеялся, что я забуду?       — Типа того, ага, — Соник запирает за собой дверь и следует за Шэдоу. От дома до штаб-квартиры GUN недалеко, так что им не нужно бежать, даже если Сонику сильно хочется.       — Мне надо напомнить, что это так-то твоя идея?       — Нет.       — Я тоже не пришёл на свой первый сеанс, — говорит Шэдоу. — После этого мне угрожали бумажной работой, чтобы заставить пойти.       — Мне ты тоже будешь угрожать?       — А надо?       Соник отворачивается и молчит. Он чувствует беспокойство. Ему хочется сбежать, закричать, спрятаться, но он только сжимает и разжимает кулаки, нервно бегая глазами.       — На перегонки, может? — предлагает Шэдоу.       Соник сразу приободряется, улыбается и кивает.       — На счёт три. Раз, два… три!       Оба срываются с места и прибывают к штаб-квартире GUN на двадцать минут раньше. Соник уже бывал здесь, но совсем недолго. Внешне выглядит как обычное офисное здание и, возможно, не все даже знают, что здесь располагается офис GUN.       Шэдоу сканирует своё удостоверение личности, открывает дверь и придерживает её, чтобы Соник тоже прошёл. Затем он подходит к стойке службы безопасности и берёт пропуск посетителя для Соника.       — Как всё организованно-то, — комментирует Соник, когда Шэдоу вешает пропуск ему на шею.       — Угу.       Шэдоу ведёт его к лифту, сканирует своё удостоверение, чтобы его вызвать, а затем сканирует ещё раз, чтобы выбрать этаж.       — Это как-то чересчур, нет? — интересуется Соник.       Шэдоу только пожимает плечами.       — Если на нас когда-нибудь нападут, мне бы хотелось, чтобы нападавшие сильно не спешили.       Звучит донельзя странно. Шэдоу сейчас серьёзно говорит? Соник смотрит на него: глаза сверкают, а губы на мгновение изгибаются в усмешке.       — Ты шутишь, — недоверчиво говорит Соник.       — Что, подловил я тебя? — Шэдоу улыбается во все тридцать два.       — Не могу поверить, что ты шутишь, — Соник закатывает глаза. — Кто тебя этому научил?       — Ты.       — А?       — Ты думаешь, что совсем на меня не влияешь? Мы знаем друг друга уже больше десяти лет.       — Да… пожалуй, — Соник согласно мычит, думая о том, как давно он встретил Шэдоу. Он бездумно следует за тёмным ёжиком по извилистым коридорам.       — Мы пришли, — оповещает Шэдоу, остановившись и указав на дверь справа от них.       — Быстро мы.       Шэдоу пожимает плечами.       Соник смотрит на дверь с номером 712. Та будто смотрит в ответ. Синий ёжик обхватывает себя руками за пояс, сильно ссутулившись, подсознательно пытаясь спрятать выцветшие порезы на руках, о наличии которых знают только он и Шэдоу. Переступая с ноги на ногу, он задаётся вопросом, действительно ли он хочет этого?       Шэдоу хмурится, как только замечает внезапно изменение позы Соника и то, как тускнеют его глаза. Он смотрит на дверь, но мыслями он явно не здесь. Шэдоу смотрит на него с подозрением.       — Чего ты ждёшь? — спрашивает.       — Я… — начинает Соник, как только голос Шэдоу возвращает его в настоящее. И правда, а чего он ждёт?       Всё, что ему нужно сделать, — открыть дверь. Соник может это сделать, он уже открывал двери раньше. Сотни, тысячи! И по пути сюда он проходил через двери. Он тянется дрожащей рукой к дверной ручке, но вдруг отдёргивает руку. Почему его так трясёт? Почему сердце бешено колотится в ушах, что ничего вокруг не слышно?       Он не может сделать это. Ему нужно убежать, и подальше, туда, где его никто никогда не найдёт. Ни друзья, ни Шэдоу, ни ужасные мысли и воспоминания, что преследуют его день и ночь. Он собирается с духом, поднимает ногу, чтобы сорваться с места…       Но его останавливает ладонь, схватившая его за руку. Это Шэдоу. Соник смотрит на него пристально.       — Если ты хотел сбежать, то тебе не стоило просить меня пойти с тобой, — говорит Шэдоу в свою защиту.       Соник серьёзно думает устроить ему взбучку, когда Шэдоу затаскивает его в комнату. Соник крепко зажмуривается. Он не знает почему, но ему страшно увидеть что бы то ни было за дверью.       — Это просто комната ожидания, — говорит Шэдоу. — Можешь открыть глаза.       И действительно, это небольшая комната с несколькими креслами и дрянными журналами, что разбросаны по всему столу. Соник видит себя на некоторых обложках. Он никогда не давал интервью, и журналисты, вероятно, размышляют и строят догадки о его личной жизни, как и всегда. А Сонику просто нечего сказать по этому поводу.       Шэдоу прослеживает за взглядом синего ёжика и уже в следующее мгновение журналы исчезают в жёлтой вспышке. Шэдоу стоит рядом с мусорным баком и отряхивает руки.       — …Спасибо.       — Не за что, — просто отвечает Шэдоу. — Хочешь сесть?       Соник кивает, и двое садятся в кресла рядом друг с другом. Соник смотрит на свои руки, нервно теребя манжеты перчаток.       — Так… что меня там ждёт?       — Точно не знаю, но обычно сеансы начинаются с диагностических вопросов, чтобы выяснить, что происходит и над чем ты хочешь работать, — объясняет Шэдоу, говоря тихо, чтобы не напугать Соника ещё больше.       Соник на него не смотрит, что немного беспокоит; он не видит расчётливого взгляда Шэдоу и потому не знает, что тёмный ёжик продумывает различные сценарии того, что он может сделать, если Соник попытается снова убежать. Соник, конечно, сильный, но Шэдоу предполагает, что сможет его избить и силой усадить назад, если того потребует ситуация. На самом деле, этот вариант звучит даже привлекательно. В конце концов, сражаться с Соником всегда весело.       — Диагностические вопросы? — повторяет синий ёжик. — Они ставят какие-то диагнозы?       — Иногда, да.       — И… тебе тоже поставили…?       Шэдоу кивает.       — ПТСР.       Помимо всего прочего, это самый очевидный вариант.       Кажется, что уже минимум половина всего мира знает о травмирующем прошлом Шэдоу, особенно учитывая все те записи, которые профессор Роботник оставил после своей смерти. Раньше Шэдоу злился и ненавидел, когда кто-то поднимал эту тему, но после нескольких сеансов терапии он понял, что в какой-то момент его гнев стал попросту бессмысленным. Так он маскировал своё горе, и проработав эту травму, он понял, что гнев — это последнее, за что он хочет цепляться. Он хранил в своём сердце желание Марии, помнил о данном ей обещании защищать мир, но в какой-то момент в последние пять или около того лет… ему удалось наконец отпустить её.       — Ой, да, конечно, — Соник трёт затылок, чувствуя себя немного глупо от того, что не догадался о диагнозе Шэдоу. — Думаешь… думаешь, мне тоже какой-нибудь диагноз поставят?       Шэдоу сдерживается, чтобы не сказать «да, тупица».       — Не знаю. Наверное.       Шэдоу выглядит довольно спокойным, когда говорит о своё диагнозе, но будет ли Соник также спокоен? Хочет ли он вообще получить официальный диагноз? Ему не хочется об этом думать. Людям будет достаточно узнать, что он начал проходить курс терапии; к концу дня сплетни об этом наверняка распространятся повсюду, все только и буду говорить о том, что Соник посетил штаб-квартиру GUN и скрылся за дверьми кабинета психолога. А если они ещё и про диагноз узнают… боже, он может только представить, какими будут заголовки.       Он вспоминает их путь сюда. Они с кем-то поговорили у самого входа, чтобы получить пропуск для Соника, и потом он отвлёкся, позволив Шэдоу вести его. Но сейчас…       — Мы не видели других сотрудников, — понимает Соник. — Где все?       — На обеденном перерыве. Я не думаю, что ты хотел бы, чтобы половина работников GUN знала, что ты посещаешь одного из наших терапевтов.       — Ага. Я об этом даже не подумал. Спасибо, Шэдоу. Похоже, ты всё продумал.       — Едва ли, — Шэдоу усмехается.       — А что, нет? Ты не дал мне сбежать, выбросил журналы, отвлекал меня по пути и позаботился о том, чтобы нам не пришлось ни с кем столкнуться, кроме терапевта, — перечисляет Соник, считая каждое утверждение на пальцах.       — Честно говоря, я не знал, что ты попытаешься сбежать.       — Извини, — Соник застенчиво трёт затылок.       Прежде чем кто-то из них успел бы продолжить разговор, из-за двери, которую Соник даже не заметил, выходит официального вида мужчина, одетый в брюки и синюю рубашку на пуговицах.       — Ёжик Соник? — спрашивает он. Соник кивает. — Я доктор Жермен. Вы готовы зайти? — и он указывает себе за спину, предположительно на свой кабинет.       Примерно на полпути к двери Соник останавливается как вкопанный и нервно оглядывается на Шэдоу. Он не хочет этого делать. Больше всего на свете он хочет, чтобы ему стало лучше, но это так. Чёрт возьми. Сложно. Даже просто пройти через дверь!       «Ну же, ёжик, шевелись! Разве ты не самое быстрое существо на свете? И ты не можешь сделать несколько шагов? Бесполезный! Трус!» ругает его мозг.       «Предатель» парирует Соник. У него вдруг ужасно чешутся руки. Его решимость не даёт ему сбежать, но его нервозность не позволяет ему идти вперёд, так что он просто стоит на месте.       Шэдоу ободряюще ему кивает.       — Ты можешь это сделать. Давай же, — он мягко толкает Соника в плечо, повернув его в сторону кабинета, заставив встретиться со страхом лицом к лицу.       Соник прерывисто вздыхает и остаток пути следует за доктором Жермен. Шэдоу идёт сразу за ним. Кабинет самый обычный: стул напротив удобного дивана, между ними журнальный столик. Очень похоже на то, как всё устроено в кабинете терапевта Шэдоу.       На подоконнике растение, несколько декоративных подушек с вышивкой, коробка салфеток на журнальном столике и даже одеяло, аккуратно сложенное на спинке дивана.       Шэдоу садится, положив лодыжку на колено и откинувшись назад, вытянув руки вдоль спинки дивана. Соник садится рядом, выпрямившись так, как Шэдоу не видел никогда. Он будто собирается сбежать. Шэдоу садится чуть ближе к нему, готовый остановить его, если он всё-таки попытается убежать.       Так странно видеть, как нервничает Соник. Это как-то неприятно. Неправильно. Шэдоу напоминает себе, что они здесь, чтобы помочь ему, но он тоже чувствует желание сбежать. Он по собственному опыту знает, что это не поможет, ему никогда не удавалось убежать достаточно далеко, но ему хочется забрать Соника отсюда, защитить его ото всего на свете.       «Что?» думает Шэдоу «Откуда, чёрт возьми, эти мысли?»       Он никогда не хотел защитить так сильно Руж или Омегу, а Соник превосходный боец, лучше них двоих вместе взятых (хотя Шэдоу никогда этого вслух не признает, не то Омега снова в него выстрелит).       Доктор Жермен сидит напротив них, у него блокнот на коленях и ручка в руке. Шэдоу помнит, как плохо отреагировал, когда его терапевт начал записывать его слова и поведение.       Сказать, что он разозлился, — ничего не сказать. Вокруг него появилась красная аура, и он успокоился только после напоминания, что именно после взрыва хаоса он оказался здесь, и повторять одну ошибку дважды не стоит.       Шэдоу даже интересно, отреагирует ли Соник также. И сможет ли он вообще использовать взрыв хаоса. Если бы на днях он не увидел героя сломленным, Шэдоу ни за что бы не поверил, что у него может быть столько негатива на сердце и в душе, чтобы использовать взрыв хаоса. Теперь он не очень уверен.       — Итак, Соник, — начинает доктор Жермен, — агент Шэдоу сообщил мне, что ты заинтересован в терапии.       — Ага, — отвечает Соник. Он скрещивает руки и ноги, уставившись на дырку в полу.       Шэдоу хочется сделать что-нибудь, чтобы Сонику стало комфортнее, но терапия никогда не бывает комфортной. Не в первые… много сеансов. А потом просто привыкаешь. Но даже тогда в некоторые дни бывает очень тяжело.       — Прежде чем мы начнём, я бы хотел попросить тебя подписать форму о предоставлении информации, — говорит Жермен, кладя на журнальный столик другой блокнот и ручку.       — Зачем? — спокойной спрашивает Соник, пытаясь подражать самообладанию Шэдоу. Он не знает, насколько хорошо у него это получается. Шэдоу-то не собирается обнажать свою душу перед незнакомцем, конечно, он расслаблен. А Сонику вот сложно вспомнить, когда он был по-настоящему спокоен в последний раз — даже в своей обычной жизни ему это не удаётся. Поэтому сейчас он в растерянности и не знает, как себя вести, вот и пытается подражать Шэдоу, единственному, кого он знает много лет.       — Чтобы я мог проводить сессии в присутствии Шэдоу, мне нужно твоё согласие на это.       Соник смотрит на Шэдоу, и тот лишь пожимает плечами.       — Я могу уйти, если хочешь.       — Нет! — выкрикивает Соник, вскакивая на ноги и глядя на Шэдоу широко раскрытыми глазами. Он не может сделать это без него, он не может сделать это в одиночку.       «Не оставляй меня, Шэдоу, пожалуйста. Только не ты. Я больше не хочу убегать, но я не знаю, что мне делать».       Шэдоу приподнимает бровь и смотрит на него. Сонику хочется быть таким же спокойным и собранным… но это никогда не было в его стиле. Может, никогда и не будет.       Он заставляет себя успокоиться и пытается расслабить иглы, когда снова садится на диван.       — Нет, — повторяет он тихо. — Пожалуйста, останься, — Соник берёт ручку, быстро заполняет форму и отдаёт её Жермен.       — Спасибо, — говорит доктор. — Теперь расскажи, что тебя сюда привело.       — Шэдоу сказал… что терапия ему помогает, — отвечает Соник, разглядывая узор на ковре. — Вы и его терапевт, верно?       — Нет, Шэдоу не входит в число моих клиентов, у него свой терапевт. Но в прошлом мы тесно работали над несколькими случаями.       — Он что, тоже что-то типа психолога? — саркастически спрашивает Соник.       Доктор Жермен кивает.       — Серьёзно? — Соник недоверчиво смотрит на Шэдоу.       — Да, серьёзно. А чем я, по-твоему, занимаюсь?       — Не знаю, но ты всегда рядом, когда надо одолеть Эггмана.       — Ну, когда нам не нужно сражаться с Доктором, моя работа — отлавливать других преступников, — рассказывает Шэдоу. — И приводить их сюда, к таким специалистам, как доктор Жермен.       — Так ты типа коп? — Соник немного отстраняется, глядя весьма насторожено. У него не самый приятный опыт общения с полицейскими, особенно с полицейскими, что служат в GUN. Он вообще думал, что Шэдоу и Руж шпионы — крутые и вежливые, как Джеймс Бонд. Он не знал, что, по сути, они полицейские.       — Не знаю насчёт этого, — говорит Шэдоу, нахмурившись и покачав головой. — В основном мы шпионим. Мы являемся частью многих команд по отлову преступников.       Соник вздыхает с облегчением. Ему не нравятся полицейские.       — Чем вы ещё занимаетесь?       — Ещё мы…       — Джентльмены, — вмешивается доктор Жермен, — не могли бы мы вернуться к нашей теме?       — Точно, извините, — говорит Соник, снова пытаясь расслабиться. Ну, по крайней мере он не находится в комнате с двумя копами. Это просто человек и мобианец, что работают в здании полиции. Угх. Он справится с этим. Он заставит себя справиться с этим.       — Всё в порядке. Итак, над чем бы ты хотел поработать?       — Ну, в последнее время много чего произошло, и я… понял, что не очень хорошо справляюсь с преодолением трудностей, — признаётся Соник, потирая левое предплечье. Порезы уже почти зажили.       — Что ты имеешь в виду? — уточняет доктор Жермен.       — Я могу быть… как бы это сказать, — Соник бормочет. — Я занимаюсь саморазрушением, я полагаю.       Терапевт наклоняет голову, задавая немой вопрос. Соник кусает губы, не желая произносить это вслух.       — Он режет себя.       — Шэдоу!       — Что? Мы же поэтому здесь, разве нет?       — Как часто ты совершаешь действия, причиняющее тебе вред? — спрашивает Жермен. Соник перестаёт пристально смотреть на Шэдоу и полностью сосредотачивается на терапевте. Он усмехается и закатывает глаза.       — Не знаю. Пару раз в неделю, наверное?       — Я направлю тебя к психиатру. Я бы посоветовал встретиться с ним и рассмотреть возможность медикаментозного лечения.       Соник стонет и трёт глаза, когда Жермен подходит к своему столу и пролистывает несколько визиток. Когда он возвращается, то вручает одну синему ёжику. Соник быстро читает имя и убирает визитку в иголки. Он, если честно, не собирается звонить. Он и так чувствует себя уязвимым на этой терапии, а ведь она только началась! Не собирается он идти ещё к какому-то врачу и признаваться, что с ним что-то не так. Шэдоу смотрит на него до того пристально, будто знает, о чём он думает.       — Можно мне тоже визитку? — спрашивает он, не сводя взгляда с Соника. Жермен спокойно даёт визитку и ему.       «Вот мудак» думает Соник. Может, он сможет придумать какой-нибудь способ украсть визитку у Шэдоу. Он ведь тоже убрал её в свои иголки. Может, если Соник будет достаточно близко… он пытается незаметно сесть поближе, но Шэдоу внезапно поворачивает голову к нему. Ага, теперь он точно не сможет украсть её.       — Даже не думай об этом, — шипит Шэдоу. Так он своего рода чтец чужих мыслей, ага.       — Колдун, — шипит Соник в ответ. Шэдоу хмурится, смущённый этим… оскорблением?       После этого Соник демонстративно избегает зрительного контакта со всеми в комнате. Ему и так было хреново, так какого чёрта Шэдоу сделал это с ним?       — Соник, ты взрослый. Никто не собирается заставлять тебя лечиться, — мягко говорит доктор Жермен. После этих слов он чувствует себя немного лучше. — А теперь не могли бы мы обсудить, что заставляет тебя причинять себе вред?       Соник кусает губу и смотрит на свои колени. Он правда не знает, как ответить. Ему требуется несколько минут, чтобы подобрать слова.       — Полагаю… когда я думаю о своём прошлом, это выходит из-под контроля, и становится ужасно громко. А я просто хочу, чтобы было тихо. Когда я режу, становится тише, — это не самый лучший способ, но, по крайней мере, суть ясна.       — Хорошо. Расскажи мне немного об этом. О своём прошлом, — просит Жермен.       Соник открывает рот, но быстро закрывает.       — Я… вы же знаете, кто я, верно?       Жермен кивает.       — Тогда вы должны знать, как долго я сражаюсь с Эггманом, верно?       Доктор не собирается составлять план лечения Соника, основываясь лишь на собственных знаниях о герое.       — Я бы хотел услышать это от тебя.       — Ну, раз вы так хотите, — говорит Соник с усталым вздохом. — Прошло очень много времени. С тех пор, как я был ребёнком. Едва ли я могу вспомнить время, когда Эггман не был угрозой. Это было лет двадцать назад, наверное?       Соник сражался с Эггманом с пяти лет?! Шэдоу изо всех сил старается, чтобы на его лице не отразился полнейший шок.       Доктор Жермен свою реакцию контролирует гораздо лучше, чем тёмный ёжик.       — Это довольно большой срок, — замечает он.       — Ага, ну, не то чтобы у меня вообще был выбор.       — Что ты имеешь в виду?       — Эггман напал на мою деревню на Островах Рождества. Он похитил всех флики и использовал их, чтобы запитать свои машины. Он вырубил половину леса и натравил своих роботов на всех, кто пытался его остановить, — взгляд у Соника расфокусированный, и говорит он монотонно, как будто рассказывает историю с точки зрения постороннего.       Шэдоу немного волнуется. Он не хочет, чтобы Соник слишком сильно утонул в собственных воспоминаниях. Он встречается взглядом с доктором Жермен, который выглядит совершенно спокойно. Шэдоу тянется к Сонику, чтобы вернуть его в реальность, но терапевт едва заметно качает головой.       «Ещё нет». Пока он слушает, он вспоминает различные симптомы депрессии и посттравматического стрессового расстройства. Он уже видит, что Соник подходит по нескольким критериям. Возможно, ещё у него повышенная тревожность, учитывая, как он все время то нервно ёрзает, то сидит неподвижно.       Соник, тем временем, продолжает.       — Мои родители пытались дать ему отпор, пока я был на пробежке. А когда я вернулся — вся деревня горела. Некому было сражаться с роботами, там были только старики и дети вроде меня. Поэтому я сделал это. Я стал сражаться. Я научился атаковать вращением, научился уклоняться, да и вообще драться. Эггман, может, и захватил мою деревню, но другие — нет. Я следовал за ним по всему миру, мешая везде и всегда. Я всегда умел быстро бегать, не знаю почему. Не думаю, что кто-то из моей семьи мог так же. И Эггман заставил меня научиться драться.       Соник смотрит на стол расфокусированным взглядом.       — Теперь, пожалуйста, Шэдоу, — тихо говорит Жермен.       Шэдоу хватает одну из декоративных подушек и осторожно вкладывает её в руки Соника.       — Сожми, — приказывает.       Соник несколько раз сжимает подушку, и через пару мгновений его взгляд становится более осознанным.       — Что это было?       — Это называется диссоциацией. Обычная реакция на травму, — объясняет терапевт.       — Как ты… как ты узнал, что делать? — спрашивает Соник у Шэдоу.       — Я тоже такое чувствовал. Наличие чего-то, что тебя заземлит, поможет остаться в настоящем, — объясняет Шэдоу. — Лучше, если есть что-то холодное или приятно пахнущее, но подушка тоже подойдёт.       — Как ты себя чувствуешь, Соник? Нужен перерыв? — спрашивает доктор Жермен.       — Нет, я хотел бы продолжить, — Соник качает головой.       — Очень хорошо, — он делает пометку в своём блокноте, а затем снова сосредотачивает своё внимание на Сонике.       — Несколько лет всё было хорошо. Из-за Эггмана я побывал во многих местах, именно так я встретил большинство своих друзей. Сначала Тейлза на острове Вест-Сайд, потом Наклза на Острове Ангела, он какое-то время сражался на стороне Эггмана. Он всегда был доверчивым, но он быстро одумался. А Эми я встретил на Маленькой Планете. Тогда она всегда следовала за мной, — Соник коротко улыбается, вспоминая. — Но потом роботизированная копия меня, созданная Эггманом, похитила её. И после того, как я спас Эми, она привязалась ко мне ещё больше.       Шэдоу уже слышал, как Эми упоминала эту Маленькую Планету, но он понятия не имел, что это. Да и, если честно, каждый раз, когда Эми восторженно говорила о Сонике и о том, как они встретились, Шэдоу не обращал внимания. Почему-то её болтовня о Сонике его очень злила. Пускай Эми нравится ему как личность и друг, но ему надоело слушать, как она влюблена в Соника с десяти лет.       Так, если Эми было десять, значит, Сонику было около тринадцати. Неудивительно, что он никогда не обращал на неё внимания.       Соник коротко рассказывает о том, что произошло прямо перед встречей с Шэдоу; он рассказывает о Хаосе, боге разрушения, которого пробудил Доктор, и как тогда пострадал город, пока Эггман пытался подчинить себе этого бога.       Шэдоу неуютно ёрзает, когда Соник заканчивает рассказывать об инциденте с Хаосом. Теперь он собирается рассказать… о нём. О Шэдоу. Хотя тёмный ёжик знает, что это не его вина, он просто сделал то, что должен был сделать, но он ненавидит видеть Соника расстроенным.       — И что случилось после того, как ты победил Хаоса? — спрашивает доктор Жермен.       Соник смотрит ему в глаза, прежде чем ответить:       — Я встретил Шэдоу.       Соник рассказывает о произошедшем со своей точки зрения и, кажется, о Шэдоу говорит с почтением, которого, по мнению тёмного ежа, он совсем не заслуживает.       — Я никогда не встречал кого-то, кто мог бы за мной угнаться и подтолкнуть к новым высотам, как это сделал Шэдоу. Честно говоря, я был даже поражён, — Соник смущённо смеётся. — И в итоге всё стало хуже, чем могло бы быть.       Соник рассказывает обо всём, что привело к битве с Биолизардом, от признания профессора до изменения взглядов Шэдоу. Описывая произошедшее после слияния Биолизарда с космической колонией, Шэдоу удивляется тому, как задумчиво звучит Соник. Неужели он и правда так много о нём думал?       «Не поэтому ли он так любил соперничество, когда мы были подростками? Потому что я единственный, кто мог за ним угнаться?» думает Шэдоу.       Тон Соника становится меланхоличным, когда он рассказывает обо всём, что привело к падению Шэдоу. «Мария… это то, чего ты хотела, верно?» Он был спокоен в тот момент и был готов присоединиться к ней в загробной жизни, если такая вообще существует.       — Я потянулся к нему, чтобы помочь, но он отмахнулся от меня. Если бы он этого не сделал, мы оба стали бы жертвами земной гравитации. Мы оба умерли бы. Ну, так говорит Шэдоу. Хотел бы я тогда проигнорировать его и пролететь ещё немного, чтобы помочь, но будь проклята моя энергия, — Соник качает головой. — Моя суперформа потеряла силу. На тот момент я был Супер Соником всего третий раз, я не знал своих пределов. И не хотел проверять их. И Шэдоу… стал первым, кого я не смог спасти.       Он склоняет голову и зажмуривается, пытаясь не заплакать. Он делает вдох, прежде чем продолжить.       — На обратном пути на космическую колонию АРК я нашёл его ограничительные кольца. Он снял их во время боя, чтобы сражаться в полную силу.       Теперь Соник смотрит на Шэдоу.       — Ты ведь знал, что умрёшь. Почему ты это сделал?       — Я… — начинает Шэдоу, но Соник его прерывает.       — Почему ты оставил меня? — слёзы снова застилают его взгляд, и он быстро моргает, пытаясь их убрать. — Почему все… всегда меня бросают? — он закусывает дрожащую губу и смотрит в потолок. Он ненавидит плакать, особенно при свидетелях. Глупо так думать, но, может, если он на них смотреть не будет, то они и не заметят. Ну или он сделает вид, что они не заметили.       Шэдоу смотрит широко раскрытыми глазами на Соника, изо всех сил пытающегося не заплакать. Синий ёжик уже говорил, что его предполагаемая смерть сильно на него повлияла, но видеть его таким сейчас… очень тяжело. Шэдоу не знает, что сказать. Да и что он мог вообще сказать? Что его жертва спасла мир, и что он был частично ответственен, что он сдержал данное Марии обещание? Или что он и не боялся умереть, что он даже был готов умереть ради спасения мира, что он хотел снова увидеть Марию? Соник не примет ни один из этих ответов, даже если бы они были правдой.       Соник всхлипывает, и этот звук напоминает Шэдоу, что он всё ещё ждёт ответ.       — Иди сюда, — говорит Шэдоу, слегка наклоняясь и раскрывая руки.       Соник обнимает его, рыдая на плече. Шэдоу держит его крепко и гладит иглы, совсем как в прошлый раз.       — Я был так взволнован, — произносит Соник между рыданиями. — Ты перешёл на мою сторону, и я подумал, что мы могли бы стать друзьями. Мы бы бегали наперегонки, тусовались вместе, я бы показал тебе все удивительные места и вещи на этой планете — но потом ты умер! Ты умер, Шэдоу! А мне пришлось делать вид, что я с этим смирился!       — Знаю, — тихо говорит Шэдоу, крепче обнимая Соника. — Мне жаль.       — Почему ты считаешь, что должен был смириться с этим, Соник? — спрашивает доктор Жермен спокойно, как и всегда.       — Потому что мы никогда об этом не говорили, — отвечает он дрожащим голосом. Головы от плеча Шэдоу он не поднимает. Не хочет. Здесь, в объятиях Шэдоу, безопаснее. — Мы вели себя так, будто ничего не было. Да и не было у нас времени, потому что случился ещё один кризис, и именно тогда я снова столкнулся с Шэдоу. Но он меня не вспомнил. И никого вообще не помнил.       Соник ударяет кулаком в грудь Шэдоу, хоть и не очень сильно.       — Почему ты не вспомнил меня? — спрашивает он голосом, дрожащим от слёз.       Шэдоу решает, что это риторический вопрос, и потому просто крепче обнимает Соника. Он и сам чувствует себя так странно, видя, как плохо Сонику из-за него — из-за того, что случилось десять лет назад. Неужели он действительно не осознавал ничего, что произошло с тех пор? Как он мог оставаться таким позитивным, когда всё это было прямо у самой поверхности?       На своих недавних сеансах Шэдоу боролся с чувством вины, которое испытывал за попытку уничтожить мир. Частично, конечно, это была не его вина, но он всё равно чувствовал себя виноватым из-за того, что не мог осознать, что его последние воспоминания о Марии не были настоящими. Она была такой доброй, она никогда бы не пожелала зла этому миру. Но Шэдоу поверил фальшивым воспоминаниям, потому что, как и профессор, хотел отомстить миру за смерть такого доброго и ни в чём не повинного человека.       А на следующем сеансе Шэдоу придётся иметь дело с неподъёмной виной, которую он чувствует не только из-за того, что едва не умер, но и из-за того, что планировал пожертвовать собой, и как это повлияло на Соника. На Соника, который сейчас плачет из-за него. Из-за Шэдоу.       После нескольких минут рыданий Соник садится, вытирая последние слёзы. Шэдоу передаёт ему коробку с салфетками и слышит, как Соник высмаркивается.       — Мне очень жаль, что это случилось с тобой, — говорит Жермен, глядя на двоих ежей. — С вами обоими.       Шэдоу просто пожимает плечами. Он не помнит ничего, что произошло после его предполагаемой смерти. Глядя на Соника сейчас, он думает, что ему самому ещё повезло.       — Ты злишься на Шэдоу, Соник?       — Да, — устало говорит синий ёжик.       Шэдоу отстраняется от него на случай, если тот решит напасть (физически или ещё как-то), но Соник просто продолжает говорить.       — Это глупо, я знаю. Если бы Шэдоу не использовал всю свою силу, мы не смогли бы остановить АРК. А если бы он вернулся на колонию, как я ему и сказал, я бы, наверное, не справился один. Я знаю, но всё равно злюсь на него. Я злюсь на него, потому что он умер, — Соник опускает взгляд в пол. — Я злюсь на него, потому что он бросил меня. Эгоистично, хах?       — Эгоистично? — повторяет Жермен. — С чего бы это?       — Шэдоу пожертвовал собой, чтобы спасти мир, и вот он я, думаю только о себе. Я грущу, потому что Шэдоу умер, вместо того чтобы оценить сделанное им.       — Ты можешь скорбеть, ценя его жертву. Можешь злиться, понимая, что если бы он не сделал то, что сделал, никого из вас здесь не было бы. Эти две вещи могут сосуществовать.       — Нет, не могут, — твёрдо говорит Соник.       — Почему нет?       — Потому что это эгоистично! — тут же возражает Соник. — Я должен быть героем, я должен быть самоотверженным, безо всяких исключений!       Прежде чем ответить, доктор Жермен что-то быстро записывает в свой блокнот.       — Боюсь, нам придётся не согласится. У всех нас есть несколько личностей, и у тебя тоже. То, что две противоположные идеи могут быть верными одновременно, сбивает с толку. Возможно, именно это тебя и злит.       — Я не злюсь!       — Нет? — терапевт вопросительно приподнимает бровь. — Прошу прощения, мне не стоило предполагать.       Соник только рычит.       Шэдоу молча наблюдает за происходящим. Этот первый сеанс оказался очень интенсивным. И даже личным, настолько, что Шэдоу очень, очень хочет уйти. Он делает вздох и подавляет желание немедленно телепортироваться домой. Соник попросил его быть здесь, поэтому он останется.       Психолог поправляет очки и делает ещё одну запись в блокноте.       — Похоже, тебе трудно смириться с мыслью, что ты можешь быть героем и при этом иногда быть эгоистом.       — Нет. Не могу, — сквозь зубы произносит Соник.       — Почему нет? Сможешь ли ты защитить других, если не можешь позаботиться о себе?       — Конечно смогу! Я занимаюсь этим с пяти лет!       — Если ты в это веришь, то почему ты здесь?       — Потому что Шэдоу, — Соник поворачивается и пристально смотрит на тёмного ёжика, — вбил мне в голову, что это было бы хорошей идеей!       — Это и есть хорошая идея! — заявляет Шэдоу. — И это была твоя идея!       — Я БЫЛ НЕПРАВ! — кричит Соник, снова вскочив с места. Он сжимает трясущиеся кулаки, борясь с желанием топнуть ногой, будто капризный ребёнок.       — Соник, я знаю, это тяжело, но, пожалуйста, пойми, что мы лишь пытаемся тебе помочь, — говорит Жермен.       У Соника от шока едва челюсть не отвисает, и он расслабляет сжатые кулаки.       — Что?       — Я знаю, выглядит так, будто мы нападаем на тебя, — добавляет Шэдоу, немного наклонившись. — Никто не помогал тебе в подобного рода вещах. Для тебя это неизвестная территория, и защищаться — это нормально.       — Я не боюсь! — резко говорит Соник. Но его дрожащие руки свидетельствуют о другом.       — Мы такого не говорили, — замечает доктор Жермен.       — Но ты ведь боишься, верно? — настаивает Шэдоу, вставая и наклоняясь ближе к нему.       — Ч-что? — запинается Соник, стараясь не отшатнуться от Шэдоу.       — Ты боишься осознавать, что можешь положиться на других, и что мы бросим тебя, когда ты откроешься, — Шэдоу впивается в него напряжённым взглядом алых глаз.       Соник лихорадочно осматривается, но поскольку Шэдоу стоит очень близко, сбежать не получится.       — Нет, я…       — Не смей. Лгать, — рычит Шэдоу, скаля зубы.       У Соника дрожат губы, и он падает обратно на диван, обхватив руками голову.       — Как только все узнают, какой я на самом деле, никто не захочет иметь со мной дел.       — Я всё ещё здесь, — замечает Шэдоу, тоже вернувшись на своё место.       — Ты ещё много обо мне не знаешь, — говорит Соник, качая головой.       — Чтобы меня напугать, потребуется больше, чем это, — он усмехается. — Ты вообще пытаешься?       — Ты ещё увидишь, — Соник поднимает голову, чтобы ещё раз встретиться с Шэдоу взглядом. Его глаза такие пустые сейчас. — И тогда я останусь один. Снова. Навсегда.       Шэдоу чувствует себя ужасно из-за глупой попытки пошутить. Сейчас Сонику нужна только честность. Он делает глубокий вдох.       — Раньше я чувствовал себя так же, — признаётся Шэдоу.       — Правда? — Соник смотрит на него с надеждой.       — Правда, — Шэдоу кивает. — Я был абсолютно убеждён, что если положусь на кого-то, то меня возненавидят, скажут, что я требую слишком много и что никто на самом деле не хочет иметь со мной ничего общего. Даже когда мои друзья пообещали безоговорочно меня поддержать, я им не поверил. Я был уверен, что однажды что-то да надоест им, и они уйдут. Но больше я не боюсь. Эту дружбу ничто не разрушит, настолько она крепкая, — он коротко улыбается, с любовью думая о Руж и Омеге.       — Как перестать бояться? — шёпотом спрашивает Соник. Пальцами в перчатках он касается нескольких бледных шрамов на внутренней стороне предплечья.       — Время. Практика. Терпение.       Соник грустно вздыхает, снова глядя на пол.       — Это сложно. Очень, очень сложно. Но оно того стоит, обещаю.       Соник всё ещё выглядит весьма удручённо.       — Я могу доказать, — говорит Шэдоу, прекрасно зная, что никто из них не отступится перед вызовом.       В зелёных глазах сверкает искорка, и это немного лучше, чем тот тусклый взгляд, что был у него еще недавно.       — Как?       — Если хочешь, я продолжу ходить с тобой на сеансы. И я покажу тебе, что ничто из тобой сказанного никогда не поколеблет мою веру в тебя. Веру в твои способности, как героя, веру в наши отношения, во всё, — обещает Шэдоу, сжимая ладонь Соника обеими своими.       Соник смотрит на их руки, прежде чем снова посмотреть на Шэдоу.       — Мы… можем попробовать? — предлагает он, пожав плечами.       — Самое то, — Шэдоу мягко улыбается.       Они покидают кабинет доктора Жермен, запланировав еженедельные встречи. Каждый понедельник в два часа дня Шэдоу сопровождает Соника. Каждый понедельник в два часа дня Шэдоу видит худшие стороны Соника.       И что бы он ни говорил, Соника знает, что доброта Шэдоу имеет пределы. Так у всех.       Это лишь вопрос времени.