***
Тогда, месяц назад, они в Гремячке силы ведьминские пополам поделили, разогнав тем самым всю кровь по новой в организме каждой, получили несказанный поток энергии. И как будто после всех разговоров с жителями деревни у них глаза слипаться должны были начать, но они в воодушевленном экстазе находились, как будто вдвоем что-то запрещенное приняли. Марьяна смутно помнила дорогу до отеля, потому что взгляд завороженный от глаз Вики отвести не могла, смотрела как в расширенных зрачках что-то новое плещется, что-то совершенно неизведанное. Наблюдала, как не человеческая, а почти дьявольская ухмылка на губах жрицы появилась, когда она Марьяну поймала за слежкой. Шаманке даже почудилось, что Вика десять лет возраста скинула после ритуала, будто силы омолодили ее не только внутренне, но и внешне. В гнетущей тишине они до Викиного номера дошли вдвоем, не сговариваясь. И после того, как внутри оказались, одновременно друг к другу прижались, но в этот раз не чтобы силы восполнить, а, чтобы как можно крепче их объединить. Марьяна в тот самый момент уверить была готова кого угодно, что если бы не проклятая Гремячка, то все их отношения с Викторией так дальше поцелуев по углам и не зашли бы. Потому что после долгого и крепкого объятья между ними зародилась страсть, которой они еще ни разу до того дня не поддавались. Их нежность и платонические отношения перешли на новый этап. В ту ночь между ними нечто совершенно волшебное происходило. Они будто ведомые энергетикой колдовской одежду с себя стянули в секунду, разбросав ее по всему номеру, как примагниченные отлипнуть друг от друга не могли. После той ночи Вика две недели ныла в переписке, подкрепляя это каждый день фотографиями, что Василию отказывает, из-за того, что засосы все сойти не могут. Они потом Марьяне и правда напоминали скорее гематомы чертовы, она и сама понять не могла, как так вышло. Когда наступило утро после испытания, женщины так зачарованы друг другом и остались, и вместо сборов медленных и вдумчивых утопали в долгих объятьях и поцелуях. И только стук в номер их в реальность вернул, Олег сквозь дверь кричал Вике о том, что они Марьяну найти не могут. А ведьма отшучивалась, что шаманка гулять по лесам опять ушла, пока рыжая рядом в подушку громко смеялась. После возвращения в Москву Вика решила у Марьяны остановиться перед готическим залом, и они все выходные провели вдвоем, из кровати не вылезая. Марьяна честно надеялась, что после тех выходных все будет по-другому. Но по-другому было ровно до момента возвращения Виктории в Питер. Они, конечно, все также переписывались, обсуждая одновременно все самое насущное, делясь переживаниями и лишь изредка разбавляли диалоги пошлыми шутками. Но, когда Райдос снова приехала на съемки готического зала через неделю между ними повисла тишина. Жрицу словно подменили, она избегала Марьяну, лишь иногда головой кивая на слова среди других участников сказанные. А в последнюю их встречу она внезапно Романову отыскала среди закутков большого особняка, чтобы просто к себе прижать, желая успокоить и поддержать после разноса на голосовании, слова нежные на ухо шептала, а потом спустя полчаса испарилась также быстро, как и появилась, будто и не было ее тут, будто Марьяне все это привиделось, но за окном знакомая фигура в это же время погружалась в такси.***
-Мы приехали, - объявляет с водительского сидения молодой мужчина. Марьяна из своих мыслей тягучих возвращается долго, словно из болота вынырнуть пытается. -Приехали, говорю, женщина, - таксист уже назад оборачивается недовольно, чтобы проверить, что все точно в порядке. -Спасибо, хорошего вам дня! – произносит Марьяна, полуулыбаясь, и выскакивает из машины. А когда порог особняка на Новой Басманной переступает почему-то чувствует облегчение. Столько раз она, приезжая, думала, что все кончено, что остается ей только наблюдать за точеным профилем Виктории, созерцать платья с завораживающими вырезами, умиляться улыбкам и детскому восторгу в глазах от каждой поставленной десятки. А сейчас почему-то моментально спокойно стало, легко до мурашек по телу и пустоты в голове. В гримерке на удивление застает одного только Череватого, сидящего в телефоне, хотя время уже позднее, и все давно должны были собраться. -Приветики. Больше нет никого? – задает вопрос, не успевая снять свою шубу. -Привет, Сахайя. Виктория где-то тут гуляет, да Гецати по телефону отошел поговорить, - отвечает Влад, не отводя глаза от мессенджеров. Марьяна бросает сумку на стол, достает оттуда туфли, чтобы переобуться. Гримеров тоже нигде не видно и Романова берет в руки косметичку, чтобы самой макияж подправить. Через пару минут, когда остается довольна результатом, хочет добавить последний штрих в виде яркой помады, и уже тянется за ней рукой, но слышит стук каблуков, ощущает энергетику знакомую и любимую. -Привет, Марь! – поднимает глаза на дверь, никого другого, конечно, не ожидая там увидеть. -Привет, - взгляд зачарованный направляет в сторону Виктории, которая будто сердце похитить окончательно пришла, ведь стоит в платье черном, чуть ниже колен, с рукавами-фонариками, вырез на юбке у которого через все бедро проходит. И улыбается женщина хитро, глаза прищуривая. -Пойдем со мной, я тебе кое-что покажу, - руку протягивает вперед к шаманке, боком поворачивается, вырез демонстрируя еще выгоднее. -Ну, пошли, - помада из рук возвращается обратно в косметичку, так на губах и не оказавшись. Они из гримерки выходят, и жрица кисть руки тянет к ее, переплетая пальцы. -Вика, тут же люди, - смущенно пытается вытянуть ладонь обратно. -Мы быстро сквозь них проскочим, - держит руку крепко, не отпускает, и Марьяна сдается, потому что как можно Виктории Райдос не повиноваться. Смотрит на нее недоверчиво, мотивы пытается понять, то месяц игнорирует, то внезапно за руку куда-то ведет в неизвестность. Они и правда быстро поднимаются по лестнице на второй этаж особняка, совершенно никого не встретив, заворачивают в крыло бесхозное, в котором обычно проходят съемки интервью экстрасенсов перед финалом. Марьяна оглядывается по сторонам, пытается понять, зачем же они сюда забрели, пока Виктория не доводит ее до дальней комнаты и дверь за собой плотно не закрывает, тут уже глаза Романовой на ведьму смотрят с интересом и ожиданием объяснений. -Вик, до начала съемок осталось буквально 20 минут, что случилось? – спрашивает шаманка. -Нам нужно поговорить, - и тут в глазах Виктории Марьяна видит растерянность, которую никогда прежде не видела, и поэтому интуитивно к себе ближе притягивает и обнимает. -Я скучала по тебе, - шепчет куда-то в локоны на затылке, губами по темени проходя. -Я тоже по тебе скучала, - улыбается краешками губ женщина и лбом своим ко лбу напротив прикасается, - мне нужно извиниться за свое поведение. Я вела себя, как последняя сука. Марьяна ото лба отлипает и в глаза заглядывает, замечая в них слезы. Берет жрицу за руки, поглаживая нежно по тыльной стороне пальцами, а взглядом так и просит продолжать, ведь хочется услышать объяснения, хочется обратно в жизнь свою впустить, хочется забыть это все, как страшный сон, разобравшись уже окончательно и снова как раньше вместе быть столько, сколько позволено. -Я после того испытания, нашего последнего, домой вернулась сама не своя, и Василий сразу обо всем догадался, не спрашивай, как, я замуж за юриста выходила, а не за экстрасенса, - вздыхает тяжело, усмехаясь. По щекам уже слезы стекают, и Марьяна их убирает, пальцами длинными ловит. -В общем, у нас были долгие недели разговоров и рассуждений, и мы пришли к решению, - глаза снова на Романову поднимает и в голубых и ясных читает лишь мольбу продолжать дальше, ответ побыстрее озвучить, - в общем, мы договорились о свободных отношениях, - выдыхает, одновременно видит, что в глазах Марьяны облегчение проскальзывает, - но я все равно себя такой хуевой матерью и женой чувствую. Поток слез бесконтрольно льется из-под опущенных ресниц ведьмы. -Хэй, посмотри на меня, - и Вика глаза поднимает, - я знаю, что мы эту тему не поднимали, но, я люблю тебя, - с Викиных уст вздох, удивленный вылетает, граничащий с облегчением, - и мы через все это с тобой пройдем вместе, раз я тоже к этому оказалась причастна. -Я тоже люблю тебя, - жрица слезы быстро с щек смахивает и кончиками губ улыбается. С ее плеч будто камень свалился, и было видно, как она наконец спустя столько недель смогла расслабиться, - я уже думала, что я всем одни неприятности творю и всех подвожу. Вика осторожно приближается к полным губам Марьяниным, рассматривая их, дотронуться боится, боится, что недостойна даже смотреть на них. Романова же пытки такой не выдерживает, делая шаг вперед, ведьму к двери припечатывает спиной, вдох поглубже делает, и сама целует, на что Виктория издает легкий стон. Марьяна понимает, что времени у них совсем немного, Марьяна знает, что вообще опасно им тут находиться, но держать себя уже не может, тем более, что желания у них обоюдные, даже не физически, ментально это чувствует. Она устраивает свою коленку между Викиных ног, чтобы дополнительной опоры придать, ногу смуглую в вырезе платья подхватывает и заводит себе за спину, уже проводя губами линию поцелуев от подбородка до выреза на груди. Вика же руками запутывается в локонах рыжих, при этом свою шею под поцелуи горячие и влажные добровольно подставляя, уверена почему-то, что Марьяна не оступится в этот раз, следов не оставит. Романова тем временем находит место чувствительное на шее, посасывает его, а затем прикусывает за мочку уха, выдох удовольствия Викин слышит. Руку одну на талии крепко держит, а вторую уже заводит под платье, на комок чувствительный надавливая. -Не сдерживайся, - в ухо ей Марьяна шепчет, - тут все равно никого рядом нет. Ведьма в ощущениях теряется, удовольствие после стольких страданий, истерик и слез нереальным кажется, не верит до конца, что Марьяна ее обратно подпустила, что приняла обратно без лишних слов и скандалов, что ждала преданно и влюбленно. И Вика не сдерживается, Вика стонет, Вика просит больше. -Пожалуйста, пожалуйста, я хочу тебя внутри, - выговаривает из последних сил. Марьяна бы и рада время потянуть, больше на прелюдии сконцентрироваться, до груди женской дотянутся хотя бы, ведь за время разлуки изголодалась по телу податливому невыносимо, но внизу их ждать никто не будет. Она кромку белья подцепляет и в сторону отводит, влагу собирает кончиками пальцев и ко входу подносит. На секунду останавливается, в глаза напротив заглядывает, зрачки видит шире, чем у самой себя во время трансов. В губы поцелуем впивается, одновременно пальцами входя, ритм быстрый устанавливая. Вика громко стонет прямо в поцелуй, напор оказался для нее неожиданным, она чувствует, как Марьяна еще один палец возвращает на клитор, и тут уже вскрик сдержать не в силах от грубых движений и темпа быстрого. Чувствует, что уже близка к разрядке и руками еще ближе к себе шаманку притягивает, и чтобы чувствовать ее как можно больше, и чтобы поддержку обрести, ногам своим не доверяет совсем. Марьяна лишь крепче за талию придерживает, темп пальцами не уменьшает, сгибая их и разгибая, а во рту языком искусно орудует так, что Вика уже контакт с реальностью начинает терять от одновременно разных способов тактильности. Романова чувствует, что мышцы влагалища начинают обхватывать ее пальцы, сокращаясь, чувствует, как Райдос дрожит всем телом, слышит ее последний приглушенный вскрик и ощущает зубы, плотно сжимающие ее нижнюю губу. От лица Викиного отстраняется, попутно руку выуживая и белье поправляя. Пальцы тонкие ко рту своему подносит и смазку слизывает, причмокивая. Ведьма в это время от оргазма отходит, голову на дверь откинув, смотрит на нее с глазами испуганными. -Сильно больно? – вопрос задает и пальцами губу нижнюю у Марьяны обводит. -Ты в следующий раз предупреждай, что ты тоже «кусь» любишь делать, - смеется Романова и смотрит на Вику с озорством, - не переживай, пройдет. Вика наблюдает за ней, счастья в глазах не скрывая, а потом, руками лицо ее обхватывает и пряди длинные за уши заводит. Целует нежно-нежно, остатки выступивших капель крови с губы слизывает. -Нам идти пора, а то там и правда уже все должны были собраться, - а сама не двигается с места, боится руки от шаманки отвести, боится, что все это однажды закончиться может. -Пойдем потихоньку, - Марьяна нехотя отстраняется, платье свое с рисунком, напоминающим джунгли, одергивает, волосы длинные встряхивает, знает, что причесаться не мешало бы успеть. Виктория отлипает от двери, запахивая вырез платья, волосы на правое плечо перекидывает, все не отводя глаз от рыжей ведьмы. Они вниз проскакивают на удивление также незамеченными, как и поднимались, хотя сегодня и обычный будний день, но детей в здании не видно, как и кого-либо еще. Но в гримерке их все же встречает 7 пар недовольных и скучающих глаз, потому что всем по домам хочется, как можно скорее. -Ну неужели, нагулялись голУбки, - недовольно бурчит Лина, и за дверь быстрее выскакивает. А за ней и все остальные выходят, лишь Череватый остается сидеть и улыбается отчего-то чересчур весело. -А где ж вас так долго носило? – по-наглому смотрит на каждую по очереди. Вика за сумкой своей тянется, чтобы помаду достать и, не смотря в зеркало, по губам проводит, пока гримеры пудру на ее лицо наносят в две руки, замечая ее подпорченный тон лица. -А не твоего это ума дела, Владик, - Марьяна лишь успевает огрызнуться с чернокнижником, заглядевшись на визаж ведьмы, опомнится не успевает, когда к ним, оставшимся в комнате заглядывает оператор и на выход просит побыстрее построиться. И вот они уже стоят в очереди на вход в готический зал, а у Марьяны на губе кровоподтек, не успела даже подкрасить помадой. Да и в зеркало даже не заглянула, иначе увидела бы еще и взъерошенные на затылке волосы. На Вику оглядывается, у которой от движений впопыхах помада за контур вышла, незначительно, только если совсем приглядываться. Видит ее улыбку влюбленную и умиротворенную, понимает, что после съемок точно вместе поедут домой.