Кристине иногда кажется, что она не изменяет вовсе. Кажется, что на самом деле не существует никакой Медведевой. Периодически в это хочется верить.
Кира не давала никаких контактов, подозрительно часто переезжала и… Была просто непозволительно хороша. Каждый раз, когда Захарова пыталась хотя бы поговорить, девушка с платиновым каре обрывала диалог, холодно бросив: «тебе пора».
Действительно, пора. Дома давно ждёт Лиза — три пропущенных, пять смс. Дверь подъезда прикрыв и двинувшись в сторону метро, Кристина жмёт кнопку вызова и уже через пару секунд в трубке слышит знакомый голос.
— Милая, всё в порядке?
— Завал на работе. Освободилась, скоро буду
Голос всё ещё хриплый, ибо от криков сорван и давно прокурен до невозможности. Кристина очередную заезженную фразу произносит, краснея до корней волос. Чувство вины мерзким комом подступает к горлу. Потому что Лиза будто бы и не подозревает совершенно — ни истерик, ни лишних вопросов, ни вполне обоснованной ревности. Даже когда Захарова является домой ранним утром, до смешного неловко пряча очередные следы от укусов, порезов или шрамов. Даже когда срывается, получив смс с незнакомого номера, все дела бросая, совместные планы двигая. Даже…
Ненависть к себе смешивается с жалостью в равных пропорциях, будто изысканный коктейль с крошкой толченого стекла. Захарова, не сбавляя шага, смахивает глупые слёзы. Кошмарно, безумно, по-настоящему сильно хочет Лизе всё рассказать, на плече у любимой выплакаться. А ещё хочется дать брюнетке в руки нож с аккуратным узким лезвием и изящной рукояткой, попросив оставить на теле сколько угодно следов. Увидеть бы только этот садистский огонёк в глазах чужих, заметить на секунду. Вот только Лиза совсем не такая ведь — у неё руки нежные, взгляд трепетный, напоëнный любовью, и поцелуи робкие.
Пытаясь задобрить и хоть ненадолго усыпить совесть, Захарова выбирает для Елизаветы самый красивый букет, что едва помещается в узком дверном проёме небольшой цветочной лавки. Ещё бы сладостей взять, но магазины ближайшие уже закрыты, а она итак заставила себя ждать.
Кристина чувствует, что делает для Лизы недостаточно. Кристина чувствует себя тварью.
***
Кира захлопывает дверь, не прощаясь, конечно — это в их случае лишнее совершенно. Несколько минут, закрыв глаза, стоит под ледяными струями душа, будто наказывая себя за то, что делает снова и снова. Себя и Кристину ненавидит одинаково сильно.
Когда Кристина, в очередной раз пытаясь задержаться, чтобы поговорить, смущалась сильнее обычного, Кира всё же решилась послушать. Этот диалог она в голове прокручивала черт знает сколько раз.
— Кир, у меня девушка появилась… Я не приеду больше.
С экрана блокировки на чужом телефоне смотрела самая красивая в жизни Медведевой девушка. Они вообще-то подруги, только Лиза почему-то со своей девушкой не познакомила. Что ж…
Кира тогда сказала, что не напишет больше, но потом ей показалась, будто есть нечто привлекательное в том, чтобы грязно и грубо выебать девушку своей возлюбленной.
Она снова написала.
Кристина снова приехала.
***
Заварив, кажется, слишком крепкий кофе, Кира набирает номер, что наизусть помнит уже пару лет, не меньше. Это одновременно приятно и больно, иронично до ужаса, почти смешно. Почти.
Лиза рассказывает с упоением о работе, перечисляет сорта кофе, что заказала, неосознанно сыплет терминами, хвастается набором пирожных и тортом в холодильнике, заставляя Киру улыбнуться. Слыша стук в дверь, темноволосая быстро прощается, и Кире кажется, что мир через секунду распадется на атомы. Ровно в тот момент, когда в замке дважды повернется ключ.
Выпущенный из рук телефон с шумом ударяется о столешницу. Обхватив руками плечи, будто не позволяя себе тоже рассыпаться, Кира смеётся, не ощущая того, как по щекам бегут горячие слëзы.
