Слишком

— А теперь рассказывай, солнце, что такого с тобой делала Кира, чего не могла бы я. Елизавета смотрит так, что Кристине хочется провалиться. Но пол отвратительно крепок, бетон надëжен, а Кристина и Кира не исчезают, даже если зажмуриться. — Может, мне рассказать? — саркастично-спокойно подаёт голос Медведева. Захарова падает на ближайший стул, голову руками обхватив. Боковым зрением замечает, что Кира за руку темноволосую держит, и той спокойнее. Страх и отчаяние Кристины измеряются километрами. Ей хочется оказаться за дверью, в другом здании, городе, стране. Но она всё ещё ни на миллиметр сдвинуться не может, а напротив сидят рядом её любовь и её же больная одержимость. Обе ждут каких-то слов. Захарова сжимает руки в кулаки, заставляя себя выговорить хоть что-то. Обращается подчёркнуто к Лизе и только к ней. — Мне, — прерывается, чтобы сделать короткий судорожный вдох и продолжить, — нравится, когда больно. Сильно больно. Андрющенко выглядит растерянной и отчего-то краснеет. Кира едва смех сдерживает, смотрит сверху вниз. — Почему Кира? — спрашивает Елизавета, с трудом подбирая слова. — Как давно вы... Вместе? — Мы не вместе, — почти хором проговаривают Кира и Крис. Темноволосая улыбается. — Так почему ты не сказала? Пытливый взгляд Елизаветы заставляет съежиться, но больше не позволяет лгать. — Казалось, что ты... не одобришь. Я не хотела, чтобы ты считала меня больной извращенкой. А Кира просто бьëт, не задавая вопросов. Лиза смотрит поочерёдно на обеих, в глазах её немой вопрос и абсолютное непонимание. Кира сухо произносит, обращаясь к Захаровой: — Солнце, ты только не делай из меня монстра. А Кристина уже сделала. В голове аккуратно рисовалась простая схема с хорошей Лизой и плохой Кирой. Первую стоило любить, обнимать трепетно, защищать от всего, даже от собственных странностей. Вторая была лишь пагубной зависимостью, с которой бороться так сложно. И сейчас в голове Кристины шаблон с треском ломался. Вот её личный монстр аккуратно придерживает кофейную кружку, делая глоток, вот поправляет Лизе воротник рубашки, губу прикусывает, нервничая. У неё, оказывается, тоже есть эмоции и даже какие-то чувства. Вероятно, к Лизе. Андрющенко перестаёт плакать, а в глазах её лишь на мгновение — никто не заметил — загорается пламя. Будто со стороны глядя, Лиза думает, что у Киры и Крис намного больше общего, чем кажется им обеим.