Truth or dare?

      Пленка холодной воды разбилась о лицо, расслабляя его мышцы. Кунигами выдохнул. Его отражение выглядело знатно помято. Как же он перенервничал...       Черты молодого человека были изменены возбуждением. Кунигами осторожно провел рукой по своей шее, словно собирая с нее остатки Чигири. Чигири. Чертов модник.       Поясница Кунигами все ещё отлично помнила, как безжалостно ее мучили полчаса тому назад, и Кунигами потёр ее, прямо в том месте, где сильные пальцы Чигири на нее давили. Знает он, как должны модели стоять. Тоже ему, нашелся, знаток модных поз, чуть не сломавший ему позвоночник.       Кунигами искренне сопротивлялся. Но инстинкты – это инстинкты, так что его член стоял, ноя от дефицита прикосновений. Возбуждение, что в тот момент осело бомбой замедленного действия в организме Кунигами, дало о себе знать. Девственный член заныл ещё сильнее, ожидая, пока Кунигами наконец решит помочь себе. Внезапно в тишину въелся тихий, глубокий голос. Кунигами вздрогнул от неожиданности.       – Кунигами.       Чигири вальяжно опирался о стену позади себя, со сложенными на груди руками, и смотрел в глаза Кунигами через зеркало. Его бордовые глаза были застиланы пеленой, он прищурился на вздрагивание Кунигами, заставляя того чувствовать себя слегка пристыженно. Кунигами упер взгляд в пол, проклиная чертовы инстинкты; член был полутверд.       – Д-да?       Чигири и бровью не повел, хоть и заметил, что рыжий находился явно не в лучшей форме. Будто это было чем-то обыденным, видеть Кунигами с покрасневшим лицом, соблазнительно блестевшим от пота и воды, с красными, пленительно красными от покусывании губами и дрожащим от накатывающих чувств телом. Всего-то возбудился, что здесь такого?       Это же банальная физиологическая потребность: секс. А в синей тюрьме, в общем-то, есть некоторые трудности с ее восполнением, так что все, что требуется от сотоварищей по команде это лишь понимание друг друга, верно?       Можно ведь просто оказать друг другу услугу, так?       У Чигири, во всяком случае, понимание есть. Осталось лишь донести это до Кунигами, делов-то. Парень-то не глупый, так что это не должно быть проблемой. Проблемой может быть то, что он, в общем-то, парень. Чигири знает, как нравится девушкам, когда их медленно уламывают и только затем нагибают, но он не был уверен, как быть, если перед тобой – не распущенная старшеклассница со сладкой ватой вместо мозгов, а самый настоящий парень, серьезный и строгий спортсмен, а так же дружелюбный и со внушительным телосложением...стоит ли Чигири проворачивать ту же схему что и с малолетними сучками или же ему стоит подойти к Кунигами с другой стороны?       Кунигами все еще стоял спиной к Чигири. Время от времени они неловко переглядывались через зеркало. Но оба чего-то ждали. Кунигами нетерпеливо сжал края раковины. Он уступает Чигири сделать первый шаг, ведь сам не знал, что ему даже сказать. И наконец Чигири решает воспользоваться возможностью сделать первый шаг, первым выпустить из горла давно просившиеся наружу слова.       – Ты...никогда не слышал о странных желаниях, скрытых ото всех? – глубокий голос заглушил рваное дыхание Кунигами. Тот мотает головой, хоть вопрос и был риторический, Чигири усмехается, видя в его глазах загоревшийся огонек интереса.       – Типа, ты вроде знаешь, что они у тебя есть, а всякий раз, как они появляются, ты прячешь их в самых уголках сознания, где они так и копятся, покрываясь пылью ограничений? – Кунигами никогда прежде не слышал, чтобы Чигири так много говорил, но слушать его действительно интересно, что бы он не говорил. Кунигами оторвал взгляд от пола и ожидая продолжения.       И оно не заставляет себя ждать. Чигири отодвинулся от стены, неторопливо и грациозно направляясь прямо к Кунигами. Но Кунигами и с места не сдвинется. Пожалуй, его ноги налиты свинцом. А Чигири, тем временем, расположился сбоку Кунигами, становясь рядом с ним напротив зеркал уборной. Чигири поравнялся, разглядывая отражения их обоих с неприкрытым интересом. Кунигами был выше него, да и в общем-то больше и внушительнее. Но выглядел сейчас почему-то гораздо слабее Чигири, как казалось последнему. Возбуждение меняет людей. И порой, можно не узнать человека в постели – в порочном слиянии тел у людей под давлением инстинктов обнажаются более искренние стороны, а у некоторых даже так называемые "скелеты в шкафу". В этом случае, странные идеи, порой наивные желания, запертые в уголке сознания.       – А ограничения бывают всякие, – Чигири продолжил, продолжая меланхолично осматривать отражения, задерживая глаза на лице Кунигами, – например, общество. Реже – обстоятельства, а иногда...       Чигири подступил чуть ближе к Кунигами.       – И ты сам.       Кунигами всего лишь поднял свой взгляд. Он никак не ожидал встретиться им с прожигающим, невозможно близким взглядом бордовых глаз. И поэтому Кунигами уже не был в силах отвести глаза, позволяя зрительному контакту существовать. Это первое ограничение, которое было снято.                                                                   //// ////       – Чигири...– Кунигами сдавленно простонал. Сдавленно – его глотку сжимала сильная, принадлежащая парню с лицом принцессы, рука. Она была на удивление грубой. Но все же удивительным это, как ни крути, не должно быть – смазливое личико не делало Чигири плохим спортсменом. Силы в руках Чигири было достаточно, чтобы попросту задушить Кунигами, и в его руках была буквально жизнь Кунигами, ведь Кунигами сейчас находился в таком уязвимом положении нагнутым к раковине и задницей кверху. Это не могло не будоражить – твоя жизнь в руках парня, который никогда не причинит тебе вреда, не это ли счастье для парня с кинком на похвалу?       Сильный толчок. Кунигами невовремя вспомнил, что у Чигири невероятно сильные ноги. Кунигами невовремя вспомнил, что Чигири любит грубо. Кунигами правда-правда не хотел вспоминать о том, что произошло ранее перед этим. Его член сам становился все тверже. По мере того, как хватка на шее усиливается. Еще один сильный толчок заставляет Кунигами вскрикнуть необычно высоким голосом. Так женственно. Вот, почему нижние в порно всегда выглядят так, будто вот-вот упадут в обморок.       – Че, возбуждает? – насмешливым тоном произнеслось сзади. Чигири продолжал вбиваться в разработанное отверстие с невероятной грубостью, до такой степени, что Кунигами боялся удариться лбом в зеркало перед ними.       Кунигами посмотрел на лицо Чигири в отражении. То выражало легкую издевку, самодовольство, и, конечно же, возбуждение. Хватка на шее не теряла свою мощь, удерживая Кунигами на месте, пока сзади чужие бедра грубо ударялись о раскрасневшиеся ягодицы. Чигири ухмылялся.       – Может, мне сжать твою шею сильнее?       Кунигами унизительно захныкал, подставляясь под Чигири еще больше.       – Я уверен, что ты кончишь, стоит мне только усилить хватку...– от насмешливого тона Кунигами возбудился только сильнее. Нетерпеливый вздох, слетевший с его блестевших от слюны губ не остался без пристального внимания Чигири.       Кунигами смотрел в пол, с унизительно склоненной головой, пока его берут сзади, совсем не щадя его отверстие, узкое от непривычки к размеру члена. А Чигири же считал зеркало напротив них как нельзя удобным для любования сменой эмоции на искаженном возбуждением лице Кунигами. У того просто голову кружило с такого грубого обращения. С его искусанных, припухших губ доносились хныканье и жалобные стоны.       – Пожалуйста...– он взмолился к Чигири в жалобном, нуждающемся стоне, прогибаясь в спине сильнее и подставляясь еще больше с обеих сторон; с одной, ближе к паху Чигири, и с другой, поддаваясь навстречу сжимавшей его шею руке.       – Вот так? – Чигири выдал с наигранно невинным тоном, ослабляя хватку и заставляя Кунигами позорно заскулить, моля об обратном. Чигири так же уменьшил интенсивность толчков, его член скользил внутрь и наружу более нежно, в последствии чего Кунигами перестал подаваться вперед из-за их мощи боясь сбиться с ног.       – Чигири...– он порочно постанывал, отчаянно желая вернуть Чигири к прежнему темпу.       – Заткнись, – Чигири процедил сквозь зубы, – суетливый, как женщина.       – Но...ах...н-но...– Кунигами чувствует, как ломается его гордость на мелкие осколки, когда он начинает отчаянно поскуливать, желая получить свое, греховно выгибая поясницу и выпячивая зад в поисках большего. У Чигири просто нереальный уровень самоконтроля.       – Что, будешь умолять меня об этом? – тон и ухмылка Чигири кишили самодовольством.       Когда внезапно Кунигами грубо оттянули за волосы, насильно поднимая его голову и вынуждая его оказаться напротив собственного отражения. Для сильного, мускулистого парня под 1,88 он выглядит отвратительно жалко, но даже понимая свою унизительную позицию, где его трахают со спины, буквально вжимая в раковину, он какое-то время изучает свое раскрасневшееся лицо, только потом уже смотря на Чигири. Он неизменно держал его за волосы, обладая теперь уже полным контролем над телом Кунигами. Он закусывает губу, хмурит тонкие брови и выходит из Кунигами, прежде чем снова войти с неимоверной силой, заполняя Кунигами основательно и глубоко, от такой силы Кунигами пошатывается и упирается лбом в зеркало, и издает отвратительно грязный, полный нужды жалобный стон. Он с упоением отмечает, что хватка на шее снова усиливается.       – Ну как тебе? Так, ты хотел, чтобы я тебя трахнул? – Чигири начинает вколачиваться со всей силой, не жалея ни капли своей агрессии по отношению к заднице Кунигами. Стоны и периодические вскрикивания Кунигами заглушают характерных звуков шлепков кожи о кожу. Его продолжают по-хозяйнически удерживать за волосы, и теперь лицо Кунигами никуда не может деться от пристального взгляда бордовых глаз. Продолжая смотреть в мокрые апельсиновые глаза, Чигири просто поражался тому, как греховно он выглядел, вызывая в голове распутные ассоциации, – грубо, да? Без капли нежности, как собаку в подворотне?       Кунигами непроизвольно ощутил капельку страха перед таким Чигири, хоть и провыл отчаянно на такие слова. Он так много себе позволял, потому что Кунигами – парень, а не баба, и выдержит? Или он был на что-то зол? В прочем, усилившиеся в разы толчки отметали из головы Кунигами любые другие мысли, кроме 17 сантиметров, мучавших его анальное отверстие.       Чигири начал вколачиваться так сильно, что Кунигами сорвал голос от стонов. Время от времени Чигири так же сжимал шею Кунигами, чтобы тот поперхивался собственным скулежом и слюной. Кунигами ударялся животом о раковину от невероятной мощи, с которой его имеют сзади. Его ресницы блестели от слез, когда он мокрыми глазами смотрел на почти бесстрастное лицо Чигири в отражении. С его губ редко слетали какие-либо звуки, однако же он горячо и восхитительно пыхтел, время от времени прикрывая глаза.       – Смотри в зеркало, когда будешь кончать, – "чтобы видел свое блядское лицо" Чигири предупреждающе сжал шею Кунигами, возможно таким образом предотвратить любое непослушание. Кунигами пробрало от приказного холода в его и без того низком голосе, и застонал громче, вызывая у Чигири тихие смешки.       В этот момент Чигири удивительно точно сжал волосы Кунигами сильнее, и Кунигами позорно кончил первым, смотря на свое отражение. В момент высокой тональности стона его губы образовывали идеальное розовое колечко, веки порочно прикрылись, дрожали ресницы, а в мокрых апельсиновых глазах звездилось от оргазма. До старости сниться будет.       Чигири с томным стоном излился ему на спину, высвобождая из хватки. Как только шея Кунигами открылась, его глаза раскрылись в изумлении от того, что она багровела синяками. Он ведь тогда еле дышал.       Пока он продолжал осматривать себя в отражении, Чигири, опершийся о соседнюю раковину спиной, заинтригованно наблюдал за реакцией Кунигами.       – Впечатлен твоей выносливостью, герой.       Все, что он говорит, нежно ухмыляясь. Кунигами горько усмехается в ответ.       Чигири любит грубо. Кунигами тоже.