The thread of fate

      — Не трогайте моих сыновей! — сильный и звонкий женский голос разрезает гром молний, вынуждая их вздрогнуть. — Даже если сейчас я беззащитна, не смейте забывать, кто я!       Мужчина в маске поднимает руку, одним движением останавливая остальных подчиненных.       — Отпустите мальчишек. Мы здесь только ради неё.       — Мама! — Колени ударяются об деревянный пол, осколки разбитого окна впиваются в детскую кожу, проливая кровь. Завязанные руки неприятно ноют, слезы беспрерывно текут по лицу, останавливаясь на разбитой губе.       Мальчик в разодранной одежде злобно сверкает злыми глазами на мужчин, загораживая собой бессознательно ребенка.       — Бомгю, присмотри за Чанрёном, — Женщина улыбается болезненно, смахивая единственную слезинку. Её руки сжаты в кулаки, ногти впиваются в ладони, оставляя следы.       Черные локоны её длинных волос струятся по хрупкой спине, прикрывая кровавый след на лопатках. Она в последний раз одаривает сына нежным взглядом и позволяет веревкам окольцевать свои запястья.       — Выдвигаемся. Генерал уже ждёт.       — Да, командир!       Бомгю раздирает горло, кричит во всю мощь легких и пытается подняться с колен, но падает вновь, не в силах удержать тело в равновесии. Конечности наливаются свинцом, зрение мутнеет, а порубленный на куски труп отца добивает травмированное сознание девятилетнего ребенка.

***

      — Мама!       Перед глазами родная комната, освещенная солнечными лучами. Привычные деревянные стены, пол, потолок и колючее покрывало, на котором он спал. Рука, вытянутая вперёд, слабеет и падает на живот, слегка подрагивая.       — Сон. Это был сон.       Бомгю принимает сидячее положение и запускает пальцы в запутанные чернильные пряди. Тяжелый вздох невольно срывается с губ. Просидев в прострации еще некоторое время, он отбрасывает покрывало в сторону и поднимается на ноги, выходя на улицу.       Погода действительно хорошая. Надо успеть нарубить бревен и собрать скудный урожай до того, как нагрянут холода. Также нельзя забывать о лекарственных травах. Глаза сканируют местность в поиске мальчишеской фигуры, но безуспешно.       — Рён! Чанрён! Йа, мелкий, куда ты делся!?       Внезапно нехорошее предчувствие захватывает юношу и он возвращается в дом, перепроверив всё еще раз. Но, как и ожидалось, маленькое помещение полностью пустое. На полу лежат два покрывала, на самодельном неустойчивом столе стоит грязная кружка из под травяного чая. Зацепившись взглядом за полку для кухонной утвари, Бомгю вмиг столбенеет, задержав дыхание.       — Не может быть…черт!       Пнув дверь ногой, Бомгю выбегает из дома, на сумасшедшей скорости влетев вовнутрь огромного леса, с которым граничила их обитель. В своё время мать специально выбрала именно это место, которое достаточно опасно для всех остальных, но вполне безопасно для их семьи.       Отец был неплохо обученным воином, умевшим пользоваться мечом, в то время как мать – одаренной лучницей. Но после того, как маму похитили, а отца убили, их дом стал очередным опасным местом, где они могли в любой момент лишиться жизни.       Вот же блядство! Сколько раз Бомгю говорил брату не соваться в этот чертов лес! Тревога бьет по всем внутренностям, заставляя тело холодеть от волнения и страха.       Если с Чанрёном что-то случится, жизнь Бомгю потеряет последний смысл.       Ноги начинают гудеть от длительного бега, но парень не останавливается. Стоит только раздаться испуганному крику, как Чхве начинает бежать еще быстрее, узнав этот голос.       Сердце будто прекращает своё биение, когда перед глазами разворачивается картина: неизвестный человек в черных одеяниях протягивает окровавленную ладонь плачущему Чанрёну.       — Ты! Ублюдок! А ну отойди от моего брата! — Бомгю бросается вперед, прыгая на незнакомца, придавливая его к земле. Он тут же без промедления смыкает свои руки на шее мужчины, надавливая со всей силой.       Незнакомец возмущенно мычит, и уже в следующую секунду сам переворачивает Чхве таким образом, чтобы он оказался придавленным к зеленой траве. Юноша тут же начинает брыкаться, размахивая руками и ногами. Человек в черном раздраженно цыкает и болезненно давит на какие-то точки на теле, забирая возможность двигаться.       Бомгю удивлённо таращится на открытое лицо мужчины, маска которого слетела во время их перебранки. Удивительно четкие и ровные черты лица, глубокие карие глаза и прямой нос, которые идеально сочетаются с пухлыми губами.       Рыжие волосы потрепаны, развиваемые ветром. Они доходят до плеч, закрывая уши. Парень не может проронить и слова, хоть обездвижено только его тело.       Бомгю всегда думал, что его мама – самый красивый человек в мире. Но теперь это утверждение оспоримо.       — Ой! Господин Ён! Вы в порядке? — Чанрён вытирает слезы рукавом и обеспокоено подается вперёд, цепляясь за ткань плаща мужчины.       — Всё нормально. Это твой брат? — Глубокий и хриплый голос возвращает Бомгю в реальность, и он угрожающе хмурится, пытаясь хоть как-то пошевелиться.       — Да…его зовут Бомгю, господин Ён.       — Я позволю ему двигаться, если всё обойдется без таких глупостей.       — Братец! — Чанрён предупреждающе осаждает Чхве взглядом и без слов говорит ему успокоиться.       Парень, безусловно, ужасно раздражен, смятен и смущён, но ему нужны ответы на вопросы и возможность двигаться, поэтому он грузно выдыхает и показательно закрывает глаза.       Ён невпечатленно мотает головой и вновь надавливает на участки тела, и скованность в ней мигом пропадает.       Бомгю сразу садится и хватается за нож, пристально вглядываясь в мужчину, утянув брата к себе за спину.       — Кто ты, черт возьми, такой и что тут делал?       — Мда, никакого уважения к старшим и спасителям, — Ён закатывает глаза и поднимает свой меч с земли, с лязгом вернув в ножны. Бомгю ненамеренно завис на этом движении. — Меня зовут Чхве Ёнджун, я свободный странник, что путешествует по маршруту ветра. Поток привел меня сюда, где я наткнулся на беззащитного ребенка, пытающегося отбиться от медведя кухонным ножом. Вот я и спас его. Труп вон там лежит, к слову.       Бомгю прослеживет за движением руки и действительно натыкается взглядом на убитого медведя. Облегченно выдохнув, он оборачивается к Чанрёну, визуально проверив на наличие ранений. Не обнаружив таковых, парень в приступе чувств обнимает брата за плечи, заставляя того издать задушенный писк.       — Негодяй! Знаешь, как я испугался!? Зачем ты вообще в лес полез? Идиот.       — Йа! Перестань ругаться! Ты же вчера все органы чуть не выплюнул в приступе кашля! Вот и пошёл за травами, — Чанрён смущенно отталкивает руки старшего и виновато смотрит в землю, закусив губу.       Если бы его не спасли, он бы умер, это ясно как день. Внезапно вспомнив о том, что они не одни, Чанрён поворачивается к скучающему страннику и складывает ладони в благодарном жесте.       — Господин Ён, спасибо вам!       — Я же сказал тебе звать меня Ёнджуном. Что за фамильярность? Мне что, звать тебя Рёном тогда?       — А я не против, звучит миленько, — Младший очаровательно улыбается, обнажив ямочки, оставляя Ёнджуна обезоруженным. Он вздыхает и мотает головой, принимая свою участь.       Карие глаза встречаются с черными, и в лесу в тот же момент воцаряется тишина. Бомгю смотрит во всю, изучая всё, что только может. Хоть мешковатая одежда и скрывает тело Ёнджуна, очевидным является тот факт, что он силён. То, что он в одиночку прирезал медведя – уже яркое тому доказательство.       Чхве так же складывает руки в благодарном жесте, не сводя глаз с темных напротив.       — Спасибо за спасение моего брата.       Ёнджун молчит пару секунд, после чего кивает, мягко улыбнувшись. Этот неожиданный и совсем нежданный жест ошеломляет Бомгю и он по неволе заглядывается на пухлые губы.       — Господин Ён, не хотите у нас переночевать?