Свет очищающий

– Благодаря отряду разведки из подразделения света мы теперь знаем, что империя натащила на тот склад столько оружия, что три раза всю базу укомплектовать выйдет… Спать хотелось невыносимо, а монотонный бубнеж убаюкивал еще сильнее; очень скоро он поймал себя на том, что тупо смотрит в одну точку на столе, стараясь не моргать слишком часто. – …Эй, Сол, ты спишь, что ли? Перед носом возникла узкая женская ладонь с алым маникюром, помахала, будто разгоняя дым. Он моргнул, поднял взгляд – все смотрели на него. – Нет, я просто задумался. – Ну конечно, он спит, – буркнул Элфдрит с другой стороны стола. – Он сутки разведчиков координировал. Вот поэтому я ненавижу утренние совещания. Эй, Сол, хочешь, какой-нибудь коктейль на основе кофе? С согревающим, – он подмигнул, – эффектом. – Никаких согревающих эффектов, – оборвала его Юрайша. – Я не ввожу сухой закон, потому что сомневаюсь в эффективности тотальных запретов, но наглеть-то не нужно. Десять утра. Сол, пожалуйста, ответь Амнелис на ее вопрос и можешь быть свободен. Извини, мне действительно стоило отправить тебя отсыпаться, но склад не ждет, да и проект Амнелис тоже. Сол взглянул на Амнелис, та подвинула к нему чертежи, на которых угадывалась человекоподобная фигура. – Поясни, – попросил он. – Я ведь не ученый. – Это магитех, в котором я предлагаю использовать двигатель, – сказала она, заправив прядь светлых волос за ухо. – Снабжен полным набором опций боевого магитеха, человекоподобную форму имеет для упрощения использования его в бою. Тебе нравится? Сол пожал плечами. Он понятия не имел, нравится ему или нет. Это был просто чертеж. – А почему вы меня спрашиваете? – Так двигатель-то твой, – сказала стоящая рядом с ним Фина, рассматривая свой маникюр. – Ну, точнее, его начинка. Поэтому мы решили, что решающее слово за тобой. Сол взглянул на Амнелис. – Я доверяю твоим решениям, если ты считаешь, что так будет лучше всего, пусть будет. – Тогда решено, – подытожила Юрайша. – Амнелис, на тебе постройка магитеха, я освобождаю тебя от всех прочих обязанностей до тех пор, пока он не будет готов. Ровен, Бегемот – подготовьте план захвата этого склада. Элфдрит, с тебя план эвакуации жителей порта на случай, если что-то пойдет не так. Фина, Бахамут – патрулирование. Сол – спать. Элфдрит, я слежу за тем, чем ты спаиваешь личный состав, еще одна щедрая раздача алкоголя, и я сошлю тебя на базу в степи до весны, там как раз с питьевой водой перебои, будешь насосом работать. Все свободны. – Зануда, – беззлобно буркнул Элфдрит, как только они вышли за дверь, и приобнял Сола за плечи. – Ну так что насчет кофе? Он покачал головой. – Нет, я все-таки спать. – Ладно, тогда потом, – тот пожал плечами и обернулся к остальным. – Народ, кому кофе с добавками? Сливки, сок, специи? Амнелис, острый перец? Фина, корица? На пересечении двух коридоров они разошлись в разные стороны – Сол пошел к жилому сектору, те, кто согласился на предложение Элфдрита – с ним на кухню, а остальные – в сторону входа на базу и склада. Он дошел до своей комнаты – третья дверь слева – толкнул дверь и, не раздеваясь, рухнул на кровать лицом вниз. Все тело болело: прошлой ночью пришлось побегать, да и чужие эмоции в последнее время вызывали у него физический дискомфорт. Он ужасно устал. Но теперь не мог выкинуть из головы чертеж Амнелис. “Интересно, магия этого магитеха будет на основе ветра? Надо будет вечером спросить”. Единственной стихией, которой им не хватало, был ветер. У Юрайши было семь Мудрецов – на одного меньше, чем Веритасов у императора, и именно поэтому важно было как можно быстрее закрыть вакантное место. Ровен, Мудрец льда. Он формально считался лидером Мудрецов – хотя ненавидел это звание, “мне одного громкого титула принца Гесса хватает”. Он был всегда искренен, прямо говорил, о чем думает, и пытался верить в лучшее. Он мечтал о свободном от гнета империи Гессе даже больше, чем его мать, а это о многом говорило. Единственным его слабым местом были отношения с братом, все знали это – и все старались лишний раз ему об этом не напоминать. Фина, Мудрец земли. Девушка без памяти, отчего Сол чувствовал с ней особое душевное родство. Самым первым, что она помнила, был снег на улицах имперского города, где ее, подростка, подобрали. Она одевалась подчеркнуто эротично и ярко красилась, заставляя мужчин сворачивать ей вслед головы, но по отношению к империи была совершенно безжалостна – Фина прошла алдорские лаборатории и армию и люто ненавидела это все. Элфдрит, Мудрец воды. Он был темным эльфом, и он пришел к ним сам, а на вопрос Юрайши ответил “Я не гессец, но я знаю, что такое жить в Алдоре, если ты не алдорец”. У Сола вечно болела от него голова – Элфдрит эмоционировал бурно, ярко и не всегда уместно – но все равно ему нравился этот эльф, нравилась легкость, с которой тот относился к жизни. Даже здесь, среди армии повстанцев, он не собирался отказываться от удовольствий, играл в карты, втягивая в это остальных Мудрецов (с низшими по рангу играть Юрайша ему запретила), заводил необременительным романчики с симпатичными девушками и юношами, смешивал умопомрачительные коктейли из подручных ингредиентов, а его девизом было “Ну да, приближается война, так что, теперь не жить, что ли?” Амнелис, Мудрец молнии. Бывший главный инженер и военный стратег, она отличалась занудством и педантичностью, стремлением дотошно следовать правилам и сначала думать, а потом делать. Большинство блестящих планов Мудрецов были ее авторства, но непосредственно сражаться она не стремилась. “Я медленная”, – говорила она, что не очень вязалось с ее стихией. Ее любимым досугом было чтение, она иногда подкидывала Солу новинки и все время пыталась приобщить к книгам и Элфдрита – “Чтобы переключить его на что-то конструктивное” – но тщетно. Бегемот, Мудрец тьмы. Когда Юрайша сказала, что сейчас познакомит их с новым Мудрецом, и позвала в зал совещаний огромного черного монстра, все изумились, а она лишь плечами пожала – не до жиру. Бегемот не мог ни говорить – его глотка была приспособлена для рычания, а не для членораздельной речи – ни писать, потому что никакие инструменты для письма невозможно было удержать когтистой лапой, но он был разумен и понимал ситуацию не хуже остальных. Сол поначалу сторонился его, как и любого мага тьмы, но потом оказалось, что именно он лучше всего понимает Бегемота, может доносить его эмоции до остальных и таким образом налаживать коммуникацию, и они почти подружились. Фина называла Бегемота “Пушистенький”, обожала гладить его, перебирая шерсть, и он не возражал. Бахамут, Мудрец пламени. Эспер, древнее призываемое создание, служащее тому, кто победит его в бою и заключит с ним пакт. Бахамут не был верен их идее или Гессу – только Юрайше, относился к остальным свысока, а свою роль воспринимал как работу, но даже он, кажется, постепенно проникся к ним симпатией и иногда развлекал их рассказами о тех, кому служил раньше. Еще он обожал инструктировать новичков: один вид огромного дракона в темной чешуе внушал им трепет и уважение. Сол, Мудрец света. “Это Сол, и он не различает полутонов, ему все надо говорить буквально”. “Это Сол, и не эмоционируйте бурно при нем, если беситесь – выйдите, продышитесь, а потом возвращайтесь”. “Это Сол, и если он вдруг забыл тебя или что-то, о чем вы договаривались – такое бывает, просто напомни ему еще раз”. Его принимали со всеми его особенностями и ограничениями, его уважали за силу и стремление избежать лишних жертв. Он сам чувствовал, как плохо вписывается в любое общество, как люди сторонятся его, его необычного внешнего вида и не всегда уместного поведения – но в этом сборище странных людей и нелюдей ощущал себя почти своим. Он уснул, думая об этом, а когда проснулся под вечер и отправился на кухню за кофе – тут-то и встретил Амнелис, которая, казалось, специально искала его. – О, ты проснулся, – обрадовалась она, входя на кухню в тот момент, когда он сидел над горячей чашкой. – Мне нужно съездить за двигателем, – в последние несколько месяцев двигатель находился на другой базе, с более укомплектованными лабораториями, где его в очередной раз пытались вскрыть, но потерпели неудачу. – Ты точно не против, что мы его используем? Он покачал головой. – Пусть приносит пользу. У этого магитеха будет магия ветра? – Ну да, – Амнелис тоже налила себе кофе и села рядом с ним. – Если честно, то он практически построен. Я не удержалась и создала экспериментальный образец. Остались только последние штрихи, пару узлов заменить – там можно сделать более изящно – и добавить двигатель. Сол вдруг вспомнил чьи-то слова. “Только человеческое сердце сделает его по-настоящему живым”. Он не помнил ни кто это сказал, ни в каких обстоятельствах. Сол вообще не помнил ничего дальше последних года-полутора, все, что было раньше, было покрыто серым туманом – но иногда из этого тумана выныривали отдельные слова или образы, вот как сейчас. Он повторил фразу вслух, и Амнелис скривилась. – Это мерзко, – сказала она. – Конечно, любой инженер, проектирующий магитех, хочет, чтобы его творения были ближе к живым существам, чем к машинам, но добиваться этого, отнимая сердца людей – это обменивать настоящую жизнь на псевдо-жизнь, на эрзац жизни. В долгосрочной – и масштабной – перспективе это путь в никуда. – Хочешь, я съезжу за двигателем? – предложил Сол, и она покачала головой. – Нет смысла, мне все равно нужно в тамошние лаборатории за некоторыми мелочами для “мозгов”. Ладно, пойду обратно к работе. Она взяла чашку, достала пригоршню печенья из жестянки на столе и ушла из кухни. Сол остался сидеть над своей чашкой. Неделю после этого он занимался обычными делами – тренировал свое подразделение, помогал остальным Мудрецам с их обязанностями. А потом грянул гром. Сол возвращался с патрулирования – беречь периметр нужно было не только от монстров, но и от возможных имперских разведчиков – когда заметил на базе легкую панику. Все хаотично носились, кто-то тащил целую охапку мечей, кто-то истерически требовал “собрать сундук исцеляющих зелий, да побыстрее”. Сол мог поймать кого-нибудь и потребовать ответов – как Мудреца его уважали – но, посмотрев на суматоху, он отправился прямиком в рабочий кабинет Юрайши. Та сидела за столом, держа в руках пару исписанных листков. При виде Сола ее лицо приобрело очень странное выражение – как будто она не очень-то хотела его видеть – но в эмоциях ничего, кроме тревоги, не было. – Что случилось? – спросил он. Юрайша чуть-чуть помолчала, потом ответила: – Империя напала на нашу базу под Инграмом. Это было организованное нападение армии с поддержкой магитехов. Имперцы смогли захватить базу, но мы отбились и вернули ее. Есть жертвы. Сейчас я отправляю туда Фину с поддержкой. Сердце ухнуло куда-то в живот. База под Инграмом была главным научным центром повстанцев. – Она далеко в глубине территории Гесса, вдали от алдорских баз, – сказал Сол. – Они полезли туда за чем-то конкретным. Амнелис успела увезти оттуда двигатель Вавилона? Юрайша молчала. – Так успела или нет? – спросил, холодея, Сол. – Двигатель украден, – наконец, произнесла она. – В данный момент его увозят на воздушном корабле в сторону столицы. Я отправлю Бахамута в погоню. Больше Сол слушать не стал. Он вылетел из кабинета, пробежал по коридорам и оказался в ангаре, где, кроме пары воздушных кораблей (собранных из украденных у империи запчастей), размещался еще и Бахамут – в стандартную комнату дракон не влезал. Он успел: Бахамут еще не улетел, сейчас он стоял, разминая крылья, и внимательно рассматривал разложенную перед ним прямо на полу карту. – Подожди, – крикнул Сол, подбегая к нему. – Возьми меня с собой! – Еще чего, – буркнул Бахамут. – Ты мне только помешаешь. Сол схватился за его крыло. Знал, что если тот всерьез захочет улететь, то без труда вырвется, но все равно схватился в какой-то инстинктивной попытке удержать. – Я должен вернуть этот двигатель. Какой от меня толк в борьбе за свободу, если я даже сразиться за собственное сердце не могу? Бахамут помолчал, раздумывая. Потом вздохнул – из ноздрей вырвались две струйки дыма. – Хорошо, полезай на спину. И держись крепко, вряд ли полет будет комфортным. Сол вцепился в его чешую, оттолкнулся от пола и перекинул ногу через позвоночник, оказавшись между крыльев. Шкура под его пальцами была теплой и гладкой, держаться было решительно не за что, так что в конце концов Сол просто прижался всем телом к шее Бахамута и обхватил ее руками. – Вы отбиваете двигатель и сразу возвращаетесь назад, – послышалось от дверей ангара. Сол повернул голову – и увидел там Юрайшу. – Никакого геройства. Никакой мести: если отдадут по-хорошему, забирайте, и император с ними, пусть уходят. Если риск будет слишком велик, то просто пусть уходят. Сол, ты гораздо ценнее этого двигателя, не рискуй понапрасну. – Хорошо, – ответил Бахамут за них обоих, подобрался и начал разбег. Миновав ворота ангара, он оттолкнулся от земли, развернул крылья и взмыл в воздух, поднимаясь вверх широкой спиралью. Ветер рванул волосы и плащ, больно ударил по глазам. Сол уткнулся лицом в теплую чешую. – Сейчас буду разгоняться, держись, – сказал Бахамут. Удивительно, что его голос было так хорошо слышно даже несмотря на рев ветра: Сол вспомнил слухи о том, что эсперы владеют телепатией. Ветер засвистел еще громче, бросился ему навстречу, пытаясь сдуть со спины дракона, но Сол распластался на ней, всем телом вжимаясь в чешую. Повезло еще, что Бахамут был теплый: если бы не это, он бы заледенел на такой высоте и скорости. Сколько времени занял полет, Сол не знал: все его внимание было занято попытками не оказаться сдутым ветром и болью в затекших руках и ногах. Но в какой-то момент Бахамут плавно сбросил скорость, и он рискнул поднять голову. – Догнали, – сказал Бахамут, но Сол уже и сам заметил. Впереди, ялмах в трехстах, летел воздушный корабль. С такого расстояния Сол не мог рассмотреть, что творится на палубе, и не знал, вызвало ли их появление там панику, но прекрасно видел, что корабль несется вперед со всей возможной скоростью. Но вместо того, чтобы догонять его, Бахамут почему-то направился к земле. – Что ты делаешь? – крикнул Сол, срывая голос. – Ссаживаю тебя. Я пойду на таран. Мне-то ничего не будет, я в чешуе, а вот для тебя может быть опасно. Я собью корабль, а ты подходи к месту падения. Он опустился к самой земле, заросшей редким сосновым лесом, выбрал более-менее открытую поляну и завис над ней на высоте человеческого роста. Сол спрыгнул на мягкую, покрытую ковром из опавшей хвои землю, и Бахамут тут же поднялся обратно, стрелой рванул вперед – туда, где с каждой секундой отдалялся корабль. “Это мы с такой скоростью летели?!” – подумал Сол, но долго сосредотачиваться на этом не стал и побежал вперед, петляя между деревьями и не сводя взгляда с двух приближающихся друг к другу в небе фигур. Бахамут подлетел к кораблю вплотную, полил его пламенем из пасти, после чего вцепился когтями на задних лапах в обшивку и забил крыльями. Кусок обшивки отвалился, корабль накренился и потерял скорость, но не упал. Сол видел вспышки в небе: алдорцы поливали дракона какой-то магией – но Бахамут совершил крутой вираж, облетел корабль вокруг и, ускорившись, протаранил его, продырявив лапами. Вот теперь корабль задымился – кажется, Бахамут намеренно целил в машинное отделение – и начал стремительно терять высоту, устремившись к земле. Сол проследил за ним до момента, пока он не скрылся за деревьями, а потом рванул еще быстрее, хоть и начал уже задыхаться. Он не помнил, какую жизнь вел до того, как стал Мудрецом, был он солдатом в армии или работником на ферме, но в последнее время у него было не так много физических упражнений. Ему понадобилось примерно полчаса, чтобы добраться до места – хотя найти его оказалось совсем нетрудно. Запах гари и дыма чувствовался издали, да и горящие вокруг деревья стали неплохим ориентиром. В стороне от разбитого корабля сидел Бахамут; заметив Сола, он протянул ему футляр-шестигранник. Сол схватил его, прижал к уху – и услышал биение. Он посмотрел в сторону корабля. Вокруг него валялись обгоревшие тела, живых, кажется, не было. Бахамут понял, о чем он думает. – Один сбежал, – сказал он. – Сид, главный инженер воздушных кораблей. Ушел телепортом, я не успел ничего сделать. Про Сида они все слышали немало – Амнелис, напившись, могла костерить бывшего коллегу часами. Но самое важное сейчас было то, что Сид был приближен к императору – а значит, приказ захватить двигатель был отдан императором лично. – Он приведет подмогу, – сказал Сол, и Бахамут кивнул. – Скорее всего, Веритасов. Я не знаю, есть ли у них более быстрые летательные средства или другие крылатые эсперы, но есть риск, что мы наведем их на основную базу. Он еще секунду подумал, потом вложил двигатель обратно в лапу Бахамуту. – Возвращайся. Я останусь здесь и задержу их. – Юрайша сказала не геройствовать, – напомнил Бахамут, и Сол нахмурился. – Я не собираюсь сражаться с ними до смерти, только немного потяну время. Если станет совсем жарко, сбегу телепортом. Куда хуже будет, если они проследят за тобой. – В этом есть резон, – признал Бахамут. – Но тогда уж лучше я останусь, а ты уходи с двигателем. Сол покачал головой. – Они быстрее поверят, что он у меня, и я буду его защищать. Он не сомневался в том, что разведка алдорцев не слабее, чем у них, и что, скорее всего, командование врага прекрасно знает о его связи с этим двигателем. Бахамут, похоже, тоже об этом подумал. Он расправил крылья, прижал лапу с зажатым в ней шестигранником к груди и взмыл в воздух; поток ветра сбил было пламя с горящих ветвей, но уже секунду спустя оно разгорелось с новой силой. Сол остался ждать. Сердце колотилось где-то в горле. Он давно уже разучился испытывать настоящие эмоции, так что это был не страх и не волнение, а какая-то чисто физиологическая реакция на предстоящий бой. Как будто организм мобилизовал все силы. Долго ждать ему не пришлось. Не прошло и получаса, как совсем рядом затрещал телепорт, Сола ударило в спину чужой яростью, а затем волосы на затылке поднялись дыбом. Он обернулся. Их было двое. Одним был Раген, второй сын Юрайши и брат Ровена. После телепорта его лицо приобрело нежно-зеленый оттенок, но держался он неплохо, по крайней мере, ни блевать, ни падать в обморок вроде бы не собирался. Вторым был Диоксус, и в этот момент Сол понял, что у него серьезные проблемы. Диоксус был лидером Веритасов, элитных воинов императора. Говорили, что ему нет равных, что он сильнейший из них, самый сильный маг, который только нашелся в огромной империи. Но куда хуже – он был Веритасом тьмы. Они оба были магами тьмы, хотя Рагеном на фоне Диоксуса, наверное, можно было пренебречь. “Самая опасная стихия – противоположная”, – так писали все учебники по теории магии. “Теоретически это должно работать в обе стороны, – добавляла Юрайша на общих тренировках. – Чисто логически кажется, что если твой противник имеет преимущество противоположной стихии, то и ты тоже должен его иметь. Но на практике это работает несколько иначе. Противоположная стихия значительно проще пробивает барьеры и защиты, таким образом, от нее получает преимущество тот, кто больше атакует, а это, как правило, более сильный противник. Если противники примерно равны, ситуация действительно паритетна, но если разница в силе значительна, благодаря противоположным стихиям разрыв только усугубляется”. “Я должен любой ценой вынудить их защищаться, иначе я умру”, – понял Сол и попытался сосредоточиться. – Эй, вы не меня ищете? Оба вскинули мечи и резко повернулись к нему. Диоксус остался бесстрастен, а вот Раген отпрянул и выругался. Сол усмехнулся. Он знал, что для непривычного взгляда его внешность выглядит эффектно и жутковато – очень бледная, тонкая до полупрозрачности кожа, под которой явно выделяются вены, длинные прямые белоснежные волосы, тоже белый, развевающийся по ветру плащ, а из цвета – только ярко-красные глаза, углями горящие на худощавом лице. Мстительный, гневный призрак, да и только. – Сол, Мудрец света, – произнес Диоксус мгновением спустя. – Не знал, что ты тоже здесь, Сид сообщил только о Бахамуте. “Врешь, – подумал Сол. – Если вы не рассчитывали встретить меня, почему приперлись именно вы, темные? Почему не Веритас льда?” От Диоксуса не исходило никаких эмоций, что, впрочем, ни о чем не говорило – в конце концов, Сол мог ощущать только негатив: ни радости, ни азарта предстоящего боя, ни уверенности в своей силе он почувствовать и распознать не мог. А вот Раген так и пылал гневом – впрочем, эффект был несколько смазан тем, что он, судя по всему, изо всех сил боролся с тошнотой. – Сдавайся, – сказал он. – Сдавайся и отдай двигатель. Ты знаешь, что тебе не выстоять против нас обоих. – Ни за что, – выплюнул Сол и атаковал их копьями чистого света. Диоксус предпочел заслониться от удара мечом, а вот Раген увернулся и тут же контратаковал, направив на него тень, которая должна была связать его. Сол рассеял тень вспышкой света, вторую вспышку направил им в лица – Диоксус завернул обоих в кокон из тьмы. Следуя рекомендациям Юрайши, Сол попытался проломить этот кокон узкой стрелой с тонким наконечником, но тот казался совершенно непроницаемым. В памяти всплыли все ругательства, которым он научился от Элфдрита и Фины, но отступать было уже некуда, и он продолжал напирать. Несколько секунд ничего не происходило, а потом темный барьер исчез, Сол потерял равновесие, пошатнулся и тут же получил удар кулаком тьмы прямо в грудь. Дыхание перехватило, он отлетел на несколько шагов и упал на одно колено. Грудь жгло огнем, ощущение было такое, будто его ударили раскаленным кузнечным молотом. Сол поднял взгляд. Диоксус все еще стоял, закрываясь мечом, Раген уперся руками в колени, тяжело дыша и явно изо всех сил пытаясь перебороть тошноту. – Зачем ты это делаешь? – с трудом выговорил он. – Тебе не справиться с нами обоими. Ты ведь даже не любишь сражаться. Давай разойдемся миром и не станем друг друга калечить, у тебя ведь доброе сердце, ты не захочешь… Если бы он мог еще что-то чувствовать – он бы преисполнился яростью, а так – лишь потемнело в глазах. – У меня нет сердца! – крикнул Сол ему в лицо. – Его нет, потому что ваша имперская наука вырезала его и поместила в этот двигатель! Что сказала бы твоя мать, если бы узнала, что ты пытаешься отнять его у меня?! Лицо Рагена залила бледность, он беспомощно оглянулся на Диоксуса. Тот сделал шаг вперед. – Сол, – медленно произнес он. – Я понимаю, у тебя немного причин слушать нас… Но все-таки я хочу, чтобы ты послушал. Мы знаем, что вы пытаетесь сделать. Знаем, что вы готовите армию, что хотите независимости для Гесса. У нас есть полный список ваших Мудрецов и остальных значимых специалистов. Увы, реальность такова, что как бы вы ни старались, вам не победить. Военная мощь империи несравнима с силами гесских повстанцев, наши ресурсы безграничны. Сол снова мысленно перебрал все ругательства, примеряясь, как бы поцветастее послать их обоих ко всем монстрам вместе со всей империей. – Император признает, что в последнее время политика относительно Гесса была несколько чересчур жесткой, – продолжил Диоксус. – Но он тоже хочет избежать излишнего кровопролития и готов пойти на определенные уступки. Например, статус автономии для Гесса – при условии полного разоружения, конечно. Я хочу, чтобы ты передал это Юрайше. Она умная женщина и наверняка трезво оценивает свои перспективы. Повисла тишина, только потрескивали догорающие ветки. Потом Сол медленно поднялся – стоять было трудно, ноги тряслись, но отвечать им, стоя на коленях, было слишком унизительно. – Я не знаю, кто в это поверит, но точно не Юрайша, – ответил он. – За тридцать лет в составе империи гессцы не видели от нее ничего, кроме репрессий. Кроме того, мы не сможем выполнить условие о разоружении при всем желании. Самое сильное оружие Гесса – его магия, носителем которой является наша кровь. Что предлагает ваш милостивый император? Убивать сильных гесских магов в колыбели? Изымать их из семей и, как Фину, помещать в имперские лаборатории, а затем заставлять сражаться в имперской армии? Никто не пойдет на это. Лучше погибнуть в бою. – Но это же бред, – сказал Раген. – Вы не солдаты. Да, в Гессе много сильных колдунов, но много ли толку от них на поле боя, если вчера они землю пахали? Я читал твое личное дело, Сол, ты ушел из армии, потому что не терпел насилие – и что, ты станешь хорошим партизанским генералом? В груди Сола шевельнулось слабое любопытство: он этих подробностей из своего прошлого не помнил. С другой стороны, он не знал даже, правду ли говорил Раген – тот вполне мог врать и манипулировать, так что Сол решил выкинуть это из головы. – Я твое досье не читал, – ответил он, – но достаточно слышал о тебе от Ровена. Скажи, как тебе: вырасти в Гессе, среди гессцев, видеть все происходящее с ними своими глазами – а потом встать на сторону императора, помогая все это творить? Он перестарался: он хотел выбить Рагена из колеи, поколебать его уверенность – но вместо этого тот побледнел еще сильнее, гнев наотмашь хлестнул Сола по лицу – и Раген бросился на него с мечом наперевес. От первых двух ударов Сол увернулся – ему все еще помогало то, что Раген страдал от последствий телепортации. Но попробовав контратаковать, он понял, что пропущенный удар в грудь не прошел даром: боль отвлекала, мешала сосредоточиться, и магия из-за этого потеряла точность, превратилась в молот – тогда как Сол предпочитал орудовать ей как ножом. Отбросив сантименты, он попытался сжечь Рагена в ослепительной вспышке, но Диоксус снова прикрыл его коконом из тьмы. Сбросив этот кокон, Раген выбросил вперед руку – и Сол ощутил острую боль в плече. Он взглянул вниз: на белой ткани плаща расплывалось алое пятно, и правая рука перестала действовать как надо. Он поднял левую, призвал в нее целый пучок стрел из света – на самом деле прием он подсмотрел у Амнелис, и с молниями это выглядело куда более эффектно, но и у него работало хорошо – и швырнул их все в Рагена, как метательные дротики. Большую часть тот отбил; втыкаясь в землю, они выжигали небольшие круги вокруг себя. Но одна все-таки достигла цели, пронзила бедро Рагена насквозь. Тот упал на одно колено, выругался; Диоксус опять закрыл его мечом. Сол отступил на несколько шагов, поставил барьер и попытался осмотреть собственную рану. Та оказалась рубленной, и, к счастью, кость не пострадала – только кожа и мышцы. Удар в грудь, пропущенный раньше, был куда серьезнее. – Отдай двигатель, – прохрипел Раген. – Это бессмысленная драка, бессмысленное кровопролитие. Отдай двигатель, и больше никто не пострадает. – У него его нет, – спокойно сказал Диоксус. – Бахамут улетел с двигателем. Это было очевидно с самого начала, как только мы пришли и не обнаружили здесь эспера. Раген поднял голову, уставился ему в лицо. – Но если ты с самого начала это знал, зачем мы тратили на него время?! – Бахамута нам все равно не перехватить, а базу повстанцев вдвоем – не взять. А так я услышал кое-что… познавательное. Сол, удовлетвори мое любопытство еще раз: у кого из вас пакт с Бахамутом? Вместо ответа Сол показал ему фигуру из двух пальцев – универсальный жест, обозначающий крайнюю степень презрения. И в следующий миг в его барьер ударился меч чистой тьмы: Раген снова не смог стерпеть оскорбления. Барьер рассыпался мелкими осколками, Сол попытался увернуться – и кончик меча зацепил его снова, на сей раз по боку. Сол ушел в сторону, дождался, пока Раген откроется, готовясь к новой атаке – и ударил вспышкой света прямо в лицо. Тот взвыл, отпрыгнул, протирая пальцами глаза, и прежде, чем Диоксус успел снова его закрыть, Сол заметил на его щеке и подбородке ожоги. Они снова разошлись в разные стороны. Ситуация была патовая, и это при том, что Диоксус не атаковал сам – только защищал Рагена. Каждая отдельная рана, полученная Солом, не была смертельной, но каждая уменьшала его контроль над магией и способность уворачиваться от вражеских атак. “Я должен срочно что-то сделать. Сдвинуть баланс, выиграть немного времени, чтобы сбежать”. Он только подумал об этом – как на земле совсем рядом с ним появился телепортационный круг. Сол уставился на него; сердце подпрыгнуло. Если круг появился возле него – значит, именно его магия служила ориентиром для точного места. А значит, это скорее была подмога ему, чем темным. Те тоже смотрели на этот круг. Лицо Диоксуса застыло, Раген снова выругался. – Бахамут вернулся тебя спасать? Потому что в одиночку ты ничего не можешь? – В следующий раз ударю по глазам, – рассеянно огрызнулся Сол: все его внимание было приковано к телепорту. Воздух внутри него уплотнился, появились голубоватые искры и линии – и в следующее мгновение внутри из ничего соткалась фигура. Это был не Бахамут. Это был человекоподобный магитех высотой в два человеческих роста, обшитый голубоватым металлом. В его “глазах” горели огоньки, и еще один огонь, побольше – в груди, на месте сердца. Магитех вскинул ладонь, поток ветра вырвался из нее, закружился вихрем, сбил с ног Рагена, но Диоксус удержался. Он поднял меч, рубанул наотмашь, целясь в гиганта – но Сол выставил вперед руку, и лезвие ударилось в барьер. Он был переполнен силой. Раны все еще болели, но теперь это не мешало ему концентрироваться. Мышление вдруг приобрело невероятную ясность, разум будто залил солнечный свет, высветляя самые укромные уголки, Солу даже показалось, что еще секунда – и он сможет вспомнить свое прошлое, вспомнить, кем он был до того, как стал Мудрецом. Воспоминания не возвращались, свет солнца потух так же быстро, как и появился – но сила никуда не исчезла. Он сдерживал Диоксуса – в одиночку, пока гигант атаковал их обоих. Когда гигант сделал едва заметный жест головой, Сол скорее почувствовал, чем умом понял, что он собирается сделать – и снял барьер, и кинжалы ветра полетели в сторону темных. Они успели закрыться – но недостаточно быстро. Ветер ударился в доспехи Диоксуса, продырявил плащ Рагена. На хвойный покров брызнула кровь. Вместо того, чтобы отступить, Диоксус выставил вперед меч – и обрушил на них тьму мощью цунами. Сол упал на колени, выставив вперед обе руки, держа барьер изо всех сил. Вторым барьером вокруг него закружился ветер. Он знал, что этот Веритас силен, но даже не представлял, насколько. Сейчас он даже сквозь два барьера ощущал, как невероятно разрушительна эта атака, понимал что если он хоть на секунду даст слабину, если хоть одна защита не выдержит – он умрет сразу, и от гиганта останется лишь кучка металла. Но Диоксус не стал дожимать его. Он напирал еще несколько секунд – а потом отступил. Повесил меч за спину, смахнул с лица пот, смешанный с кровью. – Сол, – сказал он. – Забирай его и уходи. Все трое – или двое, насчет гиганта Сол, все же, полностью уверен не был – уставились на него с изумлением. Диоксус усмехнулся, и Сол вдруг ощутил исходящую от него горечь – так, словно тот ожидал чего-то плохого и не сомневался, что оно наступит. Вокруг Диоксуса появились телепортационные круги. Много. Сол насчитал семь. – Передай Юрайше, что она права. Я могу не понимать и не одобрять ее методов – но она пытается защитить свой народ тем единственным способом, который видит перед собой. Я глубоко уважаю ее, и мне даже немного жаль, что нам с ней, скорее всего, не придется встретиться лицом к лицу. – Учитель, – рассеянно проговорил Раген, – что вы такое говорите?.. Диоксус махнул рукой, и гигант сообразил первым. Он подхватил Сола на руки и помчался через лес, ломая валяющиеся на земле ветви и мелкий кустарник. По сравнению с этим полет на Бахамуте казался почти комфортным. “Мы должны остановиться и узнать, что там произошло”, – подумал Сол, и гигант будто ощутил это стремление – он огляделся, приметил неподалеку высокий холм и вышел на него. А потом посадил Сола себе на плечо; тот схватился за голову гиганта, чтобы не упасть, но тот, кажется, не возражал. Несмотря на высоту, с которой Сол теперь наблюдал, за деревьями все равно было плохо видно, но по вспышкам оттуда и оглушительному треску ломающихся ветвей он догадался, что там идет бой. – Те семь телепортов – они не помогать ему пришли? – спросил он вслух. Гигант, конечно, не ответил. Яростный бой оказался очень коротким: скоро все стихло, и на лес опустилась тишина. Сол выждал еще десять минут, потом тронул гиганта за ухо. – Пошли обратно. Только медленно. Тот послушался: опять подхватил его на руки и осторожно двинулся назад – по той же дороге, которую уже проломил. Сол изо всех сил вслушивался в окружающий мир, пытаясь уловить хоть малейшие проблески чужих эмоций – это не давало полной гарантии безопасности, все-таки он ощущал только половину эмоционального спектра – но даже так было лучше, чем лезть вслепую. Ничего. Ни малейшего проявления гнева, страха, разочарования. Вокруг, кажется, действительно никого не было. Место битвы он увидел издалека. Деревья были изломаны, опалены и искорежены, земля местами – вспахана, будто огромным плугом. Тут и там лежали неподвижные тела в разноцветных доспехах, и кровь уже успела впитаться в почву. Сол никогда не встречался с ними лицом к лицу, но он узнал их всех. Белые доспехи. Синие. Зеленые. Алые. Желтые. Голубовато-серые. Коричневые. Ни черных доспехов, ни алого плаща Рагена видно не было. Сол подошел к ближайшему убитому – в алых доспехах, – тронул его носком сапога – тот не пошевелился. Его грудь была разворочена, обломки ребер торчали, как гнилые зубы. Сол закрыл глаза – нельзя было терять ни секунды. Нащупал в сознании отпечаток магии Юрайши: земля, стабильность, твердая, неуклонная сила. Потянулся к нему через расстояние, потом вспомнил, что Юрайша на центральной базе, а та защищена от телепорта. Выругался сквозь зубы и выбрал другой ориентир, на сей раз на местности. – Стой пока здесь, послужи маяком, – сказал он гиганту, и в тот же миг его скрутило, вытянуло в струну и сжало в точку, бросило из стороны в сторону, как мячик в детской игре, и ударило о землю с такой силой, что вышибло весь дух. Открыв глаза, Сол увидел, что лежит на земле, рядом с постом стражи на дороге, ведущей к базе, на самой границе установленных сигналок и защит. Двое стражников подбежали к нему, глядя на него, как на призрака. – Что… – начал один из них, но Сол его перебил: – Срочно бегите к Юрайше. Я не знаю, что случилось. Был бой между Веритасами. Семь из восьми – все, кроме Диоксуса – точно убиты. Диоксус, кажется, ушел, но я не уверен, я не видел – может быть, он просто валяется где-то дальше. Если мы хотим заполучить их доспехи, это может быть наш единственный шанс. Стражники переглянулись. Один из них, помоложе, выглядел совершенно сбитым с толку, а вот второй смотрел серьезно и сосредоточенно. – Где? – резко спросил он. – Я оставил там гиганта… Магитеха Амнелис. Старший стражник обернулся к молодому: – Я к Юрайше, а ты за врачами, быстро, бегом! Молодой открыл рот – но ответа Сол уже не услышал: сознание покинуло его, и он провалился во тьму. Он очнулся у себя в комнате, в постели. К его руке была подсоединена капельница, из которой в вену вливался какой-то прозрачный раствор. Сол поднял свободную руку, ощупал плечо и бок – там были тугие повязки. Грудь все еще болела, но в целом он чувствовал себя гораздо лучше, к тому же, кажется, благополучно проспал все неприятные последствия телепорта. Сол закрыл глаза, собираясь вздремнуть – все равно ничем больше пока заняться не получалось – но не успел он провалиться в сон, как услышал звук открывающейся двери. Сол взглянул туда – и увидел, что в его комнату заглядывает Юрайша. – Как хорошо, что ты очнулся, – сказала она, входя. – Поговорить можешь? – Да, мне гораздо лучше. Она взяла стоящий в углу стул, подтянула к кровати, села. Мельком взглянула на капельницу. – Ты проспал три дня, за это время многое произошло. Во-первых, началась война. Обе стороны – и мы, и Алдор – восприняли инцидент с двойным похищением двигателя как отличный формальный повод для ее объявления. Есть и еще один фактор, но это чуть позже. За эти три дня мы смогли захватить либо ликвидировать практически все военные базы Алдора, находящиеся на территории Гесса, сейчас бои идут на границе и в нескольких точках – в горах, в болотах, – где алдорцы неплохо окопались и не растерялись, в отличие от остальных. Во-вторых, никто не знает, что за конфликт случился между Веритасами. Рабочая версия – император следил за миссией Диоксуса, тот сделал что-то, что заставило посчитать его предателем, император принял решение устранить его немедленно, но недооценил его силу. Диоксуса, кстати, не нашли, похоже, он действительно сбежал. Раген, – на этом слове ее голос чуть дрогнул, но в остальном она никак не выдала своих чувств, – по данным разведки, вернулся в столицу. Сол, ты должен рассказать, что там случилось. Я знаю, что твоя память иногда подводит тебя, но других свидетелей нет. Я говорила с Бахамутом, а Амнелис анализировала логи Гиганта – кстати, спасибо за это название, мы на нем и решили остановиться, “Вавилонский Гигант” неплохо звучит – но ни один из них не видел все от начала до конца. Поэтому расскажи все, что помнишь. Сол вздохнул. Уставился в потолок – почему-то так ему было легче сосредоточиться. И начал говорить. Он не уверен был, что ничего не выпало у него из памяти, но все, что помнил, он изложил. Все слова и действия темных. Все, что они делали. Как Диоксус велел ему уходить. Что Сол увидел, когда вернулся на место побоища… – Загадочно, – оценила Юрайша, дослушав до конца. – Либо император впал в подозрительность настолько, что даже малейшее выражение сочувствия гессцам заставляет его искать врагов, либо между ним и Диоксусом и раньше были разногласия, и это задание стало лишь поводом. В любом случае я надеюсь, что он не прячется на нашей территории, пусть у алдорцев от бывшего Веритаса голова болит. По поводу Веритасов у меня две новости. Плохая – нам не удалось раздобыть доспехи, люди императора оказались быстрее, что косвенно подтверждает тот факт, что за Диоксусом следили на расстоянии. Хорошая – Алдор остался без Веритасов, потому что семеро мертвы, а восьмой в бегах. Это лишь временно, император уже объявил турнир за возможность занять освобожденные вакансии, но все равно это то, что повлияло на легкость, с которой мы разобрались с базами. Все-таки рядовые алдорские силы, даже с магитехами, ни в какое сравнение не идут с нашей магией. Она замолчала. Сол тоже не комментировал – ему требовалось переварить все услышанное. – По новостям это все, подробности, думаю, ребята до тебя донесут. Но я еще хотела бы поговорить с тобой о нарушениях приказов. Сол молчал, не потрудившись даже сделать вид, что ему стыдно. – И что мне с тобой делать? – спросила Юрайша. – Я могла ждать такой эскапады от Фины, Элфдрита, возможно, Ровена, но не от тебя. Если честно, ты вообще был предпоследним в моем списке Мудрецов, способных на бессмысленные и безрассудные поступки – сразу перед Амнелис. Что на тебя нашло? – Не смей меня судить, – ответил Сол, возможно, чуть более резко, чем собирался. – Ты не была на моем месте. Хочешь наказать – наказывай, я готов к любому дисциплинарному взысканию за нарушение приказа. Но не надо рассказывать мне, как я глупо и безрассудно поступил – тебе-то не приходилось отбивать у врагов свое сердце! – В этом и проблема, – так же резко произнесла Юрайша, и впервые за весь разговор он ощутил исходящее от нее раздражение. – В том, что ты никак не желаешь понять – ты гораздо ценнее любого сердца. Оно не стоит того, чтобы так ради него рисковать. – А Гесс? – спросил Сол. – А свобода? А будущее? Все ценности, за которые мы рискуем – субъективны. Мне вот Раген весь наш бой талдычил, что свобода Гесса не стоит того, чтобы ради нее воевать – мне стоило его послушать? – Рагена вообще слушать не стоит, – фыркнула Юрайша, и это несколько разрядило обстановку. – Просто не делай так больше, хорошо? Хотя бы вовремя зови на подмогу, ситуация там была действительно очень скверная. – Я… хорошо, – сказал Сол после паузы, и она встала. – Твое подразделение пока остается в резерве как помощь на экстренный случай – если у кого-то что-то пойдет не так, чтобы вы могли быстро прибыть на место, и не пришлось вырывать других из их участков фронта. Поэтому я бы хотела, чтобы вы пока оставались здесь и в полной боевой готовности. В качестве наказания прогонишь стандартную двухнедельную подготовку для новичков – к сожалению, у нас есть потери, новичкам придется присоединиться к боевым подразделениям очень быстро, так что удели особое внимание контролю. Приступай, как только ощутишь, что достаточно восстановился. На секунду Солу показалось, что очень похожая ситуация уже была когда-то раньше, она уже просила его о чем-то, “когда он восстановится” – но он так и не смог вспомнить и выкинул это из головы. К вечеру Солу стало невыносимо скучно просто лежать, и, дождавшись, пока ему сделают все необходимые уколы, он выпросил у целителей разрешение прогуляться. Первым делом он заглянул к своему подразделению, скучающему в казарме. Его солдаты были не очень рады тому, что их оставили в резерве, но очень – возвращению Сола. Его окружили, попросили рассказать про бой с темными, и Сол рассказав, опустив некоторые неважные подробности. Передав подчиненным приказ Юрайши находиться в полной боевой готовности, он распрощался с ними и отправился на кухню. Время было позднее, ужин он пропустил, но на плите нашлось мясо с овощами, так что остаться голодному ему не грозило. Как раз когда он заканчивал еду, на кухню вошла Фина. Ее длинное платье было в грязи, макияж размазался, и в целом выглядела она довольно потрепанно – но никаких негативных эмоций от нее не исходило. – О, ты уже встал! – обрадовалась она, увидев его. – Есть чего пожрать? Мы полдня выкуривали алдорцев, окопавшихся в болоте, я пару часов без передышки сухие тропы прокладывала, устала до смерти. Сол показал ей на кастрюлю, Фина заглянула внутрь, одобрительно хмыкнула и полезла в шкаф за тарелкой. – Юрайша сильно зверствовала? – спросила она, садясь рядом с ним уже с порцией еды. – Меня не было рядом, когда Бахамут без тебя вернулся, я была на базе под Инграмом, помогала защиты ставить. Но Ровен был, и он говорил, что она была в жутком бешенстве. Ну, ты знаешь Юрайшу, она всегда держит лицо, но это же Ровен, он умеет распознавать мамкино недовольство. – Да так, – ответил Сол и пересказал ей весь разговор в своей комнате. – Залет, – буркнула Фина, дослушав. – Вот так всегда: делаешь доброе дело, бьешь в одиночку двух императорских псин, приносишь новость про убийство Веритасов – а тебя за это к новичкам. Пока все остальные будут весело гонять алдорцев. Я б на твоем месте какую-нибудь диверсию учинила, хоть не зря наказанной сидеть. Сол пожал плечами. Он не особо-то любил тренировать новичков: не мог их запомнить, да и они его пугались поначалу. Но штурмовать имперские базы ему хотелось еще меньше. Целый день сегодня из его памяти не уходил образ Веритаса Пламени с развороченной грудью, и Сол уже не раз успел спросить себя – почему, если он так легко все забывает, ему не удается забыть и эту картину? Он не успел ответить – дверь открылась, и вошел Ровен. В руках он держал большую чашку кофе и целую тарелку печенья. Оглянувшись, он заметил Сола, двинулся прямо к нему и поставил все это перед ним. – Это что еще за подношение? – спросил Сол. – Благодарность за набитую морду Рагена, – ответил Ровен. – Конечно, это должен был быть я… но и тебе спасибо. – Кто еще кому морду набил, – буркнул Сол: грудь все еще болела при каждом вдохе. – Если бы не Диоксус, ты бы победил, – уверенно заявил Ровен. – Ну и поковырял ты их неплохо, я читал отчет разведки, говорят, он до своего любимого императора еле дополз. Так что угощайся, заслужил. – А можно мне печеньице взять? – спросила Фина, и Сол кивнул, мол, бери, если хочешь. Она вдумчиво выбрала шоколадное, в форме чокобо. – А Бахамута, интересно, наказали? Вы же вдвоем там были. – Не знаю, не говорил еще с ним, – ответил Сол, отпивая кофе. – Но его-то за что? Он силой должен был меня уволочь? – Не удивлюсь, если мама именно так и думает, – сказал Ровен. Все замолчали. Фина незаметно утащила еще одно печенье; Сол подвинул к ней тарелку – он уже успел утолить голод. Дверь на кухню хлопнула, ударившись о посудный шкаф. Вошла Амнелис – она была растрепана, одета в домашнюю одежду, а в светлых волосах торчал заткнутый за ухо карандаш. Второй карандаш она держала в руке – вместе с пачкой листов. – Спасибо тебе, – с чувством произнесла она, заметив Сола. Тот хмыкнул: – Я сегодня больше благодарностей получил, чем за весь последний год. – Ты помог мне протестировать Вавилонского Гиганта в полевых и боевых условиях против настоящих противников и заодно подтвердил одну теорию насчет него. – Что за теория? – заинтересовалась Фина, протягивая Амнелис тарелку. Та покачала головой. – Я подозревала, что связь Сола с его сердцем не исчезла полностью, и что использование этого двигателя в Гиганте обеспечит им инстинктивное понимание друг друга, и так оно и вышло. В процессе постройки я тестировала “мозги” Гиганта разными способами, в том числе учила его командной работе, так вот, ни с одним из напарников, от рядовых солдат и моих ассистентов до меня самой, ему не удалось добиться такой степени синхронизации. Сол помолчал, обдумывая сказанное. До этого момента он не размышлял о том, как так вышло, что они с Гигантом смогли сражаться как одно целое – при том, что с другими Мудрецами для такого эффекта требовались длительные совместные тренировки. Он просто решил, что это какая-то особенность Гиганта, что-то, что предусмотрела при его создании Амнелис, это ведь казалось таким логичным – готовя искусственно созданного восьмого Мудреца, заложить в него умение сражаться вместе с другими. А получалось… – Это из-за сердца, – тихо сказал он, и Амнелис кивнула. – Магически… оно все еще часть тебя. Поэтому рядом с Гигантом твоя магия, скорее всего, будет получать кратковременное – все-таки это не совсем то же самое, что носить сердце в груди, поэтому только так – усиление. Кроме того, Гигант будет слушаться тебя куда охотнее, чем кого-либо еще. Это чем-то похоже на пакт эспера, только на более глубоком уровне. Я должна сообщить это Юрайше, мне кажется, рационально будет вам воевать вместе. – Подожди, – вдруг вскинулся Ровен. – Ты хочешь сказать, что ты создала искусственное… существо огромной силы, но при этом дала ему свободу воли? – Ну да, – Амнелис заморгала. – А что? – А если оно выйдет из-под контроля и решит обратиться против нас? Фина округлила глаза, взяла с тарелки печенье в форме кактуара и бросила ему в нос. – Почему-то в случае остальных Мудрецов тебя это не смущает. Ровен почесал нос и недоуменно пожал плечами. Новичков было человек сорок, все они пришли в сопротивление разными путями, но никто, кажется, о своем выборе не жалел. Прежде, чем войти в тренировочный зал, Сол немного постоял у входа, прислушиваясь к эмоциям. Был страх. Была приглушенная злость. Были застарелые обиды. Но разочарования или сожаления – не было. Он толкнул дверь и вошел. Разговоры в зале стихли, все взгляды обратились на него. В большинстве своем новички сидели на полу, некоторые подпирали плечами стены. Мужчины и женщины, разного возраста – от поздних подростков до пожилых. В простой деревенской одежде, в модных городских нарядах, было даже двое юношей в расшитых золотом камзолах аристократов – они сидели и стояли бок о бок, глядя на него. В эмоциях начал преобладать страх. Сол вздохнул. Он умел произвести впечатление, пора уже было к этому привыкнуть. – Меня зовут Сол, если кто-то не знает, я Мудрец света, – сказал он в тишине, обращаясь к ним. – Я здесь, чтобы дать вам двухнедельный начальный курс подготовки к боевому использованию магии: держу пари, большая часть из вас своей магией разве что очаг раньше зажигала. Его незамысловатая шутка несколько разрядила обстановку – новички начали переглядываться, лица некоторых из них заметно расслабились. – Вы все – даже если не делали этого раньше – можете колотить своей магией, как грабитель дубиной. Это первое и самое естественное ее боевое применение – все мы инстинктивно учимся ему еще в детстве. Но для полноценного ее использования вам обязательно придется оформить ее в более тонкие и точные приемы. Для того, чтобы научить вас, как это сделать, этот курс и введен. Все-таки при неконтролируемом применении магии, особенно если она сильная, есть большой шанс зацепить и своих, так что это делается в том числе и для вашей безопасности. Парень в первом ряду поднял руку. Сол присмотрелся к нему: одет тот был как обычный горожанин без особых претензий, был чем-то похож на Ровена – такие же короткие, взъерошенные черные волосы и открытое лицо, вот только глаза были не синими, а темными. Сол кивнул ему. – Скажите, а есть какая-то разница в подходе для магов разных стихий? Сол покачал головой. – Никакой. База совершенно одинаковая, маги огня и льда используют в формировании приемов одни и те же методы. Больше того: подсматривать приемы у магов других стихий и адаптировать их под свою – вполне рабочий способ. Все Мудрецы так уже в несколько кругов техники друг у друга переняли, – в зале раздались смешки. – Могу и с вами чем-то поделиться, когда освоите сам принцип, а не просто будете бездумно копировать. Он огляделся, не заметил в зале ни единого стула и сел прямо на пол, подобрав полу плаща. – Итак, начнем с теории. Вечером, после целого дня занятий – сначала теория, потом упражнения, потом бой, куда же без тренировочных боев у рекрутов, которые пришли в сопротивление именно за этим – Солу казалось уже, что штурмовать имперскую базу – не такая уж паршивая альтернатива. В холле он столкнулся с Бегемотом и его подразделением – солдаты были грязные, а некоторые еще и в бинтах, но их ликование было таким явным, что не нужна была эмпатия, чтобы понять, что они пришли с победой. Дождавшись, пока Бегемот жестами отдаст приказы – удивительно, как его заместительница понимала его даже не с полуслова, а в условиях полного отсутствия любых слов – и все разойдутся, Сол подошел к нему. – Ну что, Пушистенький, можно поздравить тебя с победой? Бегемот сверху вниз посмотрел на него, издал глухой рокочущий звук, похожий на мурлыканье, и опустил тяжелую лапу на голову Сола. Этот жест, пугавший новобранцев до истерики, означал у него неловкое проявление расположения, вроде очень брутальной попытки по этой самой голове погладить, так что Сол, встав на цыпочки, похлопал его по локтю – выше он не доставал. А затем уткнулся лицом в длинную, мягкую, шелковистую шерсть на его боку и выдохнул. – Извините, вы говорили, что можно задавать вопросы… Это был конец первой недели тренировок. Солу удалось кое-как наладить оптимальное расписание, которое включало в себя все, что он хотел этим новобранцам показать, и он радовался, видя их успехи. Сегодня они отрабатывали визуализацию магии, и Сол охрип, пытаясь объяснить одному особо упрямому магу льда, что воображать “зиму в целом” не получится. Сол велел всем обязательно поработать над образами перед тем, как они отправятся спать, и теперь готовился уходить к себе. Целый день он краем уха слышал, что алдорцев все-таки почти удалось выкурить из болот, и их бегство – вопрос пары часов, и теперь с нетерпением ждал новостей от Фины или Ровена – именно они отвечали за тот участок. Он обернулся. К нему обращался черноволосый, темноглазый парень, которого Сол худо-бедно запомнил: тот всегда садился в первом ряду и задавал больше всех вопросов. Имени, правда, вспомнить никак не мог, хотя тот точно представлялся раньше. – После того, как мы закончим обучение, нас распределят по боевым подразделениям? – спросил парень, и Сол кивнул. – А как попасть в конкретное? – Написать рапорт командиру, если ты подходишь его критериям, скорее всего, он тебя возьмет, – ответил Сол. Парень нахмурился. – А у вас какие критерии? Сол удивился. К нему мало кто просился сразу после обучения: обычно переводились из других подразделений после совместных заданий или тренировок. Его “странностей” немного побаивались и начинать службу предпочитали у кого-то, кто считался более нормальным – у Ровена или Элфдрита, например. – У тебя какая стихия? – спросил он. – Я знаю, что на тренировках ты демонстрировал, но у меня выпадают из памяти такие детали. Парень закусил губу. – Тьма. Сол покачал головой: – Извини, тогда ничего не получился. Я беру к себе только магов света. Магов тьмы набирают почти все остальные Мудрецы, кроме Фины, я уверен, что ты найдешь себе подходящее место. Посчитав разговор оконченным, он отвернулся. – Но я хочу к вам, – ударилось в спину вместе с разочарованием, но Сол не стал оборачиваться. Что толку было? Все равно он не собирался менять правила ради этого парня. В вопросе формирования личных боевых подразделений Юрайша предоставляла им полную свободу – каждый волен был сам определять критерии. Сол брал только магов света, Фина – только магов земли, а Элфдрит – всех, кроме магов воды, потому что не хотел конкуренции с собственными подчиненными. Бегемот брал всех независимо от стихии, но с уровнем силы не ниже определенного значения, Ровен – просто всех, кто выражал желание служить под его командованием, а у Амнелис была какая-то очень сложная схема, включающая в том числе возраст, пол и гражданскую профессию кандидата. На практике получалось, что любой, желающий воевать бок о бок с Мудрецами – а это были не все, хватало тех, кто находил себя в снабжении, охране или медицине – мог найти себе подходящее место. И до этого Сол не сталкивался с кем-то, кто упорно пытался бы попасть в подразделение, куда не проходил по критериям. Этого парня он недооценил. Первый рапорт упал ему на стол ровно через десять минут после того, как он поздравил новобранцев с успешным окончанием курса подготовки. Из него Сол узнал, что парня зовут Леон, ему двадцать четыре года, и в мирной жизни он был бухгалтером на градообразующем предприятии в небольшом городке на юге Гесса. Он перечеркнул рапорт широкой надписью “отказано” и выкинул это все из головы. Кроме мага тьмы Леона, в следующие дни к нему попросились еще трое, все маги света – студентка из столицы, многодетная мать из деревни в горах, указавшая среди причин “желание защитить своих детей от империи”, и один из аристократов. Аристократ в итоге свой рапорт забрал, решив вместо боевого подразделения постучаться к медикам, и Сол это решение одобрил – насколько он мог вспомнить из тренировок, у этого парня был прирожденный талант к целительству. Женщин он принял, познакомил со своими подопечными и решил, что на этом его взаимодействие с новобранцами окончено. Но не тут-то было. После первого перечеркнутого рапорта Леон подал второй, затем третий. Сол реагировал на них однообразно, хотя в какой-то момент ему стало немного любопытно, кто окажется более упрямым – парень в попытках пробиться или он в постоянных отказах? Потом ежедневные рапорты прекратились, и Сол совсем уж было решил, что переупрямил этого нахала, как его вызвала к себе Юрайша. Оказалось, Леон совсем не сдался – он просто начал вместо Сола бомбардировать рапортами ее. – Он пишет их каждый день, иногда даже дважды, утром и вечером, – рассказывала она. – Я вызывала его на личный разговор, предлагала другие варианты, но он стоит на том, что хочет служить только у тебя. Чем ты его так очаровал? – Я понятия не имею, – Сол развел руками. – Да я едва запомнил его за эти две недели. Ну, теперь-то, конечно, помню лучше, но все равно – что мне делать с магом тьмы, как вписывать его в боевую работу? У меня вся тактика на использовании света строится. Юрайша тяжело вздохнула. – Посади его документацию заполнять или отчеты писать, да пусть хоть кофе тебе носит. Сол, идет война, мне откровенно не до личных драм, ты можешь, как взрослый человек, разобраться со своим новоявленным воздыхателем так, чтобы меня это не касалось? Сол потер лоб – на это ему нечего было возразить. – Могу, конечно. Извини за беспокойство. Леона он нашел все в том же тренировочном зале: тот отрабатывал на манекене гибкие путы из тьмы. Несколько минут Сол наблюдал за ним: тот был, конечно, талантлив, но что он должен был делать с таким дарованием? Потом Леон заметил его, обернулся. – У меня полное подразделение магов света, – сказал Сол. – Если не впишешься – пеняй на себя. Секунду Леон осмысливал сказанное, а потом его лицо осветилось радостью. Первым делом он, по совету Юрайши, попытался посадить Леона за документы. Тот не высказал никакого неудовольствия, засучил рукава и за три вечера привел документацию подразделения в полный порядок. Сол потом с изумлением рассматривал аккуратно заполненные журнал расхода зелий и график увольнительных. У него самого в бумагах вечно царил бардак: сам по себе Сол был педантичен, но вести записи ему было очень сложно – приходилось держать все исходники данных перед глазами, потому что он часто забывал нужные цифры, едва отводил от них взгляд. Бойцы тоже приняли новичка хорошо: неожиданно многие просили Леона потренироваться вместе, “отработать барьер на противоположной стихии”. За парой тренировок Сол наблюдал лично: сила магии у парня была, пожалуй, ниже средней, но он компенсировал ее высоким контролем и большой вариативностью приемов. Сол даже поймал себя на мысли, что неплохо бы потренироваться с ним и самому – раньше он отрабатывал защиты с Бегемотом, но сейчас Бегемот был где-то на границе и в редкие возвращения в центр отсыпался и отъедался. Но вписаться в очередь желающих так и не успел, потому что несколько дней спустя Юрайша вызвала его и отправила – вместе со всем подразделением – в горы, на помощь Элфдриту. Ребята, услышав о приказе, едва ли не прыгали от счастья – наконец-то реальный бой вместо скучных тренировок. Сол их энтузиазма не разделял, но и ронять боевой дух правильным не считал, поэтому внутреннему голосу, брюзжащему что-то о крови, грязи и смертях, воли не давал. На место они прибыли на воздушном корабле. Это оказалась небольшая долина, со всех сторон окруженная горами; встретил их Элфдрит лично. Его одежда была покрыта пылью, серая, как у всех темных эльфов, кожа потемнела – загар? – а тоже серые, похожие на тонкую стальную проволоку волосы были давно нечесаны и перехвачены на затылке каким-то шнурком, но живости и эмоциональности он не потерял. – Эти уроды окопались между скалами на противоположном краю долины, вон там, – он показал пальцем вдаль. – Сам видишь, ландшафт сложный, фактически единственный путь к ним – эта самая долина, но они пригнали из столицы какого-то здоровенного магитеха, который всю ее прекрасно простреливает. Патовая ситуация, мы не можем организовать полноценный штурм из-за него. Пошли, покажу карту. Пусть твои ребята располагаются, но не заходят дальше вон тех деревьев, там начинается зона поражения магитеха. Сол велел своим подчиненным разворачивать лагерь и двинулся за Элфдритом. Тот привел его в свою палатку, где на сколоченном из досок столе была разложена карта, вся помеченная цветными крестиками. – Мы здесь, – он показал на зеленый крестик. – Вот этот красный круг – это база алдорцев. Она хорошо укреплена, плюс естественная защита в виде гор, но в принципе взять ее можно. Вся проблема в магитехе. Он вот здесь, – палец переместился к красному крестику чуть правее от базы, – в естественной пещере выше в горах. Прикрыт скалами и барьерами, простреливает практически всю долину, поэтому нам никак не приблизиться на расстояние, где наша магия будет эффективна. Вот, сидим, они тоже сидят. Плюс в том, что рано или поздно у них закончится еда, но мы не можем столько ждать, да и если они начнут прорываться, будет куча трупов. Нам надо обезвредить этого магитеха. – Так это тебе не я нужен, это тебе Бахамут нужен, – оценил Сол, рассматривая карту. – Очевидно же, что единственный способ его уничтожить – сверху. – Бахамут здесь был, сказал, не возьмется. На земле хотя бы условная защита в виде скал есть, а в воздухе он, мол, как на ладони, его расстреляют в упор, не дав даже подлететь. Сол скривился, ткнул пальцем в извилистую полосу на карте, ведущую прямо к алдорской базе. – А это что, река? – Скорее ручей, – кисло отозвался Элфдрит. – Раньше они из него воду брали, но когда выяснили, что это я с ними сражаюсь, парой взрывов обрушили берег, и теперь поток идет в сторону, не заходя на базу. Они совсем не дураки. Воду из колодца берут, я чувствую, что он там есть, но сделать ничего не могу. Но вообще ты угадал, у меня есть план, и он строится как раз вокруг этого ручья. Только людей не хватает. Он замолчал, и в тишине послышался шелест откидываемого полога. – Сол, извини, что прерываю, – в палатку заглядывал Леон. – Сожа пошла за водой и кое-что увидела. Это очень важно и срочно. – За водой? – заморгал Элфдрит. – Зачем за водой?.. – Пусть подождет снаружи, пока мы не закончим, – сказал Сол. – Это недолго. Голова исчезла. Элфдрит перевел взгляд на него. – С каких это пор ты темных набираешь? – Он сам у меня в подразделении завелся, – со вздохом признался Сол. – Что там за план у тебя? Элфдрит почесал затылок, потом ткнул пальцем в карту. – Как я уже сказал, алдорцы не дураки. Они прекрасно понимают, что ждать, пока у них закончатся припасы, мы не можем, а идти напрямую по долине – сущее самоубийство. Поэтому уже некоторое время они ожидают нападения с другой стороны, ждут, что мы обогнем горы, перевалим через хребет и нападем сверху, по руслу этого самого ручья. И это вполне реальный план, горы здесь не такие высокие, в пиковых вершинах и тысячи ялмов нет, перейти их ничего не стоит. И я бы так и сделал, но русло узкое и, по данным разведки, все утыканное магическими ловушками и старой доброй взрывчаткой. Мне не очень хочется уложить там половину людей, поэтому я планирую провести комбинированную атаку. Он снова показал на красный крест. – Поскольку твое прибытие точно не осталось незамеченным, я хочу сделать вид, что ты пришел именно для этого – чтобы обогнуть горы и взять их базу с севера. На самом деле это будет не более чем отвлекающий маневр, способ заставить алдорцев смотреть в ту сторону. В то же время небольшая группа по горам приблизится к магитеху, вот здесь пунктиром примерный маршрут, – он провел пальцем по зеленой пунктирной линии, ведущей прямо по горной цепи, – и уничтожит его, а основная часть сил в то же время пойдет на штурм с юга, со стороны долины. Сол еще раз посмотрел на карту, тоже провел пальцем по пунктиру, прикидывая расстояние. – Я теперь понимаю, почему ты сказал, что людей не хватает – такое силами одного подразделения не провернуть. Самое слабое место – уничтожение этого самого магитеха. С чего ты взял, что отряд сможет пробиться сквозь защиты и справиться с ним? – Я бы хотел, чтобы ты это сделал, – ответил Элфдрит и в ответ на изумленный взгляд Сола пожал плечами. – Ты один из самых сильных Мудрецов, если не самый сильный, если уж тебе не хватит магии его раздолбать, то на что мы вообще надеемся. – Ты меня переоцениваешь, – буркнул Сол. – А вот и нет, я у Юрайши спрашивал. Она назвала вас с Финой как самых сильных. Не могу сказать, что это совсем не ранило мои чувства, но я благодарен ей за честность. Так или иначе, если тебе удастся подобраться с той стороны, ты будешь вне досягаемости магитеха. Я не обещаю, что там не будет никаких ловушек или опасностей, но… – Я понял, – оборвал его Сол. – Я согласен, это и правда выглядит наиболее разумным планом. Но делать все это лучше под покровом темноты, а если так – той части, которая будет имитировать атаку с севера, надо выступать прямо сейчас. Тут не меньше восьми-десяти часов марш-броска даже на чокобо. – Я поведу эту часть, – сказал Элфдрит. – Мне и ручей поможет. Ты пойдешь к магитеху. Те силы, которые будут штурмовать с фронта, поведет Дунстан, мой заместитель, он надежный парень. Осталось поделить твоих бойцов. – Подожди, еще надо выяснить, что там Сожа видела, – сказал Сол, подошел к порогу и выглянул наружу. Сожа – многодетная мать, одно из последних пополнений в его подразделении – стояла снаружи на некотором расстоянии, переступала с ноги на ногу. Сол позвал ее, дождался, пока она войдет внутрь, и тогда спросил: – Что там? Она явно оробела в присутствии двух Мудрецов разом, окинула их взглядом и уставилась в землю. – Я пошла искать воду, отошла к склону горы и наткнулась на едва заметную тропинку. Там… В общем, там были алдорцы, я нашла обрывок формы, – она достала из кармана кусок тряпки, в котором без труда опознавалась серая военная форма рядовых Алдора. – Я думаю, они шпионили за вами. У Сола заломило в висках – так тело отозвалось на вспышку гнева Элфдрита. Тот поднял глаза вверх и произнес длинную распевную фразу на эльфийском – Сол, правда, очень сильно сомневался, что эта фраза значит хоть что-то хорошее. – Не говори, что у тебя нет сигналок. – Есть, конечно, – буркнул Элфдрит. – По всему периметру лагеря стоят. Но если они там торчали в попытках что-то выведать, значит, там есть более или менее прямой путь до базы! Ты… извини, как тебя зовут, Сожа? Где именно эта тропа расположена? Она попыталась объяснить. Солу названные ей ориентиры ничего не говорили, но Элфдрит явственно заскрежетал зубами, и головная боль Сола усилилась. – Мы, конечно, осматривали эту местность и тропу эту видели, но мы сочли ее звериной, – сказал он. – А потом в ту сторону никто не ходил. Вода извне нашему подразделению не нужна, я обеспечиваю, а зачем ходить к горе, которую считаешь непроходимой? Надо же было так проколоться. Шикарно это будет выглядеть в отчете Юрайше, как бы из Мудрецов не вылететь. – Ты можешь перестать эмоционировать, мне плохо от тебя, – резко сказал Сол. – Извини, – буркнул Элфдрит. – План в целом корректировать уже поздно, да и использование этой тропы требует разведать ее сначала. Но нам придется установить ловушки с нашей стороны и оставить часть людей в лагере – на случай, если алдорцы решат сбежать по ней. – Я займусь ловушками, – сказал Сол. – А ты успокойся, Гесса ради, и готовься выступать. У нас мало времени. Он поманил за собой Сожу, вместе с ней вышел из палатки. – Извини, я не хотела его разозлить, – сказала она, и Сол вздохнул. – Ты все правильно сделала, это Элфдрит такой. Вместе они дошли до уже успевшего развернуть лагерь подразделения Сола. Он в двух словах изложил им план. – Половина пойдет с Элфдритом в фальшивую атаку, это должны быть выносливые, кто сможет сейчас, после перелета, отправиться в марш-бросок, а потом еще сражаться. Половина останется в лагере, чтобы атаковать с фронта вместе с подразделением воды. Трое пойдут со мной, это будут Хедар, – Хедар был самым сильным магом света в его подразделении после самого Сола, – Мелиадул и Сожа, я хочу, чтобы вы трое отдохнули перед тем, как мы выступим. Еще пятеро сейчас отправятся со мной ставить ловушки, а потом останутся в лагере на случай, если по тропе пожалуют гости, – Сол повертел головой, нашел в сгрудившейся вокруг толпе взъерошенные черные волосы. – Леон, поручаю тебе составить списки. – Мне? – удивился тот. – Ты у нас самый инициативный, – Сол пожал плечами и отошел, окидывая взглядом горы вокруг, и услышал позади шум многих голосов. Леон с поставленной задачей справился: уже через пятнадцать минут Сол получил списки – кто чем будет заниматься. Сам себя Леон вписал в тот отряд, который должен был отправиться вместе с Элфдритом, и Сол, подумав, решил, что это действительно подходящее для него место. Еще через какое-то время – Сол с подчиненными как раз заканчивали с ловушками на тропе – Элфдрит построил и разделил своих, приказал взять в стойле чокобо, и штурмовой отряд направился к выходу из долины, в противоположную от алдорской базы сторону. Сол приказал погасить все костры и разойтись по палаткам – нужно было создать у алдорцев впечатление, что в лагере остались только часовые. Сам он тоже ушел в палатку, закутался в одеяло – от пронзительного горного ветра не спасал даже плотный полог – и проспал несколько часов. Проснулся он вовремя, как от рывка. Отправляясь сюда, Сол предусмотрительно сменил свой обычный белый плащ на неброский серый, а сейчас он повязал еще и серый в разводах платок, спрятав под ним волосы. Он пробрался в соседнюю палатку, разбудил свою троицу, дождался, пока они придут в себя после сна. Вместе они взяли четырех чокобо и, оседлав птиц, направились на восток от лагеря, туда, где, по прикидкам Элфдрита, должен был проходить его пунктирный путь. Дорога оказалась нелегкой. Восточная сторона гор была более пологой, чем западная, но все равно довольно крутой, чокобо то и дело оскальзывались на склоне. Большую часть пути составляли звериные тропы и откровенное бездорожье; магией пользоваться было нельзя, так что через кусты продирались как могли. Поначалу все сосредоточенно молчали, полностью поглощенные важностью возложенной на них миссии, но к концу второго часа пути разговорились. – Я островной житель, – рассказывал Хедар. – У нас в основном маги воды рождаются, у меня вся семья – либо вода, либо ветер. Когда у меня проявился свет, родители даже думали, что я подменыш. А в остальном история стандартная: я очень сильный маг, когда об этом прознали алдорцы, они явились ко мне, чтобы завербовать меня в армию. Я послал их на дно морское, но они были настойчивы, ходили постоянно, угрожать начали. Потом меня обвинили в краже, которую я не совершал. Я понял, куда ветер дует, взял у отца лодку и ночью приплыл на материк. Пару лет скитался, работал на фермах за миску супа и постель. Потом узнал про сопротивление, и вот я здесь. – У меня похожая история, – сказала Сожа. – Вообще у меня пятеро детей, старшему четырнадцать, младшей два. Муж погиб полгода назад – несчастный случай. И как будто мало проблем, тут у старшего сына проявился ветер, из школы донесли, и ко мне явились имперцы, чтобы забрать его в алдорский кадетский корпус, а потом в армию. Я сделала вид, что согласна, собрала их всех и отвезла к сестре в другой город. И решила, что сама пойду в армию, – она хмыкнула, – да вот только не в ту. – А меня просто достало, – отозвалась Мелиадул. – Мой отец – аптекарь, зелья смешивал, имел небольшую торговую точку. Мы никогда не были особо богаты, но на жизнь хватало. А тут империя начала гайки закручивать, налоги собирать. Налог на сбор трав, налог на доход, дополнительный налог на аптеку. За два года дошло до того, что нам еле на еду хватало, хотя клиентов меньше не стало. А у меня лучшая подруга была алдорка, дочь мясника, я с ней разговорилась как-то, и оказалось, что правильным гражданам империи с нужным гражданством – и послабления, и льготы. Меня так это взбесило, что я в тот же вечер связалась со знакомым, который мне шепотом слухи о сопротивлении передал. Да и отцу на один рот меньше кормить. – А ты, Сол? – окликнула Сожа, но на нее тут же зашикали. – Не спрашивай его, – буркнул Хедар. – Он не помнит, – подхватила Мелиадул таким оглушительным шепотом, что не услышать его у Сола никаких шансов не было. – Я когда-то читала, что за сильную – по-настоящему сильную, Хедар, без обид – магию нужно чем-то расплачиваться. Разумом, или памятью, или возможностью иметь детей… – Это неправда, – сказал Сол, направляя чокобо в сторону от усеянных острыми шипами кустов. – Это имперская пропаганда. Им нужно было как-то объяснять своим гражданам, почему у них нет такой магии, как у гессцев, и они придумали эту сказочку – дескать, сильные гесские маги безумны или бесплодны, не жалейте, что вы не они. Мы ничем не платим за силу нашей магии, она у нас в крови – как наш цвет глаз или волос. Моя потеря памяти происходит по другой причине, но я не хотел бы об этом говорить. – Прости, – пробормотала Сожа, и все опять замолчали. Сол знал, что в горах темнеет быстро – стоит сесть солнцу, как почти мгновенно наступает ночь. Откуда-то знал, хоть и не помнил, доводилось ли ему когда-то жить в горах, и поэтому старался ехать быстро. Солнце уже коснулось краем противоположного, западного отрога гор, когда они достигли места, обозначенного на карте Элфдрита большим восклицательным знаком. Эта была зона, начиная с которой, по оценкам, их магия должна была достигать пещеры с магитехом. Здесь группа спешилась, привязала чокобо к дереву, и Сол, взяв с собой Мелиадул, вышел на скалы, на разведку. Элфдрит не ошибся: из этой точки пещеру действительно было видно хорошо, можно было даже рассмотреть очертания магитеха в глубине – здоровенной махины с длинным дулом, направленным в сторону долины. – Что думаешь? – спросил Сол у Мелиадул, рассматривавшей пещеру в подзорную трубу. Она была довольно слабым магом, но обладала отличным глазомером и точным математическим умом; Сол часто привлекал ее для просчета эффективности или последствий определенных тактик. – Ничего не получится, надо подойти еще хотя бы ялмов на пятьсот ближе, – сказала она наконец. – Это буквально предел твоей дальности удара, никто из нас тебе помочь не сможет, а у тебя сильно пострадает точность. Спорю на дежурство по кухне, что ты по нему не попадешь, с тем же успехом можно, закрыв глаза, наугад по склону лупить. Сол кивнул, принимая к сведению. Они вернулись обратно к Хедару и Соже, и Сол скомандовал идти дальше – теперь пешком. Сам он двинулся первым, по уже опробованной схеме прислушиваясь к эмоциональному фону вокруг – наивно было ожидать, что магитех не охраняют. Но пока что все эмоции исходили только от его ребят – Хедар был угрюмо-сосредоточен, Мелиадул волновалась, Сожа злилась, причем ее злость усиливалась каждый раз, когда она смотрела в сторону базы алдорцев. – Чуть спокойнее, – попросил ее Сол в какой-то момент, она ойкнула, прижала ладони к губам, но честно попыталась успокоиться. Даже от базы отвернулась. Он остановился в момент, когда начал улавливать очень слабые, едва заметные следы эмоций чужих – страха и злости. Солнце уже успело сесть за горы, повисли синие сумерки, которые очень скоро обещали превратиться в полную тьму. Все четверо спрятались за скалами; Сол взял у Мелиадул подзорную трубу и сам изучил пещеру. В ее глубине горел огонек – там, похоже, висела лампа, или обслуживающие магитех имперцы разожгли костер. И сам магитех – огромная махина, кажущаяся бесформенной в сумерках – тоже сиял огоньками. Огоньки были возле дула, и один большой, зеленоватый, горел чуть ниже его основания. – Двигатель, – пробормотал Сол и помимо воли коснулся собственной груди. Его сердце – такое же искусственное, как у этой машины – колотилось сильнее обычного. Он продолжил наблюдение и очень быстро нашел то, что искал – желтый кристалл у входа в пещеру. Он протянул трубу Хедару. – Видишь желтый кристалл? – тот кивнул. – Это генератор барьера. Ты должен будешь проломить этот барьер перед тем, как я использую магию. В идеале уничтожь сам кристалл, но я понимаю, что попасть в него может быть трудно, поэтому проделать в барьере хорошую дыру тоже сгодится. Дамы, следите за окружением и прикрывайте нас. Я сомневаюсь, что на нас набросятся алдорцы, у них, в конце концов, будут заботы поинтереснее, но если это все-таки случится, это будет ваша проблема. Как только он произнес последнее слово, тишину спокойного вечера пронзил резкий, неприятный звук. Протяжный, он звучал и звучал, время от времени меняя тональность, отдаваясь эхом далеко за пределами алдорской базы – хотя исходил, безусловно, из нее. Это была сирена тревоги. Элфдрит начал операцию. Магитех сдвинулся с места, прокатился вперед, высунул дуло из пещеры – похоже, следящие за ним солдаты не сразу поняли, что нападение не со стороны долины. Но так было, пожалуй, даже удобнее. – Готовность пять минут, – скомандовал Сол и принялся про себя считать до трехсот. Сирена все выла и выла, какая-то из женщин – он никак не мог понять, кто, возможно, обе разом – боялась этого звука даже сильнее, чем самой операции. Закончив счет, Сол встал. Вышел на открытое место. Прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Тут же, не дожидаясь приказа, его накрыл светлый полупрозрачный купол, за ним еще один, а потом, с задержкой, третий. Солнце. Солнце взошло у него в груди, осветило его изнутри, легло в его ладони – огромный горящий шар, выбрасывающий протуберанцы. Он сам стал солнцем, превратив в него свою силу, свою волю, все, что было Солом. “Даже мое имя означает именно его…” В тройной барьер ударились сразу несколько заклятий, а потом клюнула стрела – наивно было думать, что алдорцы не заметят магию такой силы. В пещере кто-то орал и суетился, магитех суетливо откатывали назад, активировали желтый кристалл, воздвигнувший перед входом в пещеру прозрачную радужную стену. – Хедар, на счет три, – скомандовал Сол. – Раз… Два… Первый барьер упал, Хедар тоже выпрямился во весь рост, призвал в руку копье света – длинное и острое, воплощенный солнечный луч – и метнул его в сторону пещеры. Радужная стена дрогнула – и осыпалась осколками. В следующий миг девушки сняли остальные два барьера, шальное имперское заклятие – кажется, на основе ветра – просвистело мимо уха. Сол поднял солнце на вытянутых руках над головой, а потом уронил – на магитех сверху. Взрыв был такой силы, что его сбило с ног, швырнуло на камни и протащило по ним, сдирая кожу на локтях. От ослепительной белой вспышки на миг стало светло, будто днем, ярко осветилось все – и долина, и горы вокруг, и имперская база. Вход в пещеру разлетелся на куски, земля затряслась, вниз по склону покатились огромные валуны. Хедар, который первым сообразил, что сейчас произойдет, и спрятался от взрывной волны за скалой, дождался, пока тряска стихнет, выбежал на открытое место, прижал к глазу подзорную трубу. – Там, по-моему, ничего живого не осталось, – сказал он. – И саму базу, кажется, хорошо потрясло. Надеюсь, наших с другой стороны не задело. – Не должно, их гора защищает, – без уверенности в голосе сказала Мелиадул, садясь: она тоже не успела спрятаться и упала. – Что ты там говорил насчет “не лупите своей магией, как грабитель дубиной”? – спросила Сожа. В темноте Сол не видел ее лица, но хорошо чувствовал эмоции – она была в ужасе… и одновременно в восторге, щедро замешанном на злости. – Это не влезло в подготовительный курс, такие ситуации познаются на практике, – буркнул Сол, поднимаясь на ноги. – Подай сигнал южной группе. – Сигнал? – переспросил Хедар. – Ты всерьез думаешь, что они вот этого не заметили? – Откуда им знать, что тут произошло, может, Сол красочно сам себя подорвал, – логично возразила Сожа, вытянула вперед руку, вызвала сферу света размером с мяч, а потом подбросила ее вверх. Сфера повисла над скалами, как небольшой, очень яркий фонарь, освещая пространство внизу, в ее свете все отбрасывало очень темные, очень острые тени, неприятно напомнившие Солу заклятия магов тьмы. Хедар продолжал рассматривать долину в подзорную трубу. – О, наши! – радостно воскликнул он через несколько минут. – Интересно, как они так близко к базе подобрались. – Темнота, и алдорцы в другую сторону смотрели, – ответила Мелиадул. – Сол, мы не пойдем им помогать? – Мы не знаем подробного плана Дунстана, так что нет, но давайте все-таки вернемся к чокобо и поищем спуск. Сол зажег небольшой фонарик над плечом, остальные сделали так же, и большой световой шар-сигнал, моргнув, погас, снова погрузив окрестности в темноту. Пока они забирали птиц – чокобо перепугались, взъерошили перья, но ни взрывной волной, ни камнепадом их не задело – а затем искали дорогу, битва в долине уже закончилась. Ворота базы стояли нараспашку, по обе их стороны дежурили по трое бойцов Гесса; увидев Сола, они все подготовились к атаке, но уже через несколько секунд, сообразив, опустили оружие. – Где Элфдрит? – спросил он, подъезжая. – Где-то внутри, оценивает трофеи, – ответил незнакомый парень. Сол кивнул, спешился и вошел внутрь. Большинство солдат его подразделения были здесь, за воротами, они все радостно махали ему, а потом возвращались к разговорам с солдатами Элфдрита. Не успел Сол сделать и десяти шагов, как к нему подбежал Леон. – Среди подразделения света потерь нет, – отрапортовал он. – Но есть раненые, тринадцать человек, из них пятеро – средне и тяжело. Легким раненым оказали помощь на месте, сейчас медики стабилизируют тяжелых. Я отправил Вилму телепортом к кораблю, чтобы пригнать его для транспортировки. Полминуты Сол тупо смотрел на него. Он в упор не помнил, чтобы давал ему такие приказы. Но в эмоциях Леона не было ничего настораживающего: похоже, он действительно хотел помочь в том, что умел лучше всего – в организации, как раньше помог с бумагами. – Вас там, с другой стороны, взрывом не зацепило? – спросил Сол. Леон покачал головой. – Мы видели вспышку, нас тряхнуло, и камнепад немного был, но от него барьеры помогли. Ничего серьезного. – А где Элфдрит? Леон на секунду задумался. – Когда я в последний раз его видел – минут пять назад – он пересчитывал пленных. Алдорцы сдались, когда поняли, что нападение с двух сторон, а магитеху пришел конец. – Веди, – велел Сол, а затем, совершенно неожиданно для себя, сказал: – Леон… Будешь моим заместителем? Секунду парень просто пялился на него, будто не в силах поверить в эти слова, а потом радостно закивал – так быстро, будто боялся, что Сол передумает. В честь своей великой и славной (ну конечно же) победы Элфдрит объявил пирушку “Для всех Мудрецов, и попробуйте только отказаться”. Сол отказываться не стал, но перед тем, как отправляться на попойку – а все “пирушки” Элфдрита по сути были именно ими – навестил раненых, убедился, что они не собираются переходить в категорию “потери”, сходил на склад, выпросив там пару ящиков деликатесов “для праздника”, и разрешил своему подразделению отметить тоже, только чтобы тихо. Признав таким образом свой командирский долг исполненным, Сол отправился на кухню, где Элфдрит уже раздавал коктейли с подноса. Стульев на всех не хватило, поэтому он сел прямо на пол у стены, рядом с Бегемотом – тот тоже пришел, не было лишь Бахамута и Гиганта, впрочем, нуждался ли Гигант вообще в праздниках и посиделках? – Сол, это тебе, – Элфдрит вручил ему высокий бокал с зеленоватой жидкостью. – Настойка на травах с сиропом и парой долек фруктов, я помню, ты сладкое любишь. Он не очень крепкий. – Спасибо, – отозвался Сол. В последнее время его восприятие алкоголя стало каким-то совсем нестабильным – он мог стремительно опьянеть, лишь понюхав винную пробку, а мог в одиночку приговорить бутыль самогона и остаться трезвым. Но рисковать он не хотел, поэтому крепкого алкоголя старался избегать. Элфдрит же продолжил раздавать напитки. – Амнелис, северный дубовый самогон с имбирем и перцем. Осторожно, не разлей, одна капля прожигает насквозь деревянную столешницу и наносит несовместимые с жизнью ожоги. Бегемот, тебе без лишних изысков бочонок крепкого пива, вон он в углу стоит, возьми себе сам, на поднос не поместился. Ровен, нестареющая классика – чай с ромом и специями… Сол отпил глоток своего коктейля. Тот действительно был сладкий и не очень крепкий, впрочем, голова все равно немного закружилась, и Сол понял, что сегодня его сопротивляемость опьянению ниже обычного. Остальные пробовали свои напитки, болтали, сто раз расспрашивали Элфдрита – героя сегодняшнего вечера – о том, как ему удалось взять неприступную имперскую базу. Тот расписывал каждую минуту штурма, но, к его чести, и участия Сола не забывал, многословно нахваливая его каждый раз, когда рассказ доходил до этого места. – А потом вспыхнуло так, что я чуть не ослеп, и не надо было быть гением, чтобы понять – это дурацкая имперская машина не выдержала мощи Мудреца света. Это был такой выплеск магии, что я ощутил его даже через горы, как встающее солнце. Если вы никогда не видели, как Сол бьет магитех с силой солнца – сходите с ним на задание, зрелище стоит того… Сол потягивал коктейль, голова кружилась все сильнее. Он откинулся, думая, что упрется спиной в стену – но под ней вдруг оказалась пушистая шерсть. Сол обернулся и оказалось, что он сидит бок о бок с Бегемотом, утопая в его шубе. Тот одобрительно заворчал, не отвлекаясь от своего бочонка, и Сол воспринял это как разрешение остаться. Рядом с теплым, пушистым Бегемотом, после порции алкоголя он пригрелся и чуть не уснул, но неожиданный поворот разговора выдернул его из дремы. – Нет, конечно, не настоящее, – говорил Элфдрит, потягивая из бокала что-то ярко-зеленое. – Мое настоящее эльфийское имя вы не выговорите. Поэтому я за пределами нашей деревни всегда называюсь “Элфдрит”. Да и привык уже к нему. – У меня тоже вряд ли настоящее, – сказала Фина, задумчиво глядя на дно стакана. – “Финой” меня алдорцы назвали, я даже не знаю, почему именно так. Но я не помню, как меня звали раньше. – Я тоже, – неожиданно для самого себя сказал Сол. – Я помню себя только Солом, но вполне возможно, что раньше, в той жизни, которую я забыл, меня звали по-другому. Ровен повертел в руках опустевший стакан. – А если бы ты встретил человека, который знал тебя-прежнего, ты бы хотел, чтобы он что-то тебе рассказал? Имя, например, назвал? – неожиданно серьезно спросил он. Сол нахмурился. – Кто-то недавно, я уже забыл, кто и при каких обстоятельствах, сказал, что я был солдатом и ушел из армии. Я не знаю, правда ли это. Но даже если да – что мне с этого знания? Я все равно ничего не помню, я не могу соотнести с собой эти слова. Я пытался представить себя в алдорской армии – но я не помню того человека, который служил там, не могу представить, о чем он думал или что чувствовал. Поэтому нет, наверное, не хотел бы. Я не вижу в этом смысла, если это не подкреплено воспоминаниями. – Как-то это все мрачно, – буркнула Фина. – Нам срочно нужна разрядка обстановки. Элфдрит, расскажи про свой последний роман, у тебя тут самая бурная личная жизнь. – Ой нет, – возмутилась Амнелис. – Только не его романы. – Зануда, – обиделся Элфдрит. – В общем, это очень симпатичный юноша из медиков. Он умеет делать потрясающие настойки – часть из них вы, кстати, сейчас и пьете – и ароматические масла, которые можно применять разными интересными, – он подмигнул, – способами. Если кому надо, обращайтесь. – Обращаться к тебе за таким? – скептически протянула Амнелис. – Да назавтра все сопротивление будет в курсе! – Ну а так все сопротивление думает, что ты в своей мастерской там чего интересного для этих целей создала, поэтому ни с кем и ни-ни. – Ты идиот болтливый, – она махнула рукой, и Элфдрит пожал плечами, мол, да, такой и совершенно этим доволен. Сол вдруг ощутил на себе взгляд. Он поднял голову, отвлекаясь от созерцания плавающих в бокале фруктов, и понял, что смотрит на него Ровен. Поймав его ответный взгляд, тот поднял бокал. Сол ответил тем же, Ровен улыбнулся и переключил свое внимание на Элфдрита. Наутро все Мудрецы страдали от жесточайшего похмелья: если бы империя захотела уничтожить все сопротивление одним махом, лучшего момента было не придумать. Да еще и Юрайша решила, что им срочно нужно совещание именно сейчас; используя все свои навыки дипломатии, Ровен смог отодвинуть его на пару часов, но не больше. Пара часов не спасла: когда после полудня они собрались вместе, Ровен все еще был бледно-зеленый, Амнелис держалась за голову, а Бегемот недовольно ныл. У Сола физически похмелье никак не проявлялось, но в таком состоянии обострялась его эмпатия: малейшая негативная эмоция ранила, как ножом по нервам, хотелось заползти куда-то в темный тихий угол без людей и, желательно, там умереть. Один Элфдрит казался бодрым и полным сил, за что получил недовольное “Уууу, колдун” от Фины. Фине вообще было хуже всех: пока все собирались, она лежала лицом на столешнице, а потом со словами: “Пушистенький, надеюсь, тебе лучше, чем мне”, – уткнулась в шерсть на боку Бегемота и, кажется, попыталась уснуть. – Пока вы вчера пьянствовали и сплетничали, пришли срочные новости из империи… – начала Юрайша, когда все собрались. – Мы не сплетничали! – возмутился Ровен. – А то я на попойках не бывала. Так вот, пока вы вчера занимались этими, безусловно, важными делами, император провел турнир, и теперь у него есть новый набор Веритасов. Есть основания думать, что каждый отдельный Веритас послабее предыдущей версии, убитой Диоксусом, но я все равно хотела бы, чтобы вы воспринимали их как серьезную угрозу, – Юрайша подняла лежащий перед ней листок. – У меня есть список. Если кто-то что-то об этих людях слышал, делитесь с общественностью, не стесняйтесь. Итак, Веритас ветра – Сид, инженер воздушных кораблей. – Я знаю его, – Амнелис подняла руку. – Мы с ним работали вместе и вечно конкурировали. Не понимаю, чего его в Веритасы понесло, он же на кораблях своих повернут, дай ему волю, только их бы и строил круглосуточно. Но маг он, особенно как для Алдора, далеко не слабый. Юрайша кивнула. – Веритас пламени – Игнасио, кузнец. – Это же тот, который мою Пурпурную Молнию выковал, – изумленно произнес Ровен, положив руку на рукоять меча. – Он вообще на артефактном оружии специализируется. Вроде нормальным мужиком мне показался, жаль, что тоже побежал императору пятки лизать. – Давай сейчас без моральных оценок, – попросила Юрайша. – Дальше. Веритас воды – Фолька, жрица храма воды. – Жрица? – Элфдрит потер подбородок. – Веритас? Я не знаю эту конкретную, но я в юношестве был при водном храме послушником – потом сбежал, конечно, скучно там – но этот культ всегда был про миролюбие, смирение, “будьте текучими” и тому подобное. Мне сложно представить жрицу оттуда, которая добровольно пошла бы в Веритасы. – Мы не знаем, насколько это было добровольно, – Юрайша пожала плечами. – Наверняка у императора есть рычаги влияния. Но это в любом случае не наша проблема. Дальше. Веритасы света и молнии – две сестры, Ситра и Сакура, младшая, по слухам, совсем подросток. Она окинула всех взглядом, но о сестрах, кажется, никто ничего не слышал. – Веритас земли – Зигхард… – Зигхард? – Фина подняла лицо от шерсти Бегемота. – Правда? Тот самый Зигхард? – Тут написано, что он аристократ с армейским прошлым. – Ничего себе, – Фина снова спрятала лицо, отчего ее голос зазвучал глухо. – Похоже, тот самый. Короче, я его в армии знала. Он типа нашего Пушистенького, только наоборот: Пушистенький умный, но не говорит, а Зигхарда не заткнешь, но он, – она выразительно постучала кулаком по деревянной столешнице. – Но у него очень сильные барьеры, я в империи таких сильных больше не видела. – Надо Гиганта усилить на пробивание, раз уж он у нас за ветер, – буркнула Амнелис и застонала, обхватив голову руками. Юрайша снова заглянула в список. – Веритас льда – Гильгамеш, про него никаких данных, какой-то наемник, явившийся на турнир буквально с улицы. Все снова молча переглянулись. – Ну и наконец, Веритас тьмы – Раген, – Юрайша покосилась на Ровена. – Молчи, ради Гесса, я сама скажу. Он мой приемный сын, но я не поддерживаю с ним никаких контактов с тех пор, как он начал служить императору. Он действительно очень сильный маг тьмы и к тому же ученик Диоксуса. Сол, пожалуйста, будь осторожен. Я хорошо знаю Рагена, вряд ли ему интересны все остальные, кроме тебя и Ровена. Ровен – по понятным причинам, а ты – потому что ты для него главная угроза и потому что он точно не забыл ту историю с Диоксусом и двигателем. Но Раген обладает своеобразным представлением о благородстве, поэтому вряд ли будет нападать на брата… – Как хорошо, что у меня этих представлений нет, – вставил Ровен. Юрайша проигнорировала. – …поэтому, скорее всего, именно ты станешь его основной целью. – Зови меня, если что, я помогу, – снова вклинился Ровен, и Юрайша поморщилась: – Я же просила помолчать. Все будьте осторожны. Разведка сейчас занимается поисками информации о том, что конкретно они могут, но рассчитывайте, что они не слабее вас и целить будут в первую очередь в тех, у кого противоположная стихия. Как только будут какие-то новости, любая информация о них или их перемещениях, я прослежу, чтобы до вас ее донесли как можно быстрее. Свободны. – Я не знаю, кто как, а я отсыпаться, – простонала Фина, едва они все оказались в коридоре. – Зигхард в Веритасах… До сих пор в голове не укладывается. – Есть совместная история? – спросила Амнелис, и Сол ощутил сильную волну раздражения от Фины, отозвавшуюся болью и тошнотой. – Бывший он мой! Ну, он красивый, этого не отнять. Но я до сих пор не могу понять, как меня угораздило трахаться с парнем чуть умнее табуретки. Я вообще предлагаю ничего с ним не делать, судя по моему опыту, проблемы от него будут скорее у Веритасов, чем у нас. – Ужас какой, – Амнелис передернулась. – Не представляю, что бы я делала, если бы мой бывший вдруг оказался среди Веритасов. – Подожди, – Фина заморгала. – А как же Сид? Предположение, кажется, привело Амнелис в искренний ужас. – Фу, нет, ни за что! У нас с ним были чисто деловые, в смысле конкурентные, отношения. Я вообще никогда романов на работе не заводила, это надо либо нездорово оголодать, либо быть Элфдритом. – Эй! – возмутился тот. – Я не понял, что не так в том, чтобы быть мной?.. Поток эмоций от них стал совершенно невыносим, и Сол решил, что наслушался достаточно. Он повернул налево, дошел до жилых комнат офицерского состава, нашел свою – третью слева. По-хорошему, стоило еще немного поспать. А в идеале – еще и в душ перед тем сходить. Вчера, после пьянки, его хватило только на раздеться и упасть поверх одеяла, но сейчас он чувствовал, что без горячей воды не обойдется. Сол снял одежду, второпях натянутую перед советом, надел халат, распихал по карманам купальные принадлежности – офицерам не приходилось мыться в общей душевой с солдатами, но индивидуальных ванных у них тоже не было, одна общая в конце коридора. Проходя мимо зеркала, бросил в него короткий взгляд – он не очень любил свое отражение. И остановился. Сердце ухнуло куда-то в желудок. Надеясь, что ему показалось, что все не так страшно, как он зацепил краем глаза, Сол собрал длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам и груди, перекинул за спину. Немеющими пальцами отогнул ворот халата с левой стороны. Ему не показалось. Чуть левее центра его груди, над соском, по коже расплылось черное пятно в форме спрута – будто гниль на боку у яблока. В глубине его что-то поблескивало голубоватым светом, а длинные полосы-”щупальца” тянулись от центра пятна во все стороны, сверху почти достигая ключицы. Горло перехватило. Он не мог дышать, не мог сделать даже малейшего вдоха. Сердце колотилось, как безумное – в такт голубой пульсации, тело сотрясала крупная дрожь. Он научился жить без памяти, без собственных эмоций. Он приспособился к такой жизни, и вот теперь… Сол согнулся, пытаясь протолкнуть в грудь хоть каплю воздуха, но тщетно. Рука судорожно заскребла по раме зеркала, как будто сбросив его, он мог забыть или отменить увиденное. За спиной хлопнула дверь. – Сол, я тут хотел спросить, что писать в отчете про тот момент… Сол?! Чьи-то руки подхватили его уже у самого пола, почти донесли до кровати. Зрение отказывало, перед глазами все расплывалось, но в момент четкости он смог рассмотреть, что это был Леон, его новоназначенный заместитель. – Я сейчас, – пробормотал тот, выскочил за дверь. Сол не знал, сколько времени он отсутствовал – был слишком занят попытками заново научиться дышать. Но очень скоро Леон вернулся со стаканом в руке. – Попробуй выпить, – сказал почти умоляюще, прижал стакан к его губам. Сола трясло так, что зубы стучали о край, но он сделал глоток, не чувствуя вкуса. Почти сразу же стало легче. Первым успокоилось сердце, вернулось в обычный ритм. Потом перехвативший горло спазм ослаб, пропуская воздух. Почувствовав, что снова может дышать, Сол забрал у Леона стакан. Его все еще била крупная дрожь, стакан прыгал в пальцах, чуть не выплескивая содержимое, но Сол смог допить до конца, только на последних глотках узнав успокаивающее зелье. – Лучше? – спросил Леон, садясь на стул напротив. От него веяло страхом и беспокойством. Сол кивнул. – Что случилось? Несколько секунд Сол колебался, а потом решил, что сейчас уже все равно. Он снова отогнул воротник халата. Он ждал отвращения, омерзения – но Леон ничего такого не ощутил. Только страх его стал еще сильнее. – Что это? Какая-то болезнь? – Это мой кристалл, – с трудом выговорил Сол. – У меня нет сердца. Вместо него – магитех-двигатель на кристалле… Как у тех машин, которые используют алдорцы. Между темных бровей Леона пролегла складка. – Но ты же… человек? – осторожно спросил он. – По большей части… пока… да. Я родился человеком. Был в Алдоре какой-то ученый, он пытался создать искусственное сердце на основе кристалла, хотел людей с сердечными болезнями спасать. Я не знаю – не помню – добровольно я согласился на его эксперимент, или меня принудили. Не знаю, были ли у меня проблемы с сердцем, которые толкнули меня на это. Но этот кристалл пожирает меня. Мои воспоминания, мои эмоции… А теперь и мое тело. Когда пожрет полностью – от меня ничего не останется. Леон молчал. Его эмоции были сложной смесью страха и боли, и если страх был объясним, то почему он принял его историю так близко к сердцу, Сол понять не мог. – Это можно как-то повернуть вспять? – спросил он. – Я не знаю, – признался Сол. – Возможно, помогло бы вернуть мне мое сердце, и я даже знаю, где оно… Но никто так и не смог достать его так, чтобы оно не было уничтожено. Леон непонимающе захлопал глазами, и Сол рассказал про Гиганта и двигатель. – Должен быть способ, – решительно заявил Леон, дослушав. – Если его туда засунули, значит, и вынуть можно. Сол покачал головой. – Юрайша искала. И наши ученые тоже. – Юрайша очень занятая женщина, да и у наших ученых полно забот кроме личной проблемы одного из Мудрецов, – задумчиво произнес Леон, и его глаза – теперь Сол рассмотрел, что они темно-фиолетовые – вспыхнули. – Я тоже буду искать. Я перекопаю все, что смогу найти. Я дотошный, ты уже понял, наверное. Сол вздохнул. – Я не буду тебе запрещать, это бессмысленно. Но не надейся на что-то особо. Снова сильная боль. В этом все-таки было что-то личное, но сейчас Сол был слишком измучен, чтобы допытываться. – Я все-таки попытаюсь, – сказал Леон. – Я хочу помочь, я… ты не представляешь, как ты только что меня напугал. “Представляю”, – подумал Сол, но вслух сказал другое: – Юрайша… Она говорит, я не должен на него злиться. На того ученого. У него были добрые намерения, он хотел спасать людей. Он сам был хорошим человеком. Но иногда я думаю о том, что это он со мной это сделал – и тогда я надеюсь, что он еще жив, что работает где-то в лаборатории в империи, и нам выпадет шанс встретиться. Рука Леона дернулась – как будто он хотел дотронуться, похлопать по плечу или что-то вроде, но потом решил, что это будет слишком фамильярно. – Я буду искать, – еще раз пообещал он. – А сейчас отдохни. Принести еще зелья? Кофе? Поесть? Сол покачал головой. – Оставь меня пока. Леон встал, подошел к двери. – Спасибо за помощь, – сказал Сол, и тот пожал плечами – не за что, мол.