Переговорная

– Ты серьёзно? — хриплый и явно уставший голос разбавил тишину в слабо освещенной переговорной, чтобы ненароком не разбудить кого-то из берлоги. — Да, Томас не тот, кто нас вытащит отсюда. И я не понимаю, почему вы так слепо ему верите. — Галли стоял посреди здания, сложив руки на груди и нервно пожевывая собственные щеки. Сейчас он был главным в глэйде и первым делом отправил Томаса в кутузку, за что сейчас его пытает расспросами Минхо. — Собрались защитники, что ты, что Ньют. — имитировав плевок на пол, Галли с недовольством посмотрел в чужие глаза. Минхо лишь хмыкнул, натянув до злости неприятную улыбку, а затем сделал пару шагов вперёд, чтобы нынешний главарь смог услышать шёпот. — А что? Ревнуешь, м? Мы лишь хотим выбраться из этого кошмара, верим Томасу, а твоё эго уже задето? — бархатистый медленный смех заставил Галли тяжело сглотнуть и напрячься, сморщив брови. Главарь ненавидел, когда Минхо так делал. А он делал это часто. Медленно, словно лев к добыче, подходил, а затем шептал всякую чушь своим глубоким хрипловатым голосом. И в Галли это вызывало противоречивые чувства: он терял самообладание, пытался отстраниться, чувствуя жар по всему телу, но делал только наоборот, двигая голову ближе, чтобы ещё лучше слышать Минхо, наслаждаться мужским голосом и всячески это отрицать своей головой. — Не неси ерунды, придурок чёртов. — Ого-о-о, а язык у тебя дрянной, — Минхо сложил руки на поясе, из-за чего его довольно старая, а потому мелковатая, футболка натянулась, очерчивая подтянутое тело. — Скажи честно, чего ты вообще хочешь? Состариться тут и умереть все в один день? — А что, нужно сломя голову бежать в неизвестность? — Здесь тоже уже небезопасно, ты и сам это прекрасно понимаешь, но твой до безумия глупый рот говорит обратное. — Минхо с каждым словом подходил все ближе, пока не подступился почти вплотную к Галли, и не схватил того довольно грубо за челюсть. — Прекрати вести себя так, будто ты центр мира. Мы хотя бы сражаемся за свое будущее, а ты… Минхо не успел договорить: его привлёк затуманенный взгляд Галли, который уставился совсем не на глаза, а чуть ниже. Бегун растянулся в довольной улыбке, когда заметил, как именно главарь отреагировал на его прикосновения. — Да ладно, Галли. Неужели я всё-таки могу заставить тебя угомониться? — Минхо спустил руку к шее, не так сильно обхватив её и медленно поглаживая большим пальцем. — Прекрати это. Галли схватился за запястье бегуна, пытаясь оторвать его пальцы от себя, но Минхо не позволил это сделать, потянув на себя главаря за шею, словно маленькую лёгкую собачку, и впившись в его сухие покусанные губы. Галли издал тихий стон, распахнув глаза так, что они вот-вот вылетят из орбит, но отстраниться у него не получалось. В голове звучало лишь жадное: «хочу ещё, ещё, ещё…», а потому он послушно зашагал назад, когда его начал вести Минхо. Не то, чтобы кто-то из них сейчас задумывался о каких-то последствиях или правильности того, чем эти двое занимаются в переговорной, пока буквально в паре метров от них спят глэйдеры. Минхо вжимал Галли в стену и ненасытно всасывал чужие губы, раздвигая их разгоряченным языком, пока его руки исследовали чужое тело, останавливаясь на уязвимых местах, вроде груди. Галли даже засунул поглубже свой скверный характер и гордыню, и без стеснения обхватился за плечи бегуна и показывал, какое удовольствие ему доставляет всего лишь поцелуй. Минхо на секунду оторвался от чужих губ, чтобы резко залесть руками в штаны Галли и услышать более громкий стон и почувствовать, как дрожит главарь. — Только вот недавно строил из себя невесть кого, а сейчас сжимаешься из-за того, что я легонько коснулся твоего члена? Забавно. — Заткни свой рот… — промычал Галли, закусывая нижнюю губу. — Чем? Может, твоим грязным ртом, который кидается оскорблениями? Не знал, что главарь глэйда теперь может быть таким, — Минхо сдавил головку члена Галли, отчего тот запрокинул голову, прижимая ладонь к губам, чтобы ненароком не закричать. — Посмотри на себя, я почти ничего не делаю. Тебя так легко возбудить? — А сам-то?! — Галли резко метнул руку к паху бегуна, грубыми движениями его массируя, чтобы получить хоть какую-то реакцию от Минхо. Но он лишь оскалился и начал быстрыми движениями водить руку вверх-вниз по уже влажному члену Галли. Минхо снова резко вошёл языком в чужой рот, из-за чего переговорная наполнилась звуками грязного чмоканья и приглушенных стонов и мычаний от подрачиваний друг другу. Но бегун затеял очень неприятную игру, постоянно меня темп, из-за чего у Галли не получалось нормально сфоркусироваться на ощущениях. Он терялся, когда нужно было снова перестраиваться под более медленные или, наоборот, быстрее движения, что не давало ему отдаться чувствам. — Хватит играться, ублюдок. — А ты попроси получше, м? Ты уже промок до ниточки только от моих рук, как думаешь, что будет, если я вставлю тебе и буду держать твой член так, что ты у будешь рыдать и умолять меня кончить? — Твой рот открывается только в такие моменты? Молчи, как делаешь это всегда. — О нет, сейчас я буду нашептывать тебе абсолютно все, что вижу. Буду говорить о том, как сильно покраснело твоё лицо, или как сильно ты дрожишь подо мной. Галли потянулся к губам Минхо, чтобы заткнуть его, но тот свободной рукой схватился за чужой подбородок, задерживая в паре сантиметрах от своего лица. — Нет, мы так не играем. Тебе не нравится слушать пошлости? Ты из-за этого даже перестал дрочить мне, так не интересно, Галли… Минхо на секунду напрягся, когда главарь снова продолжил касаться его члена, но затем сам не стал уступать Галли. Они оба сильно сморщили брови, почувствовав, что вот-вот кончат, и резко приполняли свои футболки, чтобы не запачкать, ведь иначе у других могут возникнуть вопросы, а что это вообще за пятна такие. Глубокий поцелуй и тяжёлая отдышка — это то, чем закончился их «разговор» в переговорной, после которого Галли ещё довольно долго не мог уснуть, кружа в голове мысли о том, каково ему могло быть, если бы Минхо действительно вставил ему, как и говорил…