Be mine forever

      Яркие лучи солнца щекотали длинные тёмные ресницы, на улице был жаркий июль, птицы в роскошном саду щебетали с самого утра. Щебетали и детишки из соседнего особняка, резвясь на детской площадке. Дазай хотел к ним. Ребята всегда звали его с собой гулять, но отец не разрешал. Вот и сейчас он, как всегда угрюмый и темный, как единственная тучка средь ясного неба, сидел напротив Дазая за столом и уныло жевал кашу. Осаму ненавидел кашу, поэтому так же угрюмо сидел за столом и ковырял тарелку ложкой. Сбоку сидела его любимая с самых пелёнок няня, с чуть темноватой кожей и прямыми черными волосами, а по совместительству домработница, которая каждый божий день убирала за Осаму его одежду в шкафчик. Отец всегда ругался, мол, пусть приучается к самостоятельности, нечего Лилит за него убирать. Дазай вовсе не спорил, но иногда это так не хотелось делать, а для Лилит это обязанность — убирать по дому. — Осаму, хватит уже ковырять кашу, ешь давай. Завтрак закончится через четырнадцать минут, молоко выпить не успеешь, — сказал безэмоциональным голосом Куникида. — Но я не люблю кашу... — тихим голосом ответил сын. — Осаму, не начинай, пожалуйста! Ты будешь есть то, что дали, я уже говорил тебе, что каша полезна для твоего растущего организма! Поэтому ешь быстрее, трапеза уже кончается! — отец уже начинал краснеть от злости. Неужели он сам не был таким в детстве? Неужели ему правда нравилась эта безвкусная склизкая и ужасная по вкусу масса, политая мёдом в утешение?       От криков отца на глазах навернулись слёзы. "Нет, нет, только не это!" — пронеслось у него в мыслях. При Куникиде нельзя было плакать, тогда он становился еще злее. Начинал читать нотации о том, что в его детстве не было никаких дорогих вещей и родители били его просто так. "А ты чем недоволен? У тебя есть всё, о чем я мог только мечтать! Ну-ка вытри свои слёзы, сейчас же" — говорил в такие моменты отец. Однако слёзы лились всё сильнее, сколько не вытирай.       Мальчик незаметно проморгал глазами, дабы убрать слезы из глаз. Часы показывали 8:46. Почти девять, а встаёт Осаму в восемь. И зачем надо было вставать каждое утро так рано?       Минуты тянулись утомительно долго, как будто маленький человечек, живущий в настенных часах, тянул стрелку на себя, чтобы не двигалась дальше.       В голове созрел идеальный план. — У меня, что-то живот прихватило... — сказал Дазай, схватившись за живот и встал со стола. — Стоять. От чего он у тебя может болеть? Ты еще ничего не съел. Хватит врать, Осаму, — сказал отец, пытаясь сдерживать себя от поступающего гнева. — Ну пап.. пожалуйста, можно я не буду есть кашу? Я молоком нае.. — жалобным голосом начал Осаму, но его перебили. — Я сказал нет, значит нет! Что непонятного в моих словах?! Каждый раз одно и то же! Почему нельзя всё делать, как нормальные дети?! — Куникида, не кричи на него, пожалуйста... — вступилась Лилит. — У меня уже не хватает на тебя нервов! — в гневе прокричал отец, а из больших глаз безостановочно потекли слёзы. В детской голове затаилась обида и злость на совсем немного виноватого отца. Почему он так с ним поступает? — Тогда и живи без меня, раз я такой плохой! — крикнул он отцу, весь заплаканный и красный от злости, и побежал прочь к выходу. — Осаму! Вернись! — Лилит, вскочив со стола, ринулась за Осаму, но тот уже скрылся в дверном проёме.       Дазаю очень повезло, потому что большой дядя охранник Стив отошёл покурить, видимо. Поэтому калитка не охранялась. Он выбежал на улицу и, спотыкаясь, ринулся со всех ног бежать, куда глаза глядят.       Неужели он и вправду такой плохой ребенок? Он ведь и не общается ни с кем почти. Может, все остальные дети любят кашу?.. Не то, что он. Позор для отца. Пусть он лучше будет жить на улице, вместе с той маленькой дворовой собачонкой, лаявшей каждое несчастное утро под окном, чувствуя себя главнее чистокровной немецкой овчарки Дазая, сидевшей в вольере. Лару Куникида выпускал во двор только на ночь. Днём двор охранял Стив, исправно выполняя свою работу, только когда Доппо смотрел на него. Хозяин дома много раз грозился уволить его из-за халатности. Выполнять работу надо добросовестно. А из-за него Дазаю частенько удавалось всё-таки сбегать.       Но в этот раз всё получилось немного по-другому. Спустя пятнадцать минут непрерывного бега он, запыхавшись, остановился и, упёршись руками о колени, стал жадно глотать тёплый воздух. Тут он еще никогда не был. Этот район сильно отличался от того, где он жил. Вокруг него повсюду была разведена грязь и разбитые дороги. Пятиэтажные дома выглядели, как в старых фильмах. Неужели такое ещё осталось? Осаму привык жить в роскоши с огромным домом, большим садом и бассейном. Жизнь здесь очень отличалась от привычной.       Он решил немного осмотреться и решить, где будет коротать время. Его ведь, как всегда, найдут часа через 2 максимум. Лилит всегда очень волновалась за него, но ничего не могла сделать с отцом. Она ведь была просто домработница. Работавшая тут уже семь лет. Отец нанял её незадолго до появления на свет Осаму. А когда мать Осаму умерла при родах, Лилит стала еще и няней. За это время она очень полюбила мальчишку, он стал ей, как сын. Сам Дазай тоже любил няню, но как мать не воспринимал, ведь мама должна быть всегда с отцом, они должны любить друг друга. А Лилит просто няня. Но именно она всегда его искала. А когда находила, тайком шла с ним в магазин и покупала сладости, говоря обо всём на свете, радуя мальчика.       Через дорогу Осаму увидел детскую площадку. Она заметно отличалась от той, что во дворе у дяди Чарли через дорогу. У этой качели были заметно потрепаны, на некоторых оторваны цепи и теперь они болтаются лишь на одной. Горка знатно шаталась, когда по ней взбирались ребята. А карусель можно было легко снять с основания, что уже и сделали какие-то хулиганы. На каждой горке было написано много нецензурных слов и брани. Кто-то оставлял номер телефона, кто-то свой Инстаграм, а кто-то просто вёл переписку с незнакомым человеком прямо на крыше деревянного домика. Неужели в детях столько тяги к разрушению и вандализму детского счастья?       Рядом с деревом собралась компания подростков, курящих дешёвые сигареты, вдыхая этот неприятный до кашля дым, разбрасывая маты на все стороны, у Осаму прошла дрожь по телу. Почему-то стало не по себе от их непристойного вида.       Возле горки была группа детей помладше, примерно его возраста. С ними он и захотел провести остатки времени. — Всем привет! Меня зовут Осаму, а вас как? — Я Гин, а это Люси, Дейв, Алекс и Нейт, — представила всех детей девочка с длинными черными волосами и бледной кожей, казалось, что она болела анемией, либо просто не так много гуляла на свежем воздухе. — Где у тебя дом? Я не видел тебя здесь раньше, — обратился Нейт. — Э-э... ну... не знаю... я сбежал из дома и заблудился, но меня скоро найдут, наверное. — Чё-ё, так ты не наш? Иди к маме своей, мы с чужих районов не принимаем, — ответил Дейв, "куря" зелёный колосок. — Да ладно вам, мальчики, пусть останется! — нахмурив маленькие чёрные бровки, сказала Гин. — Вообще-то, у меня нет мамы.. — сказал Дазай Дейву. — Детдомовский что-ли? Тем более, иди отсюда! Таких мы не принимаем! — Нет! Я не детдомовский! У меня просто нет мамы! Почему мне нельзя с вами? — паника начинала проявляться в карих глазах, дыхание учащалось, брови жалобно сводились домиком, заставляя его задуматься о сказанном. — Ой.. пошлите отсюда, не отвяжется ведь! — обратился Алекс ко всем и дети встали со скамеек, уходя.       Только девочка Гин обернулась, с сочувствием смотря на него, говоря глазами "прости". От чего-то она "запала" Дазаю. Это была детская, невинная симпатия, которая выражалась лишь желанием ходить вместе за ручку и делиться друг с другом мармеладками.       Но она ушла с ними. И теперь он остался один, наедине с группой подростков чуть поодаль. Осаму присел на грязную скамейку и стал, скучая, крутить между пальцев желтый одуванчик.       Тем временем солнце уже стояло совсем высоко в небе. За это время Осаму переместился в тенёк и присел у большого дерева. Было очень жарко и хотелось пить. Есть, однако, тоже. Но только не злосчастную кашу. От её вида становилось плохо и есть сразу не хотелось вовсе.       Периодически к нему подходили бабушки, спрашивали, что он делает на площадке совсем один. Но он лишь отмахивался, что ждет своего друга. Ведь не хотел, чтобы с него опять смеялись.       Так прошло, наверное, много времени. Осаму успел даже подремать под тем же деревом. Солнце садилось, заливая небо малиновым цветом. Облака в такие моменты казались волшебными. Совсем ненастоящими.       Дазаю было хорошо одному, без равнодушного взгляда отца и бесконечных прописей. Все дети его возраста уже пошли в школу. А он на домашнем обучении. Неужели отец настолько сильно боится, что другие дети могут "испортить" его сына? Эта гиперопека убивает и морально и физически.       Что-то в этот раз Лилит долго. Может, с ней что-то случилось? Нет. Не надо об этом думать. Она точно скоро придёт и заберет мальчика. Ведь уже вечер. А он голодный с самого утра. Еще и пить очень хочется. А ещё холодает. На нём только тоненькая тёмная футболка и шорты с сандалиями.       Может, он ушёл слишком далеко? Обычно он просто отсиживался в парке, через пару кварталов.       Ну где же она? Домой хочется... и пауки начинают выползать. О нет. Дазай боялся их до усрачки. Даже маленькие паучки его пугали до тряски и дрожи, визгов и воплей.       Вдруг к нему подъехала какая-то тёмная, настолько грязная машина, что не было видно даже номеров. Из неё вышел мужчина с сильно надвинутой на лоб кепкой и пивным животом. — Эй, пацан, чё киснем? М? Где родители твои? Потерялся что-ль? — спросил он с легкой ухмылкой. — Здрасте, не переживайте, за мной скоро придут, — ответил мальчик. — Слушай, а ты ведь недалеко живёшь? — Не знаю... я.. заблудился. — У-у-у... и сколько ты здесь, к слову? — С утра... — И за тобой до сих пор не пришли? — мужчина спросил это с фальшивым удивлением, будто издеваясь над ним, — Залезай в машину. Ты знаешь адрес дома? Или опиши его хотя бы... — Н-нет, спасибо... я лучше здесь подожду, за мной обязательно придут... — Малыш, ну я же вижу, что никто не придёт. Они ведь не знают, куда ты пропал. Я помогу тебе, садись. Я не тот злой дядька, к которому нельзя садиться в машину, — сказал мужчина голосом, внушающим доверие. Осаму решил поверить и запрыгнул на заднее сидение. — Спасибо вам, дяденька. Я правда думал, что за мной придут, а вот, видимо, ещё не нашли...       Машина тронулась. В салоне сильно пахло ядерно-сладким ароматизатором для автомобиля. С зеркала свисал небольшой флакончик в виде бутылки с синей жидкостью внутри и маленьким корабликом, плескающимся на поверхности. Хотя... там была не только синяя жидкость, а еще и прозрачная, не перемешивающаяся с синей! Причем кораблик тонул в прозрачной жидкости, а в синей — нет! Такое Дазай видел первый раз. По радио играла песня Леди Гаги, мужчина сделал звук погромче и "Fashion" заполнила звучанием весь салон. — Ой, я же не сказал адрес! Улица.. — его перебили. Опять. — Мне не нужен твой адрес, — ответил мужчина безразличным голосом. Кажется, нас наебали. Так, немножко, совсем немножко. — Так вы... не собирались меня подвозить?.. Остановитесь! Сейчас же! Я буду кричать! — если бы Дазай мог, то давно открыл бы дверь и выбежал, хоть на ходу. Но пассажирская дверь была заблокирована. — Да не ори ты, пиздюк малолетний! Будешь кричать, глотку перережу, понял?       Ком подступил к горлу, паника окутала всё тело и он не мог пошевелиться. Сердце бешено колотилось, от страха заболел живот. Он не мог даже плакать, его будто парализовало. Ну вот почему ему не везёт целый день? то каша, то подростки, то какой-то, проще говоря "скуф" с пивным животом.       Так они проехали 3 минуты, однако казалось, что прошла вечность. Вдруг у мужчины зазвонил телефон, лежавший на заднем сидении. "Это мой шанс" — подумал Дазай и схватил телефон, нажал кнопку "принять". — Алло! Вы слышите?! Меня похитили! Помог.. — мужчина грубо зажал мальчику рот и забрал телефон.       Вдруг послышался свист колёс и через секунду наступила кромешная темнота.

***

      Куникида, наверное, никогда так не нервничал. Он наворачивал круги по дому и постоянно смотрел на часы. Он знал — сына уже ищет полиция. Однако, от этого спокойнее не становилось. Лилит, видимо, всё еще бродила по округе, ища его пешим ходом.       Вдруг раздался звонок. — Куникида Доппо? Приезжайте на Бэйкер стрит, напротив библиотеки. Ждём вас. — О боже! Вы нашли его? С ним всё в порядке? — голос отца был беспокоен. — Да, мы его нашли, приезжайте сюда, скорая тоже скоро приедет. — Скорая?! Что с ним? Вы... — звонок завершили.       Сегодня Доппо нарушил наверняка много правил на дороге, но сейчас это было неважно. Он позвонил Лилит, вкратце объяснил ситуацию и велел идти домой. Скоро он подъехал к нужному ему адресу. Вокруг стояли полицейские машины с включенными мигалками, к этому времени подъехала и скорая с орущей на всю улицу сиреной. В центре были две машины, сильно смятые друг другом. Это была какая-то маршрутка и чёрная Тойота Камри. Если маршрутка отделалась только смятым передом, то Тойоте повезло куда меньше... практически весь левый бок машины был просто стёрт. Вокруг машины была лужа крови, очевидно, водитель не выжил.       Куникида подбежал к месту аварии и сердце пропустило удар. На руках полицейского лежал, свесившись, Осаму, весь в крови. — Осаму! Чёрт! Что здесь произошло?! — срывающимся голосом крикнул Доппо, кажется такими темпами он сможет уже гроул исполнять. — Мы нашли вашего сына в салоне этого автомобиля, попавшего в аварию. У него серьёзные повреждения, так что везём в реанимацию. Все вопросы — потом, — собранным голосом ответил полицейский и быстрым шагом, почти бегом, двинулся к машине скорой помощи.       Дальше всё было, как в тумане. Реанимация, слёзы отца, операция и восстановление. По итогу Дазай потерял много крови, у него был сломан нос, сотрясение мозга, сломана рука, ключица и пару ребер, одно из которых чуть не задело лёгкое. Но всё обошлось. Дазаю чертовски повезло в тот день.