Enemies Don't Find Each Other Pretty

Скарамучча всегда ненавидел Каэдэхара Казуху. Он был претенциозным, заносчивым, тщеславными, имел массу привилегий. Это список можно было продолжать бесконечно. Казуху любили все: каждая девчонка готова была на всё ради его симпатичного и невинного личика, мягких и добрых багровых глаз. Он был дружелюбным, но в действительности настоящих друзей у него не было, и по какой-то причине это злило Скарамуччу еще сильнее. Как самонадеянно было с его стороны устраивать показуху, но в то же время оставаться непроницаемым. Не говоря уже о том, что он постоянно был под кайфом. Казуха был местным дилером - из тех, кто флиртует со своими клиентами и дает скидки на травку, если клиенты были симпатичными. Кем он себя мнил, так кичась собой? Его единственным интересом было внимание окружающих, он стремился только к похвале: к одобрительным высказываниям в лицо и восторженному шепоту за спиной. Таких людей Скарамучча ненавидел больше всего. Вдобавок ко всему Казуха был до абсурдного привлекательным. И Скарамучча не переставал восхищаться этим фактом. Что, в свою очередь, заставляло его ненавидеть Казуху все больше. Скарамучча не был завистливым, особенно когда дело касалось чужой внешности, но… он стопроцентно завидовал Казухе. Более того, они учились в одном классе. Так просто от Казухи не отделаться. Скарамучча не спускал с него глаз, наблюдал за ним. Мельчайшие детали в поведении Казухи приводили его в ярость, пока он вовсе не мог думать больше ни о чем, кроме Казухи. Казуха то, Казуха се… Казуха что-то говорил - Скарамуш злился. Их взгляды случайно встретились - Казуха одарил его идиотской приветливой улыбкой. А тот случай, когда Казуха предложил помощь с домашкой, строя из себя верного друга? Господи, это была пытка. Дошло до того, что даже дома он думал о Казухе. Он мечтал о том, как бы высказать Казухе всё, как хорошенько вмазать ему по лицу, не оставляя от смазливой улыбочки ни следа. Когда это закончится? Когда же наступит этот день? Скарамучча не знал, но что он точно знал - однажды это произойдет. Однажды Казуха во всей красе почувствует, насколько сильно Скарамучча презирает его. — Это был пятничный день, конец мая. Всего через пару недель учеников старшей школы ждал выпускной и атмосфера в воздухе накалялась. У Скарамуччи был английский - последний урок на сегодня. И, конечно же, Казуха сидел прямо перед ним. Скарамучча вынужден был пялится на его затылок целый час. — Класс, не забывайте, что итоговый экзамен будет в следующую среду, — подытожил мистер Камисато, когда прозвенел звонок, и все начали собираться. Разумеется, Казуха поднял руку и мистер Камисато улыбнулся, прежде чем обратиться к нему. — Что такое, Казуха? — На итоговом экзамене будет весь материал, который мы выучили в этом семестре? — голос звучал одновременно плавно и лениво, так чисто, но с долей хрипотцы. Скарамучча, не сдерживаясь, закатил глаза – ну конечно Казуха будет ручной учительской зверушкой, задавая правильные вопросы. Мистер Камисато одобрительно кивнул. — Все верно, отличный вопрос. Все слышали, что спросил Казуха? Уделите внимание каждой главе на выходных! Скарамучча презрительно усмехнулся себе под нос и сунул тетрадь в рюкзак. Его руки почти тряслись от раздражения. Буквально любое слово, которое произносил Казуха, заставляло его содрогаться от необъяснимого гнева. Почему его дурацкий голос был таким волнующим? Встав со своего места, Скарамучча тут же направился к выходу из класса. Он не хотел видеть Казуху, не хотел думать о нем секундой больше, а тем более находиться рядом с ним хотя бы мгновение— — Скарамучча, подожди! Блять, это что было? Это был… голос Казухи? Среди всех людей он звал именно его? Скарамучча застыл на месте, его сердце почти ушло в пятки. Он сильно впился ногтями в ладони. “Может до крови”, подумал он и медленно повернулся. О, надо же – это был Каэдэхара Казуха, рванувший к нему. На его губах растянулась ленивая улыбка, а тяжелые веки были приопущенны. Он был под кайфом. Снова. Ну, конечно. Это было очевидно. — Чего тебе, — моментально выплюнул Скарамучча, не в силах сдержать ярость, что разгоралась внутри. До этого они никогда не разговаривали, по крайней мере, с той недели, когда Казуха предложил помощь с домашкой. — Ну, не будь таким напряженным. Я просто хочу поговорить, разве это плохо? — Казуха усмехнулся и почесал голову. Скарамучча стиснул зубы, помассировал виски, сделал глубокий вдох, а затем открыл глаза, чтобы взглянуть на Казуху. — Мне не интересно разговаривать с тобой, — резко развернувшись, он, грузной походкой, пошел прочь. Кем он себя возомнил? Намек на то, что Скарамучча не хочет иметь с ним ничего общего, недостаточно заметный? Какого черта он попытался заговорить с ним именно сейчас, после стольких лет, проведенных в одной школе? — Эй, да брось— Подожди! — крикнул Казуха и внезапно схватил Скарамуччу за плечо, останавливая его. У Скарамуччи перехватило дыхание, его глаза широко распахнулись, почему… почему Казуха прикасался к нему? Стремясь выбраться из хватки, он так сильно дернул плечом, что рука Казухи буквально отлетела в сторону. Позади синих глаз Скарамуччи, пристально впившихся в милое лицо Казухи, бушевала чистая ярость. Было очевидно, что Казуха не собирается сдаваться, от чего Скарамучча хотел влепить ему затрещину прямо здесь и сейчас. Между ними повисла тишина и Казуха мягко улыбнулся. — Пожалуйста? Я хочу задать один вопрос. Тяжелый, длинный вздох сорвался с губ Скарамуччи: — Какой, — прямо ответил он. — Ха, у тебя нет терпения, Скарамучча! — Просто, блять, спроси? Я не буду торчать тут весь день. Казуха невзначай поправил ниспадающие пряди волос, откинув голову назад и обнажив шею. Было странным, что от этого у Скарамуччи перехватило дыхание; всегда ли очертания его челюсти были такими острыми? Всегда ли его кожа была такой гладкой и светлой? — Что ж, не хочу тебя расстраивать, но это не совсем быстрый вопрос. Может пойдем в дагаут? Мне все равно нужно покурить. Что скажешь? — сказал Казуха и протянул руку, ожидая рукопожатия. В ответ Скарамучча просто усмехнулся и развернулся к выходу из класса. — Ладно, какая разница. Давай уже, идем. Дорога до бейсбольного поля была тихой и неловкой. Скарамучча вел, шагая тяжело и напряженно. Руки он засунул поглубже в карманы, в некой отчаянной попытке спрятать сжатые кулаки. Казуха спокойно следовал за ним, негромко напевая под нос, это так раздражало, что почти довело Скарамуччу до бешенства. Многие уже ушли домой, бейсбольный сезон был окончен, поэтому в непосредственной близости не было ни души. Когда двое зашли под навес, Казуха сразу сел на лавку, а Скарамучча прислонился к металлическому ограждению напротив него. Поначалу Казуха молчал. Он порылся в своем рюкзаке, достал косяк, зажигалку, и закурил. Скарамучча поморщился и тихо усмехнулся. — Обязательно делать это здесь? — Почему нет? Это же никому не вредит. Разве у меня не может быть “guilty pleasure”? — косяк в губах Казухи раскачивался то вверх, то вниз, пока он неразборчиво отвечал. Скарамучча закатил глаза, скрестив руки на груди. — Ну, так что ты хочешь? — Мм.. — протянул Казуха, откинув голову назад и вытянув руки на спинку лавки. Он расслабился и раздвинул ноги, косяк торчал прямо у него изо рта, а из уголков вырывались маленькие клубы дыма, как у дракона. Скарамучча сухо сглотнул первый, второй, а потом и третий раз… он не мог отрицать, что Казуха выглядел до боли привлекательно и это сводило его с ума. Ему так хотелось ударить этого придурка, что кулаки уже покалывало от предвкушения. — Вы с Тартальей друзья, верно? — таким был вопрос Казухи. Услышав его, Скарамучча нахмурился. — Эм, да. Он и Тарталья (или Чайлд, но только Скарамучче разрешалось называть его так) были лучшими друзьями с юных лет. Со стороны из дружба выглядела непростой: казалось, что она состоит только из жестоких насмешек и драк, но все это было из любви. Они оба были личностями с серьезными амбициями и характерами, они часто ссорились, но именно поэтому они так хорошо друг друга понимали. — Ну, мой вопрос может показаться странным, но… — на мгновение Казуха замолчал, постукивая пальцем по тлеющему косяку, сбрасывая пепел, наблюдая как дотлевшая бумага медленно опускается на землю, — как ты думаешь, ты мог бы свести меня с ним? От этого вопроса у Скарамуччи чуть не отпала челюсть. — Что? — Ты знаешь, ну… свести меня с ним. — Типа… в сексуальном плане? — Угу, — Казуха сделал очередную затяжку. “Он, должно быть, рехнулся”, подумал Скарамучча. Он и Чайлд? Ни за что. Почему, блять, Чайлд был ему интересен? Впрочем… ему нравились парни? — Это что, блять, за вопрос? — почти рявкнул Скарамучча, разводя руками, обращая ладони вверх. Он наклонился вперед, прислонившись к ограждению, как будто бы не мог поверить — Казуха только что задал этот вопрос — он не мог в это поверить. — Честный. Он интересен мне. Он в моем вкусе: высокий, красивый, дерзкий и грубый. Ты единственный из моих знакомых, кто мог бы помочь мне, поэтому я прошу тебя. Высокий, красивый, дерзкий и грубый. Бля, это просто смешно. Он не понимал как пиздецки глупо он выглядит прямо сейчас? Говоря всё это Скарамучче, как будто это ничего не значит? Это было мерзко, в тот момент он, так сильно, как никогда, хотел врезать ему. — Нахуя мне помогать тебе. Что я поимею с этого, а? — пока Скарамучча говорил, он все ближе и ближе подходил к Казухе, оживленно махая руками, — как будто мне не поебать на тебя или тех, кого ты хочешь трахнуть. Неужели ты думал, что я вот так просто продам Тарталью? Кем ты себя возомнил? — выражение его лица искажалось все сильней и сильней, голос становился громче, а глаза дрожали от гнева. Он остановился лишь когда оказался в нескольких дюймах от Казухи, стоя у него между ног. Казуха откинул голову на спинку и, с самодовольной улыбкой на губах и полуприкрытыми покрасневшими глазами, посмотрел вверх на Скарамуччу. — Хочешь знать, что получишь взамен? — голос Казухи звучал ниже и был тягучим, как мед. Скарамучча поджал губы и нервно сглотнул. Казуха так смотрел на него … от этого взгляда в животе трепетали бабочки, а голова закружилась. Казуха протянул руку вверх, поместив косяк между безымянным пальцем и мизинцем, а указательным пальцем поднял подбородок Скарамуччи. Тот прикусил язык и сжал кулаки, пока Казуха, одним пальцем то наклонял, то приподнимал его голову, словно внимательно рассматривал… — Сделаешь это для меня, и я оставлю тебя в покое. Навсегда. Скарамучча отдернул подбородок и слегка отстранился назад — Что? — Да ладно тебе , Скарамучча, — протянул он, — ты правда думал, что я не замечаю, как сильно ты меня презираешь? Я чувствовал, как твой жгучий взгляд ежедневно, годами, сверлит дыру в моем затылке. Я улавливаю ту ярость, что скрывается за твоими прекрасными глазками, я вижу как твоя челюсть сжимается каждый раз, когда я смотрю на тебя. Ты ненавидишь меня, я это знаю и больше всего на свете ты хочешь больше никогда меня не видеть. Пока Казуха говорил, Скарамучча просто пялился на него, не веря своим ушам. Что он должен был отвечать? Это все не имело смысла. — Хорошо, но… как ты собираешься это сделать. У нас с тобой одинаковые предметы. Казуха сделал затяжку и выдохнул дым прямо Скарамучче в лицо, отчего тот сморщился, а его взгляд наполнился злостью. — Я выпущусь раньше, — пробормотал Казуха. — Что? — У меня уже есть планы на поступление в колледж. Здесь я уже получил все необходимые баллы, в школе я остаюсь чтобы развлечься. Два колледжа уже приняли меня. Оба из них приоритетны в моем списке желаний. Оба относительно местные, но от одного поступило предложение начать как можно раньше, в следующий четверг. В остальных же, занятия начнутся осенью, как в любом другом. И, если ты сделаешь это для меня – я выпущусь раньше, пойду в первый колледж и в твой район я больше не ступлю ни ногой. Если нет – я выпущусь вместе со всеми, буду здесь все лето и потом пойду во второй. К слову, это Колледж Рито, который находится всего в десяти минутах езды от твоего района. — Так, — Скарамучча сделал пару шагов назад, ладонью потирая лоб, и зажмурил глаза, – ты реально все спланировал. Перепихон с Тартальей настолько важен для тебя, что ты позволишь этому решать в какой колледж ты пойдешь? Казуха просто затянулся, пожимая плечами и закрыл глаза. Скарамучча разразился глухим, дерзким смехом. Этот парень спятил. С каких это пор он стал таким самодовольным? С каких пор он стал таким бесстыдным? От этого выворачивало наизнанку. Но в то же время… это было весьма заманчивое предложение. Больше никогда не придется видеть Казуху… не придется заканчивать школу вместе или шагать по одной сцене на выпускном. Окончательно выбросить его из жизни, из головы, из мыслей, из дневника, который валялся под кроватью. Как он мог от такого отказаться? После продолжительного и тяжелого молчания Казуха сел ровно и потушил косяк об деревянное сиденье лавки. Он вздохнул, потер нос, а затем положил голову на ладони, локтями упираясь в колени, и выжидающе посмотрел на Скарамуччу. — Ну? Что скажешь, красавчик? — Как ты меня назвал? Казуха усмехнулся себе под нос: — У тебя есть ответ для меня? Скарамучча прерывисто вздохнул и пробежался языком по зубам. Он пристально посмотрел на Казуху. Лишь от его одной, едва заметной, самодовольной улыбки злость закипала внутри. — Хорошо, я это сделаю. — Именно это я и хотел услышать, умница, — Казуха улыбнулся и облегченно хлопнул себя рукой по бедру. Он снова откинулся назад и издал слабый, хриплый от дыма смешок. — Я напишу Тарталье и скажу, что ты хочешь позависать с ним, — начал Скарамучча, — но это должно быть сегодня вечером, чем раньше, тем лучше, — телефон буквально материализовался в его руках, а пальцы уже набирали сообщение Чайлду. — Подожди, — Казуха встал, — не кажется, что это немного поспешно? Было бы странно, если бы я внезапно захотел с ним потусоваться, хотя в прошлом мы почти не общались— — Блять, ты хочешь, чтобы я свел тебя с ним, или нет? — Скарамучча строго и резко огрызнулся в ответ. Казуха, так и не договорив, посмотрел на его с приоткрытым ртом, вздохнул и пожал плечами. — Хорошо, как скажешь. Полагаю, это не имеет значения. В считанные секунды Скарамучча напечатал текст и тревожно навел палец на кнопку отправки. Затем, он быстро развернул экран к Казухе, будто спрашивая — так пойдет? — Казуха одобрительно кивнул, а через мгновение сообщение уже было отправлено. Чайлд ответил сразу, он всегда быстро отвечал на сообщения, просто потому, что он постоянно был в телефоне, листая приложения для знакомств или соцсети. Его потребность во внимании была неустанной. — Он ответил, что встретится с тобой. У него дома. В 22:00. — В десять? —, Казуха задумался, — это довольно поздно. Кажется, ему уже известно, что предусматривает наша встреча, — он сложил руки за голову и прикрыл глаза. Скарамучча усмехнулся и тут же сунул телефон в карман. — В любом случае, я сделал то, что ты хотел. Его адрес – Мусодзин-Лэйн, 1049, большой синий дом в конце улицы. Ты выполнишь свою часть уговора? Я могу тебе доверять? Казуха медленно и лениво поднялся с лавки и перекинул рюкзак через плечо. После он сделал несколько коротких шагов к Скарамучче, расслабленно глядя на него. На его губах растянулась самодовольная улыбка, которую Скарамучча так ненавидел. Более подходящего лица для битья просто было не найти. — Мм, ты проделал замечательный работу. Даже не знаю, как тебя отблагодарить, — он поднял руку и смахнул прядь волос, которая нависала над глазами Скарамуччи, вызывая мурашки по его спине, вынуждая его вздрагивать. — Не хвали меня и ко мне не прикасайся. Я ухожу, и я надеюсь, что вижу тебя в последний раз. Желаю хорошо развлечься с Тартальей и провести остаток жизни в дерьме. С этими словами Скарамучча развернулся и без колебаний, не оглядываясь, выскользнул из дагаута. Казуха остался один, наблюдая за удаляющейся фигурой парня, пока он совсем не исчез. — Остаток вечера Скарамучча провел один в своей комнате, делая домашку и играя в видеоигры. Что угодно, лишь бы отвлечься от того, что, как он знал, должно было произойти в доме Чайлда… а Чайлд жил всего в нескольких шагах от Скарамуччи, что делало ситуацию еще хуже – все происходило так близко. Он немного позанимался учебой, сыграл в пару игр, потом снова вернулся к учебе, но не смог сосредоточится. Поэтому он переключился на просмотр телевизора, но и на этом сосредоточиться не получилось. В итоге он достал свой дневник и попробовал написать что-нибудь, но, внезапно, все о чем он писал – это Казуха и события, произошедшие сегодня днем. Что-то во всей этой истории заставляло его сердце колотиться от ранее незнакомых чувств. Мысли из головы не исчезали. С одной стороны он был рад, поскольку с этого момента ему больше никогда не придется иметь дело с Казухой. Но, в то же время… это казалось пугающим. Возможно, он просто настолько привык к тому, что Казуха поселился в его голове и от мысли, что его больше не будет рядом, он чувствовал себя почти… опустошенным. И это не считая тех мыслей, о его лучшем друге и главном враге, которые занимаются сексом. Они вызывали мороз по коже. Чайлд знал, как сильно Скарамучча ненавидел Казуху, и всегда подкалывал его за это, жалуясь, что тот все никак не заткнется и Казуха, это все, о чем он говорит и все, о чем он думает. Для Чайлда это было обычным делом. Хотелось думать, что Чайлд не будет просто безрассудно трахать каждого парня, который бесил Скарамуччу, но… По правде говоря, Чайлд трахнет что угодно с отверстием, это было очевидно. Поэтому Скарамучча не мог рассчитывать на то, что он сдержится в этой ситуации. — Блять! Это так тупо! — в гневе Скарамучча швырнул дневник через всю комнату и плюхнулся лицом в подушку. Он стиснул карая подушки, пока костяшки его пальцев не побелели, напрягся так сильно и закричал, пока в легких не исчерпался воздух. Он был просто взбешен. Почему он так разозлился, если это было гарантией того, что Казуха больше не появится в его жизни? Разве не этого он всегда хотел? Конечно, он не ожидал, что это произойдет именно так, но суть оставалась той же, верно? И, если подумать… раз уж Казуха сейчас исчезнет из его жизни, то у Скарамуччи больше никогда не будет шанса врезать ему. О, боже, он очень хотел врезать ему… может, еще представится хотя бы один шанс. Скарамучча был совершенно не против увидеть его в последний раз, чтобы просто получить удовольствие от поколачивания его тупой, красивой физиономии. Но, будьте осторожны в своих желаниях. В комнате раздался резкий звук. Что-то твердое стукнуло по стеклу в окне. Скарамучча испуганно подскочил и обеспокоенно замер, но быстро попытался списать это на ветку, что колыхалась от ветра, или— Дын! Снова стук, но в этот раз он был сильнее. Что за хуйня? Вскоре послышался еще. И еще, и еще… это не могла быть ветка. Его комната была на первом этаже, а ветки деревьев были гораздо выше окна. Казалось, будто в окно чем-то кидали. Может это был Чайлд? Скарамучча быстро взглянул на часы – 21:30. Это точно Чайлд. Может быть, он решил зайти перед тем, как встретиться с Казухой, чтобы узнать, почему Ка— Дын! Дын! Дын! Звуки становились все громче, а промежутки между ними постепенно становились короче. Это начинало раздражать, поэтому Скарамучча быстро поднялся с кровати и пошел в направлении окна. На улице было темно, из-за света в комнате он не мог видеть через стекло, поэтому Скарамучча неохотно отпер оконную защелку и открыл окно. — Бля, Чайлд, чего тебе— От увиденного у Скарамуччи чуть не отпала челюсть. — Чайлд? Это кто вообще? Это голос… этот раздражающий, плавный и самодовольный голос… Скарамучча узнал бы его из тысячи. Это был Казуха. — Казуха? Что ты здесь забыл? — прошипел Скарамучча. От своего голоса, который звучал болезненно пронзительным, он покрылся мурашками. — Просто подумал – загляну к тебе, перед тем как пойти к Тарталье. Я знал, что ты живешь рядом, поэтому швырял камни в каждое окно на этой улице, пока не нашел твое, — Казуха смотрел на Скарамуччу самым приветливым взглядом, который только смог изобразить. В одной руке у него был косяк, а в другой – горсть камешков. Скарамучча не верил своим глазам. — Зачем… Зачем ты пришел? — ответ получился растерянным, — с чего бы я, блять, хотел тебя видеть? — Скарамуччу трясло от злости. Тем временем Казуха медленно подходил ближе, не сводя с него глаз. — Просто догадка. Так что, впустишь меня? Скарамучча просто смотрел на него с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами. Он был так растерян, сердит, зол и все же… он был в предвкушении. Он прижал пальцы к вискам и отчаянно потер их, напряженно думая и пытаясь убедить свой внутренний голос, умоляющий впустить Казуху, что это плохая идея и он не хочет, чтобы Казуха был в его комнате… Но переубедить себя он не смог. Он вздохнул, расслабился и отступил на шаг от окна, словно приглашаю Казуху внутрь. В ответ парень широко ему улыбнуться и перелез через подоконник. Спрыгнув на ковер, он сразу прошел мимо Скарамуччи и начал с интересом смотреть по сторонам. Он тихо напевал себе под нос и вразвалку ходил по комнате, как будто она принадлежала ему. — Хорошая комната. Простая. Кто-нибудь еще есть дома? — спросил Казуха, вертя в руках маленькую фигурку, которая стояла в шкафу у дальней стены. Скарамучча стоял в стороне и просто смотрел, не в силах заставить себя сдвинуться с места. — Нет. Большую часть ночей моей матери нет дома. Зачем Казуха спросил об этом? — О, понятно. Кем она работает? — Э-э… в области политики. Чел, ты можешь перестать трогать мои вещи? Ты что-нибудь сломаешь, — Скарамучча, нахмурившись и тяжело дыша, наконец подошел и вырвал очередную безделушку из рук Казухи. Казуха повернулся и сложил руки за спиной, одаривая парня легкой улыбкой с сомкнутыми губами. — Приношу извинения. Чем ты занимался? — Почему ты задаешь так много вопросов? — Скарамучча рявкнул в ответ. — Мне просто любопытно, нет нужды спорить, — Казуха развернулся и снова начал ходить по комнате, но в этот раз он остановился напротив лежащего на полу предмета. Он на мгновение наклонил голову, прежде чем потянуться за ним… и, вскоре, Казуха уже держал дневник Скарамуччи в руках. Тот самый, внутри которого сотни раз было написано его имя. — Не смотри! — закричал Скарамучча, ринувшись вперед и резко вырвав дневник из рук Казухи, что чуть не сбил того с ног. Он тихо рыкнул, прежде чем потереть ноющее запястье и на мгновение нахмурил брови, но затем выражение его лица смягчилось. — Это что, твой дневник? Скарамучча рассерженно взглянул на него, не проронив ни слова. — Ха, расслабься, я не буду его читать. Казуха снова начал ходить по комнате, а Скарамучча по прежнему просто стоял, внутри бушевало столько эмоций, что он едва мог контролировать себя. Что Казуха здесь делал? Почему Скарамучча впустил его? И что он хотел от Скарамуччи? Почему он задавал так много вопросов? Почему он не у Чайлда? Почему он пришел сюда? — Казуха, — сухо выпалил Скарамучча и крепко схватил Казуху за запястье, прежде чем он успел взять с полки еще одну вещь. Казуха замер и повернул к нему голову, его губы были сжаты, а веки приопущены. — Хм? — В самом деле, что ты здесь делаешь? На мгновение Казуха посмотрел на него, выражение его лица не изменилось, он медленно и мягко дышал. Его взгляд метнулся от лица Скарамуччи к руке, что крепко сжимала его запястье. — Я подумал, что ты, возможно, захочешь меня увидеть. — С чего бы я, блять, хотел тебя увидеть. — Ладно, зачем же ты тогда меня впустил? Молчание. Казуха уставился на Скарамуччу, а Скарамучча уставился на Казуху. Хватка на запястье ослабла, пока рука Казухи не опустилась. — Я не знаю, — ответил Скарамучча. Казуха просто улыбнулся. — Что ж, почему бы нам тогда не воспользоваться ситуацией чтобы узнать друг друга получше? — Казуха подошел к кровати и уселся на край, — мне, как-никак, всегда было интересно почему ты так меня ненавидишь, — он скрестил ноги, откинул голову назад и пялился на стену позади него, руками за опираясь на кровать. Скарамучча неуверенно подошел к нему. Он внезапно осознал, что не знает чего хочет и совсем не понимает своих эмоций. Его злость утихла и теперь сменилась на неуверенность в дальнейших действиях. — С чего бы мне хотелось получше узнать те— — Зачем, что, почему, — Казуха лениво перебил его, – только это ты и спрашиваешь. Не надоело? Постоянно спрашивать почему? Вот тебе мой совет – в этот раз просто прими это все как должное. Больно не будет. Обещаю. Скарамучча сделал глубокий вдох и уставился в пол. — Хорошо. Уже без разницы. Почему он подчинился словам Казухи? Стоп, это был очередной вопрос «почему», не так ли… — Отлично. Теперь просвети меня. Что во мне ты так ненавидишь? Скарамучча нервно пробежался рукой по волосам, чувствуя себя крайне растерянным из-за ситуации, в которой он оказался. Он не понимал почему впустил Казуху, почему говорил с ним, почему согласился с его словами… Казуха был прав – Скарамучча застрял в лабиринте вопросов “почему” и не знал, как из него выбраться. — Ну, во первых, ты пиздец как раздражаешь. — Почему так? Скарамучча стиснул зубы, нервно постукивая ногой по полу. Причин, которые он мог перечислять, было так много, что он с трудом мог выбрать с какой бы ему начать. – Тебе всегда хочется внимания. Ты надменный, но снаружи ведешь себя идеально, так, что всем нравишься. Ты подлизываешься к учителям, девчонкам, да к кому угодно чтобы получить желаемое. У тебя отвратительный голос, твое присутствие навязчиво, ты все время повсюду, ты слишком много куришь, твой дурацкий внешний вид классный, от этого ты нравишься людям еще больше, ты ходишь слишком медленно, читаешь слишком много, твой почерк чересчур идеальный. Ты всегда проделываешь ту штуку – проводишь рукой по волосам, запрокидывая голову назад. Ты слишком красивый, твой одеколон слишком ароматный, твои оценки слишком хорошие, ты никогда не застегиваешь рубашку до конца, ты самовлюбленный, ты слишком беззаботный, и твои волосы слишком белые. Как только Скарамучча закончил, он почувствовал, что почти запыхался от всего сказанного. Он не хотел так увлекаться, но не смог остановиться, когда уже начал говорить. Казуха переминал губы, словно скрывая улыбку. Он посмотрел на парня напротив, приподняв бровь и медленно кивнул. — Я понял… кажется, ты знаешь обо мне все, Скарамучча. Как будто ты мой самый большой фанат, — проворковал Казуха, едва сдерживая смех, который подступил к горлу. Скарамучче пришлось сжать кулаки, чтобы его руки перестали трястись. — Ха, мечтай. Могу поспорить, что среди всех твоих хейтеров я на первом месте. — Неужели? Знаешь, если задуматься... если ты ненавидишь меня так сильно, как говоришь, то, должно быть, ты постоянно выбираешь, что бы еще такого добавить в свой список ненависти, — Казуха рассматривал свои ногти на руке, положив голову на плечо и дергал ногой, что свисала с колена. Черт побери, Скарамучча ненавидел то, каким беспечным все это время был Казуха, словно в его жизни ничего не имело значения. Словно все было ради его собственного удовольствия. — Да, я думаю ты прав. Ненавижу признавать, что ты прав, но на этот раз это так, — Скарамучча уверенно держал руки на бедрах и с ядовитой улыбкой ближе подходил к Казухе. — Так ты признаешь это? Что ты постоянно думаешь о новых причинах для ненависти? — Полагаю, да, — Скарамучча одной рукой оперся на стойку кровати, в попытке бросить вызов уровню терпения Казухи. — Хм. Интересно, — Казуха взглянул на Скарамуччу, и в уголке его рта дрогнула улыбка. Затем он поднял плечи и отвернулся, поднося руку ко рту, чтобы сдержать смех. — Что такого смешного? — Скарамучча усмехнулся, раздраженно сморщив лицо. Казуха продолжал попытки скрыть смех, но у него не очень хорошо получалось. — Ничего, ничего… просто ты, по сути, признался, что постоянно думаешь обо мне. Мое имя бесконечно крутится у тебя в голове, не так ли? Пока Казуха говорил, он приблизился к лицу Скарамуччи, прищурился, и дразняще наклонил голову. У Скарамуччи все сжалось внутри от внезапного осознания того, его признание теперь ощущалось непосильным грузом. — Чел, заткнись. Ты слишком самоуверен— — О, не злись, — перебил его Казуха, — это забавно. Даже, я бы сказал, немного мило. — Мило? — Да, — медленно протянув руку вперед, Казуха осмотрел Скарамуччу сверху вниз. Он провел пальцами по его ключице, дошел до плеча, а затем нежно обхватил щеку Скарамуччи своей мягкой ладонью, — крутой малыш Скарамучча слегка одержим мной, не так ли? И тогда у Скарамуччи окончательно лопнуло терпение. Как он посмел? Как он посмел к ему прикасаться, провоцировать, заставлять говорить то, что он хотел услышать? Это было пиздец как абсурдно и вообще ему изначально не стоило впускать этого тупого придурка в свой дом. Скарамучча больше не мог сдерживаться. Он должен был ударить его. И вот, в мгновение ока, Скарамучча замахнулся и ударил Казуху по лицу. Удар получился громким. Все ощущения смешались – костяшки пальцев, налетевшие на скулу Казухи, его теплая кожа под ними, а чего стоил вид его лица после самого удара, оно отлетело назад… о, это все было слишком приятно. В комнате повисла тишина и было слышно только тяжелое дыхание парней. Скарамучча склонился над Казухой, сжимая простыни и внимательно изучал его. Казуха оставался неподвижным, почти не дыша и держался руками всего в дюйме от того, чтобы не упасть на простыни. Он тяжело вздохнул, помотал головой, поднял руку, чтобы коснуться скулы, а затем приподнялся. Он медленно повернул голову. Его рот был открыт, а скула покраснела. Крошечная капля крови контрастировала с розовыми губами и медленно стекала по подбородку. Его багровые глаза метнулись к Скарамучче и встретились с сердитым взглядом. На губах Казухи расползлась лукавая улыбка. — Хах, как давно ты хотел это сделать? — он кашлянул, слегка коснувшись пальцами шишки, что уже потихоньку появлялась на щеке. Скарамучча усмехнулся и помассировал костяшки пальцев, глубоко наслаждаясь жгучей болью, которая эхом отдавалась в них. — Очень, бля, еще очень давно. Левой рукой Казуха поправил челку, а правой вытер кровь с губы и облизал пальцы, которые были испачканы кровью. — Должен признать – этот удар был хорош. Ты практиковался? — Хочешь, чтобы я ударил тебя еще раз? Или наконец-то заткнешься? Казуха скромно засмеялся. По правде говоря, ему было плевать на то, что сделал Скарамучча. В конце концов, становилось только интереснее. Скарамучча нагнулся к Казухе, его руки упирались в кровать, а ноги все еще касались пола. Его лицо беспорядочно обрамляли выцветшие фиолетовые волосы. Казуха приблизился к ему. — Ты можешь бить меня сколько хочешь, красавчик. Я не против. Может, мне нравится боль, — почти шепотом проворковал Казуха. Их лица были так близко и Скарамучча, ощущал горячее дыхание Казухи на своей коже и, почему-то, весь покрылся мурашками. Скарамучча облизал губы, и, шумно выдохнув, усмехнулся. Это звук почти напоминал рычание. — Ты ебаный мазохист. — А ты проверь. Казухе не пришлось повторять дважды. И вот, Скарамучча снова ударил его. И еще раз, и еще, и в четвертый раз, а потом двумя кулаками, а потом влепил пощечину… пока он не уселся на Казуху сверху, продолжая бить его снова и снова. Он позволил себе остановиться, только когда стер тупую улыбку с его лица. Но она так и не исчезла. – Да что, блять, с тобой такое?! Почему ты улыбаешься?! Тебе реально нравится это? – пронзительным и надломленным голосом прокричал Скарамучча. Он впечатал руки по обе стороны головы Казухи, нависая над ним, сидя у него на коленях. Весь в синяках и крови, Казуха просто смотрел на него, чуть вздрагивая красивыми губами. Он протянул руки над головой и опустил подбородок, тяжело и жарко дыша. — Может, ты бьешь недостаточно сильно. Знаешь, ты, в каком-то смысле, выглядишь сексуально, весь такой злой, раскрасневшийся, пыхтишь надо мной. — Сексуально? Что за херь ты несешь? — прошипел Скарамучча. Их лица находились всего в дюймах от друг друга. Опухшими глазами он смотрел на Скарамуччу, все так же самодовольно ухмыляясь. Эта ухмылка оставалась на лице все время, что он проводил у Скарамуччи. — Ты услышал. Хочешь, чтобы я повторил? А я повторю. Мне нравится наблюдать, как искажается твое лицо, когда я говорю то, что тебе не нравится, Куникудзуши. Лицо Скарамуччи омрачилось, когда он услышал, что Казуха произнес его настоящее имя. Имя, которое он похоронил так давно… — Откуда, блять, ты это знаешь? — сплюнул он, руками крепко сжимая воротник его футболки. — Знаешь, — Казуха дерзко улыбнулся, – ты не единственный, кто знает каждую мелочь о своем «враге». Ты изучаешь меня и находишь вещи, которые ненавидишь, а я изучаю тебя и нахожу вещи, которые мне нравятся. Скарамучча ударил его снова, из легких Казухи раздался хрип. — Перестань подкатывать ко мне. Мне не нравятся мальчики, долбоеб. — Правда? — смех Казухи смешался с кашлем, струйки крови сочились у него изо рта, — даже не знаю как тебе верить. Давай посмотрим правде в глаза, Куникудзуши… ты всегда думаешь обо мне. Да, ты говоришь, что меня ненавидишь, но тогда почему…, — на секунду он остановился, бросил взгляд к губам Скарамуччи, пальцами коснувшись его подбородка. — … почему ты всегда находишь слова, чтобы сказать о моей красоте?