Пределы нежности

      В комнате Алекс вместо света горела только настольная лампа да ночник, разгоняя тьму не слишком эффективно, зато бережно, уютно размывая очертания обстановки. Вместо искусственной музыки из плеера, воздух наполняло негромкое бренчание струн под умелыми пальцами. А вместо самой Алекс на ее кровати, прислонившись спиной к стене и довольно прикрывая глаза, сидел Хоби, праздно ласкающий гитару, которую ему доверила подруга. И делал это на абсолютно законных основаниях, совершенно не боясь того, что она взбеленится и с позором погонит его в гостиную.       Тут теперь было его место, и Хоби был крайне доволен своим положением. И вовсе не только из-за того, что кровать Алекс была не в пример удобнее дивана. Просто теперь он больше не был здесь гостем на птичьих правах. Одна спасенная леди в беде, один разговор по душам – и наконец-то все попытки деления на «свой-чужой» остались в прошлом. Теперь их категориями стали «её» и «его», и Хоби, как и все, что надлежало держать близко к сердцу, существовал в ее комнате полноправно. И, вероятно, надолго.       К этой мысли ему еще предстояло привыкнуть.       И ко многим еще вещам. К звукам возни Алекс где-то за дверью, за которой он по ряду причин раньше всегда наблюдал исключительно из первых рядов, не имея возможности разнежиться в комфорте. И к уюту и обжитости, которые, хоть и ощущались всюду в ее жилище, здесь собирались в концентрат ее присутствия. Быть в ее доме, существовать рядом было естественно и приятно, но ее комната, заполненная систематично разбросанными вещами, ее безделушками-воспоминаниями, и, конечно, знакомым запахом ее кожи, запутавшимся в простынях и подушках, ощущалась почти как тепло ее объятий, в которых можно было поселиться и остаться жить.       Может, поэтому он всегда так рвался с дивана в ее кровать.       Хоби все продолжал играть, не слишком задумываясь о репертуаре, мешая отдаленно знакомые песни в одну бесконечную мелодию. На самом деле он, наверное, скорее аккомпанировал звукам домашней повседневности, доносившимся снаружи. Быстрый перебор очень органично дополнял звук текущей из крана воды, а пара твердых щипков добавили акцент в звонкий стук ложки о стенки кружки – сначала одной, потом другой, разделенные небольшой паузой. И когда звуки стихли, а где-то в глубине апартаментов щелкнул выключатель, он тоже не перестал, только навострил слух. Это была его любимая часть: ее возвращение.       Дверь тихо приоткрылась, и из мира шумящего чайника и бытовой ерунды девчачий силуэт скользнул в пространство, заполненное полумраком и деликатным звучанием гитары. Оставив чашки рядом с кроватью, – Хоби не смотрел, сидел с закрытыми глазами, просто знал ее привычки и прислушивался, – хозяйка комнаты протопала босыми ногами, и почти тут же шорох одеяла вместе со слегка спружинившим матрасом дали ему знать, что она села рядом. А затем к его согнутому колену осторожно прислонилось чужое тепло.       К этому он тоже еще не успел привыкнуть. Как выяснилось, в отличие от Лекс-подруги, его Лекс обладала невероятным скрытым потенциалом в части будничной непосредственной нежности. Она бывала ласковой и раньше, но по другую сторону их прежних ограничений (призванных не дать им влюбиться, как забавно) обнаружился целый клад. К этой части Хоби, правда, надеялся не привыкнуть вообще никогда, пусть бы живот всегда крутил такие кульбиты от ее штучек. Хоть ты никогда больше не скачи на паутине над городом – ощущения были точь-в-точь, когда она, тоже еще не до конца привыкшая, вспоминала вдруг, что может без причины уткнуться ему в шею и обвить руками, и тут же пользовалась возможностью, не упускать ведь ее, в самом деле.       И хоть прежней зубастости она ничуть не растеряла, теперь у Хоби то и дело появлялась уникальная возможность выслушивать ее едкие подколки, уютно устроившись с ней в обнимку. Одно из многих увлекательных нововведений, которые панк исследовал не спеша и с интересом.       Когда Хоби с ленивой ухмылкой приоткрыл один глаз, то с удовольствием обнаружил перед собой Алекс, ненавязчиво устроившуюся у него в ногах и уложившую на его колено руки, а на них и подбородок. Со встречной усмешкой она смотрела на него из-под полуопущенных век, то ловя его взгляд, то наблюдая за бегом длинных пальцев по струнам, и в расширенных зрачках теплых глаз красиво отражался огонек ночника. Парень приподнял на нее бровь.       – А еще дольше нельзя было? Опаздываешь, – буркнул он, даже не пытаясь спрятать расслабленную улыбку. Алекс закатила глаза и устроилась поудобнее, подтягивая под себя колени, чтобы комфортнее уместиться в гнезде между его длинных ног.       – Можно было, – снисходительно кивнула она, прикрывая глаза, как сытая кошка, – но я побоялась, что ты соскучишься.       А он бы, наверное, и соскучился, не будь вокруг него ее комнаты, в руках ее гитары, а за дверью ее тихого бормотания и неторопливых шагов. Но не успел, потому что теперь она была здесь, а где-то на расстоянии вытянутой руки остывал заботливо приготовленный чай, и жаловаться, выходит, было не на что. Так что Хоби только смешливо фыркнул и откинул голову назад, возвращаясь к своему медитативному занятию. Было забавно, как они не обменялись ни одной фразой, которой не обменивались бы раньше, до всего, но звучали при этом… Весомее, наверное. Как будто он правда мог соскучиться, как будто она правда торопилась ради него.       Уютный полумрак, наполненный тихим бренчанием струн, ложился на плечи мягким одеялом, укутывал, заставляя веки тяжелеть. Когда рыжая голова девушки стала постепенно клониться вбок, Хоби тут же засек движение и приоткрыл глаза. Так и есть, сидит там, время от времени маленькими рывками возвращаясь в более вертикальное положение, и пытается не дать вечерней сонливости взять над ней верх. Судя по безмятежному выражению ее лица, она бы заснула и сидя – в полукольце его ног сиделось удобно, музыка так убаюкивала… Но тогда Хоби в конце концов неизбежно пришлось бы ее двигать, и, возможно, будить, да и, если уж совсем честно, на его вкус она сидела далековато, так что он прекратил играть на середине неизвестно какой песни, и дав струнам пару секунд, чтобы затихли, отложил гитару в сторону. Алекс, неохотно разлепившая веки, обнаружила ее уже лежащей у стены, а парня – с приглашающе раскрытыми руками.       Заметив заминку, он поманил ее движением ладоней, и Алекс, сообразив, наконец, чего от нее хотят, стекла с его колена и на четвереньках охотно вползла в его объятия. Вдруг оказавшись с Хоби лицом к лицу, она замерла на секунду, глядя на него сверху-вниз. Губы сами собой растянулись в веселую улыбку, когда щеки от зрительного контакта кольнуло жаром. Когда-то в ответ на такое приглашение он бы получил от нее в лучшем случае взгляд. В худшем – его бы стукнули и немедленно выдворили на диван. Панк мог поклясться, что привычная мысль даже мелькнула в коротнувшем от смущения мозгу подруги, но тут же сменилась осознанием, когда сквозь сонливость Алекс припомнила, что в этом положении она оказалась по собственной воле. Сколько же еще раз они так вспомнят и непременно порадуются минутному открытию прежде чем свыкнутся?       Первый же порыв Хоби был значительно миролюбивее, и, когда ленно шевелящееся сознание бегло оценило ситуацию и отметило их новое положение, его руки осторожно обвили ее поясницу и легонько придавили, усаживая ее нерешительную задницу на его торс. Дальше Алекс сообразила сама, и с едва различимым одобрительным ворчанием нырнула в его тепло, забрасывая руки на его шею и прислоняясь грудью к его. Носом удобно уткнулась в плечо, поерзала – и замерла, словно тут же уснула. И выдал ее только глубокий умиротворенный вздох, согревший его шею следом.       В комнате воцарилась тишина. Лежа верхом на его груди, Алекс увлеклась мысленным наблюдением за дыханием Хоби. Ее убаюкивало ритмичное покачивание вверх и вниз, следующее за каждым медленным вдохом. Каждый выдох же тепло щекотал ее макушку, неизменно напоминая о их близости. Вскоре, полностью сосредоточившись на тепле его тела под ней, она уловила слабый отзвук его сердцебиения, едва ощутимой пульсацией отзывающейся в ее собственной грудной клетке. Ну надо же… Когда они раньше бывали так близко? А он? Чувствовал ли ее сердце так же, как она сейчас его? Она почти было открыла рот, чтобы спросить, но тут же сжала губы и тихо усмехнулась в его шею. Наверное, с его-то обостренными сверх-чувствами, ответ был очевиден. Почти тут же, впрочем, стало интересно, заметил ли он, как от этой мысли ее пульс немного заторопился, но об этом она тоже спрашивать не стала.       Какое-то время Хоби тоже лежал без движения. Тепло девушки укрыло его, как одеяло, и впервые за вечер он вдруг тоже почувствовал накатившую сонливость. Алекс когда-то рассказывала ему, что люди, смешные нелепые создания, начинают зевать и засыпать, оказываясь рядом с теми, кому доверяют. Он-то, дурак, всегда думал, что у нее постоянно хочется дрыхнуть, потому что часто он заглядывал к ней избитый и запыхавшийся, – но вон, оказывается, как. Наверное, это оно и было.       Потому что вообще-то самому Хоби не так уж хотелось спать. Сон был для дураков, которых система обязывала просыпаться рано утром и совершать над собой прочее будничное насилие: вставать, оставлять питомцев и теплых людей, спящих рядом, укладывать питье чая в пять минут. С его же точки зрения гораздо разумнее было не спать как можно дольше, и вместо этого посвятить время чему-нибудь хорошему. Например, сосредоточиться на том, как чужое тепло разливается по твоей коже и просачивается в вены, а чужое дыхание щекочет шею, и убедиться в свою очередь, что твое сопение раздается точно над ухом у другого, чтобы тому не показалось, вдруг, что вокруг стало слишком тихо. Молча, конечно, и не особо активно, зато все равно время, проведенное в объятиях – это время, потраченное с пользой. И, наверное, для здоровья хорошо, раз уж обнимала его без пяти минут медичка, которая только и знала, как возиться со всякими лекарствами.       Его большие ладони покоились на ее пояснице, впитывая ее тепло через тонкую ткань футболки. И чем дольше Хоби думал, тем больше ему казалось, что посредничество одежды тут было лишним. Ему потому всегда и нравилось, когда она давала ему руку или клала подбородок на плечо, прижимаясь щекой к шее, что прикосновение кожи к коже всегда чувствовалось стократ живее, теплее и ближе. То ли дело было в паучьей силе, в которой не обходилось без своих бзиков, то ли он всегда был такой, но ему вдруг жуть как понадобилось, чтобы под его руками была именно она. Нет, ему, конечно, и раньше нравилось ее трогать, а уж про кожу к коже воспоминания были настолько приятные, что сейчас лучше не думать, только вот такая осознанная потребность была чем-то новеньким. Только как бы она не подумала не того…       Но внезапно возникший зуд не перебило даже секундное беспокойство, так что Хоби все же осмелился исследовать свои возможности. Черт, он несколько часов провел в ее комнате, в ее кровати, с ее гитарой, – после такого вообще еще оставалось что-то, чего ему было нельзя? Его руки скользнули вниз, мягко огладив ее бока, и, нащупав край пижамы, осторожно заползли под нее, вторглись на территорию, которая так манила, но все еще могла оказаться охраняемой. Ну… Ему ведь не впервой. Он тихо усмехнулся мысленной шутке. По крайней мере прямой контакт тут же закрыл потребность, и Хоби, рассудив, что не имеет смысла теперь расставаться с источником живительного уюта, позволил ладоням вползти под одежку полностью и вернуться на прежнее место на ее пояснице. Как будто ничего и не случилось.       Маленький маневр занял считанные секунды, и, видимо, именно столько понадобилось Алекс, чтобы вникнуть в произошедшие перемены, потому что ожила она только когда Хоби на пробу рискнул еще и осторожно погладить большими пальцами ее бока. Под его хваткой дрогнул какой-то мускул ее спины, и она, потревоженная, чуть повернула голову, – и он тут же замер, притворяясь истуканом. Черт, спугнул? Ну нет, это вообще был не он. И ничего он не делал, понятия не имеет, что такое. Но на всякий случай оправдался:       – Прости? – Буркнул он, – Я тут так… Просто…       – Все в порядке, – опередило его немного нечленораздельное бормотание Алекс, и, от неожиданности чуть напрягшаяся, она снова растаяла в его руках, даже чуть выгнула спину, теперь уже сама подставляясь его ладоням. И Хоби, получив разрешение, не преминул им воспользоваться. Однобоко улыбаясь в ее рыжую макушку, он погладил голую кожу вдоль позвоночника, вверх, до лопаток, и обратно вниз, отчетливо ощущая, как под пальцами проступают гусиные пупырышки.       Может, Алекс и не ожидала несанкционированных проявлений нежности, но как-то сразу догадалась, что Хоби имел в виду. Пусть ему и хватало темперамента, и энергия вечно фонтанировала, когда не надо – касание вышло… мягким и невинным. Она бы добавила к описанию еще и «нехарактерно», но что она, в самом деле, знала? Ни разу не дала ему побыть ласковым, пока они делили их очень дружеские вечера, пусть он иногда и пытался, и теперь вот как будто перечитывала однажды начатый в детстве роман. История знакома и суть одна, но в деталях вдруг – целый новый мир.       Девушка не могла видеть его лица, но Хоби, наверное, рад был дать рукам свободу, судя по тому, что его пальцы так и продолжили праздно гулять по ее коже. Наверное, бездумные кружочки и линии, которые он выводил на ее коже, призваны были напоминать легкий массаж, только его он, похоже, расслаблял больше, чем ее саму. Вот ведь беспокойный… Но Алекс нравилось. Приятно было думать, что он хотел касаться ее просто потому что. Может, от избытка чувства, или потому что думал, что это понравится ей. Он медленно гладил ее спину, а она с интересом отмечала, как скоро его прикосновения стали восприниматься как естественные. Смешно было думать, что ее тело давно уже знало, что им однажды придется так лежать, и он будет касаться ее так бережно. Как будто в тот момент, когда в этой самой комнате они впервые скрепили свой «договор», оно уже заранее знало, к чему все придет и к чему нужно привыкать.       И пусть Алекс знала, что от нее ничего не ожидалось взамен, ответная ласка потребовала выхода, и она боднула шею панка носом, крепче обхватывая его плечи руками, до того лежавшими неподвижно. Теперь уже пришла его очередь удивляться, и его брови скакнули вверх, когда Алекс медленно выдохнула, а затем осторожно прижалась к согретой коже губами. Такое они тоже уже проходили. Но ведь не просто от ее дыхания ему вдруг стало немного жарче?       Случайно вырвавшийся звук его удивления привлек внимание девушки, и та чуть отодвинулась, чтобы глянуть на друга голубым глазом.       – Что?       Хоби сперва ответил только молчаливой усмешкой, а потом пожал плечами и отозвался:       – Ничего. А ты? – От его прищура девушка чуть заерзала. Конечно, может ей и померещилось и в его глазах пряталась только сонливость, но эта извечная хитринка… Точно дразнился, но сегодня она спустит это ему с рук.       – И я ничего, – эхом буркнула она, возвращаясь к прежнему положению. Даже не заметила, как Хоби чуть поежился, когда кончик ее носа пощекотал под его ухом. – Неплохо лежится просто… Ну и захотелось…       Захотелось. Какое чудесное слово после десятков «не против» и «так и быть», полусогласий, которыми она реагировала на лишние нежности раньше. Повезло ему, что она была такая прямая во всем, а иначе он бы, глядишь, и не заметил разницы, и не смог бы как следует ее просмаковать. Она лежала в его объятиях и целовала его, потому что захотела. Губы сами собой растянулись в дурковатую улыбку, и одна рука снялась с ее спины, чтобы зарыться в пушистые локоны и мягко почесать. Такой вот молчаливый обмен благодарностями за маленькие, но такие важные правды, которыми они тут нынче принялись делиться.       Алекс под его руками вернулась к прежней расслабленности, но стоило Хоби решить, что обмен любезностями достиг своего сегодняшнего лимита, как он почувствовал ее теплые губы снова. Девушка прижала к его шее еще пару поцелуев, в этот раз более уверенных, и крепче зарылась в него носом, будто бы всем телом пытаясь податься к нему поближе. Немного оторопев, он на всякий случай обнял ее крепче, и был вознагражден ее счастливым урчанием. И не смог не заметить, как ее губы на его шее растянулись в игривую усмешку. Видимо, не он один сегодня захотел углубиться в исследование их новых привилегий. И вот теперь он готов был сказать с уверенностью: во внезапном приливе жара определенно была виновата она.       И кто он был такой, чтобы не пойти ее энтузиазму навстречу?       Осторожно поднырнув носом под ее челюсть, он боднул ее, заставляя поднять лицо к нему, и, не дожидаясь приглашения, захватил ее губы в поцелуе. Даже не заметил, как стиснул ее крепче, позволяя длинным пальцам впиться в ее спину, собрать в горсть волосы. Алекс чуть растерялась, но почти тут же ответила на поцелуй с лаской и готовностью. В Хоби же откуда-то резко показалась ненасытность... И оказалась крайне заразительна.       Если в первые пару минут это еще могло сойти за мимолетный порыв, то довольно скоро стало ясно, что прекращать в планы обоих не входило. Алекс осыпала лицо парня поцелуями, а он все пытался словить как можно больше, тихо смеясь и довольно жмурясь, пока дыхание обоих не сбилось до такой степени, что начало казаться, что они пробежали целый кросс. Когда кошки-мышки надоели ему первому, Хоби ловко словил Алекс за челюсть и притянул к себе, и в этот раз поцелуй вышел гораздо глубже, намереннее. Воздух застрял в легких на вдохе, и ее голова закружилась, но она не отстранилась, нет, боже, как же это было бы глупо. Напротив, она охотно поддалась, только чтобы затем вернуть все с той же страстью, и продолжать, пока не станет слишком. Кто бы знал, как далеко надо было зайти, чтобы это «слишком» достать… Потому что в моменте всего казалось категорически недостаточно.       Руки Хоби не знали покоя тоже. Они то ловили ладони Алекс, рассеянно играя с ее пальцами, то сжимались на ее талии под линией давно задравшейся футболки, и – черт, как же его бесило, что даже его здоровых лап было недостаточно, чтобы схватить ее всю и разом. От этого он, конечно, только больше заводился, и иметь дело с последствиями приходилось ни в чем неповинной подруге.       Впрочем, та не жаловалась и вряд ли заметила, как он стал кусать ее губы вместо того, чтобы осторожно ласкать, и как тяжело выдыхал в ее рот каждый раз, когда она чуть отстранялась: слишком пусто было в голове от того, как все кружилось. Воздух вокруг густел, становился таким горячим и вязким, что впору было черпать ложкой, – и можно было быть уверенным, что одной порции такой микстурки хватило бы, чтобы в мозгу переплавились все предохранители.       Ее ладошки тоже уже давно блуждали по его животу. Алекс даже не удивилась, когда, чуть пересев, почувствовала, как во внутреннюю сторону бедра упирается натянутая ткань его боксеров. Покраснела бы для приличия – но уже была раскрасневшаяся от недостатка кислорода и избытка чувств. На лице сама собой расцвела чуть пьяная зубастая улыбка. Конечно она не ожидала от Хоби целомудренной невозмутимости, скорее расстроилась бы, если бы ничего подобного не произошло, но вот что с этим делать она сообразила не сразу. Кажется, еще полчаса назад они собирались спать в обнимку, вести себя прилично, и с непривычки стеснялись каждого случайного касания. Черт, да даже когда она его целовала – не думала ни о чем лишнем. Она же просто хотела сделать что-нибудь милое, чтобы показать…       Она не успела придумать, что же именно она хотела ему показать, потому что в этот момент руки Хоби скользнули на ее бедра и он с тихим шипением пересадил ее пониже, эвакуируя ее из «зоны риска». Думал похоже: не для того они так здорово начали, чтобы прийти на все тот же хорошо знакомый путь. Свести все к сексу они успеют всегда, этот номер у них был отработан на отлично, а вот от еще пары минут такого целования он бы не отказался. Шумный стук сердца, его – почему-то в ее груди и наоборот, и бабочки, закручивающиеся в животе в водовороты, и не знать, как насытиться, и насытятся ли они вообще, потому что все, что у них было – это языки и зубы – как же это все было потрясно. Безумный адреналиновый шторм, в котором из опасностей ему грозило максимум гипоксийное головокружение, и из которого оба, наверное, выйдут победителями, если вообще выйдут.       Маленькая проблема на время решилась, но стоило Хоби сдвинуться, чтобы сесть удобнее, а его ноге – удачно вписаться между девичьих бедер, как оказалось, что Алекс была в положении не лучше. Она резко выдохнула, когда влажная ткань ее белья соприкоснулась с его кожей, но тут же тряхнула головой и встретила его взгляд с улыбкой. На его молчаливое «так ты такая же» ответом стало такое же выразительно неозвученное «да, но проблемы тут, похоже, только у тебя».       – Нужна помощь? – Ненавязчиво поинтересовалась девушка, но Хоби тряхнул головой.       – Забей. Все норм, не отвлекайся, – буркнул он. Хрен с ним, потерпит, пусть только они вернутся к тому, чем были заняты.       Алекс прильнула к нему снова, и Хоби тихо ругнулся в поцелуй, когда дурацкий стояк потерся о ее живот. Сделал бы мысленную пометку на будущее, что надо потренировать выдержку, прежде чем в следующий раз с ней так целоваться, но знал, что, скорее всего, не поможет. Алекс, милосердная душа, легко пробежалась пальчиками над линией его белья и снова вопросительно вздернула бровь, предлагая ему второй шанс.       Он честно не хотел превращать их романтический момент в очередные кувыркания, но – блять, не он был виноват в том, как охуенно Алекс целовалась и как нереально было чувствовать ее всю, такую мягкую, прижатую к нему так крепко, от бедер и до груди, где через тонкую майку отлично чувствовалось, как ее затвердевшие соски щекочут его торс.       Хоби наморщил нос и зажмурился в предвкушении контакта, и быстро кивнул, сдаваясь. Мозг и до этого еле работал, а теперь уж необходимого количества крови там не нашлось бы и подавно с нынешним распределением ресурсов. Так что пусть бы он был неромантичным засранцем, но отказаться от такого предложения он не смог. Единственное, что пришло ему в голову, чтобы не опошлять момент до конца – это перехватить ее руку перед тем, как она решила бы его раздеть, и положить ее поверх боксеров. Даже через ткань, прикосновение заставило его издать тихий гортанный звук и стиснуть зубы.       Не заставляя парня ждать, Алекс осторожно сжала пальцы вокруг того, что отчетливо прощупывалось под ненадежной преградой. Она стала медленно двигать запястьем, поглаживая отвердевшую плоть, и наградой ей вскоре стал вздох не то облегчения, не то бессилия, вырвавшийся из легких Хоби, когда он откинул голову назад. Зрелище его, прикрывающего в наслаждении глаза, заставило Алекс невольно улыбнуться, не понимая даже толком, чему. Если не считать, конечно, того, как бессовестно красив он был в этот момент.       Хоби не остался в долгу. Положив руки на девичьи бока, он плавным движением притянул ее к себе, и она только блаженно вздохнула, когда между ее ног примостилось его бедро и прижалось к ее паху. Бросив мимолетный взгляд через плечо, Алекс уловила мысль, и просто позволила ему вести, медленно качая бедрами вслед за его движениями. А прежде, чем она успела переключиться на что-то еще, Хоби притянул ее к себе и снова завладел ее губами. Незачем ей было отвлекаться. Что бы ни происходило там, внизу, – главное действо было там, где встречались их лица. Хотя все остальное определенно было к этому охренеть каким приятным бонусом.       Алекс негромко простонала в поцелуй, и Хоби усмехнулся в ее губы, довольный ее реакцией. Несмотря на кучу отвлекающих факторов, она потрясающе справлялась, и хоть панк и не мог сказать, чувствовал он от ее прикосновений облегчение или становился только отчаяннее, он точно знал, что крышу ему сносило на ура. И повезло ему, что Алекс, умница, так легко дала ему себя в это втянуть. Непохоже было, чтобы перемена в атмосфере ее разочаровала – напротив, судя по тому, как она льнула к нему всем телом, и как старательно над ним колдовала ее ручка, ей такой сдвиг пришелся по душе.       Он-то, наивный, думал, что это он не позволяет бедной подружке даже вдоха сделать, но стоило ему попытаться отстраниться и дать ей передышку, как она сама поспешила за ним, и ее язык снова скользнул меж его губ, уверенно и требовательно. Он рефлекторно сжал ее бедра крепче, в очередной раз наталкивая ее на себя, и Алекс шумно ахнула от удачного соприкосновения. Как бы неловко они не начинали – похоже, после этого вечера все ограничения окажутся стерты и позабыты, потому что целовались они отчаянно и горячо, едва ли не зло, заранее раздражаясь от мысли, что когда-то придется остановиться, и этим распаляясь. И Хоби такое развитие событий нравилось. Не было ничего бредовее, чем шугаться друг друга после всего, через что они прошли, просто из-за того, что открывшиеся перед ними опции теперь были позволены им «официально» – черт, будто эти опции стояли где-то там хмурые и в серьезных костюмах и не давали им к ним подступиться. Ну уж теперь-то всю эту деловую шушеру, наверное, смело их порывом, и стесняться им оказалось вообще нечего. Все равно Хоби всегда считал стеснение бесполезной штукой.       Рука Алекс, потеряв, похоже, связь с главным центром управления (да какие команды может отдать голова, когда в ней совершенно пусто?), и теперь гуляла где вздумается, щекоча грудь и живот под футболкой, изредка возвращаясь к главной задаче. Хоби сам был виноват, что не давал ей сосредоточиться и вынуждал растягивать его мучения, но ему, пожалуй, и этого было достаточно. К тому же, слишком часто он отвлекался на ее горячее дыхание на его губах и невольные стоны, которые вырывались из нее с каждым дразнящим толчком его бедра. Часть которого уже ощутимо подмокла в том месте, где сидела девушка.       Каждый раз, когда она все же вспоминала о своей изначальной цели, Хоби был только рад ей подсобить. Он рвано толкался в ее теплую ладонь, стараясь успеть получить как можно больше наслаждения от ее прикосновений прежде чем она отвлеклась бы снова, и крепче стискивал ее мягкие бедра, выражая свои молчаливые комплименты.       С тем, как его ладони блуждали всюду, куда могли дотянуться, было неудивительно, что он в конце концов подобрался вплотную к уязвимому месту между ее ног. Костяшки ласково скользнули вверх по внутренней стороне бедра и, исключительно из любопытства, нащупали влажный лоскут ткани. На пальцах осталась поблескивающая пленка. Алекс жарко выдохнула в его губы, и Хоби вдруг захотелось попробовать кое-что еще.       Сам он согласен был терпеть сколько угодно (читай «хотя бы еще пару минут, пока не сойдет с ума»), но вот Алекс с ее красиво изогнутыми бровками и просящими вздохами ему было жаль оставлять без внимания. Так что, не спрашивая разрешения, он сдвинул мокрую ткань в сторону, и его пальцы осторожно занялись исследованием. Прикосновение было легким и ненавязчивым, он не был уверен, чего ждать, – и оказался приятно удивлен, когда подруга тихонько ахнула и подалась навстречу, коротко потираясь носом о его щеку. Скосив на нее глаза, он с удовлетворением отметил выражение на ее лице: доверчиво зажмуренные глаза и подрагивающие в рассеянной полуулыбке уголки губ громче слов говорили о том, что его инициатива подействовала на нее крайне положительно.       Хоби довольно усмехнулся и походя чмокнул Алекс в макушку. Черт, это открытие можно было отпраздновать. Раньше она, наверное, одернула бы его, или глянула исподлобья, давая понять, что трогать ее можно, но только на свой страх и риск. А теперь вот ластилась к нему сама, и выглядела при этом такой довольной, что Хоби даже решил, что не станет ее позже за это дразнить. Лучше просто припрячет приятное воспоминание в сердце, чтобы надолго запомнить, как это было: в первый раз понять, что она по-настоящему хочет его прикосновений.       Алекс снова потянулась к его губам, и он разобрал среди ее вздохов хорошо знакомые жалобные нотки. Его душевная доброта не позволила ему заставлять подружку ждать, и, один за другим, он медленно вставил в нее два пальца, тут же зарываясь в ее нутро по самые фаланги – и черт, как же легко у него это получилось. Основание ладони задело нежный узелок нервов, и Алекс издала негромкий стон, который Хоби тут же словил губами. И ответил почти таким же, когда ее ладонь снова нашла свое место на туго натянутой ткани его белья.       Не встретив совершенно никакого сопротивления, длинные пальцы толкнулись в нее один раз, затем другой, приноравливаясь к позе и выискивая давно изученные чувствительные местечки. Скоро Хоби словил удачный темп, и в считанные минуты Алекс превратилась в стонущий, задыхающийся беспорядок, двигая бедрами навстречу его движениям, гонясь за ощущениями, которые он бы и сам с радостью ей дал. Но он не останавливал ее, давая ей волю сколько угодно кататься на его руках и этим подсказывать ему, что еще нужно сделать, куда надавить и где ущипнуть, чтобы заставить ее окончательно потерять голову.       Единственное, чего он ей не позволил – это перестать его целовать. И если ей нужен был простор для выражения ее эмоций – пожалуйста: он был бы не против, начни она кусать его губы. И стоны ее определенно звучали вкуснее, отзываясь вибрацией на его языке.       В общем, ее чувствительному телу, заранее заведенному их не такими уж невинными обжиманиями, не нужно было много, чтобы добраться до знакомых ощущений, предваряющих взрыв. Легкое головокружение, нарастающее давящее ощущение под пупком, напряжение внутренних мышц, горячо обнимающих его пальцы – еще до того, как Алекс успела осознать их все, тугая спираль возбуждения в ее животе лопнула и она, вздрагивая, обмякла в руках парня. Только тогда Хоби позволил ей передышку. Медленно вытащил из нее пальцы и свободной рукой прижал к себе, перебирая мягкие локоны.       И когда Алекс подняла на него глаза, чтобы одарить благодарным взглядом, тот с большущей и невероятно самодовольной усмешкой на лице поднес их ко рту и начисто облизал. Алекс тут же уронила лицо в его грудь и смущенно заворчала.       – Дурак, – глухо буркнула она. Стыдно ему не стало. Хоби только смешливо фыркнул и растрепал ее волосы. О назойливой напряженной пульсации в паху, снова ставшей весьма ощутимой в возникшую минуту затишья, он старался не думать.       – Ты как, норм? – Поинтересовался по привычке, беззаботно, будто ничего и не случилось. Алекс задумалась, стараясь разобрать свое состояние сквозь туман в голове, почти такой же веселящий и расслабляющий, как алкогольный. Придя к выводу, что все системы на борту в норме, кивнула, и прижалась губами к его шее, оставляя на парне свое маленькое спасибо.       И не смогла сдержать смешок, когда заметила, как вместе с этим дрогнул член в его боксерах. Надо же, какой нежный.       – Вкусно тебе было, засранец? – Негромко проворчала она, кося на панка глаза, приподнимая уголок губ в улыбке. Чтобы хоть немного замаскировать следы смущения.       Хоби неопределенно хмыкнул и пожал плечами, но по его ответной усмешке, далекой от невинной, девушка поняла, что жаловаться, как минимум, он не собирался. И, скорее всего, сделал бы это снова. Дурак, подумала она снова, в этот раз исключительно в своей голове, но легкие невольно сжались от мысли, что ему нравилось пробовать ее на вкус. А уж когда она припомнила все их дружеские развлечения… Твою мать, неужели он молчал об этом все это время?       Воздух в комнате не успел остыть ни на градус, когда Алекс в голову, немного еще кружащуюся, пришла очередная мысль, навеянная атмосферой вечера. Они были вместе так недолго, и ей столько еще нужно было выразить из того, что она замолчала и заглушила в себе раньше. И раз всё их маленькое домашнее свидание превратилось в такое жаркое откровение… Ну, вообще-то ей еще было, чем с ним поделиться.       Хоби вопросительно поднял бровь, когда подруга выскользнула из его объятий и пробежалась задумчивым взглядом вдоль его тела, вроде более-менее одетого, но внезапно весьма уязвимого. Он озадаченно склонил голову, наблюдая за тем, как Алекс отодвигает в сторону его колено и комфортно пристраивается между его ног, прежде чем снова склониться к его шее, в этот раз с гораздо более влажным и ощутимым поцелуем, от которого панк не удержался и довольно зашипел.       И только когда одна рука без колебаний забралась под его футболку, другая нежно сжала горячую плоть под боксерами, а поцелуи спустились к ключицам, до него, такого же одурманенного и соображающего крайне неохотно, наконец дошло, что она собралась делать.       Хоби мягко схватил Алекс за плечо, заставляя притормозить.       – Лекси, ты чего? Ты ж мне не должна теперь, ничего такого… – Начал он, но прежде чем успел закончить, Алекс хихикнула.       – Все окей, Хобс. Я сама хочу, – весело отозвалась она, тряхнув головой. Прищур ее на мгновение сделался игривым, и она добавила: – Или ты думал, такого не бывает?       То ли Хоби впервые не нашелся, что ответить, то ли просто не захотел, но после пары секунд удивленного молчания, он выпустил ее и откинулся назад, наблюдая за ней с неуверенной, но одобрительной усмешкой. Алекс дернула краешком рта в ответ, прежде чем потянуть его белье вниз, и мельком облизнула губы, когда его член, наконец, оказался на виду, набухший и умоляющий о внимании.       С ее стороны было бы совсем бессовестно ему в этом отказать.       Она начала с живота, мягко целуя темную кожу от диафрагмы до пупка и еще ниже. Когда ее дыхание пощекотало его где-то над дорожкой темных волос, Хоби шумно сглотнул, рассеянно следя за непривычными действиями подруги, и вдруг принялся шарить рукой по кровати. Всегда же были где-то тут…       Алекс подняла на друга вопросительный взгляд.       – Ты не видела, где?.. – Осторожно поинтересовался он, но Алекс с улыбкой мотнула головой. Наверное, где-то под рукой и были презервативы, и можно было только умилиться тому, как он спохватился, но сегодня она собиралась изменить своим прежним обычаям. Пусть она не ожидала, что подобное случится так скоро – и все же нынешний вечер казался удачным временем, чтобы показать, что лишние барьеры между ними ей теперь были вовсе ни к чему.       Прежде, чем Хоби успел задать очередной дурацкий вопрос, Алекс опустила голову, осторожно обняла влажно поблескивающую от смазки головку губами и медленно лизнула. На языке заиграл характерный солоноватый вкус, но она не смутилась и не остановилась. Помогая себе рукой принялась ласкать горячую плоть деликатными посасываниями и, неожиданно, легкими поцелуями, и удовлетворенно фыркнула, когда по телу парня прошла легкая дрожь. В нем скопилось столько сдерживаемого напряжения, столько нетерпения, – а она делала все так вальяжно и неторопливо, будто… Наслаждалась этим сама?       И именно в момент и без того удивительного открытия ей оказалось очень нужно тихонько застонать.       Блять, он не мог в это поверить, это точно была его Лекс? Та, правила которой часто граничили с ханжеством, и которая никогда не заходила дальше механических манипуляций, желая добраться до цели быстро, эффективно и чисто? Или это и была настоящая она с ее настоящей лаской? Хоби не знал, какими подвигами он заслужил такую честь, но жаловаться он точно не собирался. Ему бы только вот чуть-чуть времени чтобы привыкнуть к тому, как тепло она его касалась, как расслабленно и обыденно одаривала своим вниманием любую часть его тела, и как даже не прятала удовольствие, которое сама получала от процесса. И именно времени-то Алекс ему не давала, вознамерившись, очевидно, завладеть каждой секундой его мыслей.       Раньше у него никогда не было причин размышлять о том, что Алекс представляла из себя в романтике. Даже до их неловкого, но судьбоносного разговора, она всегда делала все, чтобы ее отношение к нему было невозможно не понять, и для них давно существовал набор простых истин: Алекс его обожает, Алекс о нем заботится, Алекс знает, что Хоби ничуть ей в этом не уступает. И этого набора было достаточно, он бы не удивился, если бы между ними от их признания ничего не поменялось – черт, все и так было хорошо! В итоге к тому кладу, который он поднял с неожиданных глубин ее сердечка, он оказался не готов – и счастье им, что он был знатным мастером экспромта. Уж как-нибудь разберется.       Его цепь размышлений прервалась, и в голове снова образовалась зияющая пустота, когда Алекс, с тихим чпоканьем выпустив его изо рта, длинно прошлась языком от основания до нежной головки и легко на нее подула. В груди застрял стон, и Хоби запрокинул голову, шумно выдыхая в потолок. Он не был уверен, но, похоже, Алекс его реакция развеселила, и она тихо засмеялась. Парадоксально, но от ее ласковых касаний на первый взгляд казалось, что напряжение в возбужденном теле таяло вместо того, чтобы нарастать. Может, так его ошалевший организм сообщал, что хотел бы подольше остаться в этом моменте и как следует понежиться в ощущениях. Однако стоило ей снова игриво пробежаться язычком по чувствительному органу, как Хоби вздрогнул и издал низкий звук, похожий на рык – и стало ясно, как обманчиво было это расслабление.       Так или иначе, Алекс не спешила, и Хоби ее не торопил. Невесомо пощекотав выдохом оголенную кожу, она вернулась к дразнящим поцелуям и влажным мазкам языком, пока парень без стеснения сообщал ей о ее успехах голосом и неровным дыханием. Ее руки удобно примостились на его бедрах, машинально поглаживая его большими пальцами, волосы красиво падали на разрумянившееся личико. Выглядело бы так невинно, не будь объектом ее пристального внимания далеко не самая невинная его часть.       Затуманенные карие глаза, до того вперенные в пространство, опустились к подруге, рассеянно наблюдая за ее игрой, и, словно сама по себе, его огромная ладонь вдруг потянулась к ней и неожиданно мягко зарылась в ее волосы. Конечно мягко – даже не думал ей указывать, она и без его наставлений справлялась отлично, он просто… Хотел вознаградить ее, такую замечательную, хоть чем-то за то, как она элементарной нежностью заставляла его внутренности завязываться в узлы. Хотел, чтобы Алекс знала, что ее ласковая сторона пусть и казалась пока диковинкой, могла заставить растаять даже такого неуемного дурня, как он.       Алекс подалась прикосновению навстречу, и сердце панка пропустило удар. Раньше ему пришлось бы трудно, попытайся он представить, как такое прозаичное занятие может ощущаться интимным и – господи, откуда только знает такие слова? – чувственным. И вот между его ног устроилось воплощение чувственности и охотно давало живую демонстрацию, и, может, ему должно было быть хотя бы немножечко стыдно за то, как член начинал пульсировать сильнее от симпатичной картинки перед глазами – но не было. Было только чуть-чуть жаль, что, судя по ощущениям, это в любой момент могло закончиться.       И когда Алекс снова обняла его длину губами, скользя языком по каждому маленькому выступу на коже, очередная волна накатившего жара только подтвердила его опасения. Только вот чтобы оттянуть неминуемое, пришлось бы отвлекать девушку, просить ее притормозить и ломать ее чудесный ритм – и у Хоби просто не повернулся бы язык. Так что он смиренно отдался на ее милость, убежденный, что она единственная в этот момент знала, как ему будет лучше.       Его напряженные вибрирующие стоны изрядно контрастировали с тем, как ласково Хоби перебирал рыжие пряди, поощряя ее каждое касание. Чем ближе он подходил к не слишком-то желанной грани завершения, тем больше позволял взгляду блуждать, а себе – жмуриться. Просто потому что готов был поклясться: одного вида ее губ, обернутых вокруг его подрагивающего члена, и ее прикрытых в удовольствии глаз было достаточно, чтобы заставить его без предупреждения кончить прямо на месте.       Алекс тихо застонала снова, медленно обводя языком головку, и Хоби, чувствуя, как в очередной раз сбивается дыхание, запустил пальцы дальше в ее волосы, добираясь до затылка, и невольно сжал в горсти. Невольная реакция и возникшее ощущение натяжения заставили девушку поднять голову и тихо засмеяться, когда она взглянула на парня и увидела, какое сосредоточенное у того было лицо. Может, это была и не самая подходящая моменту мысль, но Алекс вдруг подумала, что он выглядит ужасно мило, такой задыхающийся, слегка растерянный и почти беспомощный. Движимая поднявшейся в груди волной нежности, она мягко ткнулась носом в мужское бедро и потерлась о него щекой.       Игнорировать такое он не смог, очень уж захотелось рискнуть и немедленно подсмотреть – и Хоби, сделав глубокий резкий вдох, словно собрался нырять, опустил голову и бросил на Алекс взгляд. И был встречен веселым прищуром голубых девичьих глаз, таким игривым и теплым, что в животе что-то крутануло кульбит.       И будто этого было мало – Алекс еще и снова зарылась носом во внутреннюю сторону его бедра, и принялась прокладывать по темной коже дорожку поцелуев, слишком ласковых, слишком очаровательно нежных, чтобы он мог это выдержать. Наверное, она услышала отчаянный скрежет его зубов, потому что ещё раз подняла на него глаза и игриво боднула его ногу головой, прежде чем снова опустить голову к его ноющему паху и обдать горячим дыханием красивый изгиб его длины. Но так и не прикоснуться к нему губами. Алекс подождала, пока Хоби испустит дрожащий вздох нетерпения, и только тогда осторожно чмокнула самый кончик. Нет, он совершенно точно рисковал сегодня растерять все остатки гордости и кончить от одного только зрелища.       – Блять, – тихо ругнулся он, когда их взгляды снова пересеклись, и внутренности уже в который раз свело истомой. Он провел по лицу рукой и заворчал. – Не смотри на меня так.       Алекс, в этот момент увлеченная другим его бедром и попытками украсить его засосами, медленно подняла голову и усмехнулась.       – Как? – Невинно спросила она, одаривая его вот тем самым взглядом, от которого у него в голове искрило. Внимательным и теплым, полным желания, которое он как-то умудрялся не замечать до того, как она сказала ему все напрямую. Открытым, светлым, ласковым, доверчивым – черт, задней мыслью он уже подобрал слово, которое лучше всего вместило бы это все, но он и сам еще побаивался этого слова. Алекс и без того, правда, поняла: сама прекрасно знала, какими глазами на него смотрела. Только чуть смутилась, что он все-таки заметил.       – Как будто лучше меня ничего не пробовала, – нашелся Хоби, вымучивая из себя нахальную усмешку. Но Алекс только пожала плечами.       Она задумчиво моргнула и на лице ее появилась улыбка, небольшая, но исполненная такой искренней нежности, что сердце сжалось. А потом ее губы шевельнулись, и…       – Не могу, – тихо отозвалась она. И, одарив его еще одним взглядом – безошибочно и неоспоримо влюбленным – опять прижалась губами к его бедру. Не ждал же он, в самом деле, что она возьмет и спрячет свои чувства под замок теперь, когда только-только начала давать им выход.       Хоби сдержался, когда она цепочкой маленьких чмоков спустилась обратно к его стояку, и когда ее незанятая ласками рука взбежала по его животу в дразнящем касании. Но когда она в очередной раз поцеловала его член так, будто готова была поклоняться всему его телу, он не выдержал.       – Твою мать, иди сюда, – глухо рыкнул он, и, осторожно ухватив ее за затылок, притянул наверх, к своему лицу. Только чтобы нетерпеливо смять ее губы своими и тут же пустить в ход язык.       Алекс удивленно выдохнула в поцелуй, но быстро собралась с мыслями и, забросив на шею парня руку, ответила с заново вспыхнувшим жаром. Ее неоконченным делом занялась вторая рука, которая теперь заскользила по пульсирующей длине вверх и вниз, движениями гораздо менее сдержанными и заботливыми, чем раньше. И Хоби, теряя голову от долгого ожидания и жгучих ощущений, подавался ей навстречу так же резко, в ответ на каждый взмах кистью терзая ее губы.       Теперь было плевать, сколько он продержится, какой беспорядок устроит и что с ним вообще будет. Просто было очень нужно, чтобы она не останавливалась и наконец-то заставила его выпустить все скопившееся напряжение, и как можно скорее. Потому что иначе со всеми ее взглядами, вздохами, милыми словечками и касаниями он за себя просто не ручался. И так уже держался рекордно долго, выезжая на одной только мысленной ругани и силе воли.       Алекс, чувствуя смену настроения, крепче обернула пальчики вокруг его члена, и по одобрительному сопению поняла, что подталкивает парня в нужном направлении. Под пальцами было скользко от ее слюны и горячо, тугая хватка двигалась с легкостью, и от каждого толчка изнывающая плоть становилась только горячее. Подчиняясь какому-то диковатому инстинкту, Хоби притянул подругу к себе за талию, вжимая ее в себя, а затем скользнул рукой вдоль ее плеча и сжал запястье. Алекс только улыбнулась в поцелуй, упиваясь его сдавленными стонами и рваными дрожащими выдохами. Это было предупреждение, догадалась она.       Ее ладонь обернулась вокруг его головки, заставляя его крупно вздрогнуть. И когда после пары требовательных пожатий в ее руку выстрелило горячее вязкое семя – она поняла, что была права.       Она еще несколько раз лениво двинула кистью, пачкая и без того замаранную кожу и даря панку последние секунды удовольствия, и только потом замерла. Так же медленно в последний раз пробежала языком по его губам, прежде чем отстраниться и заглянуть ему в глаза, любуясь тем, как он силится отдышаться и прийти в себя.       Хоби нехотя вернул запрокинутую назад голову в вертикальное положение, когда по его щеке скользнули девичьи пальчики. Алекс поцеловала его в щеку и смешливо фыркнула над самым ухом.       – Что-то ты немного не в порядке, – ехидно усмехнулась она, и Хоби беззвучно посмеялся в ответ. Вот теперь он свою язву узнавал.       – Я нормально, – хрипловато пробурчал он, хотя в голове все еще гудело от интенсивности полученного оргазма. Алекс мягким ободряющим движением похлопала его по шее и отодвинулась.       Только теперь ее рука все-таки снялась с его настрадавшейся части тела, и девушка подняла ее к глазам, в задумчивости что-то там изучая. Растерла липкую массу в пальцах, раздвинула их, наблюдая, как она растягивается в ниточки… И, наконец, поразмыслив, поднесла руку ко рту и осторожно ее лизнула. Предварительно, разумеется, убедившись, что Хоби внимательно смотрит.       От такого поворота событий тот уткнулся лицом в огромную лапищу и низко застонал. И прежде чем Алекс успела бы его подколоть, снова впился пальцами в ее волосы и затянул в поцелуй. Из которого запыхавшимися вышли уже оба.       – Извращуга, – морща нос, усмехнулась Алекс. Кому как не ему хватило бы бесстыдства и непосредственности, чтобы без раздумий целовать ее после такого. Хоби только зубасто ей ухмыльнулся.       – Поговори еще. Как, нравится? – Он дернул подбородком в сторону ее грязной руки и нахально вскинул бровь. Алекс фыркнула и отвела взгляд, но, судя по приподнятым уголкам губ, не сильно-то и смутилась. Наверное, это еще одна ее новая способность, с которой ему придется иметь дело. Теперь, когда она точно знала, что он все равно весь безоговорочно был ее, и делать им было можно что угодно, заставить ее покраснеть наверняка станет сложнее. Ну ничего, он как-нибудь сможет с этим жить.       Правда, его уверенность в этом мгновенно пошатнулась, когда, задумчиво облизнувшись, Алекс пожала плечами и все-таки ответила:       – Вообще-то не так уж плохо.       Хоби озадаченно моргнул, а затем уронил лоб ей на плечо и измученно захохотал, крепче стискивая ее в объятиях. Алекс весело хихикнула в ответ, пробегаясь пальцами между пышных дредов. Только все равно старалась не прижиматься к нему слишком близко, так и держа липкую руку на весу. А когда Хоби повернул голову, чтобы глянуть на нее теплым карим глазом, она все же сказала то, что он так боялся услышать.       – Давай-ка подниматься. И в душ. Тут салфеток не хватит…

***

      И вот, спустя пятнадцать минут они вернулись к тому, с чего начали. Снова вбрели в комнату, чистые и в этот раз по-настоящему сонные. Снова Хоби развалился на кровати и приглашающе раскрыл руки. Снова Алекс доверчиво нырнула в теплые и надежные объятия. Но в этот раз стоило Хоби плющом обернуться вокруг ее тела, запустить руки под футболку и поцеловать ее в макушку, как она почти тут же провалилась в сон. Очень уж оказалось удобно на нем лежать, когда внизу ничего не мешалось.       Хоби еще какое-то время задумчиво пялился то в потолок, то в щели оконных занавесок, и то и дело усмехался себе под нос. Потом набросил на их клубок из ног угол одеяла и отрубился следом.       И по тому, от чего Алекс проснулась утром, нетрудно было догадаться, о ком был его сон.