Среди джунглей

Станислав Федотович думал. С тех пор, как он купил корабль, он всё время либо думал, либо рефлексировал, либо влипал в неприятности (а обычно всё это одновременно). Он также регулярно ругался на своих олухов, но это было так незначительно, что в качестве одного из своих занятий он это не считал. Теперь же он в тысячный раз за последние три года пытался понять, что происходит у него на корабле. По поводу бомбы Станислав пока даже не стал голову ломать — всё равно маловато данных. Больше его интересовало то, что происходит между командой и пассажирами: Вадим вроде так же старательно не замечал существования Дэна, но постоянно ссылался на Рыжего в разговорах, как на авторитет; Алик, несмотря на старания Станислава, строго-настрого велевшего «не учить ребенка мозгоедству», за один вечер успел стать общекорабельным ребенком… Но сложнее всего обстояли дела с Алексеем, который почему-то напросился к ребятам помогать на кухню, а потом, когда Теодор оттуда свалил под предлогом «накрыть на стол», каким-то образом застрял там с Дэном аж на несколько часов. А когда Станислав заглянул туда, чтобы понять, придется ли утилизировать таможенника или обойдется, оказалось, что там бурлит вполне мирная деятельность — совместное приготовление завтрака. Станислав постоял-постоял, недоумевая, и ушёл. Подумаешь, странности. Молодёжь не бесится—и ладно. Сей оптимистичный настрой, к сожалению, поддерживал только он. За завтраком в пультогостиной царило зловещее молчание: не спавший полночи Вадим тихо ненавидел весь мир, Дэн был привычно задумчив, Тед недобро косился в сторону Алексея, сидевшего прямо, словно палку проглотил, и только Алик и Вениамин сохраняли веру в светлое будущее. — На станцию кто-нибудь пойдет? — спросил капитан, желая разрядить обстановку. Не получилось: с трех сторон раздалось «да» — одно по-машинному спокойное, два других — весьма раздраженные. Вадим, Алексей и Дэн… Не лучшая компания для прогулки, и если за Рыжего Станислав не волновался — тот хотя бы был везучий, как чёрт, и мог обычно сам разобраться со своими проблемами, то по поводу других двух капитан уже уверен не был, зная по опыту, что они притягивали приключений не меньше, чем его экипаж. Или это было дурное влияние «мозгоедов»? — Ладно, идите. И не дольше часа! — нехотя разрешил он. Не удерживать же людей на корабле силой? — Мы с Тедом тоже сходим! Лансик, ты с нами? — оживилась Полина и с надеждой глянула на второго киборга. Ланс, давно разобравшийся с завтраком и думавший слинять по-тихому в каюту, к альбому и фломастерам, пока никто не видит, тяжело вздохнул. Но решив, что для охраны один DEX — хорошо, а два — лучше, согласно кивнул. Мало ли что приключится с командой. Станислав не знал, что лучше: дурдом на месте или дурдом в свободном плаванье, но склонялся к первому — так хотя бы если придут, будешь знать, за что своих отмазывать. Потом капитан одёрнул себя — они не маленькие. Но дурные. И с ними два киборга, причем это успокаивало больше. Повторив свои напутствия и велев молодежи держаться вместе, Станислав выгнал свою горе-команду и, сопровождаемый орущей Котькой, направился в медотсек, жаловаться Веньке на сложности капитанской жизни. — Машка! Наши олухи на станции одни? — на всякий пожарный уточнил он у искина. — Нет, дорогой! У них будет с кем провести… день, — Маша, стоящая на голоплатформе возле «иллюминатора», мечтательно вглядывалась в звездный простор и вздыхала при виде стыкующегося к соседнему гнезду гасилки кораблю. — Жаль, — с чувством сказал Станислав. Лучше всего было бы, если бы олухи оказались одни на необитаемой станции (или планете!). Но нельзя же желать всего и сразу. Хотя бы тут ближайший час будет тихо.

***

— Мне надо купить корм… — мечтательно начала Полина, стоило компании выйти из корабля, а Вадиму скрыться за ближайшим углом, буркнув что-то, достойное Михалыча. — Для кошек, — решительно закончил Ланс. Эти люди… Такие забывчивые! Накупили столько всего ненужного, кучу своей еды, даже сгущенку Дэну! А бедной кошечке —ничего. Как она жила без Ланса? Небось, перебивалась неимоверно вредными и оттого вдвойне вкусными кусками со стола. Причем Станислав Федотович, наверняка втайне надеясь, что надоедливое животное побыстрее сдохнет, беспрестанно оглядываясь, не видит ли кто, кидал ей самые жирные кусочки. — …для попугайчика! — закончила Полина, понимая, что ничего большего от Ланса можно было и не ожидать. И погладила закрытую непонятной рыжей тряпкой клетку с, очевидно, попугаем. — Полли, вот на кой нам попугай? — не выдержал Тед, приподняв край ветоши и взглянув на неаппетитное содержимое. — И знает ли о нём Станислав Федотович? — прорвалось неуёмное ехидство Дэна, узнавшего в тряпке бережно хранимые останки любимого помоечного свитера. Полли каким-то чудесным образом вытащила их из его шкафа, не дав упокоиться с миром (и когда только успела!) — Так знает? — Нет, — не выдержал Алексей. Он взял на заметку указания капитана про «держаться вместе», но внял им только после того, как Рыжий, не задумываясь, отправился вслед за друзьями. Пришлось следовать за ним. Должен же кто-то тащить покупки. Да и ходить одному не хотелось — проявил он однажды самостоятельность да независимость, до сих пор в кошмарах снится! — Нет, — печальным эхом откликнулась Полина, — и боюсь ему говорить… Хотя Котьку он же полюбил, значит, и его тоже полюбит! Алексей сильно сомневался, что можно нежно полюбить тот лысый сморщенный комок. Дэн тоже — его девушка на добровольно-принудительных началах подрядила чистить клетку, потому жизненный опыт киборга пополнился запахом птичьих испражнений и исклеванными руками. — И как его зовут? — решил поддержать девушку Ланс, испытывавший к животным (пускай они и не котики!) более теплые чувства, чем ко всем людям вне «КМ» вместе взятым. — Ещё не придумала, — созналась девушка. — Диета? — предположил Тед, помянув недобрым словом очередной приступ полининой сознательности. — Пушок? — Ланс как всегда отличился. — Мося-2.0? — предложил Дэн, из солидарности с Котиком вспомнив облезлый череп щурька. — Гадя? — подключился Алексей, невольно заинтригованный предлагаемыми вариантами. — Или?.. — снова начал Тед. — А может… — подхватил Дэн, но был оборван Полиной: — Вы двое ему имя точно придумывать не будете! Знаю я твой креатив — то название корабля готическим шрифтом, то надпись тридцать первого декабря «С Новым гАдом», —Полина выразительно посмотрела на по-киборговски невозмутимое лицо Дэна. Тот скептически вздернул бровь — мол, что ты хотела? — и вернул взгляд вместе с многозначительной улыбкой. Полина смутилась, что для неё было не очень свойственно. Однако когда Тед обидно заржал, многозначительно пихнув друзей под ребра, ответила не растерявшаяся Полина, а Дэн, развеяв все пикантные предположения: — Она меня несколько часов уламывала украсить корабль. Даже шантажировала. Вот я и украсил. Потом месяц смыть не могли, потому мне же пришлось и оттирать по просьбе некоторых. Алексей во время всего душещипательного рассказа только и думал о попугайском имени и, наконец, выдал приемлемый, по его мнению, вариант: — Роджер? — все на корабле уже были в курсе нехорошего поведения копа, хотя никто об этом не распространялся. — А ты не безнадежен! — объявил Тед, ободряюще хлопнув Алексея по плечу. Однако поймав укоризненный взгляд Дэна и увидев, что Полина аж задохнулась от такой подлости, попытался неуклюже оправдаться, но был прерван задумчивым: — А почему бы и нет… Все потрясённо уставились на девушку, но та только неоднозначно пожала плечами и виновато-грустно улыбнулась, незаметно для окружающих придвинувшись к Дэну, словно надеясь на его защиту от внимания остальных. Расспросить Полли о таком странном и несвойственном ей решении никто не успел. Вдруг явственно послышалось приглушенное шипение остывающей плазмы. В соседнем коридоре кто-то стрелял.