Среди джунглей

В пультогостиной повисла потрясённая тишина, которую нарушил деликатный кашель Вениамина: — Кхм… Добро пожаловать… в команду? Станислав Федотович испытал острое чувство дежавю — точно так же Вениамин меньше суток назад приветствовал Алексея на борту, и капитану было страшно представить, какой будет следующая стадия этого безумия. — А ты уверен, что тебе оно надо? — спросил Станислав таможенника. Сейчас, осматривая разношерстный экипаж транспортника, сторонний наблюдатель увидел бы перед собой кучку психов, готовых ради эфемерного общего блага ввязаться в очередную авантюру и сгинуть в космосе ни за грош. Однако сам капитан дурдома был здесь, пожалуй, главным сумасшедшим и собирался возглавить это безобразие, потому что под стать команде являлся тем ещё альтруистом и гуманистом. Кроме того, его ребята, пусть и были олухами, но своими, родными, за которых он и в огонь, и в воду, и через медные трубы… Его ребятами. Как для их киборгов они сами — «их люди». И для него они, как бы он ни ворчал, всегда были и будут самыми лучшими во Вселенной. И, похоже, подобное притягивает подобное. Хотя что именно — альтруисты альтруистов или, что вероятнее, психи психов — капитан так и не определился. — Я полечу с вами… — решительно начал Алексей. — …И хрен мы от тебя отделаемся, — обреченно заключил пилот. Вопреки обыкновению, с «платиновым дипломом» Теодор спорить не стал — было сейчас в Алексее что-то такое, что живо напомнило ему напарника. Дэнька, когда решал что-то для себя, но не мог или не хотел это аргументировать, тоже вот так замыкался, делал непроницаемое лицо, складывал руки на груди и многозначительно молчал, хотя с ним, слава космосу, это происходило все реже и реже. Алексей же специально не ответил прямо на вопрос капитана, потому что сказать ему, как и часто в последнее время, было нечего. Точнее, он не мог сказать ничего, что не повлекло бы за собой множество неудобных вопросов. Правда, конкретный ответ у него все же был — да, надо. Ему надо, даже необходимо стать частью этого дурдома. Почему? Это уже вопрос сложнее. Но у Алексея был выбор — поддаться соблазну и, что греха таить, детской мечте, или позволить благоразумию взять верх над невнятными порывами. Парень, уже традиционно для последних бурных дней его жизни, когда в ней снова появился «КМ», выбрал первый вариант. Осознанно? Не совсем. Но он помнил и другой свой выбор, «взвешенный», чтоб ему…

***

Та же пультогостиная, только тёмная и неживая — уже очень поздно, и команда давно мирно спит. Алексей на цыпочках подкрадывается к спящему на дурацком розовом диване Пашке-торговцу. По корабельному времени уже почти утро, а Алексей всю ночь не спал, думал — улететь-не улететь? На корабле он был не нужен, это ему сразу дали понять, а теперь, после того, как он всех подставил, заведя в эту дыру, с ним вообще никто разговаривать нормально не станет — будто раньше пытались! У них своя жизнь, у него — своя. Значит, ему здесь делать больше нечего. Алексей осторожно положил в навигаторское кресло, так недавно принадлежавшее ему, свой комм и заявление об увольнении. Хотя и кресло тоже было не вполне его — всегда создавалось впечатление, будто парень занимает чужое место. Правда, такое ощущение преследовало Алексея по жизни, так что к черту предчувствия. Даже такие нехорошие, которые просыпаются вместе с Павлом*: — Ты че тут делаешь? — бормочет Пашка. — Ты говорил, у тебя есть место на корабле. Заберешь меня отсюда? — нетерпеливо спрашивает Алексей. Ему неуютно — при входе в комнату он столкнулся с DEX’ом. Тот неподвижно стоял в дверном проеме, маяча красными глазищами. Было не то чтобы страшно — неуютно — под этим пустым, невыразительным взглядом. Пашка пассажиру обрадовался, даже как-то неестественно, но Алексей предпочел на обращать на это внимания — мало ли, вдруг человеку просто скучно одному в космосе? Хотя торговец собирался уж слишком активно… А, к черту предчувствия! Уже проходя вслед за Пашкой из пультогостиной мимо киборга, Алексей заметил что-то странное: Паша для удобства людей включил неверный ночной свет, и в его тусклом мерцании казалось, что глаза DEX’а вдруг ожили, а тонкие губы на грани слышимости шепнули: — Не ходи. Останься. В то же время киборг отступил дальше с прохода, давая выбор — пройти мимо или одуматься, остановиться… Нет, просто освобождая людям дорогу. Показалось. Наверное… — Отвали, жестянка! — грубое, чтобы услышал мерзко захихикавший Пашка, а потом тихое, неожиданно для самого себя: — Ты это… Береги этих своих психов. И сам того… Алексей неопределенно махнул рукой — похоже, сам в этом летучем дурдоме свихнулся, уже почти говорит машине, как человеку, вести себя осторожнее! — развернулся и вышел, не оглядываясь… Поэтому он и не видел, как рыжий киборг долго стоял в темноте пультогостиной и смотрел ему вслед отнюдь не машинном взглядом, будто желая, но не решаясь окликнуть…

***

…Алексей вырвался из неприятных воспоминаний и посмотрел на рыжего DEX’а. Точнее, на Дэна — поправился он. Сегодня Рыжий снова дал ему шанс на другую жизнь, дал выбор. И уж в этот раз Алексей воспользуется полученным шансом. — Я остаюсь, — твердо повторил Алексей, скорее для себя, чем для остальных. Ну и немножко для Рыжего.