Vox Honoris

Официальное и величественное здание суда подкрепляло закравшееся глубоко в душе волнение. Фасад здания выполненный из мрамора, украшенный позолоченным изображением Богини Фемиды. Небольшое подобие сада с красными розами и едва живым деревом акации. Железные прутья отгораживали строение от остального мира, стоит сделать шаг за него — и ты поймёшь, именно так выглядит абсолютно равнодушное к чувствам место, где решается твоя судьба. На фоне уверенного шагающего Дазая Чуя чувствовал себя малым ребёнком. Всё в нём, начиная от идеальных черт лица и заканчивая складками на костюме так и говорило об уверенности. Что ж, возможно, он всё-таки не ошибся с выбором адвоката. Они быстро прошли коридор, тут и там виднелись двери в залы суда, под разными номерами. Их было такое множество, что Накахара решил что в одиночку точно не нашёл бы нужный. — Готов? Чуя кивнул. Осаму открыл дверь, пропуская его вперёд. Кажется, даже дышать стало сложней, рыжий буквально кожей ощущал множество недружелюбных взглядов. Гордо подняв подбородок, он продолжил идти. Взгляд ухватился за подозрительно знакомые винные глаза. Табличка за его местом гласила что этот некто — прокурор по имени Фёдор Достоевский. Именно его Накахара встретил в участке и именно его невзлюбил с первого взгляда. Похоже, чувства их были взаимны. Мужчина улыбнулся Дазаю когда они прошли мимо, и глаза его излучали какой-то странный, понятный только одному блеск. Когда все расположились на своих местах двери вновь открылись. Мужчина в чёрной мантии и с достающими до плечь пепельными волосами вошёл в зал. Присутствующие встали, отдавая дань уважения судье. «Юкичи Фукудзава» — догадался парень, смутно вспоминая как его адвокат назвал это имя. Этот день запечатался в памяти Чуи размазанными рваными картинами: вот объявляют начало суда, зачитывают дело, дают слово потерпевшей стороне и нескольким свидетелям, и наконец вопросы в сторону Накахары. И на этом моменте он и понял почему грёбаный Дазай Осаму всё ещё один из лучших адвокатов Японии. Потому что Осаму будто превратился в щит, практически с собачей преданностью отгоняя от Чуи любые обвинения. Появлялось ощущение, что вот, всего секунда — и он вцепится кому-то из присутствующих в горло. — Вопрос отклоняется по причине отсутствия значимости в ходе дела, — спокойным тоном чеканит мужчина, с явной неприязнью глядя на защитника потерпевшей стороны, что который раз задаёт откровенно глупые вопросы. Нет, явно не вцепится. Предоставит крепкие, как бетонная стена, аргументы, испепелит взглядом, и в заключение похоронит скрытой насмешкой. Судя по взгляду, адвокаты потерпевших явно успели в сотый раз пожалеть, что согласились участвовать в этом деле. Прокурора Достоевского происходящее будто забавляло: в его образе ни добавилось ни следа раздражения. Напротив, Фёдор был единственным, кто мог отвечать на его аргументы с таким же напором. Холодная и сдержанная тактика Фёдора, в противовес которой идёт взрывная и точная до мелочей Дазая. Эти двое не вступали в драку, но ощущения были именно такие. Каждое сказанное слово — нож, что с предельной точностью попадал в цель. Каждый «случайный» взгляд — яростная схватка двух противоборствующих сторон. Определённо, они были огнём и льдом, а все присутствующие случайные зрители происходящей стихийной схватки. А что касается Чуи…что ж, Чуя из-за всех сил пытался себя сдержать. Чтобы вновь не начистить наглую рожу к чертям. Иностранец по имени Поль Верлен сидел с выражением крайней гордости на лице. И речи не было о вине или сожаление. Ладно, Накахара правда жалеет что не убил его в тот вечер. Потому что тогда не было бы вероятности что после окончания суда Верлен плюнет на всё, и продолжит вести себя как быдло, домогаясь до пьяных девушек в клубе. Судя по лицу сидящей Коё, она думала о том же. Проходит ещё около часа, который был наполнен разнообразием звуков, от них у парня не хило разболелась голова. — Суд удаляется для вынесения вердикта, — наконец говорит судья, встав с места. Зал встаёт следом. И снова сердце сжимается от волнения. Чуя бросает взгляд на Дазая, который выглядит порядком потрепанным. — Не бойся, Infans. — приподняв уголки губ говорит Осаму, перехватывая его взгляд. — Я не знаю что это значит, но не называй меня так, — недовольно бубнит рыжий, упирая глаза в пол. Что-что, а признавать собственный страх не очень-то хотелось. Парень лишь улыбается шире. Рука, что недавно держала бутылку с водой внезапно оказывается на чужом плече. Слегка потрепав его, Дазай быстро отводит ладонь, и игнорируя негодование Чуи оглядывается по сторонам. Не дай боже кое-кто увидел. Остальных присутствующих не сильно-то волновал этот жест, а если кто-то и заметил, решил благоразумно промолчать. К числу таких людей не относился бессовестный Фёдор, который прекрасно знал насколько редко коллега позволяет себе любой физический контакт со своим клиентом. Правильно расшифровав винный взгляд, Осаму уже думал какие вопросы тот задаст, когда они как ни в чём ни бывало будут сидеть за чашкой чая. Больше они не заговорили. Чуя изредка бросал вопросительные взгляды на адвоката, вот только тот предпочёл компанию собственных мыслей, нежели беседу с рыжим бесом. Дверь снова открывается. И снова воцаряется тишина, будто все мигом прекратили даже дышать. — Суд приговаривает Чую Накахару, обвиняемого по статье №207: избиение с нанесением телесных повреждений, к двум годам условного срока. Приговор вступает в законную силу и не подлежит обжалованию. Зал всё ещё не дышит в ожидание. Но…ничего не происходит. Судья стучит молотком, и объявляют что дело окончено. Верлен вместе с адвокатом встаёт с места, одарив Накахару и Озаки победным взглядом. Напрасно было уповать на справедливость, Поль всё же ушёл безнаказанно. И это злило до скрипа в зубах. Да, ему было кристаллически плевать на собственный приговор. Да, он не чувствовал ни обиды, ни облегчения из-за него. Единственное, чего желал сейчас Накахара — появившийся магическим образом пистолет. Чтобы запустить сразу несколько пуль в иностранца, а последнюю — себе в лоб. — Спасибо, — говорит Чуя, когда они с мужчиной оказываются на улице. Холодный ветер треплет пряди, порядком отрезвляя разбушевавшиеся мысли. — Это моя работа, — хмыкает Осаму, — более того, заплаченная тобой сумма выше всяких благодарностей. Парень лишь пожимает плечами. Он уже понял, что данный исход самый благополучный для него, а значит адвокат полученные деньги оправдал. — Тебя подвезти? — спрашивает тот, кивнув в сторону машины. — Если не сложно, — он кивает головой, от чего рыжее гнездо на голове копошится ещё больше. Дорога не заняла больше десяти минут. Видимо, силы закончились у обоих, потому что ехали они в абсолютной тишине. Брюнет тщательно следил за дорогой, пока рыжий копался в мыслях. — Удачи. Может ещё встретимся. — парень машет рукой на прощание, перед тем как вновь уехать в противоположную сторону. Чуя устало передвигает ноги, поднимаясь по ступенькам в квартиру. Что ж, дело закончено, а значит имя Дазая Осаму можно смело вычёркивать из своей жизни. Вряд ли следующая подобная встреча с адвокатом будет сулить что-то хорошее.