10 апреля 2023 год.
I'm ready to go, I'm ready to go Can't do it alone, can't do it alone I'm ready to run through the heat of the sun Can't do it alone, can't do it alone Солнечные лучи проникали сквозь занавески, освещая комнату мягким светом, и создавали атмосферу уюта. Такемичи морщился от каждого лучика, попавшего на лицо. Светало нынче рано. Сегодня было на удивление ясно, только редкие облака лениво проплывали над крышей пансиона. Погода отдыхала, отходила вместе с ними. Началось всё слишком хорошо: благоприятная погода и никаких занятий. Если бы Такемичи мог нормально соображать, то насторожился бы. Белая полоса не могла долго идти с ним под руку. Такемичи ворочался на смятых теплых простынях, пытаясь найти удобную позу для продолжения сна. Хотелось прохлады, но он вместо этого была нагретая солнцем постель. Вставать не хотелось. Утро наступило тихо и ненавязчиво, словно призывая плавно вернуться в реальность после ночи, полной веселья и беззаботности. Такемичи медленно открыл глаза. Он как будто бы ты очутился в мире, где все звуки затихли, цвета потускнели. Мысли плыли слишком медленно. Такемичи все еще не до конца осознавал, что проснулся. Такемичи ощущал усталость и слабость. Голова раскалывалась, словно от удара тысячи молотков, а в горле сушило. В голове струился поток мыслей. Вчерашний вечер определенно запомнится надолго. Поднимаясь, он видит перед собой хаос. В их комнате еще никогда не было так грязно. Сендо следил за чистотой, а Такемичи ее поддерживал. В этом они гармонировали друг с другом на все сто процентов.Он помнил почти всё, но не мог понять, как вчера он пришёл к некоторым выводам. Алкоголь творил чудеса. Хината все еще была у них: посапывала на кровати Сендо. Лежали они забавно: нога Хинаты лежала у лица Сендо, пока его руки были раскинуты по сторонам. Был бы у него под рукой телефон, он бы сфотографировал. У кровати Ацуши валялась одна из кружек, другие тоже были на полу, но, видимо, закатились в места поуединеннее. Где-то в углу Такемичи заметил пустую бутылку вина. Он был готов начать убираться, как в дверь настойчиво постучали. – Сендо? Ханагаки? – чужой голос был знаком, но Такемичи не мог понять, кому он принадлежал. – Это пастор Каин. Откройте. Вам следует сотрудничать со мной.ххххх
Этой ночью
Хината беззвучно хлопала в ладоши, раскачиваясь из стороны в сторону. Ей не терпелось открыть бутылку. И главная причина была непонятна: попытка забыться или месть. Ей доставляла удовольствие только мысль о том, кому эта бутылка принадлежала. Такемичи поставил себе цель: не переходить Хинате дорогу. Ацуши всё еще недовольно смотрел на девушку. Очевидно, она не впервые впутывала его в неприятности, но это не останавливало его негодование. Ацуши был похож на побитого щенка: опущенная голова, неуверенная, ссутулившаяся поза и взгляд из под бровей. Ацуши прислонился к стене, вздыхая. Такемичи поставил кружки на стол, задумчиво смотря на бутылку. Оставалось надеяться, что они ничего не натворят на пьяную голову. Как бы он не подогревался адреналином, боли он боялся, да и Ацуши подставлять не хотелось. Пусть он и сдался под не терпящим возражений взглядом Хинаты, но изначально же был против. Они переместились на пол. Было холодно. Хината, с гордостью взяв бутылку, начала разливать. Она действовала разумнее, чем предполагал Такемичи: наливала совсем чуть-чуть. – Ацуши, ты пил до этого? – Такемичи перешёл на шепот. – Нашёл у кого спросить, – Хината прикрыла рот рукой, посмеиваясь. – Он крепче молока из столовой ничего не пил! – Подумаешь! – Ацуши скрестил руки на груди. В голосе слышалась обида. – У меня просто не было возможности. – Хината, не будь такой резкой, – Такемичи перевёл взгляд с девушки на соседа. – Ацуши, не расстраивайся, сегодня как раз и попробуешь. Пей. Такемичи кивнул на кружку Ацуши, который неуверенно взял ее в руки. Прикрыв глаза, он выпил всё залпом. Ацуши поморщился. По лицу было видно, что он хотел выплюнуть. – Ну и гадость, – Ацуши потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. – И вы собираетесь это пить? Хината хмыкнула и сделала глоток. У нее не было такой бурной реакции, как у Ацуши. Она просто сделала вывод: – Во-первых, не вы, а мы. Ты тоже пьешь, – Хината похлопала Ацуши по спине. – А во-вторых, я так и знала, что у нее не может быть чего-то нормального. Обычное дешевое вино. Может, она бесится из-за того, что даже дети богаче ее. Такемичи стало неприятно от слов Хинаты. Он промолчал, ведь даже не знал почему. Ему определенно не нравилась эта Мисс Роуз, и он не сочувствовал пропаже ее вина. Просто было что-то не то. Решив не мучиться, он последним выпил всё залпом. Горло обожгло. Напиток было кислым, с ярко выраженным вкусом яблок. Вино Такемичи пробовал впервые, поэтому сравнивать было не с чем. Оно просто было невкусным. Возможно, Такемичи просто не был ценителем. Они весело болтали, обсуждая всё, что можно. В основном говорила Тачибана. Ей это нравилось, а Ацуши и Такемичи просто не возражали. Хината почти не умолкала, вставляя свои пять копеек в чужих историях. Подростки пьянели быстро. Уже через тридцать минут почти все барьеры были сняты. Такемичи думал, что Ацуши будет из тех, кто под действием алкоголя начинает изливать душу, но всё оказалось ровным счётом наоборот. Было приятно видеть друга по-настоящему расслабленным. Такемичи улыбнулся, подперев подбородок рукой. Идиллия длилась недолго: что-то прилетело в лоб. Такемичи устало потёр лоб. Было больно. Виновница пьяна хихикала, смело смотря на Такемичи. Она ждала ответного удара. – Не будь таким тихим! – Хината подлила ему в кружку ещё вина. – Я для кого старалась! – Мне просто приятно слушать вас, – Такемичи мягко улыбнулся, за что его пихнули в лицо. Такемичи глянул на часы. Время приближалось к трём. На несколько мгновений его посетило дурное предчувствие, словно что-то должно произойти. Он старательно отгонял мысли, полностью сосредотачиваясь на друзьях. Нельзя было испортить вечер кучкой помешанных фанатиков. Такемичи сжал руку Сендо, который всё время поглядывал на циферблат. Они переплели пальцы. Такемичи приблизился и прошептал: – Всё хорошо, – Сендо размяк. – Не думай об этом, хотя бы сегодня. Ты не можешь постоянно их бояться. Алкоголь определенно плохо действовал на Такемичи. На трезвую голову он бы этого не сказал. Он бы поддержал и обнял, как это было в других случаях. Хината смотрела на них недовольно. – Секретничаете! Вот опять вы! – девушка надулась, ожидая, что ее успокоят. – Я знаю, что есть что-то, о чём вы мне рассказываете! Я хочу знать! – Это ты не появляешься на занятиях! – возразил Ацуши. – Даже так вы бы ничего мне не рассказали! Ацуши схватил Хинату за руку, ведя к окну. Такемичи в панике глянул на друга, который закрыл рукой рот ничего не понимающей девушке. Хината вцепилась в руку Ацуши, царапая ее. Такемичи было больно на это смотреть. Он поспешил их разнять. Хината скалила зубы, смотря на двух парней: в обоих она видела предателей. Вспомнив, что они стоят прямо перед окном, Такемичи поспешил пригнуться, хватая друзей за руки. – Хината, будь тише! – Такемичи перевёл взгляд на Ацуши, его голос тут же смягчился. – Ацуши, я понимаю, ты пьян, как и мы все, но. Закончить Такемичи не дали. Сендо кивнул в сторону окна: Началось. Он не знал, как выкрутиться из этой ситуации и избавиться от напряжения, что возникло между ними. Все мысли путались в одну, и Такемичи не понимал, что ему делать. Любые слова застревали в горле. Ему даже злиться не хотелось. Он посчитал, что если это всё равно произошло, то не стоит ухудшать ситуацию. Глаза Хинаты расширились от удивления. Она хотела что-то сказать, но Такемичи качнул головой. Так себя ощущал Ацуши, когда показал ему это? Всё повторилось, как и в тот вечер. Только сейчас Такемичи казалось, что на них кто-то смотрит. Но люди за окном не останавливались, продолжая путь. В их движениях не было не единой заминки. Их не могли заметить. Такемичи тряхнул головой. Ацуши был на грани паники. Он со скрипом отполз назад. Раньше Такемичи не слышал, чтобы их пол скрипел. Не задумываясь об этом, он медленно приблизился, а Ацуши обнимая его. Даже на пьяную голову он понимал, как тяжело Ацуши поделиться с кем-то своей тайной. На Хинату эта сцена тоже произвела впечатление. Она всё еще сидела у окна, выглядывая что-то. О ней пока можно забыть. Такемичи был уверен, что Хината подойдет к ним с расспросами, когда будет готова. Он сконцентрировал свое внимание на Сендо. Такемичи нежно поглаживал его по спине, снова шепча слова поддержки. Хината могла и без них, но вот Ацуши без Такемичи уже не мог. Он вцепился в чужую спину, подавляя всхлипы. Такемичи это напомнило о его младшей сестре, которую он нередко утешал. – Всё нормально. Хината поймет и не разболтает, – Такемичи не был уверен в своих словах, но надеялся на благоразумие девушки. Ей и говорить об этом было некому. На уроки она приходила редко и была на плохом счету у учителей. Об этом ему Юзуха рассказала. К Хинате она относилась отрицательно, причитая, что Тачибана не самая лучшая компания. Такемичи не хотелось ссориться с напарницей, поэтому тогда он просто промолчал. Ацуши успокоился. Они сидели в ожидании Хинаты, которая сидела, закрыв глаза. – Хината, – Хината никак не отреагировала. Такемичи повысил голос, но на крик не переходил. – Хината, нужно поговорить! – Подожди! – Хината нахмурилась. – Дай мне еще пять минут. Мне нужно прийти в себя. Комната погрузилась в тишину. Хината подошла к ним спустя пять минут, ее взгляд казался ясным, не таким затуманенным. – Я жду объяснений. Что это. – Это тайна, которую ты так хотела узнать. Хината, мы знакомы не первый год. Ты бы всё равно добилась своего, – язвительно ответил Ацуши. – Но! Они же! И ты молчал! – Да молчал! А что мне еще оставалось делать? Растрепать всему пансиону? Мне бы никто не поверил! – Ацуши упрямо смотрел в стену, не на Хинату. – Мы можем только смириться с этим! – Мы должны всё выяснить! – Хината резко переменилась в настроение, воодушевленно продолжая. – Ты только представь! Я знала, что тут что-то происходит, но что бы такое! – Хината...Пожалуйста, не надо! – взмолился Ацуши. – Ещё как надо! Не волнуйся, я никому не расскажу, но взамен мы разберемся во всём этом! – её уже было не остановить – Давайте ляжем спать, поговорим обо всём завтра, – устало предложил Такемичи. Хината предложила допить вино. Такемичи согласился, желая забыться. Из-за напряжения опьянение ушло на второй план. Он чувствовал себя слишком загруженным. Сендо просто проследовал примеру Такемичи. Об увиденном они больше не говорили, так, будто этого всего не было. Спустя еще час он увидел, как Хината и Сендо уснули. Допив остатки, Такемичи тоже уснул.хххххх
Такемичи замер. Он надеялся, что человек за дверью подумает, что они спят. Такемичи в ужасе посмотрел в окно. Они проспали. Тем временем стук в дверь продолжался. Такемичи глянул в сторону спящих друзей и ударил себя по лбу. Он не мог ничего придумать. Сейчас они подпишут себе смертельный приговор. – Я открываю, – ручка двери начала поворачиваться. Они вчера не закрылись. – Так, так, так. Пастор вальяжно вошёл в комнату, брюзгливо оглядывая весь бардак. Его движения были скованными: ему было мерзко. Увидев Такемичи, пастор мигом переменился в лице, теперь он улыбался. Теперь Такемичи убедился в том, что пастор был не тем, за кого себя выдавал. Одного малейшего просчета со стороны пастора было достаточно. Пастор присел на кровать Такемичи. – Мистер Ханагаки, – пастор в очередной раз окинул комнату взглядом. – Вижу, вы отступились от пути истинного. Какой позор! Вашей матери постыдиться бы такого сына. Такемичи это задело. Пастор знал о его ситуации, он знал всё про всех. Такемичи поежился от этой мысли. Ему не хотелось впутывать в это друзей. – Это я во всём виноват! – Такемичи прикусил губы, нервно сжимая простыни. – Я стащил алкоголь, и я надоумил их выпить со мной! – Вы поступаете благоразумно, – пастор кивнул, но его улыбка превратилась для Такемичи в мерзкую гримасу. – Но наказания никому не избежать. Такемичи бы попытался как-нибудь ещё смягчить наказание, но комната пропахла перегаром. Он сглотнул. Рука пастора легла на его волосы, перебирая их. Такемичи хотел отпрянуть от чужих прикосновений. Его взгляд всё время косился в сторону спящих. Ему не хотелось быть замеченным в такой позе. – Я жду вас вечером на проповеди. Ацуши тебе всё объяснит. Я откланяюсь, – чужая рука коснулась щеки Такемичи. Пастор ушел. Такемичи остался наедине с собственными мыслями. Как ему смотреть в глаза Ацуши и Хинате. Такемичи схватился за голову, сжимая волосы со всей силы. Беда нашла их сама. Не зная чем себя занять, Такемичи начал прибираться в комнате. Голова раскалывалась. Уборка помогала прогнать из головы ненужные мысли. На обед он решил не идти, хотелось отсрочить наказание. Ребята проспали до часов трёх, просыпаясь почти одновременно. Хината ругалась, а Ацуши удивлённо хлопал глазами. – Сколько сейчас? – неуверенно спросил Ацуши. Его хмурый взгляд, направленный в сторону окна, говорил о многом. На часы Ацуши не смотрел, ведь всё прекрасно понимал. – Три часа. Мы пропустили завтрак и обед, – Такемичи замялся. – Приходил пастор. Сказал приходить на проповедь. – Так это замечательная возможность выяснить всё! – Хината захлопала в ладоши – Если бы всё было так легко! Я хожу туда уже несколько месяцев и ничего! Тем более нас будут наказывать! – Успокойтесь вы уже, – прервал их Такемичи. Голова итак раскалывалась, а тут они со своими бессмысленными спорами, которые ни к чему не приведут. – Это просто неудачное стечение обстоятельств. Хината, иди в комнату. Ацуши, а ты в душ. Нужно проветрить комнату. Он снова остался в тишине. Внутри всё переворачивалось от страха и неизвестности. Он замерзал и трясся от негодования и нервов. Хотелось кричать, но нельзя. Он не понимал, как Хината оставалась такой спокойной. Такемичи не верил, что можно привыкнуть к такой боли. А Хинату били больно и часто. это можно было понять по шрамам. Жить с вечным напоминанием о пансионе не хотелось. Такемичи раскачивался из стороны в сторону, наблюдая за стрелками часов. Его чувства были схожи со снежным комом, что стремительно катился со склона. Его ждала одна участь: рассыпаться от столкновения с чем-то более большим. Больше боли. Такемичи боялся только того, что об этом узнает мама. Такемичи скучал, но не хотел ее тревожить. Увидеть еще большее разочарование в ее глазах: сын не только хулиган, но и подрастающий алкаш. Такемичи корил себя за то, что вчера согласился: думал, выкрутятся и всё пройдет как по маслу. Он поддался собственной усталости и желанию отдохнуть. В голове крутились мысли о множестве переменных, но ничего уже не изменить. Он не обладал силой перемещения во времени. Ацуши вернулся. – Это больно? – в голосе Такемичи слышалась надежда. – Больно, – Ацуши нахмурился. – Но тут что-то не то. Обычно наказания выносят учителя или совет. Его не должно было быть тут. Он в принципе не должен был заметить нашего отсутствия. Он знал, что мы тут делали. Такемичи ахнул, прикрывая свой рот рукой. И правда, пастор в столовой находится только во время молитвы. Всё остальное время он проводит где-то у себя. Они втроём не так бросаются в глаза, чтобы искать их среди пары сотен учеников. – Думаешь Хинату кто-то видел? – Возможно, – Ацуши повёл плечами. – Нужно будет спросить у нее.хххххх
Они стояли в освещенном свечами месте. Перед ними была группа учеников во главе с пастором. Здесь был совет. Такемичи было стыдно поднимать взгляд. Мицуя стоял перед ним. Такемичи сжал ладони Хинаты и Ацуши: хотелось их поддержать, хотя, возможно, он и сам искал поддержки. Колени тряслись от неизбежного. – Сегодня мы все собрались здесь потому-что в наши ряды записался грешник, – в голосе пастора слышалась улыбка. – Ацуши, Хината, отойдите. Такемичи поднял голову, смотря на парня с девушкой, которые не понимали что происходит. Такемичи облегченно вздохнул, шепча: – Идите, я справлюсь. Он уже не слышал, как друзья что-то говорили: их увели ребята постарше, удерживая, чтобы они не кинулись к нему. Такемичи это тронуло, но видеть на их лице боль – последнее, чего он хотел. Хината просто часто получает, а Ацуши живёт, словно на иголках. – Ханагаки Такемичи сознался, что совершил несколько грехов: уркал алкогольный напиток, склонив к этому своих друзей! Он должен понести наказание, – пастор заставил Такемичи посмотреть на себя, схватив его за подбородок. – Тридцать ударов прутом и позорная табличка до конца этого семестра. Его разум остановился на тридцати ударах. Он часто дрался, но в там в ход ни разу не шло ничего тяжелее кулаков. Сглотнув, он зажмурил глаза. В глазах пастора плясали самые настоящие черти. Он не был святым – он посланник всего зла, что скопилось в человечестве. Такемичи не понимал, как другие могли ему верить. В его воображения у пастора Каина уже вырисовывались рога. – Подведите их сюда, – пастор Каин подозвал ребят, держащих его друзей. – Каждый из вас нанесет по десять ударов по ногам. Если увижу, что бьете недостаточно сильно: счёт обнулится. Вот и наказание уже для них. Он наивно полагал, что Тачибана и Сендо действительно просто постоят на месте или их отпустят. Такемичи видел, как Тачибане протянули прут. Руки девушки тряслись, а лицо ее побледнело. – Я не могу, – девушка отступала назад. – Бей, иначе будет хуже, – Каин подталкивал ее вперёд. – Это ваше наказание. Все отступившие от учений святого Рамила должны быть наказаны. – Прости, Такемичи, – её голос дрожал. Такемичи зажмурил глаза. Прут рассёк воздух. Такемичи открыл рот в немом крике. Он боялся представить, что будет дальше. Хината его жалела. Незаметно, чтобы не было вопросов. Он хотел было упасть, но его подхватили за руки. Такемичи не хотелось видеть их лиц. Не хотелось представать в таком виде перед другими. Банально не хотелось быть слабым. Каждый удар был больным. Он не мог привыкнуть к боли. Они следовали один за другим. Может, девушка хотела покончить со всем этим поскорее. Такемичи уже не выдерживал. Из глаз давно текли слезы. Он не мог их контролировать. Они обжигали лицо и доказывали самому себе собственную ничтожность. Первые десять ударов Такемичи пережил. Они стоили ему ног, которых он не чувствовал. – Молодец, Хината. Я в тебе не сомневался, – пастор скорее насмехался, чем говорил искренне. – Ацуши, твоя очередь. Ты сможешь. Ты должен наказать грешника. Ты должен исцелить его. Если Хината ещё как-то держала себя в руках, то Ацуши выглядел намного хуже. Он несколько раз выронил прут из рук. Такемичи жалел его больше, чем самого себя. Такемичи боялся, что между ними снова вырастет пропасть, но в этот раз навсегда. – Пастор, хватит, – Такемичи не ожидал услышать голоса Тетты. Он его запомнил с той самой речи в начале года. – Это его первый проступок. Будьте снисходительнее. Разве не вы проповедуете милосердие? – Но, Кисаки...! – В голосе пастора звучала досада, но пастор быстро пришёл в себя, возвращаясь к привычно притворному сладкому тону. – Хорошо, дети мои, отпустите его. Его, правда, отпустили. И Такемичи упал на колени, больно ударяясь об пол. Это место будет сниться ему в кошмарах. Почему некоторые люди так жестоки. Били его только по ногам, но болело абсолютно всё. Ацуши подбежал к нему, падая перед ним. – Прости, прости, прости, – Такемичи невольно улыбнулся: Сендо вёл себя так, будто он только что получил десять ударов. – Всё хорошо, Ацуши, – Такемичи пытался храбриться, хотя его голос дрожал, в прочем как и он сам. – Скоро всё заживёт. – Сендо, Тачибана идите по комнатам, мы отведём Ханагаки в медкабинет, – вновь вмешался Тетта. Такемичи не понимал, почему он за него вступается. Неужели все, что он о них слышал, и правда было ложью? Мицуя был хорошим парнем, а Тетта становился для него чуть ли не благодетелем. Мицуя подхватил его, как принцессу. Такемичи застонал от боли. – Потерпи чуть-чуть, Мичи, – Мицуя улыбнулся, успокаивая его. – Скоро станет легче. Такемичи прикрыл глаза, отключаясь. В руках Мицуи было приятно, а главное безопасно.Дневник Такемичи Ханагаки.
Запись от 5 мая 2023.
Привет, дорогой дневник. Давно не вспоминал о тебе. Совсем не было времени. Прошёл почти месяц с того момента, как я попал сюда. Почти месяц с моего наказания. Я всё еще хожу с позорной табличкой, но к ней я уже привык. Люди избегают меня. Мой круг общения сузился до Хинаты, Ацуши и ребят из клуба. Хотя Юзуха на меня дулась, это было видно по ее поведению. Кстати, в больничном крыле я провёл две с половиной недели. Первую меня лихорадило, и я был в бреду. Остальную половину я восстанавливался. Я всё еще наношу мазь на ноги, но шрамов остаться не должно. Спасибо Мицуе за такое средство! Я вообще им всем благодарен. После моей выписки Хината и Ацуши притихли. Похоже, девушка решила не совать свой нос, куда не нужно. Но мне интересно, как пастор узнал о нас. Неужели увидел нас в окно или было что-то ещё? Но не буду о плохом. Сегодня Мицуя попросил меня помочь в подготовке ко дню рождения Рюгуджи. Меня даже позвали на сам праздник, Но мне неловко. Я общаюсь только с Мицуей и Сенджу, которая иногда упоминает своего брата. Я согласился помочь, но стоит ли вообще идти?