blue roses

Лиса толкает темную дверь своей квартиры, устало вваливаясь внутрь. С руки свисал небольшой пакет с продуктами, который ей захотелось бросить на пол, но, решив собрать остатки своих сил, она дотащила его до кухни, так и оставив не разобранным. Голова раскалывалась надвое, и единственное, что ей сейчас было нужным, это просто лечь спать. День был, мягко говоря, хреновым. Мало того, что девушка испортила свои любимые джинсы, так начальник решил подлить масла в огонь, наорав на нее при всем рабочем персонале. Она, понимаете ли, плохо справляется со своими обязанностями, хотя это чушь собачья. Плохо справляется этот старый упырь, который только и делает, что беспрерывно орет со слюной изо рта. И это не ложь. — Возмутительно! — рычит он. — Как ты можешь так наплевательски относиться к своим обязанностям? Бедные посетители так долго ждали свой заказ! — Прошу прощения, — Лиса прокашливается. — Но ждали они не так уж и долго. Всего-то на две минуты больше. — Две минуты! Целых две минуты, Манобан! — его лицо уже краснеет, глаза как у безумца. И пока он лает девушку всей существующей бранью, изо рта время от времени вылетает слюна, попадая Лисе на лицо. Она искривилась, крепко зажмурив глаза, и поднесла руку к лицу, рубашкой вытирая чужие… подарки. Заметив это, начальник стих, с изогнутой бровью наблюдая за этой сценой. Слов не осталось, и все, что он делал, это беззвучно открывал рот, точно выброшенная рыба на сушу. — Это… это как понимать?! — Вот именно, — огрызается Лиса. — Это как понимать? Сбоку послышался смешок. Девушке не приходилось оборачиваться, чтобы узнать, кем он был испущен, ведь это и так понятно. Розэ, ее любимая белобрысая дурочка, которая только и делает, что забавляется со всех ситуаций, будь они и не особо приятные. Как эта, к примеру. — У меня больше сил нет тебя терпеть! Грубая девчонка! — И что вы сделаете? Уволите меня? Вперед. Только как вы это объясните? Старик дернулся, будто от пощечины, и отступил на шаг назад. По-видимому, он не ожидал того, что Лиса прекратит проглатывать его оскорбления и даст отпор. За все время, которое она работала здесь — два года — она ни разу не огрызнулась, выслушивая все с опущенной головой и закрытым ртом. Ему было удобно топить девушку, не умеющую себя защищать, и за которую никто не вступится. По большей части это потому, что многие не хотят перетянуть чужой гнев на себя. А Розэ просто безразлично. По ее мнению, за этим весело наблюдать. Вот такая вот подруга у Лисы. Но сегодня с последней произошли изменения, которые сопровождались изумлением остальных. Даже Пак находилась в легком удивлении, хоть и отказывалась это показывать. Привыкнув к подруге-паиньке, она не ожидала, — да никто не ожидал, в целом — что она заступится за себя, пусть это и кажется мелочью. Для Манобан это уже хорошо. Даже слишком. Выровнявшись в спине, начальник с презрением окинул Лису взглядом, но ничего более не произнес, выходя из комнаты для персонала с гордо поднятой головой. Все начали расходиться. Рабочий день подошел к концу, а потому никто больше не желал оставаться на работе позднее обычного. Тем более, сегодня пятница, что означало лишь одно: выходные. Пусть и не у всех, но зато у Лисы точно. И Розэ. — Пошли в клуб? — спрашивает Пак, собирая свои вещи. — Нет, — она даже не посмотрела на нее. Молча собравшись, Лиса идет к выходу, не прощаясь. Однако блондинку, по всей видимости, такой расклад не устраивает, поэтому она бежит вслед за ней. — Что с тобой? — ее рука опускается на лисино плечо, а между бровями залегла небольшая складка. — Ничего. Устала, домой хочу. — Ты устаешь постоянно, но так себя не ведешь. У тебя какие-то проблемы? В голове проскакивает фраза: «даже если и так, тебе все равно до этого дела нет». Но Лиса не озвучивает ее. Как бы больно ни было осознавать, что Пак безразлична ее жизнь и то, что в ней происходит, она пытается смириться и принять это. Получается хреново. Как минимум потому, что она всегда тянулась к подруге детства и пыталась поддерживать ее в трудное время. Поначалу это было взаимно. Раньше Розэ очень трепетно относилась к Манобан, всякий раз пыталась поднять ей настроение и протянуть руку помощи, если на то была необходимость. Когда Лиса сбегала из дома, она забирала ее к себе, и даже семья Пак относилась к ней как к родной дочери. Они разрешали ей ночевать у них, в то же время запрещая Розэ приводить домой других подружек, а уж тем более оставаться на ночь. Но Лисе разрешали. Вот настолько она была особенная для всего семейства Пак. А теперь от прежней любви не осталось и следа, только ранящее сердце безразличие. Возможно, родители подруги все еще любят Лису, однако она это знать не может. К огромному огорчению, их общение прервалось, когда Розэ решила съехать от них. Но, кажется, это было неизбежно, потому что последняя уже незадолго до этого начала отдаляться от девушки. Лисе все еще непонятно, по какой причине это произошло. Откуда такие незаслуженные холод и отстраненность? Она ведь ничего плохого не делала, чтобы нарваться на эгоизм со стороны подруги и полное игнорирование. Раньше Лиса пыталась обсудить это с Розэ, но разговор прервался моментально, так и не успев начаться. Все было просто; Лиса сказала, что нужно кое-что важное обсудить, но наткнувшись на безразличие в чужих глазах, осеклась. С тех пор она эту тему больше не поднимала. — Никаких проблем, — нагло врет и не краснеет. — Хорошо. После этой фразы она развернулась в противоположную сторону, уходя в темноту. Лиса смотрела ей вслед, пока фигура полностью не пропала из виду. В груди кольнуло. Ей и в самом деле хотелось бы поделиться возникшей проблемой, которая ее очень беспокоит, но не смогла. Понимание того, что Розэ все равно, убивает. Сложив руки на груди, Лиса двинулась в сторону метро. По пути она думала о случившемся сегодня утром, и оттого мурашки побежали по спине. Ее это ужасает. Flashback Манобан осматривает свою небольшую сумочку для бытовых вещей, чтобы убедиться, что она ничего не забыла. Время только перебило шесть с половиной утра, и ей предстояло поначалу отсидеть три пары, потом со всех ног бежать на работу. Одна только мысль об этом до сих пор приводит в отчаяние, пусть и происходит это уже немалое время. Но, к своему стыду, Лиса привыкает ко всему очень долго, из-за чего и случаются такие неприятные для нее ситуации. Когда она отпивает воду с лимоном и ставит стакан на стол, в дверь звонят. Не понимая, кто мог заявиться к ней в такую рань, Лиса легким шагом подошла ко входу, всматриваясь в окошко в виде маленького колечка, но никого там не заметила. Открыв дверь, все, что она увидела — это огромный букет роз цвета индиго. Среди пышных бутонов выбивалась маленькая, едва заметная записка, и, удивленная, Лиса все-таки подняла букет, находящийся в специальной коробке, украшенной разнообразными узорами, и зашла внутрь, перед этим еще раз осмотревшись. Присев на край дивана, она положила цветы на журнальный столик, воровато ухватив записку. Оказывается, она была сложена четыре раза, поэтому после раскрытия в глаза бросился большой текст, написанный ровным и аккуратным почерком. Женский, и очень смутно знакомый. Мой маленький мышонок, с тех пор как ты ушла, прошло ровно три года. Ты помнишь тот день? Потому что я — да. До мельчайших подробностей. Мне иногда кажется, что попроси меня кто-то рассказать о том дне, я смогу слово в слово повторить твои реплики. Единственное, что мне не по силу — это показать твои испытываемые на тот момент эмоции. Почему ты так истерила? Почему боялась меня? Разве я относилась к тебе плохо, делала что-то ужасное, касающееся тебя? С моей стороны не было ни измен, ни насилия. Была только одна тайна, о которой ты узнала. Или догадалась? Ты тогда так и не ответила на мой вопрос. Во всяком случае, было очень глупо с твоей стороны бежать от меня. Своим съездом от родителей и не разглашением информации о своем новом месте жительства ты не построила между нами непробиваемую стену. Не забывай, что одного фундамента недостаточно. Нужно выстроить крепкие и надежные стены, а потом и потолок, на что ты не способна. Не хватит ни сил, ни финансов. Ты одна, поддержки нет ни с одной стороны и никогда не будет. Только я могу тебя понять и принять такой, какая ты есть. Только я могу любить тебя так сильно, и всегда буду рядом с тобой, ты же знаешь. Как на протяжении всех этих трех лет, как и до. Будет и после. Только так. Навеки твоя Дженни Бумага выпала из дрожащих лисиных рук. Она ошарашено прижала ладонь к губам, не веря своим глазам. Прошлое, от которого она так отчаянно пыталась сбежать, вновь настигло ее. И хуже всего то, что ее бывшая девушка права: у нее нет возможности сбежать. Эта маленькая квартирка далась ей с трудом, и то не без помощи бабушки, которая отдала все свои сбережения для отъезда любимой внучки. На данный момент ее больше нет в живых, и о Лисе некому позаботиться, только она сама. Она еще раз пробежалась глазами по строчкам, поджимая губы. Получается, Дженни все это время знала, где она живет. Знала и наблюдала за ней издалека, специально делая так, чтобы Лиса даже не догадывалась об этом, даруя ей фальшивое чувство безопасности. А теперь оно рассыпалось, оставляя за собой одно беспокойство. Единственное место сейчас, в котором она чувствует себя более менее уверенно — эта квартирка, в которой она живет. В остальных местах, в особенности на улице, подобного она больше не испытывала и вряд ли будет, пока не сменит в лучшем случае город, а может и страну. Взгляд скользнул по пышных синих бутонах роз, и первый порыв, который Лиса почувствовала — это взять и выкинуть их в окно, показывая этим поступком, что она не боится. Однако страх на самом деле так высок, что именно он ее и останавливает, не позволяя поступить ей опрометчиво. Нет, действовать нужно определенно по другому, но она пока не знает, как. Вот была бы у нее подруга, она бы точно смогла ей что-то посоветовать или даже помочь. В этот момент резко захотелось к Розэ, как в юности. Прибежать к ней домой и остаться на ночь, утопая в ее мягких объятиях. Плечи дрогнули. Нет, нельзя. Если Лиса продолжит вспоминать прошлое, то от нее ничего не останется, кроме одних сплошных осколков. Пора бы уже принять тот факт, что мир не крутится вокруг нее. — Мой мир всегда будет крутиться вокруг тебя, потому что ты являешься им. Ты — мой мир, — как назло в голову вонзились слова Дженни, когда та обнимала Лису сзади, положив голову ей на плечо. Нет. — Нет! — она подорвалась с места, метнув свой взгляд на часы. Опаздывает. Черт. Решив подумать обо всем после окончания дня, она быстро собралась и выбежала из квартиры. А может, просто сбежала от проблем, не находя в себе упорства бороться с ними. End of Flashback Лиса плюхнулась на диван, устало потирая глаза. Как же приятна новость, что завтра ей не придется никуда идти. До сегодняшнего утра у нее были планы пройтись по разным цветочным магазинам, чтобы выбрать себе комнатный цветок в горшочке. А теперь ей и вовсе страшно выходить из дома. Девушка отвела руку от лица, и тут заметила букет синих роз, все так же стоящем на том самом месте, где она его оставила с утра. Немного поразмыслив, она решила оставить его у себя, ведь это ее самые обожаемые цветы с любимым цветом. От негодования захотелось приложиться головой о стенку, потому что Дженни помнила. Она помнила абсолютно все, и это раздражало. Никто о Лисе не знал так много и так хорошо, как ее бывшая. А что еще хуже, так это то, что где-то глубоко внутри чувства теплом разливаются по груди, отчего Лиса фыркает. Глупая, наивная девочка. Поднявшись со своего места, она ушла в свою комнату, чтобы завалиться спать. Она слишком устала, сил на слезы и раздумья нет. Поэтому как только девушка переступила порог собственной комнаты и улеглась на кровать, веки потяжелели, а сама она провалилась в глубокую дремоту.

***

Дженни открывает входную дверь с тихим щелчком, аккуратно проходя внутрь. В глаза сразу бросается убранство прихожей, соединенной с гостиной. Она сует дубликат ключей в свою черную косуху и медленно марширует вперед, отмечая, что любовь ее мышонка к цветам все такая же страстная, делая выводы по заваленным горшкам с разными видами во всех возможных местах. В квартире стоит приятный запах пионов, и взгляд сразу же зацепился за букет розовых бутонов, стоящих на столе на кухне. Ким бы пришла в ярость, думая, что это мог подарить какой-то мужчина, однако она хорошо знала, что Лиса на днях сама купила себе этот букет, решив побаловать себя немножко. Как и раньше, она не меняется. Так же взгляд зацепился и за те цветы, которые Дженни оставила под дверью сегодня утром. Ее накрыло удивление, что Манобан оставила их и не выбросила к чертям, а письмо оставила на журнальном столике, даже не покромсав его и не пополнив им мусорное ведро. Чуть поодаль девушка замечает огромную тумбу, на которой сложена стопка разных книг, начиная от классики и заканчивая на современной литературе. Губы расползлись в мрачной усмешке, когда она узнала парочку и была осведомлена тем, что в них присутствуют сцены сексуального характера. — Извращенный мышонок, — тихо комментирует она, но продолжает путь в сторону чужой комнаты. Дверь отворяется беззвучно, отчего спящая девушка, ничего не подозревая, продолжает крепко спать, тихо сопя. Дженни подходит к ней, наблюдает, а потом нависает сверху, любуясь своей девочкой. Пальцы требуют ощутить ее кожу, снова погладить, а губы желают коснуться любимого тела. Руки уже было потянулись к ней, но, в последний момент осознав великие риски и то, что Лиса может в любой момент проснуться, девушка одернула их, сунув в карманы черных джинс. Пока что она ничего делать не будет, но это только пока. Все еще впереди. Ким обходит кровать, останавливаясь с той стороны, в которую повернуто лицо Лисы. Она не присаживается, так и стоит, внимательно наблюдая за каждым миллиметром, пытаясь заметить хоть какие-то изменения. Не сказать, что она приятно удивлена, ведь видела Лису довольно часто, однако это было издалека. Сейчас она прямо тут, в шаге от нее, но все равно остается самой далекой и неприкосновенной. Это безжалостная пытка для Дженни, которая лишь с силой прикусывает нижнюю губу, отчего кожица лопнула и из нее потекла кровь. Очень трудно держать руки при себе. Так трудно, что проще взять и задохнуться, но она терпит только ради того, чтобы потом с легкостью касаться Лису, не боясь, что та ее отвергнет. Придет время, и она привыкнет к ней. Ким оглядывает ее длинные каштановые волосы. Раньше они были короткие, доходили только до линии плеч, а теперь отросли до самой поясницы. В голове вертелась брошенная Лисой в прошлом фраза: — Я бы так хотела отрастить себе волосы, но боюсь брать за них ответственность. Ужас, как неудобно с ними! — Зато красиво. Уверена, тебе бы подошло, — Дженни тогда подмигнула, подбадривая девушку, отчего у той кровь прилила к щекам. Теплое воспоминание согрело душу. Ей всегда нравилось, что несмотря на годы, проведенные вместе, Лиса каждый раз смущалась ее, как впервые. Дженни решает убираться отсюда, понимая, что оставаться подольше нельзя. А ведь хотелось! В последний раз кинув взгляд на Лису, она направляется к выходу. Уходит, забирая с собой все остатки чужих надежд на безопасность в собственном доме, пусть Лиса пока и не знает об этом.