God, I have my father's eyes I can run, but I can't hide From my family line
Терпкие капли текут по губам, попадают на язык и скатываются по острому подбородку. Обнажённая ведьма сидит на крепких бёдрах мужчины и, обхватив его челюсть изящными пальчиками, поит гранатовым вином прямо из бутылки. Властным отточенным движением он наматывает рыжие волосы на кулак, открывает доступ к хрупкой шее и прикусывает нежную кожу. Приглушенный девичий стон. Вино летит на пол и разливается бордовым пятном. — Что же ты творишь, дьяволица? — приятный гортанный смех режет тишину в сумрачной комнате, что находится на втором этаже трактира. Рука опускается ниже по усыпанной веснушками спине и, схватив за ягодицы, усаживает на твёрдый член. — Вот так. Умница, — впиваясь длинными пальцами в тонкую талию, входит глубже. Откидывается на смятые простыни и задаёт ритм, любуясь изящными изгибами. По-собственнически обхватив сильной ладонью шею ведьмы, прижимает её к своей груди. — Невероятная, — шёпот рассеивается вместе с собственными стонами. Забыться. Раствориться в чужом раскалённом теле и утонуть в касаниях мягких рук. Такие цели преследовал Антонин Долохов этой ночью.***
Худощавые ноги в замшевых сандалиях неуверенно ступают по песочного цвета брусчатке. Полы тренча трогает тёплый ветер. Зачарованный кейс из змеиной кожи в одной руке, вторая крепко держит за предплечье мужчину, что шагает рядом. Он одёргивает ворот пальто, оголяя слегка вспотевшую кожу. Снимает шляпу и поправляет прическу. Оперевшись на посох, предусмотрительно трансфигурированный в изящную трость, продолжает путь. Спутница любуется пейзажем сквозь стёкла солнечных очков. Сегодня в Старом Городе распогодилось. Воздух плотный и почти неподвижный, ветер лишь изредка путается в волосах и тут же отдаёт власть зною. Солнце палящими лучами трогает старинные здания, играет бликами в отражениях окон. Тепло разливается по главной площади. Люди вокруг слишком легко одеты для непредсказуемой шотландской весны. Калейдоскоп голосов. Дыхание жизни. Лита и Антонин прибыли в Эдинбург. Срезав пару кварталов от центра, вышли на улицу, усыпанную магазинчиками с различными товарами. Идущие друг за другом витрины наперебой кричали о своей уникальности. Магазины одежды хвастали разнообразием стилей, антикварные бутики выставляли напоказ свой эксклюзивный ассортимент, кондитерские лавки манили тортами и пирожными, книжные же не нуждались в ярких вывесках, — главные издания восьмидесятого года и без того были на слуху. По соседству расположились кафе и рестораны, а на залитых солнцем верандах только недавно разместили столы и стулья для пребывающих вместе с пробуждением природы гостей. — Нам сюда, — Долохов держит путь в лавку с вывеской «Diagon House». Пространство окутано приятным ароматом благовоний и трав. Нотки лаванды, полыни, розмарина и таинственного мускуса. Полки со свечами, картами таро, скандинавскими рунами и статуэтками, что вдохновлены богами и демонами различных мастей. Слизерин не сдержала ядовитой усмешки. «Маглы». Короткий кивок девушке за прилавком и посетители проходят через служебную дверь. Плотно заперев её за собой, они оказываются в другом, своём мире. Обилие котелков, мётел, аквариумов с жабами и клеток с совами. Близкое, родное. Сердце Литы неприятно щемит, когда она вспоминает, как они с отцом выбирали её первую палочку. В голову проворной кометой врезается момент расставания: неловкие объятия, тревожащие нервные окончания. Прикосновения некогда близкого человека вызывали лишь желание вылезти из кожи, положить её в ванную и отмыть с мылом. Спешные напутствия, взятые обещания не лезть в пекло и не наворотить проблем. «Проводить время с Регулусом. Не мешать взрослым. Дышать свежим воздухом и, Салазара ради, держаться подальше от дел Реддла». Только и всего. Отогнав воспоминания, она следует за Антонином на выход. Проспект Гимкрэк — главный торговый бульвар магического Эдинбурга. Лита суетливо вертит головой, с любопытством разглядывая улицу. Лавки с драгоценными камнями и предметами бытового обихода соседствуют между собой, ушлые торговки зазывают зевак, а двери пабов уже открыты для снующих то тут, то там волшебников и гоблинов. — Останемся? — с надеждой тянет Антонина за руку. — Золотце, ещё не раз успеется! Мне голову отсекут, если не приведу тебя к обеду, — надевает шляпу обратно и перехватывает кейс из её рук. — Пойдём, здесь можно аппарировать. Заведя девушку в расположенный в двух шагах переулок, просит прижаться покрепче и, ударив тростью по земле, с громким хлопком перемещает их на территорию владения пожирателей. Смена локации прошла гладко, только лишь очки съехали с переносицы. В остальном — Антонин справился с ювелирной точностью. Ну здравствуй, Брантсфилд. С приближением обеденного часа полуденница взяла власть в свои руки — находиться в верхней одежде стало невыносимо. Слизерин сняла тренч и повесила его на руку. Шагая от границы аппарации по ухоженной тропе, она всматривалась вдаль. Трёхэтажный особняк в классическом стиле, величественный и изысканный. Большие колонны, арки и ухоженный газон. Во всём видны симметрия и гармония. Лоджии и балконы были украшены лепниной, гармонирующей с узорами ордеров, что создавало вид настолько монументальный и величественный, что невольно хотелось выяснить, насколько хозяин соответствует своей обители. — Антонин, я… — не договорив, взглянула на него с мольбой. — Беги, я донесу вещи, — он и без слов понял, что ей не терпелось увидеться с другом детства. Кинув в руки Долохова снятый ранее тренч и солнечные очки, она бросилась вперед к кованным воротам особняка, что были предусмотрительно отворены. Тёплый ветер обдувал лицо, а подол платья путался в ногах. Так ощущается свобода? Хрупкая фигура Вальбурги Блэк уже ожидала гостей у главного входа. Запыхавшаяся Лита кинулась к ней в объятия. — Я так рада вас видеть! — забыв об этикете, она позволила приветственным объятиям длиться дольше положенного, — Здравствуйте! — Здравствуй, дорогая, — прижав Литу ближе к груди и потрепав ту по волосам, Вальбурга отстранилась и взглянула на неё с тёплой улыбкой, — мы тебя заждались. Бросив взгляд за плечо миссис Блэк, Слизерин увидела подходящего к ним Регулуса. В каждом движении проглядывались утонченность и воспитание в аристократичных кругах. Белоснежная накрахмаленная рубашка, изумрудный кашемировый жилет и такого же глубокого оттенка брюки идеально сидели на стройной фигуре. Длинные кудри юноши ниспадали по плечам, на лице застыла глупая, довольная ухмылка. — Святая Моргана! Ама! — он раскрыл руки для новых объятий.— Беги сюда! И она побежала. Плечо к плечу. Кончик носа к кончику носа. — Я скучала, — в уголках глаз тут же собираются солёные капли и текут по щекам обоих друзей, изголодавшихся по компании друг друга, — как же я скучала. — Я сильнее, — целует в макушку и отстраняется, чтобы взглянуть на неё. — Прости, что не приезжал. Я не мог. Лита лишь смахнула слёзы. Взаимные переглядывания. Вспомнить, чтобы никогда больше не забыть. Отметить изменения и сохранить их в памяти. — Как же ты вырос, твою же мать! — протёрла глаза от остатков влаги и кинула виноватый взгляд на Вальбургу, — Извините. Мисс Блэк за натянутой улыбкой скрыла недовольство острым языком будущей невестки. Взяв под руку только вошедшего Антонина, поспешила оставить детей со своими переживаниями и секретами наедине. — А ты совсем нет, — щипает её за бок, — это что такое? Кожа да кости. Эльфы разучились готовить? — Попробуй поешь, когда отец настаивает на совместном приёме пищи каждый день. И ворчит и ворчит, — Лита скривилась, смотря на Регулуса, в глазах которого отразилось полное понимание. — У меня тоже дерьмовый отец, — юноша, которого она не видела ранее, вошел в холл и протянул ладонь для рукопожатия. — Бартемиус Крауч. Младший. Или просто Барти. — Литарея Амая Слизерин. Лита, — сморщив носик, оценивающе взглянула на нового знакомого. Слишком просто одет: чёрная футболка, да магловские джинсы. Копна русых волос торчит в разные стороны. В орехового цвета глазах играют бесенята. «Это ещё что за фрукт? Только проснулся?». — Мать рвалась сама разместить тебя в комнате, но раз ты без вещей… — Регулус перехватил её тонкую ручку из хватки Крауча, — Пойдём. В свете солнечных лучей, что падали на ковры, была видна каждая пылинка, притаившаяся в атмосфере гостиной. Задрав голову, Лита рассматривала оливковые стены, на которых расположились подсвечники, на высокие потолки, украшенные резными элементами и карнизами. Множество стеллажей из благородного тёмного дерева. Массивные люстры со свечами, что сейчас были погашены. Мягкая мебель, обитая дорогими тканями. Свежие орхидеи в вазах расходились ароматом по всему этажу. Юные аристократы взбирались по длинной лестнице на второй этаж особняка. Барти и Регулус то и дело заливались звонким смехом. Они явно были в своей стихии и на своём месте. Лита изящной походкой следовала рядом. Узкие коридоры второго этажа не отличались изысканностью. Паркет из того же тёмного дерева, несколько дверей, вероятно, ведущих в личные спальни местных обитателей. Открыв одну из упомянутых дверей, Регулус театральным жестом пригласил подругу в комнату. — Солнечная сторона. Мы с Барти в соседних спальнях, Белла и Родольфус тоже останавливаются на этом этаже. Лита осмотрелась. Комната была гораздо светлее пространства на первом этаже. Бежевые стены. Двуспальная кровать с плотным бордовым балдахином из бархата. На двустворчатых окнах висят занавески того же цвета. Письменный стол из дуба и пара шкафов для личных вещей. Девичий туалетный столик и напольное зеркало для полного комплекта. В комнате была ещё одна дверь, по всей вероятности, ведущая в личную ванную. Взгляд задержался на полотне с изображением Офелии Милле*, что висело над рабочим местом, а также… На аквариуме в углу комнаты. «Лорд». Улыбнулась уголком губ и мысленно отметила не забыть велеть Антонину привезти Артемиду из родного поместья. — На обеде будут остальные или это вся компания на сегодня? — она подняла подол платья и забралась на кровать, приглашая спутников расположиться рядом. Крауч присел с краю. Блэк лёг рядом с ней и устремил взгляд в потолок. — Белла и Родольфус до следующих выходных в Германии, какие-то дела. Нарцисса с Люциусом сосредоточены на своём поместье и прибывают только в случае праздников и собраний, как и остальные. Нотты и вовсе ждут ребёнка. — А Сириус и Андромеда? — Слизерин повернулась лицом к Регулусу. — Сириус со скандалом пропал с радаров, мать каждый день держится за сердце. Почти не выходит за пределы Брантсфилда и ведёт хозяйство. Её это успокаивает. А Андромеда… — запнулся, будто то, что он собирается сказать, не должно звучать в этих стенах ни при каких обстоятельствах. — Ну? — Лита потрепала его по плечу. — Сбежала с каким-то маглом, бес её разбери. — Моргана… — щёки Литы вспыхнули в возмущении. — И как Друэлла? — Делает вид, что ничего не произошло. Сигнус сам не свой, — тон его голоса понизился, а уголки губ опустились. «Раскол у Блэков? Что ещё успело случиться за эти три года?». Она не умела поддерживать. Откровенно говоря, ей никогда не приходилось. После смерти матери отец исчез на несколько месяцев, оставив её с Блэками и Долоховым. Вернувшись и заявив, что ни в какой Хогвартс она ради своей же безопасности не поедет, никогда больше не поднимал эту тему. А у Регулуса в юности не было проблем, которые не лечились бы одним крепким объятием подруги. И сейчас она лишь взяла его за руку. — Так цветы в вазах и шёлковые подушки — дело рук Вальбурги? — Мы просто закрываем глаза на очередное дизайнерское решение, — Барти хохотнул, — но видела бы ты лицо Лорда каждый раз, когда он прибывает из очередного путешествия! — Вот так оставляет своё владение в чужих руках? — нахмурила тонкие брови. — Я уже встречалась с ним. Он выглядит, как человек, который будет держать свой порядок во всём. Лита пока не понимала устройства нового места обитания. — Почти всё здесь сделано руками родителей, они за два года отстроили участок с нуля, — Регулус взглянул на подругу и крепче сжал её ладонь. — Не думаю, что он считает это место своим домом. — Понятно, — поднявшись на локтях, снова осмотрела комнату. — Мне потребуется время, чтобы принять новый устрой. Короткий стук в дверь. Антонин принёс вещи Литы. — Размещайся, переодевайся и спускайся к обеду, — подмигнул ей, а затем одним лишь взглядом велел юношам покинуть комнату. Слизерин осталась лежать в кровати. Нужно было переварить услышанное. «Ну и беспорядок! Отрёкся от семьи? Связалась с маглом? Да где это видано? Когда в местное общество успели проскользнуть столь свободные нравы?» Она пообещала себе обязательно во всём разобраться. Со временем. Утомлённая количеством новой информации и калейдоскопом событий, не заметила, как её сморил сон.***
Проснувшись глубоким вечером, Лита в ужасе поняла, что уснула, не переодевшись. «Ну и темень. Который сейчас час?». Осветив комнату люмосом, она спустилась на пол, открыла зачарованный кейс и выбрала в качестве домашнего облачения лёгкое голубое платье из шёлка. Зажгла лампу, что стояла на письменном столе, и принялась раскладывать вещи по шкафам: несколько платьев, шляпок, пар обуви и перчаток. Из большей части своей одежды она выросла, необходимо обновить гардероб. «Что там сейчас носят? Нужно будет посоветоваться с Беллой». Подаренный отцом и дорогой сердцу комплект украшений с крупными изумрудами, что переливались даже при тусклом освещении, она положила на туалетный столик. Дневники, тетради и письменные принадлежности — в шкафчик под рабочим столом. Поправив перед зеркалом растрепавшиеся после сна локоны, поспешила на первый этаж в поисках перекуса. Желудок ныл. В столовой стоял Антонин и, насвистывая знакомую мелодию, мастерил сэндвичи с ветчиной и сыром. — Проснулась? — накрывая очередное кулинарное творение ломтиком белого хлеба, взглянул на неё. — Решили не тревожить тебя после дороги. — Вероятно, аппарация далась мне тяжелее, чем показалось сначала, — Литарея подошла к столу и налила себе воды из графина. — Сколько можно есть по ночам и таскать еду в свои спальни? — в столовую вместе с порывом ветра, что проникал из отрытых окон, вошёл Лорд, облаченный в обтягивающую широкие плечи, белую рубашку и выглаженные чёрные брюки. На бёдрах, как вторая кожа, разместилась портупея*, предназначенная для хранения палочки. Он окинул присутствующих ледяным взглядом. «А говорили, что постоянно в отъезде. Ещё одного брюзги не хватало». — Я планировала поужинать здесь, — Лита подала голос и виновато взглянула на него. Она не успела провиниться, но что-то подсказывало, что следует и дальше соблюдать порядок. — Нет у вас, британцев, культуры чаепития, — Долохов бросил надменный взгляд, — чай надо пить после ужина и обязательно… — вовремя заприметив, как точёные черты Реддла скривились в недовольной гримасе, откусил один сэндвич и, положив его на поднос к остальным, поспешно ретировался, дабы не навлечь на себя гнев праведный. — Я не ела с дороги, так что… — осмелилась снова вставить реплику. Поставила стакан на стол и осмотрела пространство в попытке разглядеть что-то съестное. Том подошел ближе и подвинул к ней корзину с фруктами. — На полный желудок снятся паршивые сны. Если ты вообще сможешь уснуть с таким режимом, — угрюмый взгляд из-под ресниц. Потянулся к корзине и выудил из неё яблоко. — Вот, держи. Лита приняла угощение из его рук. Не полноценный ужин, но хоть что-то. Прокусив кожицу привлекательного бордового цвета, за которой скрывалась сладость плода, благодарно взглянула на него. С разницей в росте в добрых пятнадцать дюймов* приходилось высоко задирать голову. Оперевшись обеими руками о столешницу, чтобы видеть её лицо, он снова заговорил. — Прошу меня извинить. В первую нашу встречу я был слегка… Взволнован. Не успел представиться. Лорд Волдеморт, — властная ухмылка. «Язык сломаешь». — Моё имя вы, без сомнений, знаете, — надкусывает яблоко и спешит на выход, — и спасибо за террариум. «Отлично, осталась без ужина. А хорошее настроение у него бывает?».