———
Муза открыла глаза и увидела знакомую стену. Странно, что стена может быть знакомой, но если бы вы смотрели на нее так же пристально, как она смотрела на эту, вы бы наверняка узнали о ней все. Она была в своей комнате, в своей постели, в своей одежде. В голове у нее все еще пульсировала боль, но, по крайней мере, теперь она утихла - всего лишь частичка пыли, оставшаяся после шторма, который был перед этим. Она приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть все вокруг. Поскольку стояла зима, солнце светило не так ярко, поэтому свет, льющийся из окон, был более тусклым, чем раньше. Джерри был аккуратно уложен в углу. В этом не было ничего необычного, но что-то было не так, как будто она забыла что-то важное. Было слишком тихо. Она села и дала себе время привыкнуть к этому, прежде чем пошевелить ногами. Как только они опустились на землю, она попыталась встать, но они быстро отказались от нее. Сев обратно, Муза помассировала виски руками. Что она забыла? И это произошло - внезапно. Встреча с Террой и Аишей, ранение Аиши, ожоги... Не обращая внимания на то, что ей придется ползти к девочкам, Муза встала и вышла из комнаты так быстро, как только могла, пошатываясь и хватаясь за все, что попадалось под руку. Представшая перед ней картина заставила ее остановиться. Терра и Стелла сидели на диване, а Блум и Аиша - по другую сторону. Блум перевязывала руку Аиши, обездвиживая ее. Было очевидно, что о царапинах на ее лице позаботились, потому что на некоторых из них были тонкие пластыри. Как только она вошла в комнату, все девочки одновременно повернули к ней головы. На их лицах отразилось беспокойство, но вскоре оно сменилось восторгом. — Ты проснулась, — Терра встала и помогла Музе дойти до дивана, — Я так счастлива. Она крепко обняла ее - благодарность и счастье переполняли ее по частям. — Что произошло? — удалось ей спросить, высвобождаясь из объятий шатенки. — Вы были так глупы, ты знаешь это? — Стелла заговорила, и в ее голосе звучала ярость, — Как вы могли пойти туда одни?! —Она смотрела на каждого из них соответственно, — Вы что, с ума сошли?! Вы хотели, чтобы вас убили?! — Теперь она повысила голос и хорошенько отчитала их. — Нет, — тихо проговорила эмпат, — Но мы хотели достать... — Я знаю, что вы хотели достать, но это все равно не оправдывает этого! — Расхаживая по комнате, принцесса кипела от злости и теребила в руках подол своей юбки. — В этом я согласна со Стеллой, — Теперь настала очередь Блум, — Как вы могли так поступить? Вы могли умереть сегодня! — Муза почувствовал острую боль, которую каждый из них испытал, когда рыжеволосая рассказала о своем предсмертном опыте. — Мы извинились, — Терра обняла Музу за плечи, — И я рассказала тебе, почему мы должны были пойти туда. Теперь у нас есть все ингредиенты, и мы можем помочь ребятам. — Не было бы смысла помогать им, если бы вы умерли! — фея света развернулась на каблуках и закричала на Терру. Та была ошеломлена внезапной грубостью в ее голосе. Но она знала, что была права, поэтому вместо ответа опустила голову. Аиша не произнесла ни слова, но продолжала смотреть на бинты, — Извините, — сказала Стелла, убирая с лица несколько выбившихся волосков, — Я просто... Хорошо, что вы все здесь, — Она села на стул рядом с диваном, устремив взгляд на стол перед собой. — Послушайте, — нарушила молчание Блум, — это было глупо. Вы должны были сказать нам! — В ее словах прозвучала легкая нотка гнева, — Но, по крайней мере, теперь вы в безопасности. И у вас есть кое-что, что действительно может помочь ребятам. Было странно, что Блум была голосом разума. Обычно нетерпеливая девушка, вероятно, первой бы улизнула, если бы ей предложили. Тем не менее, ее слова немного оживили комнату, и Муза особенно почувствовала это по фее, сидевшей рядом с ней. — Мне очень жаль, что мы не сказали вам, — Брюнетка подняла голову и посмотрела на Стеллу, затем на Блум, — Но учитывая все, что вам пришлось пережить, мы действительно не хотели беспокоить вас еще больше. Скай и Брендон... — она замолчала, увидев, как тень пробежала по их лицам при упоминании их имен, — простите. — Слава Богу, что вы пришли вовремя, — заговорила Аиша впервые с тех пор, как вошла Муза. — Вы двое пришли? — удивленно спросила эмпатка. — Да. Сразу после того, как ты уничтожила этого монстра, следующий почти добрался бы до нас, если бы Стелла не ослепила его, а Блум не испепелила. Кстати, о тайминге. — Мы услышали крики, и вся школа вскочила на ноги, — Стелла почувствовала, что ей нужно продолжить, — Это был первый раз, когда они подошли так близко к школе. Даулинг готовила нас всех к неизбежному, но... — Даулинг видела нас?! — Муза прервала ее, ее глаза расширились от беспокойства. Если бы их директриса знала, что они были с сожженным - множеством, если уж на то пошло - и были так близки к смерти... Что ж, ей не хотелось думать, каков был точный результат, но она знала, что ей это не понравится. — Не волнуйтесь, вас никто не видел, — Голос Стеллы был спокойным, и это прозвучало пугающе, — Поскольку никого из вас здесь не было, мы решили, что что-то случилось. Мы с Блум пошли на звуки, и нам повезло, что мы это сделали. Мы столкнулись с этими тварями лицом к лицу и... — Принцесса вздрогнула и остановилась. — Мы увидели, как один из них был ошеломлен, а другой срывал щит, сделанный из веток. Поэтому мы просто сделали то, что, как нам казалось, могли сделать прямо сейчас, — закончила Блум за Стеллу, — Волшебным образом удача была на нашей стороне, и нам удалось провести вас внутрь так, что никто ничего не заметил. Кстати, — она повернулась к Музе, — для такого маленького человека ты тяжеловата. Это вызвало улыбку на лице эмпатки, но она длилась недолго. — Спасибо вам, ребята. За все, — сказала она, глядя на всех, — По крайней мере, это того стоило, верно? — Да! — Настала очередь Терры, — У нас есть все, чтобы снова приготовить целебные зелья. — Хорошо, — произнесла принцесса, опускаясь в кресло. — Все хорошо, — гордо заявила Блум, закончив перевязывать Аишу, — Теперь ты, — Она встала и подошла к Музе. Достав кусочки ваты, бинты и другие принадлежности из небольшого набора, она начала аккуратно промазывать каждый порез на теле, — Этого хватит, пока вы не отправитесь в больницу, — сказала она обеим девочкам. — Но если мы это сделаем, что мы скажем? Они наверняка знают, откуда мы их получили. Кроме того, у нее все запястье забинтовано, — Заметила Муза. — Я знаю, но вы должны пойти именно туда из-за этого. Я сделала все, что могла, с обеими, но я не медсестра, — Блум защищалась, — Вас должен осмотреть профессионал. Возможно, у них даже есть что-то, что поможет вам быстрее выздороветь. — Она права, — добавила Терра, — У них в лазарете есть все необходимое. Кроме того, мы должны отдать эти ингредиенты моему отцу. У него определенно возникнут вопросы. А это значит, что нам придется рассказать им, откуда мы их взяли. — А мы не можем сказать, что просто нашли их где-то рядом с барьером? — спросила фея воды. — Нет, он знает, где они растут, — довольно грустно ответила фея земли. — Похоже, у нас нет выбора, — пробормотала Аиша. Прошло несколько минут в молчании, пока Муза не заговорила. — А что, если мы не скажем им про Сожженных? — Что ты имеешь в виду? — спросили они все одновременно. — Ну, только это. Мы не говорим им о сожженных. Мы говорим им, что Аиша действительно пострадала, пытаясь достать цветок, и что порезы и все остальное - оттуда. Но мы не скажем им, что на нас напали. Знаете, просто избежим этой части, — В ее голосе звучала надежда, но по мере того, как она говорила, все больше и больше понимала, насколько это глупо. Но в этом тоже был смысл. — Это может сработать, — тихо сказала Стелла, — А что насчет скрежещущих звуков? — Мы просто скажем, что не знаем. Мы вернулись намного раньше, и вы двое можете это подтвердить, — заговорила Аиша, опередив Музу. Снова воцарилось молчание, в течение которого все они обдумывали эту идею. Муза чувствовала, что все они были в восторге от этого. — Я за, — Терра растопила лед. Слабые солнечные лучи едва пробивались сквозь сероватые облака. До их первого урока оставался час. Все взгляды были прикованы к ней, и постепенно решимость овладела всеми. — Я тоже, — сказали Блум и Муза, а за ними последовали Стелла и Аиша. — Хорошо, — объявила фея земли, — тогда пойдем перед занятиями? — Учитывая, что это, — Аиша подняла руку и поморщилась от боли, — трудно скрыть, я скажу "да". — Конечно, просто дай мне собраться. От этой одежды воняет. Не могу поверить, что ты разрешила мне спать в ней, — сказала Муза, встала и направилась в свою спальню. — Она ведь это не всерьез, правда? — Стелла недоверчиво посмотрела в ее сторону. Остальные захихикали, а Блум встала, чтобы помочь Музе. Оказавшись в ее комнате, она помогла ей выбрать простую красную майку, свитер и джинсы. — Аиша и Терра не могли перестать говорить о том, что ты там сделала, — сказала она эмпатке, когда искала полотенце в шкафу. — Что? — То, как ты взорвала эту штуку, — Ее улыбка согрела эмпатку. — О, — она положила руку себе на затылок, — Это то, над чем мы с Фарой работали. — Это потрясающе. Именно это помогло вам всем быть в безопасности. — Да, но ты бы видела Терру, — Муза достала из комода новое нижнее белье, — Она не только достала этот цветок, но и соорудила для нас укрытие. А Аиша... Черт возьми, она очень изобретательная, — Муза усмехнулась, вспомнив, как ее подруга использовала растаявший снег в качестве оружия. Она направлялась в ванную, когда раздался голос Блум. — Как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, — Она повернулась к ней лицом, — Немного истощена, но я буду в порядке, — Эмпатка улыбнулась ей. — Я не это имела в виду, — Рыжеволосая склонила голову набок, и черты ее лица стали еще печальнее. Муза уловила ее уныние, и она почувствовала, что тоже погружается в него. — Я..... Ладно, я думаю. Она стояла, опустив голову, и снова думала о нем. Мысль о том, что она вернется и найдет его здесь, в целости и сохранности, была тем, что заставило ее пережить вчерашнюю ужасную погоню. Но когда она снова открыла глаза, его там не было. Не было зеленых прудов, которые открывали перед ней новый мир каждый раз, когда она смотрела на них; не было его дерзкой улыбки и самодовольного поведения, которые всегда раздражали ее и выводили из себя. Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Весь этот инцидент напугал ее до смерти - не только из-за себя и своих друзей, но и из-за него тоже. Она знала, что Скай, Слива, Брендон и все остальные в команде - высококлассные специалисты, способные справиться с чем угодно. Но вчера им пришлось иметь дело только с двумя сожженными. Сколько их было? Сколько их преследовало? Блум не стала ждать больше ни секунды и обняла ее, притягивая к себе. — Я знаю, — прошептала она. Одно дело - грустить, но грустить в одиночестве было невыносимо. В отличие от Стеллы и ее самой, никто не знал о Музе и Ривене. Поэтому, когда они получали сочувствие от окружающих, ей в квартире говорили: "С ними все будет в порядке". В прошлом году и в течение лета между двумя девушками завязалась негласная дружба, которая укрепилась, когда они познакомились с дуэтом специалистов-лучших друзей. Так что да, рыжеволосой было больно осознавать, через что проходит ее подруга в одиночестве. Она обняла ее еще крепче, зная, что Муза почувствует все, о чем она ей сейчас не говорит. И она была права. Понимание - невысказанное понимание - сломило ее последний барьер. Слезы покатились по ее щекам, когда рука, лежавшая на ее спине и голове, описывала мягкие, успокаивающие круги. Каждый раз они говорили, что с ними все будет в порядке, и она знала, что все всегда так думали. Но когда они говорили это Стелле или Блум, их чувства были более искренними, даже более сильными. И она действительно этого хотела; хотела, чтобы ей сказали, что с ним тоже все будет в порядке. Как бы ей ни хотелось рассказать об этом девочкам, что-то в ней просто не позволяло ей. Она хотела поговорить с ним первой, хотела, чтобы они оба сделали это. Честно говоря, если бы она увидела его, если бы он каким-то чудесным образом появился прямо здесь и сейчас, разговор с ним был бы последним, о чем она думала. Она бы поцеловала его, обняла, черт возьми, трахалась с ним, пока они не стали бы единым целым. Она могла оставаться в его объятиях целыми днями, не заботясь о том, что им пора в школу или что мир за окном рушится в прах. Она просто хотела, чтобы он вернулся. Слезы, в конце концов, прекратились, и когда она услышала "С ним все будет в порядке", сказанное в той же манере, что и рыжеволосой, Муза собрала свои вещи и пошла в ванную. Но не раньше, чем она сменила беспокойство своей подруги на надежду для всех них.———
— Что вы сделали?! — Голос профессора Харви эхом разнесся по кабинету Даулинг. Сразу после того, как они все собрались, они направились прямиком в кабинет своей директрисы, чтобы рассказать ей все - ну, ровно столько, сколько они договорились. К счастью для них - или к несчастью - профессор Харви тоже был там. Двух зайцев одним выстрелом. — Я не могу поверить, девочки! — Харви расхаживал по кабинету, кипя от злости. Но Муза знала, что это беспокойство, замаскированное под гнев. — Что произошло, девочки? — Спросила Фара. Полной противоположностью профессору Харви была Даулинг, воплощение спокойствия. Но Муза почувствовала другую ауру, отличную от той, что всегда окружала ее. Это длилось всего секунду, но она была. За ее спокойствием и стоическим видом скрывалось волнение, и, возможно, она была немного злее Бена. — Я знала, что нам не хватает некоторых ингредиентов для целебного зелья, — первой взяла слово Терра, — поэтому я спросила, не могут ли они помочь мне достать еще. Это была не их вина. Они просто хотели помочь... — О чем ты думала, Терра?! — Бен подошел к дочери и дотронулся до ее лица и рук, чтобы проверить, все ли с ней в порядке, — Ты не ушиблась? — Профессора выбросили из окна, и вернулся отец. — Я в порядке, папа, — сказала она ему, чтобы успокоить. — Мы разминулись на некоторое время, пока Терра срывала белый цветок, — Аиша указала на растение на столе. — Ты сорвала его? — Бен недоверчиво посмотрел на дочь, — Как? — Я расскажу тебе позже, — шикнула на него Терра и жестом велела Аише продолжать. — Мы с Музой отправились за этим цветком, — Она снова указала на голубой цветок рядом с белым, — Но он рос на груде камней, сложенных один на другой. Я карабкалась по ним, пока Муза следила, чтобы я не замерзла насмерть, но когда я вытаскивала его, камни, должно быть, сдвинулись, и в следующее мгновение они начали падать вниз. — Аише удалось спрыгнуть с них, но при этом она повредила запястье, — продолжила Муса, — Мои несколько царапин и синяков, — она закатала рукав и показала свои синяки, а затем указала на небольшие порезы на лбу, — являются доказательством этого. После этого мы вернулись, — Муза закончила, и в кабинете воцарилась тишина. Оба учителя уставились на них. — Когда вы вернулись? — Около 9 часов вечера, — солгала Муза. — Ты уверена? — Глаза Даулинг сузились. Чтобы быть в полной безопасности, Муза протянула мужество и веру, пытаясь скрыть очевидную ложь. — Да. Было примерно 9 часов вечера. — И почему вы сразу не пошли в лазарет? — Это была наша вина, — сказала Стелла. Это заинтересовало Фару, и она повернулась лицом к принцессе, — Мы так волновались за них, что заставили их рассказать нам все. — К тому времени, как мы закончили, было уже поздно будить медсестру, поэтому мы просто воспользовались кое-какими вещами, которые были у нас в апартаментах, чтобы поднять их состояние, — добавила Блум, — И вот мы здесь. Первым делом с утра. Это было не совсем первое занятие - или утро, - но они были здесь, и учителям не обязательно было об этом знать. — Хм, — только и сказала Фара, и в комнате снова воцарилась тишина. Девушки стояли, как солдаты в шеренге перед своими генералами. Профессор Харви теперь сидел справа от Фары, которая все еще сидела на своем стуле, глядя на девочек. Муза позаботилась о том, чтобы каждая из них была охвачена тем же чувством, что и она, чтобы они все могли скрыть ложь. — Вы трое, — сказала она, указывая на Аишу, Музу и Терру, — отправляйтесь в лазарет. А вы двое, — она указала на других девочек, идите в класс. — Это все?! — Спросил Бен с ее стороны. Он не хотел, чтобы остальные услышали его, но удивление овладело им. — Да. С ними все в порядке, и они действительно принесли то, что, как вы сами сказали, вам нужно. Я не права? — Она посмотрела ему прямо в глаза. Харви задумался, что сказать. Как бы ему ни хотелось согласиться, она была права. — Ладно, на этот раз вы свободны, — сказал он со вздохом, — Идите, — Указав на дверь, он повернулся к дочери, — А я хочу увидеться с тобой после занятий. Как только они вышли из кабинета, у всех вырвался вздох облегчения. Все расслабились, и каждый улыбнулся остальным. Муза почувствовала напряжение в комнате, но была уверена, что это было не только из-за их разговора. Фара выглядела спокойной, но темные круги под ее глазами были заметны. А Бен нервничал больше, чем когда-либо. Эмпатка знала, что, несмотря на то, что все они беспокоились за ребят, Фара и Бен тоже беспокоились за Сола. Они все хотели верить, что их учитель сможет защитить их, но для Фары и Бена он был другом. Не учителем; не тем, кто мог бы совершить невозможное. Другом. — Что ж, все кончено, — сказала Стелла, потягивая руки, — Вы слышали, что сказала леди, отправляйтесь в лазарет, — она указала на троих, — А мы идем на занятия, — Принцесса взяла Блум под руку и потащила ее на занятия. — С каких это пор ты так сильно хочешь пойти на занятия? — Послышался голос рыжеволосой, когда ее тащили в класс. Все трое рассмеялись и повернулись в сторону лазарета.———
Прошла неделя. Долгая и очень, очень неприятная неделя. Муза обнаружила, что у нее вошло в привычку вставать, ходить на занятия, заниматься и снова ложиться спать. Ей больше ничего не хотелось делать. Все ее мысли были заняты Ривеном и вопросом, все ли с ним в порядке. От них не было никаких известий, и она уже теряла терпение. И она была не одна. Стелла и Блум были на грани срыва и постукивали пальцами по любой поверхности, которую могли найти. У Блум появилась привычка кусать губу до такой степени, что к настоящему времени она распухла и стала кроваво-красной. Стелла перестала обращать внимание на все, что ее окружало - она вставала, делала макияж, и на этом все заканчивалось. После этого ритуала она перестала работать. Только Аиша и Терра могли удержать девочек вместе. Одна из них таскал Стеллу на каждое занятие, помогая ей, когда она отвлекалась (а это происходило почти все время), а другая присматривала за Блум. В последнее время у нее часто кружилась голова из-за недостатка сна. А где была Муза? Ну, она была там. С трудом сдерживаясь, но она была там. Перед всеми она держалась сурово, улыбалась и старалась обращать внимание на то, что говорили профессора на своих занятиях, или пыталась хотя бы запомнить что-то из того, что было написано в ее тетрадях. Но всякий раз, когда она начинала читать книгу или просматривать конспекты занятий, она обнаруживала, что ищет - обыскивает залы, тренировочные площадки, классные комнаты... Везде, где только позволяли ее силы. Но каждый раз результат был один и тот же - ничего. Она не хотела терять надежду. Черт возьми, это был не вариант. Никогда! Но прошла неделя, и тихий голосок в ее голове появлялся время от времени. Эмпатка яростно качала головой каждый раз, когда это происходило, возвращая ей ту маленькую надежду, которая еще оставалась в ней. И дело было не только в том, что ей было больно самой, но и в том, что она чувствовала боль и изнеможение, исходившие от всех остальных. К этому времени уже вся школа знала о ситуации Сильвы и Ская, и все были настороже. Залы, куда они направлялись на обед или завтрак, были заполнены людьми, но шума и суеты нигде не было видно. Все они просто двигались, словно в трансе. Муза слишком хорошо знала это чувство - когда тело теряет свою искру, становится просто трупом. Она почувствовала это, когда умерла ее мать; почувствовала это, когда столкнулась с тем существом в лесу пару дней назад. И вот это повторилось. Им действительно нужна была победа - все было бы хорошо. Время от времени она пыталась подбодрить людей, вселить в них надежду своими силами, и это срабатывало. Но учитывая, какой огромной была школа и сколько страданий она приносила... Что ж, она была всего лишь одной девочкой в бесконечном море страданий. Но хуже всего было то, что она не чувствовала всего этого. К этому времени ее силы были на высоте, так что она могла блокировать большую часть боли, если она не приходила сразу. Нет, хуже всего было то, что она не осознавала свою боль. Она видела, как некоторые студенты выражали сочувствие двум ее друзьям. Но не ей. Никто никогда не подошел к ней и не сказал, что с Ривеном все будет в порядке, что с ним ничего не случится и что она снова увидит его улыбку. Услышать его глубокий и приятный смех над ее остроумными ответами. Или снова оказаться в его объятиях. Черт, она скучала по тому, как каждая ее частичка идеально вписывалась в него. И он подходил ей точно так же. Честно говоря, она немного ревновала. И ей было больно. Она знала, что все это из-за того, что она никому не рассказывала, так какое право она имела злиться на них? Но все равно было больно. Хотя она была благодарна Блум. Рыжеволосая иногда заходила к ней в комнату, когда она была одна, и разговаривала с ней. По крайней мере, она слышала от нее слова "С ним все будет в порядке". Она восхищалась тем, как сблизилась с этими девочками - теперь они были ее сестрами. Ничто из того, что могло случиться, никогда не заставило бы ее отвернуться от них. Но она никогда не предавалась горю. Вероятно, именно упрямство заставляло ее двигаться каждый божий день. Именно поэтому она сейчас стояла в кабинете своей директрисы и упражнялась в телекинезе. Фара повышала уровень достижений с каждым пройденным уроком. Они начали с малого - с одного квадрата, - но теперь она пыталась поднять в воздух 4 предмета: книгу, вазу, ручку и металлическую коробку, которая выглядела как шкатулка для драгоценностей, но была определенно слишком старой и ржавой, чтобы ее можно было использовать в качестве таковой. — Должна сказать, я очень впечатлена, — сказала Фара, стоя слева от Музы, где она оценивала ситуацию, — Ты так сильно выросла за такое короткое время, — На ее губах играла довольная улыбка. — Спасибо, — сумела произнести эмпатка, не теряя сосредоточенности на предметах. Книга начала раскачиваться, и она немедленно сосредоточила на ней все свое внимание, сжав губы в тонкую линию. — Как у тебя дела с твоими способностями за пределами этого места? — спросила директриса, подходя к ней сзади. — Хорошо, — коротко, без эмоций в голосе, объявила Муза. Возможно, ее голос звучал холодно или раздраженно, но она всего лишь пыталась сосредоточиться. И вопросы учительницы не помогали. — Что-нибудь еще хочется добавить? — Фара медленно шла позади нее, — Как ты справляешься с эмоциями, которые сейчас бушуют в школе? Она была настойчива. Музе пришлось объяснить ей это. — Все в порядке. Я справлюсь. Как только она это произнесла, ручка немного потеряла в высоте и упала почти до земли, прежде чем она смогла остановить ее и положить обратно к другим левитирующим предметам. — Ты уверена? Их, должно быть, очень много. — Да, — Она практически зашипела. Все ее внимание было сосредоточено на предметах, летающих вокруг них, а ее учительница хотела поговорить. Прямо сейчас. Она знала, как дела у Музы. Что она ожидала от нее услышать? О, просто замечательно! Куда бы я ни повернулась, везде боль и страх, но вы же знаете. Просто замечательно! — Подведи их, — Проинструктировала ее Фара, когда она заняла свое место за ее стулом. Муза сделала, как ей было сказано, и, как только все это оказалось на столе, плюхнулась в кресло. Директриса смотрела прямо на нее, опершись подбородком на тыльную сторону ладоней, которые были сложены одна на другой, опираясь на локти. — Ммм, — Муза чувствовала себя немного неловко, когда учительница так пристально смотрела на нее. — Впечатляюще. Во время разговора со мной тебе удалось сохранить все на плаву, — кивнула Фара, — Хотя разговор был коротким. Но это хорошее начало. Глаза Музы расширились от недоверия, когда она вспомнила, как грубо, должно быть, это прозвучало. — Простите, я не хотела быть такой грубой, — извинилась она. Ее учительница махнула рукой, отпуская ее, и откинулась на спинку стула. — Не думай об этом. Было интересно наблюдать, как ты совмещаешь эти две вещи. Но, честно говоря, Муза, — она вернулась на прежнее место, теперь ее руки просто касались стола, — ты сегодня отлично справилась. Какое-то время у тебя было все в порядке. Твои способности растут, и мне нравится, как они развиваются. Ты действительно можешь стать кем-то. Муза почувствовала, как краснеют ее щеки. Она привыкла слышать комплименты то тут, то там, но комплименты, адресованные именно ее способностям... Ей было чертовски приятно это слышать, она должна была признать это. Никто раньше не придавал им особого значения. Черт возьми, ее даже отстраняли несколько раз, потому что люди думали, что в ней нет ничего особенного. И теперь, когда ее директриса - единственная из всех - очень могущественная волшебница разума (она догадалась, потому что еще не видела ее в действии), рассказать ей все это... Она практически сияла. — Спасибо. Впервые за неделю она улыбнулась от всего сердца. До сих пор это была добрая, кроткая улыбка, которая говорила людям, что она ценит их слова - хотя в последнее время она почти не слушала их - и что она более или менее согласна с ними. Все, что угодно, лишь бы заставить ее двигаться в течение дня. — Теперь мы можем... Фару прервал темноволосый специалист, ворвавшийся в комнату. На нем была форма, которая была порвана во многих местах. Его волосы были растрепаны, а лицо и тело покрыты всевозможными порезами. — Мисс, мы вернулись! — громко объявил он, запыхавшись, вероятно, от бега в офис. И вот оно. Она почувствовала их. Они были здесь. Наконец-то, наконец-то они были здесь. Муза не стала больше ждать в офисе ни секунды и выбежала из кабинета. Она бежала так быстро, что ей казалось, что ее ноги даже не касаются земли. По пути она дважды чуть не сбила с ног нескольких студентов, но ей было все равно. Они были здесь! Он был здесь! Она чувствовала себя такой легкой, словно с нее спала тяжелая туча. Она знала, что слух об этом быстро распространится и что все окружат их всего за несколько секунд, поэтому побежала еще быстрее - если это было возможно. Ей нужно было увидеть его - просто увидеть, ничего больше. Убедиться, что с ним все в порядке. Поворот налево, резкий поворот направо. Ее силы вели ее к группе, которая кричала об изнеможении и страдании. Вокруг них было так много боли. Обстановка вокруг нее изменилась, потому что теперь она была не в теплых залах, но она этого не замечала. На улице было холодно, почти середина зимы. Вся школа была укрыта белыми одеялами. Солнце почти не светило, но, по крайней мере, белое покрывало отражало последние лучи уходящего дня, поэтому освещало окрестности. Было около полудня, и единственным признаком того, что после утренних занятий у нее были занятия с Фарой, было то, что она их проводила. На улице не было птиц, но это было понятно - ученики не хотели сидеть на улице, не говоря уже о бедных животных. Она чувствовала это. Всего несколько шагов. Еще несколько шагов, и она прыгнет в его объятия, насладится теплом, которое будет исходить от него, и зацелует его всего. К черту всех остальных. Ее совершенно не волновало, что у них могут отвиснуть челюсти, что они могут упасть в обморок от этого зрелища, ей было все равно. Ее волновал только он. Снова слышать его голос, видеть его глаза... О, его глаза. Те же самые зеленые шары, которые снились ей последние несколько дней. Ее подсознание крепко держалось за их последнюю ночь и прокручивало ее перед ней снова и снова - в ее снах и грезах наяву. Тот момент, когда она впервые открыла глаза и почувствовала, как его рука крепче обхватила ее, притягивая ближе. И аромат сосновых шишек и свежей мяты - Боже, как же ей это нравилось. А потом его улыбка. Это случалось редко, но делало все идеальным. Все больше и больше она начинала понимать, что его искренняя улыбка была видна только близким людям. Да, у него всегда была эта глупая ухмылка, куда бы он ни пошел, но улыбка... искренняя улыбка, которая освещала его лицо... Эта улыбка предназначалась лишь для немногих избранных. И ей нравилась мысль о том, что она одна из них. Она впервые увидела это... что ж, возможно, именно тогда все и началось. И когда она услышала его смех, который был музыкой для ее ушей. Удивительно, но его эмоциональный шторм был единственным, что могло ее успокоить. Он всегда приносил ей так много - гнев, вину, любовь, ненависть - все сразу. И ей каким-то образом удавалось найти свой путь во всем этом. Она снова подумала о том, как хорошо он вписался в нее, а она в него. На бегу она улыбалась во все зубы, и это была ослепительная улыбка. Еще один поворот, и она была там. Она перестала бежать и последние несколько шагов преодолела быстрым шагом. Выйти на улицу без одежды, вероятно, было не самой разумной идеей. Она стояла во внешней части школы, в открытом коридоре. Очевидно, это было связано со школой, так как справа от нее были большие окна, через которые были видны ученики, бегающие внутри. Слева от нее были арки коридора, из которых можно было выходить на улицу. Виноградные лозы обвивали их - от земли до верхушки - и они были покрыты снегом. Когда она дышала, клубы пара выходили и исчезали в одно и то же мгновение. К счастью, пол у нее под ногами был выложен плиткой, так что она не могла поскользнуться даже на снегу, который время от времени заносило зимним ветром. — Лазарет! Она обратила внимание на коридор. В конце концов, она была здесь всего несколько дней назад. Она смогла разглядеть несколько фигур, стоящих в конце коридора, двери, ведущие в лазарет, были закрыты. Она ускорила шаг и в мгновение ока оказалась в поле зрения двух человек, стоявших перед ней. — Скай, Брендон, — Ее голос звучал тихо, пока она искала других людей. Кого-то другого. Она приближалась к ним и вдруг почувствовала это. Боль. Боль, которая не имела ничего общего с их физической болью. Нет, это было нечто большее. Что-то другое. Ее глаза расширились в тот момент, когда она обнаружила источник боли. Ее ноги замерли на месте, и, как будто весь ее организм дал сбой, она стояла, не в силах пошевелиться. Она не хотела в это верить. Она не могла. Должно быть, что-то не так с ее способностями. Слезы наполнили ее глаза и потекли через край, оставляя пятна на свитере и на полу под ним. Она не смогла бы остановить их, даже если бы попыталась. Ее душа кричала, сердце сжималось, и она молилась, чтобы это было неправдой. А потом она побежала. Она бежала так быстро, как только могли нести ее ноги, рядом со Скаем и Брендоном, которые издали звали ее по имени. — Черт! Муза! Ее рука лежала на ручке, когда она открывала дверь. Ее взгляд метался по комнате, пока она не нашла то, что искала. Помните, как ее сердце цеплялось за последнюю соломинку, прежде чем не выдержало? Ну, а теперь все прошло. Разрушено. Превратилось в пыль. На том месте, где он был раньше, была только большая дыра. Она могла бы поклясться, что, если бы кто-нибудь силой вытащил это из нее, боль определенно была бы меньше. Слезы? О, это были уже не просто слезы. Они были похожи на водопады. Как будто только что прорвалась самая большая плотина в мире. Ее руки неудержимо дрожали, а ноги не слушались ее. Просто чудо, что она не упала прямо здесь и сейчас от того, насколько неустойчиво себя чувствовала. У нее пересохло в горле, и она почувствовала, что кто-то душит ее. Как будто кто-то хотел высосать из нее всю жизнь. Она боролась за воздух, за то, чтобы не упасть и не утонуть в яме горя, которая разверзлась в ней. Комната душила ее, вызывая головокружение. В то же время она чувствовала, что ее вот-вот вырвет от всего, что попадало прямо в нее. Все вокруг пропахло разложением и ужасным запахом медицинского спирта... ее затошнило. Но хуже всего было то, что окружающий мир закрылся от нее и полностью уничтожил ее. В центре его туловища была кровоточащая рана - следы когтей. Его униформа была порвана и перепачкана, на лице виднелись пятна грязи, смешанной с кровью. Рукава его рубашки были оторваны и использовались как повязка на рану. Каштановые кудри торчали во все стороны, несколько прядей прилипли ко лбу. Свет, падавший из окна над ним, высвечивал капли пота на его лице. Повсюду были синяки и порезы, из некоторых сочилась кровь. Его лицо было почти бледным. От его загорелого лица осталась лишь тень. Губы, казавшиеся светло-красными, были лишь слегка розоватыми. Его глаза - эти великолепные зеленые глаза, которые сияли всякий раз, когда она говорила что-нибудь смешное, - были закрыты. Она не могла их видеть. Она не чувствовала его. На кровати лежало только тело. Где он был?! Медсестра бегала повсюду, собирая марлю и другие принадлежности. Музе показалось, что она слышит позвякивание бутылочек, но теперь все это было слишком далеко для нее. Только одно имело значение. Один человек. Она заставила свои ноги двигаться. — РИВЕН!!