Шёпот пещер

В жилище задувал тихий ветер, разносящий холодный воздух вместе с существом, спустившийся по лестнице вниз. Его усы нервно дёргаются, неясно от ветра, раздражающего его, или от волнения от возвращения домой. Пальцы одной из пар рук стучат по бёдрам неразборчивый ритм, а вторая пара скрещена на груди в попытке закрыться от мира сего, показать что ему совсем не обидно что так вышло, что он совсем не запутался и что точно знает что делать в данной ситуации. Но как бы он не пытался, никакие десятки прочитанных книг не смогли дать ему достаточно информации о том, как помириться с самым дорогим существом на свете, когда та немного едет крышей. А, возможно, он не прав и она совершенно в порядке, а это он хернёй страдает? Он снова недовольно дёргает усами на макушке. — Таракан, ты здесь? — он негромко окликает сожительницу, войдя в её комнату, сразу же пытаясь поймать взглядом. Момент спустя он замечает вылезающие из маленькой конурки, с установками для зелий, её родное лицо, а точнее маску. Она ничего не говорит, лишь убеждаясь в том кто её позвал, а после возвращается к делу, внимательно смешивая ингредиенты для зелья. Адские наросты, маринованный паучий глаз, слеза гаста, немного пороха… — Таракан, пожалуйста, давай поговорим? — каштановая макушка появляется в низком проходе, парню приходится почти пополам согнуться, чтобы не ударится головой о косяк. — Мне не о чем с тобой говорить, Чарли. — та недовольно прыскает, не отвлекаясь от дела. Он вздыхает, прикрывая глаза, чтобы не закатить их от раздражения, делает короткую паузу и снова говорит: — Я понимаю что сделал тебе неприятно и хочу нормально с тобой поговорить, чтобы понять что мы можем сделать, чтобы обе стороны остались довольны… — не успевает тот закончить, как низкая фигура подскакивает к нему, беря за ворот гавайской рубашки, и притягивает ещё ниже, почти впритык к своему лицу. Если бы под маской была не зияющая дыра, а лицо, то сейчас на нём был бы озлобленный оскал. — Заткнись, просто заткнись, не читай мне свои ебучие лекции. Пропадаешь за чтением книг днями и думаешь, что самый умный, да? Спасибо, помог уже, — она небрежно отпускает ворот, отталкивая Чарли обратно в проход, её голос слегка дрожит от напряжения и сипит. — Повторяю ещё раз: нам не о чем говорить. Раз я для тебя сумасшедшая — катись куда хочешь, поклоняйся своему Улыбашке, сиди в своей комнате, да хоть с деревни этой свали, мне плевать! — Таракан, прекрати закатывать истерики! Я ещё раз повторяю: я не называл тебя сумасшедшей и я не говорил ни слова про Родительницу, почему ты не хочешь меня слушать? В ответ лишь звенящая тишина, прерывающаяся лишь стуком колб друг о друга, потрескиванием огня от горящей спиртовки. — Меня затащили помогать против моей воли, я не думал что это обернётся во что-то серьезное! Мне показалось всё это забавным дурачеством, к тому же, я смог подружиться немного лучше с Барбарой. Я думал, что делаю правильный выбор! — голос Чарли сначала активный и громкий, но под конец он затихает, уже расстроенно повторяя свои же слова. — Я думал что делаю правильный выбор. — И что с того? Что ты теперь сделаешь? Улыбашка же тоже тебя просто так не отпустит, так ведь? Он продолжает ждать свой ебучий алтарь, будет продолжать появляться на ферме, пространство, для которой я копала целую неделю, только чтобы он пришёл и занял её! И ты даже усом не повёл против! — Таракан всё так же пялится на колбы, недовольно водя усами перед лицом, но её разум явно занят не зельеварением, она не следит что жидкость в колбе перегревается, на дне выпадает осадок, — Мне больно, Чарли, как ты не поймёшь? — Я хочу тебя понять! Я пытаюсь сделать хоть что-то, я пытаюсь выйти с тобой на диалог, пытаюсь поддержать, но ты отвергаешь меня! — он не выдерживает и делает шаг внутрь, наклоняется к Таракан и аккуратно кладет пару рук на её плечи, совсем не сжимая их, — Пожалуйста, давай снова попробуем поговорить, я хочу чтобы мы поняли друг друга. Умоляю, Таракан. Сначала она мелко вздрагивает от прикосновения, наконец поворачиваясь обратно к чужому лицу. Кажется, она собиралась либо ударить его, либо оттолкнуть, но резко отвлекается на звук кипения, резко возвращая внимание к колбам, только сейчас замечая что зелья уже испорчены, а колбы на дне покрылись копотью от долгого нагрева слишком близко к огню. Таракан быстро снимает колбы, небрежно кидая их в воду для мытья, пару секунд еще злобно дыша, матерясь шепотом под нос, но всё же полностью разворачивается к другу. — Хорошо, пошли поговорим. — девушка проходит мимо, отталкивая его плечом с прохода чтобы выйти из конуры и направится к выходу из комнаты. Не ожидая такой реакции и достаточно быстрого согласия, Чарли поспешно выползает следом, быстрым шагом догоняя Таракан и следуя за ней. Она стоит у спуска глубже в пещеры, будто бы выжигая своим взглядом, хотя взгляда технически у неё нет… Быстро накинув на себя пояс с базовыми инструментами, со словами, что пещеры это всё ещё пещеры и идти туда с пустыми руками нельзя, они наконец спускаются вниз. Воздух тут слегка сырой и тёплый, на самом дне пещеры лениво булькает лавовое озеро — главный ориентир всех живущих здесь, пещера, в верхней части которой они устроились, до сих пор не изучена на 100% и в ней невероятно легко потеряться, даже побывав тут сотню раз, а огромное яркое озеро магмы отличный ориентир видный издалека. Сначала они идут молча, Таракан постоянно оборачивается и осматривается вокруг, видимо тревожась, что их могут преследовать, например та же Барбара — она ведь не знает, сам Чарли решил поговорить с ней или это были уговоры младшей, чтобы затащить её в культ Улыбашки. Поворот за поворотом, пара сломанных сталагмитов на пути, пара неловких «не провались здесь» и «осторожнее» и они ушли уже достаточно далеко, там где кроме капающей с потолка воды и рычания монстров ничего больше не слышно и там где их даже не подумают искать, откуда до лавового озера полчаса неторопливым шагом. — Валяй. — коротко кидает Таракан, из уважения останавливаясь и поворачиваясь лицом к Чарли, опираясь спиной на очередной сталагмит, один из многих окружавших их, и складывая руки на груди. — Короче… Я правда не думал что вся эта ситуация с Улыбашкой тебя тронет, мне он показался абсолютно безобидным, чем-то похожим на Барбару по характеру я бы сказал, — Чарли встает в паре шагов от подруги, жестикулируя руками в воздухе в процессе речи и постоянно поглядывая на ее маску. — Но я прекрасно понимаю почему ты себя так чувствуешь на этот счет, особенно, очень хорошо понимаю обиду насчет забранной территории под ферму. Но ведь ферму я всё равно там сделал! Конечно ещё требуются доработки, нужно закончить со светом, отделать стены досками, поставить пару печек для готовки и сундуки для хранения… — Чарли. — Да, извини. В общем, я о том, что ферма всё ещё там и мы можем спокойно питаться урожаем с неё! Если хочешь, я поставлю стену между фермой и территорией алтаря, чтобы тебе не пришлось даже смотреть на него, я правда очень хочу прийти к какому-то компромиссу. Чарли делает шаг навстречу, но девушка тут же сильнее прижимается к сталагмиту за спиной, слегка поднимая плечи и вжимая голову ниже, показывая что подходить не стоит, из-за чего тот неловко делает еще пару шагов дальше и просто проходит мимо, останавливаясь в стороне. — И я тебе сказала ещё тогда — мне попросту противно там находится. Родительница сказала, что Улыбашке нельзя доверять, понимаешь? Ладно Барбара, она ещё маленькая, и успеет пять раз поменять во что верит, но то что ты помогаешь с алтарём — предательство лично меня! — Таракан с каждым предложением сильнее и сильнее давит туловищем назад, пытаясь вжаться в опору за спиной, будто бы надеясь спрятаться в ней, — Ты для меня — самое близкое существо в жизни, после самой Родительницы! Как же ты понять это не можешь, болван? Парень продолжает маячить перед её лицом, ходя из стороны в сторону, явно активно думая над ответом, но это постоянное движение только сильнее давит на нервы и раздражает. Шаг, два, пять… — Да сколько можно, ты можешь на месте постоять?! Таракан злобно ударят локтем по камню сзади, а тот, неожиданно, дает трещину и стремительно падает назад, из-за чего сама девушка теряет равновесие и падает следом. Падает прямо в небольшое пещерное озеро находившееся позади. Сидя почти по грудь в воде, со слетевшей в воду маской, девушка трещит разозлённо что-то на тараканьем, активно жестикулируя короткими лапками вылезающими из дыры в лице, а после злобно бьет руками по воде вокруг, еще раз обрызгивая саму себя водой. — Сука! Да что за день такой! Ты сегодня меня окончательно довести собрался?! Пока Таракан разъяренно кричит, Чарли быстро спускается по каменному краю вниз и сам заходит в это озерце. Стоя на ногах для него оно ниже колена. Конечно, штаны промокли, но в голове сейчас больше желание вытащить близкую из воды и теперь довести ее обратно до дома, чтобы та не заболела. Чарли предлагает одну из своих рук, виновато смотря вниз, туда где дыра вместо лица. Только его рот открывается, чтобы извинится и что-то сказать, как девушка резко дергает его за руку, заставляя потерять равновесие и упасть в воду лицом вперед, поперёк уже лежащей там Таракан. Проходит минута, две, но вместо драки, вместо большей словесной перепалки, Чарли начинает тихо смеяться, ложась на спине в воду, складывая обе пары рук на груди. И как бы не хотелось ему сейчас вдарить, как бы не чесались кулаки его утопить прямо тут — почему-то Таракан начинает смеяться вместе с ним. — Идиота кусок, ты же понимал, что я потащу тебя в воду с собой, если пойдешь меня вытаскивать, — она аккуратно всё же поднимается из воды, вставая на ноги и теперь уже сама вытягивая руку помощи другу, а тот охотно цепляется и следует чужому примеру, поднимаясь из воды. — Теперь ты не только меня заставил промокнуть до нитки, дак ещё и сам мокрый, как псина. — Зато обстановка сразу легче стала, да и ты, вроде, уже не так сильно хочешь меня убить, — Чарли смеётся, уже искренне, прикрывая глаза и скрещивая верхнюю пару рук на груди. — И теперь мы оба поползём домой мокрые, не одной же тебе сегодня страдать! Вылавливая из воды свою маску и наспех натягивая на лицо, она издает задумчивый хмык, осматриваясь по сторонам. — Нет, идти в таком состоянии домой, затея такая себе — если нападут монстры мы в мокрой одежде не сбежим, да и замерзнем пока дойдём до родной пещеры, где воздух тёплый от лавы, — Таракан шагает куда-то в сторону, внимательно всматриваясь, то и дело водя усами в стороны, скорее всего пытаясь почувствовать куда ведут потоки воздуха в пещере. — Смотри, там дальше тоже свет есть, скорее всего еще одно лавовое озеро или какой-то источник, у него сможем обсохнуть и согреться. Она не ждёт согласия или возражения, не оборачивается, чтобы проверить, идут за ней или нет — прекрасно знает что идут, что Чарли за ней хвостом куда угодно, даже когда они в ссоре. Им еще предстоит расставить все точки над «и», она ещё попробует переубедить его, пригласить на свою сторону, показать, что Родительница реальна, что она хочет сделать им только лучше, что именно она может показать правильный путь для существ как они, а пока важнее, чтобы идиот с четырьмя руками не заболел, а иначе горбатиться над его лечением будет отдельным видом мазохизма. — Чего стоишь? Раздевайся, — Таракан удивленно смотрит на парня, когда тот неловко застывает на месте, пока та неторопливо стягивает тяжелую мокрую одежду с себя, — Или заболеть таки хочешь? — Нет-нет, что ты. — Чарли отшучивается, отворачиваясь в сторону, самому себе запрещая смотреть как девушка раздевается, сам принимаясь снимать свою одежду. Ткань неприятно липла к коже по всему телу, любимая гавайская рубашка некомфортно сковывала движения, а штаны, наоборот, неловко висели на слабой резинке в поясе, под весом не только воды, но и случайных предметов в карманах на штанинах. Ничего такого, они ведь просто одежду сушат, так ведь? Вблизи тепла она должна достаточно быстро подсохнуть, они оденутся и спокойно вернутся домой, а там закончат диалог. Да и что такого в голом теле, у них, насекомых, нет ничего зазорного в наготе, ничего сверхъестественного, он сам щеголял почти голый, когда Таракан его только нашла на одной из своих вылазок. Только вот, стоит ему развернутся обратно со своей мокрой одеждой сложенной в руках и прижатой к груди, смелость и невинность куда-то пропадают, а где-то десяток книг с неприличным содержанием прочитанных когда-то на досуге ударяют по фантазии. Издалека, тело Таракан не представляет из себя ничего необычного, кроме зияющей дыры в лице, заполненной вязкой черной жижей, конечно. Кожа покрыта узорами различных шрамов, некоторые из них парень знал лично — это были его укусы, следствия шутливых драк, которые вечно после себя оставляли кому-то пару ссадин, а может и шрам на память. Глаза медленно изучают рельеф кожи издалека, смотрят на незаметные изгибы в сочетании с лёгкой атлетичностью, а мозг уже сам дорисовывает извращенные мысли, приливая кровь к лицу. — Ну, что ты снова стоишь как истукан? — девушка хихикает, оборачиваясь на смущенного Чарли, а после возвращаясь к своему делу, она раскладывает одежду вдоль пола и плоских камней, достаточно далеко, чтобы магма вообще не достала до нее и случайно не спалила, но так, чтобы тепло могло просушить одежду. Сначала парень следует её примеру, раскладывает одежду, расправляя её на камнях, а когда заканчивает и снова поворачивается, Таракан уже без белья, стягивает через голову топ и разворачивается, чтобы положить их тоже сушиться. Вновь, не позволяя себе пялится, Чарли быстро отходит в сторону, садясь на один из камней, обнимает себя обеими парами рук, пытаясь закрыться от смущения, и смотрит куда-то в стену. По крайней мере пытается что плохо получается, потому что когда чужие шаги направляются в его сторону, то взгляд сам по себе обращается к источнику звука, а там уже и по телу пробегает, внимая больше деталей. А Таракан этот взгляд, кажется, ни капли не смущает — она садится рядышком, бок о бок, явно, чтобы сохранить больше тепла между двумя, и оперев плечо о чужое предплечье прикрывает глаза, визуально расслабляясь. Но как тут можно расслабится, когда глаза так и бегут по телу? Как можно расслабится когда мысли в голове сами, как тараканы, бегают из угла в угол, а ты пытаешься прогнать хоть одну мысль. — А че в трусах сидишь? — Таракан ехидно хихикнула, бодая парня локтем в локоть, — Жопу отморозишь — лечить сам будешь, понял? — Нет, просто… Неловко немного, — Чарли проглатывает слова, отводя взгляд на булькающую магму у другой стены пещеры. — Да ладно, чего ты, я тебя нашла голожопым, бегающим по пещере, и вывела в люди, что я там не видела? — девушка кладет руку ему на бедро, игриво и невинно, используя, как опору, чтобы подняться ближе к чужому лицу. — Ну я, в отличии от тебя, вырасти немного успел, а ты так и осталась коротышкой недоразвитой, — он же в ответ кладет ладонь ей на маску, почти не давя и слегка отталкивая от своего лица, стараясь не думать ни о чём вообще сейчас. — Хо-хо, это я недоразвитая коротышка? Что у тебя там такого выросло, что ты смущаешься показать, м-м? — теперь она уже лезет дальше, заползая на колени другу, садясь на тех поудобнее и продолжая почти утыкаться маской в его лицо, а точнее в его ладонь разделяющую их лица, — Давай, показывай! Сам не покажешь — я насильно трусы стяну. Она уже тянется цепкими руками вниз, но Чарли быстрее, он перехватывает ее за запястья, разводя их в стороны, слегка отодвигает от себя второй парой рук, держа за талию. Лицо уже заметно покраснело, а глаза неловко метаются по узорам на маске, стараясь избегать попыток смотреть ниже лица. — Дурак ты, Чарлик, — Таракан всё же пересиливает чужую хватку, точнее её не особо сильно пытаются держать, и просто обнимает его, вновь так невинно и совсем без задней мысли. Ну, теперь ему, хотя бы, не нужно думать о том, куда деть свои глаза, теперь его мысли заняты тем, что они сидят топлес и обнимаются. Парень обнимает ее обеими парами рук, неосознанно слегка поглаживая спину нижней парой, уже уходя куда-то глубоко в свои мысли, абстрагируясь от происходящего. Нормально ли вообще что он думает о ней в таком контексте? Что при первой возможности стал заглядываться? А с другой стороны, что плохого в этом может быть, это ведь просто реакция тела на визуальный стимул? Хотя он и раньше видел обнаженные тела, женские в том числе, но не имел такой яркой реакции, когда мысли путались между собой, а взгляд так и тянуло обратно на чужую фигуру, так и хотел посмотреть поближе, узнать получше, прикоснуться. Из мыслей выводит ощущение прохладной маски, скользящей по плечу в попытке Таракан потереться «лицом» о него, на что Чарли лишь глухо смеётся, в очередной раз ведя рукой вдоль её спины. — Ты когда-нибудь вообще задумывалась как твой организм работает? Ну, в плане, у тебя вместо внутренностей непонятная черная жижа, как ты функционируешь? В ответ на вопрос слышится тяжелый вздох, снова слегка раздраженный. Сначала он думает, что возмутил нарушением тишины, но не успев закрыть тему, ему отвечают: — Почему вы все думаете, что я понимаю как это всё работает? Не начинай, умоляю, мне хватает Архи с его рвением «восстановить» моё лицо, — если бы упомянутое лицо у неё было — она бы точно сейчас закатила глаза. Но вместо перевода темы Чарли хмурится, быстро меняясь в лице и настроении, так же быстро, как и его подруга, резко сжимая одну из рук у неё где-то на талии. Он оттягивает ее от своего плеча, заставляя посмотреть в лицо, держит крепко за плечи второй парой рук, не давая улизнуть от своего взгляда: — Даже не смей сравнивать меня с ним, этот идиот по жизни не знает что творит и ничерта не понимает о тебе, — хватка на талии крепчает, его когти слегка впиваются в кожу, — Только и умеет что приходить к тебе поныть, пока ты его послушно лечишь, а при любой возможности начинает к тебе подкатывать. Я почему-то уверен, что он хочет восстановить тебе лицо только ради своих грязных фантазий, уже построенных в голове. Ты видела, как он на тебя смотрит? — с каждым словом голос плавно становится громче, местами вздрагивая от напряжения, а, и без того узкие зрачки, стягиваются в узкие щелки. Чарли уже собирается продолжить, его когти уже впились в кожу, оставляя на ней красные метки. — А ты как на меня смотришь? Прямо сейчас? Её голос звучит не с придиркой, даже не язвительно, наоборот, достаточно повседневно, возможно немного заигрывающе. Но даже, не чувствуя угрозы, всё равно защищается агрессией: оставшуюся свободную руку со спины он быстро поднимает выше, резко хватая чужие длинные усы и резко дергая назад, заставляя направить лицо выше. В ответ еле слышится слабый стон боли, а её руки инстинктивно хватаются за плечи Чарли, сжимая их. — Не смей меня с ним сравнивать, нормально я на тебя смотрю! — Идиот, это не было агрессией, прекрати! — девушка пытается оттолкнуться от него, освободить усы из хватки, мотая головой, но тот лишь держит её крепче на месте, вновь дёргая за усы, на что в ответ выходит уже более отчетливый стон, вроде бы всё еще от боли. — Я же видела, как твои глаза по мне бегали, ты не просто от смущения не согласился до конца раздеваться, а потому что смущаешься конкретно со мной быть голым, смущаешься реакции своего организма! — Не анализируй меня, никакого контекста тут нет, — и снова дергает, в третий раз стон уже точно не от боли, от чего Чарли лишь недовольно рычит, вновь крепко сжимая ее плечи, — Ты специально это делаешь? — А твоё тело тоже специально реагирует? Наверное моё тоже ненамеренно, Чарли, подумай, пожалуйста, — мелко ёжась от давления на плечи, она кладет одну из рук с плеча на чужую щеку, проводя кончиками пальцев по хелицеру перед тем как гладить уже самоу щеку. — Успокойся, пожалуйста, ничего нет плохого в твоей реакции на моё тело. Я в общем то и не против. Чарли удивленно моргает несколько раз, вопросительно вскидывая бровь, потом осматриваясь по сторонам, пытаясь понять что происходит. Отпускает ее усы и плечи, держит уже аккуратно за талию, снова резко меняясь в настроении. — Не против? — А почему должна быть? Любуйся, — она звонко хихикает, перебирая торчащими из-под маски лапками. — Потрогай, если так уж хочется, я тебе доверяю. Чарли нерешительно и медленно ведет взглядом вниз, и внимает детали. Шрамы от борьбы с монстрами, вперемешку со следами его собственных укусов: их легко различить от укусов тех же зомби, у них зубы в основном оставляют плоские следы, зомби ведь люди, а у Чарли зубы по большей части заостренные, хищные, и следы от них в виде аккуратных точек по окружности. Взгляд на время останавливается на груди — у Таракан нет сосков, скорее всего из-за своего происхождения, а точнее того факта, что она рановато вылупилась, скорее всего именно по той же причине, ее внутренности это смесь черной липкой слизи и чего-то что никто не понимает. Чарли аккуратно кладет одну раз рук ей на грудь, она спокойно умещается в ладони, его рука больше, поэтому можно обхватить полностью и аккуратно сжать, вызывая шумный вдох у самой Таракан. — Ты правда уверена что в этом нет ничего… Такого? — он не сводит глаз с груди, аккуратно сжимая и разжимая пальцы, водя ими по мягкой коже, обводя кончиками пальцев шрамы, которые заканчиваются слегка выше груди. — Если бы была против — не начала бы к тебе лезть. По твоим глазам же всё видно, Чарли. — её голос звучит достаточно мягко, непривычно мягко за последние пару недель с момента их ссоры. Раньше она всегда достаточно спокойно с ним говорила, но он уже успел отвык отвыкнуть от спокойного тона её родного голоса. Руки Чарли двигаются мягко, так и боясь как-то не так дотронутся, будучи всё еще не уверенным до конца в своих действиях, зато сама Таракан сидит тихо и довольно, чуть ли не урча от мягких прикосновений, водя из стороны в сторону усами, перебирая лапками друг об дружку и теребя выбившиеся локоны волос. — Если за отсутствующим лицом у тебя черная жижа, то и во всех других отверстиях то же самое? — Я ещё не слышала чтобы кто-то таким образом предлагал залезть мне в трусы и пощупать меня. Таракан вновь звонко смеется, а Чарли лишь смущенно тупится куда-то вниз, смотря на пространство между ними, глаза сами цепляются за темные лобковые волосы, начинающиеся редко внизу живота и покрывая гуще дальше и дальше. Ну, раз ему разрешили трогать и Таракан, кажется, совсем не против происходящего, то терять ему уже нечего, правда? Голову он уже потерял, мозги трезво не соображают, а руки сами тянутся ниже. Пока одна пара рук заботливо мнет груди, словно кот мнущий мягкий плед, одна из двух других свободных рук проскальзывает ниже, сначала ложась на бедро, на что слышится рваный вдох. Он плавно движется рукой дальше и ниже вдоль внутренней части бедра, а после аккуратно, подушечками пальцев, проводит вдоль половых губ снизу вверх, останавливаясь поверх клитора и легонько давя, не двигая рукой или пальцами, скорее проверяя какую реакцию получит. А реакция абсолютно положительная и даже больше, девушка сразу хватается обратно за его плечи, слегка сжимая их, а от лица слышится тихий, сдавленный стон и тяжелое дыхание, явно быстро сбитое этим действием. Раз всё хорошо — веселье продолжается. Теперь уже пальцы уверенно скользят вдоль половых губ, распределяя смесь смазки и той самой черной жидкости, то и дело поднимаясь вверх и останавливаясь на клиторе, двигаясь круговыми движениями по нему, вызывая волну пошлых стонов от пассии и волну мурашек по телу от этих звуков. Будто бы именно их Чарли и не хватало для полного счастья в последнее время, не хватало возможности просто сесть и сделать что-то такое, сделать ей приятно, коснуться, прижаться… Укусить? Где-то в голове навязчивое желание укусить предмет большой любви, будь то платоническая или романтическая, от чего Таракан уже давно в следах его зубов. Никогда не поздно добавить парочку новых, тем более когда у него на обозрение есть всё её тело целиком. Парень склоняет голову ниже, руки с груди плавно сползают на ребра, одна заползает за спину и обнимает, слегка прижимая грудью к чужой, а вторая придерживает за талию, уже на привычном месте, где остались свежие метки от ногтей. Сначала на плечо приземляется аккуратный поцелуй, тёплый и приятный, а после, на том же месте, быстро оказываются зубы, легонько впиваясь в кожу, ибо попытки укусить «аккуратно» и без ярких следов в будущем бесполезны с таким зубами. Сразу же следом горячий язык медленно проходит по свежему укусу и Таракан абсолютно теряет голову, радостно махая в воздухе лапками из-под маски, обнимая младшего за шею и прижимая ближе к себе, полностью уходя в наслаждение ситуации. А как же иначе, когда ее сидят и ублажают разными способами, заботливо держат, а эти зубы… Если у Чарли фантазии разятся на разные сценарии — у Таракан в голове один: как парень зажимает её покрепче в каком-нибудь уголке, как не дает вырваться, держа за запястья, активно пользуясь тем, что руки то у него четыре, а не привычные две, стягивает одежду, трогает, кусает и… Девушка двигается ближе, с бедер пересаживаясь прямиком на чужой пах, заставляя при очередном укусе зубы, войти немного глубже в ее кожу, а руке находившейся снизу приходится снова лечь на бедро. Под еще слегка сырым бельем ощущается заметное напряжение, Таракан слегка ерзает бедрами из стороны в сторону, почти мурлыкая, торопясь дойти до того, что интересовало их обоих больше всего: какие ощущения будут внутри, учитывая какие у неё внутренности? А будет ли ей самой приятно или наслаждение заканчивается внешними органами и придётся заморочиться? Банальный интерес подогревающийся растущим возбуждением от стимуляции и просто физической и эмоциональной близости в моменте. Чарли уже собирался открыть рот, не чтобы укусить, а что-то сказать, но его затыкают рукой, просто быстро кивая. Довольно болтать, какой смысл миллионный раз спрашивать что-то, если она уже напрямую просит двигаться дальше. Как бы выразились в каком-нибудь дешевом романе? «Взять её прямо здесь и сейчас». Зализав очередной укус и, уже не в силах терпеть напряжение от движений, Чарли берет себя в руки, волю в кулак, и откинув сомнения на потом, решая, что размышлять о произошедшем он будет уже дома и что раз начали, то действовать надо до конца — активно действует, быстро пересаживая, а точнее укладывая, на пол Таракан, так, чтобы было удобнее, прежде чем опустится к ней и устроится между ног, быстро стягивает несчастное белье с себя, оставляя его сохнуть с остальной одеждой. Слегка разведя её ножки, парень устраивается между ними, нижней парой рук приподнимая ее за таз с пола, еще больше упрощая себе доступ, а остальными двумя руками упирается в пол по сторонам, нависая над пассией. Сначала внутри кажется достаточно узко, но это только первую секунду, однако стоит члену проскользнуть глубже, то пространства становится больше. И правда, даже там внутри, ее заполняет эта непонятная жижа, она теплая, очень тёплая, обволакивает по всей длине и совершенно не сдавливает, будто бы двигаешься в свободном пространстве. Чарли сипло рычит, опускаясь с ладоней на предплечья и, утыкаясь лицом обратно девушке в плечо, шумно дыша и обжигая кожу, то и дело легонько покусывая бедные плечи и шею, оставляя больше и больше следов от себя, и сразу вылизывая каждую маленькую ранку, уже облизав почти полностью ее шею, плечи и ключицы в процессе, хоть и не одновременно. Таракан обхватывает его ногами за спиной, прижимая ближе к себе, не позволяя отодвинуться ни на миллиметр, слегка изгибаясь в спине и упираясь лопатками в твердый каменный пол. Для неё самой ощущения были не менее странными, но также и по-странному приятными, сложно было сказать, что именно делало приятно, акт проникновения или банальная физическая близость, может быть эмоциональная близость и идея нужды друг в друге в моменте? С каждым новым толчком внутрь, думать становилось сложнее, мысли в голове мешались в неразборчивую кашу и даже голос дорогой Родительницы не пробивается через белый шум. Оно и к лучшему, если так подумать. Таракан не знает, как бы отреагировала Родительница, видя её в таком состоянии и таком положении. С одной стороны, это естественный процесс, а с другой… Таракан крепко впивается когтями в чужую спину, оставляя на ней длинные следы царапин, звонко и громко постанывая, её голос отражался от стен пещеры и распространялся дальше и дальше, за пределы уголка в котором они остановились. Даже если захотелось бы — быть тише не выйдет, рта, который можно было бы закрыть, банально нет, даже прижимая впритык маску к лицу, пытаясь заглушить звук, не помогало. Говоря о маске — она то и дело чуть ли не слетала, явно не предназначенная для ношения в такой ситуации, от чего вечно приходилось поправлять её о плечо Чарли, пока руки были заняты его спиной. В какой-то момент она всё же слетает с лица, надоедливо болтаясь где-то в стороне из-за завязанных ленточек, но, в конечном итоге, остается неподвижно лежать где-то в стороне, изредка задетая волосами девушки. Смесь разных жидкостей, позволяющая легко скользить туда и обратно, вызывает еще и кладезь разных хлюпающих звуков, также отдающихся эхом о стены вместе со стонами, то и дело сильнее смущая обоих участников процессе. Только если Таракан от смущения становится пассивней и пассивней, как покладистая кошечка мартовским днём, то Чарли становится агрессивней и быстрее, вскоре, достаточно размеренные движения, превращаются в поток быстрых толчков с редкими паузами, то и дело, чтобы сесть немного удобнее или успеть, хотя бы вдохнуть, иначе огромная увлеченность процессом заставляла забыть дышать окончательно. Руки на её талии держали её выше и выше, заставляя её почти упереться макушкой в пол, уже не касаясь лопатками камня, пытаясь держать какое-то равновесие головой и плечами, пока партнёр и не думает останавливаться или замедляться. И по какой-то очень странной причине её это только сильнее раззадорило. Мысль о том, что его теперь не остановить, что Чарли уже так крышу снесло с её тела, что ей удается только рвано и звонко стонать, успевая между паузами сладко растянуть его имя, на что тот в ответ сильнее впивается ногтями в кожу на талии, делает толчки грубее, кусает грубее, хрипло рычит где-то на ухо. В пещерах сложно сохранить ощущение восприятия времени, но в этот моменте оно окончательно пропало, вокруг ничего не существовало кроме них двоих. Будто бы не эти двое были в достаточно неприятной ссоре, не эти двое не так уж давно готовы были перегрызть друг другу глотки в надежде что второй их выслушает, а теперь глотку грызут только Таракан, но и не в изначальном смысле этого слова, а оставляя который раз следы зубов на тонкой коже. Вскоре оба достигают своего пика, хотя Таракан была готова расплыться в лужу еще давно, но держалась как могла, уже не готовая так легко сдаться первой, дух соперничества присутствовал даже здесь, хотя, казалось бы, оно здесь совсем ни к месту. Волна очередных быстрых толчков заканчивается резкой остановкой, когда Чарли входит в последний раз глубже, чем раньше, даже девушка это ощущает своим нутром, сдавленно скуля, выгибаясь в спине и крепче прижимая к себе ногами за чужую спину. Стоило младшему попытаться двинуться, точнее выйти, он понимает что попросту не может. Сначала он не думает говорить об этом пассии, аккуратно опускает ее за талию к полу, позволяет ей лечь, сам почти ложится сверху, все еще придерживаясь на локтях слегка нависая сверху. А Таракан, и без того занята обработкой эмоций от происходящего только что, пытается осознать, что только что было, пытается понять что чувствует внутри, но от этих мыслей лишь сильнее смущается, нервно отводя голову в сторону, смотря куда-то на стенку. Немного восстановив дыхание, первым говорит Чарли: — Надеюсь ты в итоге не пожалела что согласилась. — он неловко и глухо смеется, голос слегка хриплый от рычания ранее. — Нет-нет, о чём я могу вообще жалеть, это было замечательно! — Таракан радостно вновь обнимает его за шею, позволяя тому лечь сверху, уткнувшись ей в искусанное плечо, она медленно поглаживает и почесывает его затылок, перебирая длинные колючие локоны между пальцев, накручивая волосы и отпуская, играясь с ними. — Ну, кажется, мы не только о твоей анатомии сегодня что-то новое узнали… — Чарли всё же решает обратить внимание на ситуацию, вновь пытаясь аккуратно двинуться назад, но не в состоянии выйти из неё. — Я застрял. — В смысле застрял. — В прямом? Парень вновь садится, слегка придерживая ноги пассии поднятыми, вновь поднимая ее таз в воздухе для удобства, а та приподнимается на локтях, смотря вниз. Никакие действия не меняли ситуацию. И правда застрял. Таракан смущенно пялит вниз, глубоко уйдя в мысли, метаясь между визгом смущения изнутри и кладезью энциклопедических знаний, а потом начинает сипло хихикать, смотря уже вверх, в лицо друга: — Кажется ты собачка, Чарлик, — она уже заливается натуральным смехом, прикрывая глаза и откидывая голову слегка назад, — Кто бы мог подумать что у сколопендры, развившейся в человека, будет сцепка при половом акте. Чарли сначала непонимающе смотрит на неё, водя усами в стороны в недоумении, но вскоре до него доходит о чём идет речь и тот следом заливается смехом, заметно расслабляясь, когда понимает, что ситуация не зависит от него напрямую, как минимум не от его воли. Неловкое открытие превращается в забавные рассказы Таракан о животном мире, о том как по-разному животные могут размножаться, почему это так удивительно, что анатомически Чарли развился именно так, а после тема уходит уже в другие русла, постепенно отходя от изначальной темы. К концу диалога, двое уже сидели в обнимку: Таракан снова на паху парня, в этот раз уже для удобства ожидания и чтобы ей дальше не царапать спину о каменный пол. А одежда уже давно высохла. Очень давно. — Где вы двое пропадали три часа?! Вы сквозь землю что ли провалились? — Барбара недовольно допрашивает только вернувшихся друзей, недовольно осматривая их осуждающим взглядом, — И какого чёрта Таракан снова вся искусанная? На вас толпа зомби что ли напала? Таракан и Чарли неловко переглядываются, а потом тихо смеются. — Да, так, пришлось с парочкой подраться, они почему-то облепили Таракан и не хотели её отпускать. — начинает младший. — Да, а потом мы потерялись по пути назад, пришлось долго плутать кругами пока не увидели родное лавовое озеро. — заканчивает старшая. Да, толпа зомби, это определённо была толпа зомби… Чарли мягко улыбается оглядываясь назад чтобы посмотреть на Таракан, а та уже во всю занимается любимым ей зельеварением. Парень быстро поднимается в маленькую комнатку вверх, место, которое он себе выкопал, чтобы мирно читать в тишине и вести собственные записи. Он садится за слегка скрипучий деревянный стул, берет в руки свой дневник, обмакивает перо в чернила и начинает запись.