***
— Дорогие братья и сестры по ордену, сегодня мы собрались с вами, чтобы отметить очередную годовщину единства нашего ордена, — Юэ Цинъюань в парадном ханьфу встал и поклонился, чтобы поприветствовать всех горных лордов ордена Цанцюн, лорды дружно поклонились в ответ. — Мы все часть нашей большой семьи, и теперь я попрошу вас принести клятву верности. Принесение клятв было частью традиций, и каждый из лордов по очереди не тратя время принес клятву, вкладывая свою ци. Подкреплять клятву ци тоже было частью традиций, так клятва становилась нерушимой. Когда с формальностями закончили, все начали переглядываться, смотря кто первый поспешит откланяться. — Чжанмэнь-шисюн, если на этом все, то меня ждут дела, — прежде других по обыкновению заговорил Шэнь Цзю, как занимающий должность второго в иерархии пика. — Шиди, сегодня юбилей нашей семьи, круглая дата, — с легким упреком и грустью произнес Юэ Цинъюань. — В честь юбилея у меня есть для вас еще одно сообщение. Шэнь Цзю недовольно цокнул, прикрывая рот веером, но остался сидеть на месте. Юэ Цинъюань бросил извиняющийся взгляд на Сяо Цзю, но на этот раз не мог отпустить его с собрания раньше времени, сегодняшнее дело касалось всех лордов Цанцюн. — Как вы знаете, — продолжил Юэ Цинъюань, — наш орден является одним из древнейших, могущественных и уважаемых в мире. И все это возможно благодаря тому, что мы, наследники наших предшественников, чтим традиции, завещанные предками. Как на главе ордена на мне лежит большая ответственность, переданная мне предыдущим главой ордена, по защите традиций нашего ордена и нашей семьи… Ци Цинци пнула под столом Шан Цинхуа, чтобы тот откровенно не зевал, когда выступает глава. А он что виноват? В отличие от Шэнь Цинцю, который вечно сбегает с собраний по якобы делам, у него действительно дел невпроворот, на Аньдине без него даже овцы не пасутся. — На сегодняшний день вы все уже выбрали себе преемника и скоро придет время, когда мы должны будем оставить им свое наследие… Шэнь Цзю зло подумал о своем преемнике. После трех побед Ло Бинхэ на Собрание союза бессмертных под давлением общественности ему пришлось назначить преемником звереныша. Если бы он так не сделал, то заклеймили подонком уже не его, но лицо потерял весь орден, все же видели, что Ло Бинхэ, чтоб он провалился, один из самых талантливых заклинателей текущего поколения. — Но выбор преемника Цюндин не может быть личным делом одного главы. Преемник первого пика — это будущий глава ордена и основа процветания ордена, так что существует особая традиция по назначению нового главы, в которой каждый из лордов, — Юэ Цинъюань сделал выразительную паузу, — каждый из вас примет участие. Му Цинфан насторожился. К сегодняшнему собранию ему дали щекотливое задание, на его исполнение ушел целый месяц. Он, конечно, справился, в конце концов, каждый горный лорд ордена Цанцюн это, прежде всего, талантливый заклинатель без ложной скромности. Но при мысли у большом запасе сильнейшего афродизиака в аккурат к собранию и кое-чего еще, у него сосало под ложечкой. Шэнь Цзю неприлично громко щелкнул веером, большинство знали, что это не случайно, а знак главе ордена поторопиться с речью. Хотя половина лордов осуждала его за использование положения и откровенный фаворитизм, другая вздохнула с облегчением, дела-то были у всех, а если каждый раз слушать про великие традиции, так и жизни бессмертного не хватит. Глава ордена был главным хранителем традиций, и регулярно приобщал лордов к преданиям старины или забавным ритуалам, направленным на сплочение коллектива. Юэ Цинъюань бросил нежный взгляд на Сяо Цзю и заговорил быстрее. Нет, он правда не хотел его задерживать, но некоторые дела ордена все-таки были важнее. — Братья, сестры, сегодня я вам открою самую сокровенную тайну нашего ордена. Напомню, что вы только что принесли клятву верности и не сможете разгласить эту тайну. Если вдруг кто-то чувствует нехватку веры и любви в наш орден то, пожалуйста, сообщите об этом сейчас, мы проведем несколько дополнительных собраний и ненадолго отложим приобщение к тайне. Кто-нибудь хочет высказаться? Будут возражения? — Чжанмэнь-шисюн, пожалуйста, продолжайте, — за всех ответил Шэнь Цзю, и все согласно закивали, дополнительных собраний никому не хотелось. Лю Цингэ на каждом собрании внимательно слушал главу ордена, чувствуя невыразимое удовлетворение, и неосознанно гладил свой меч на поясе. Чэнлуань был любовью всей его жизни. Этот меч он получил в ордене, и каждый брат и сестра получили свой меч в ордене, а ведь меч это душа заклинателя. Не могло быть и речи об отсутствии любви к месту, откуда пришла твоя душа. Даже заносчивый Шэнь Цинцю лелеял свой меч, и хватало одного взгляда, чтобы понять, что и он телом и душой предан этому месту. Лю Цингэ только ради таких моментов вызывал Шэнь Цинцю на спарринги. В битве было видно, как Шэнь Цинцю ценит и уважает свой меч, и если даже такой уважает, значит в Цанцюн они все действительно едины духом. — Хорошо, раз мы все здесь мыслим как одно и живем ради одного, то не будем откладывать. Для начала я попрошу вас всех принять участие в небольшом ритуале. Юэ Цинъюань открыл деревянную лакированную шкатулку, глава пика артефактов отметил, что у шкатулки даже не было магической ауры. Все оживленно начали переглядываться, это было что-то новенькое. Му Цинфан обратил внимание, что сегодня на собрании отсутствовали личные ученики, и никто не помогал главе ордена. Такое изредка бывало и раньше, но почему именно сегодня? В руках Юэ Цинъюаня оказался небольшой бархатный мешок цианового оттенка. «Опять фаворитизм, сколько можно, глава?!» фыркнула про себя Ци Цинци, вообще-то у нее тоже была сокровенная тайна, но чжанмэнь-шисюн о ней не никогда не узнает. — Прошу вас подходите по одному в порядке старшинства и тяните из мешка по одной штуке. Шэнь Цзю даже подходить не пришлось, усмехнувшись, что за игры придумал глава, он протянул руку, они сидели рядом, и вытянул из мешка тоненькую палочку. На ней не было надписей, она не для предсказаний? Шэнь Цзю с интересом рассматривал сиротливую палочку на ладони, когда ему на плечо легла рука Юэ Цинъюаня. Шэнь Цзю вздрогнул, обыкновенно Юэ Цинъюань такого себе не позволял. «Все будет хорошо», одними губами шепнул Юэ Цинъюань, и Шэнь Цзю накрыло смутной тревогой, он с силой сжал палочку в ладони. Горные лорды один за одним подходили к Юэ Цинъюаню и вытягивали палочку. Когда каждый взял по одной, Юэ Цинъюань достал последнюю из мешка. — Каждому был предоставлен выбор, и как ответственный за всех, я беру оставшуюся. Все стали смутно догадываться, что произошла жеребьевка. — А теперь давайте узнаем, на кого пала судьба. Все покажите свои знаки, тот, у кого самая короткая, и был избран небом, — торжественно и немного печально объявил Юэ Цинъюань. «Но не нового же главу мы так выбираем?» чесалась мысль в голове Шан Цинхуа. Что-то не чисто, но по лицу главы ордена было невозможно догадаться что, а исходных данных не хватало. Что же это за традиция такая? Уж кто мог бы знать, так это глава пика искусств, на Цинцзине была большая библиотека, да и проклятый фаворитизм, Шан Цинхуа с любопытством посмотрел на Шэнь Цзю. Шэнь Цзю с нескрываемой нервозностью повернул голову в сторону Юэ Цинъюаня. Пока другие тянули свои палки, он-то успел разглядеть как минимум несколько, и они на вид были точно длиннее, чем у него. Затылком он чувствовал, как все на него смотрят. «Да нет здесь никакого фаворитизма! Откуда я знаю, почему мешок в цвет моего пика? Спросите у главы». Шэнь Цзю хотелось крикнуть в лицо идиотам, которые вечно к нему цеплялись, а еще клялись перед небом, что семья. Что любят, что уважают. Конечно, десять раз. Завистливая рожа главы пика Аньдин читалась как открытая книга. И если бы он мог читать мысли Шан Цинхуа, то добавил бы, что «если с вашего гребаного Аньдина ежеквартально идут новые поступления в библиотеку, это не значит, что я обязан их все читать». — Подходите ближе, — распорядился Юэ Цинъюань. Все лорды выстроились рядом друг с другом и вытянули перед собой руку. У каждого на ладони лежало по палочке на вид примерно одинаковые. Но палочек было только одиннадцать. Шэнь Цзю сжал кулак со своей палкой, отказываясь показывать содержимое. Пока никто не видит его демонову палку, так ничего страшного не произошло. Да, глава? Что это вообще за сомнительное развлечение? — Шиди, пожалуйста, покажи свой знак, — мягко попросил Юэ Цинъюань. — Шисюн, — Му Цинфан легко дотронулся до рукава Шэнь Цзю. Му Цинфан хотел поддержать Шэнь Цзю, у них с ним были довольно теплые отношения еще со времен ученичества, когда все знали Шэнь Цинцю как Шэнь Цзю. Му Цинфан еще тогда помогал своему болезненному брату справляться с приступами отклонения ци. А еще Му Цинфан хотел сказать ему, чтобы он не показывал содержимое своей ладони. Пока его жребий никто не видел, все еще можно было переиграть. Но Шэнь Цзю неправильно понял жест поддержки и, не дожидаясь слов, раскрыл ладонь. — У шисюна самая короткая, намного короче, чем у всех, — озвучил Шан Цинхуа то, что и так всем было видно. — Главе не положено выбирать среди членов семьи, но, шиди, я рад, что жребий выпал на тебя. Поздравляю, — Юэ Цинъюань поклонился Шэнь Цзю, — и прими мои извинения и признательность за то, что берешь на себя такое ответственное и тяжелое бремя, — Юэ Цинъюань отдал ему еще два глубоких поклона. Среди лордов побежали шепотки. А чего это глава ему так кланяется? — Прошу всех сядьте. Выбор небес нам стал известен, и пришло время открыть самую страшно охраняемую тайну ордена Цанцюн, которую нельзя разглашать за пределами ордена даже личным ученикам, за исключением преемника нашего избранника. — Но сначала, шиди Му, угости всех, пожалуйста, праздничным вином. Му Цинфан с тяжелым сердцем разлил вино. В праздничный рецепт по кодексу, оставленному учителем, входили успокаивающие травы, травы притупляющие восприятие и медленно действующий афродизиак. Но он-то знал, что на сегодняшнее собрание ему было приказано принести и не только это. — За избранника неба! — возгласил Юэ Цинъюань и осушил пиалу, всем надлежало сделать так же, и даже Шэнь Цзю не смел отказаться. Следуя жесту Юэ Цинъюаня, Му Цинфан снова наполнил пиалы. — Теперь выпьем за будущего главу ордена, — Юэ Цинъюань огласил второй тост. Было налито еще. — За орден! — голос Юэ Цинъюань звучно пронесся над столами, и все дружно выпили. — Так глава-то новый кто? Он что ли? Я чего-то не понимаю, — Шан Цинхуа немного захмелел и позволил себе прервать Юэ Цинъюаня. — За родителя нового главы! — Юэ Цинъюань выпил, не смея смотреть на Шэнь Цзю, но остальные притихли и замерли. — Братья и сестры, пейте, — Юэ Цинъюань доброжелательно, но настойчиво отдал указание, и лорды выпили. — Чжанмэнь-шисюн, вы стали родителем? — шокированная Ци Цинци смотрела не отрываясь на Юэ Цинъюаня, тот покачал головой. — На сегодняшней благословленной небом церемонии был избран родитель нового главы ордена. К такому важному делу свою ци прикладывают все лорды, но дорогой шиди Цинцю, именно тебе предстоит родить того, кто возглавит наш орден. — От кого? — запнулся захмелевший Шан Цинхуа, не сразу сообразив, что правильнее спросить «как?» — Как это? — спросил одновременно с ним Вэй Цинвэй. — Эта владыка пика не будет в подобном участвовать! — запротестовала Ци Цинци. — Чжанмэнь-шисюн, я не буду рожать от Шэнь Цинцю ребенка, это не справедливо! — голос Ци Цинци дрожал от волнения. — Если прикладывают все лорды, и такова традиция нашего ордена, то чжанмэнь-шисюн, вы же глава, ребенок должен быть от вас. Если отцом будете вы, мне придется подчиниться. Шэнь Цзю все это время сидел молча, он то бледнел, то краснел, сжимая рукоятку веера до хруста костяшек. Должно быть, они все не так поняли. Нужно только держать себя в руках и дождаться объяснений. — Дорогая младшая сестра по ордену, — Юэ Цинъюань повернулся к Ци Цинци, — тебе не придется рожать ребенка. Если глава так говорил, значит, так и было. Ци Цинци облегченно выдохнула. Шэнь Цзю тоже испытал явное облегчение, уж ему-то рожать тоже не придется, но обстановка все еще оставалась напряженной и неясной. — Шиди, — Юэ Цинъюань ласково улыбнулся Шэнь Цзю, — ты выпьешь секретное лекарство ордена Цанцюн, съешь божественную пилюлю и сможешь забеременеть. Родителем твоего ребенка по старому обычаю станет каждый хранитель каждого пика нашего ордена. В тебя войдет двенадцать энергий по числу вершин, через отведенный срок от твоей плоти появится сильнейший заклинатель своего времени. Благодаря вложенной в него энергии от всех нас, он сможет быть сильным и мудрым, возглавит орден и примет на себя руководство орденом. Шэнь Цзю с нескрываемым ужасом смотрел на Юэ Цинъюаня и молчал. Он не знал, откуда в нем столько спокойствия, но чудом ему удалось сдержать себя и не сорваться в эмоции. — Наставления от главы к главе в нашем ордене традиционно передаются через энергию, — начал подробно объяснять Юэ Цинъюань. — и новый глава сможет постигнуть всю мудрость наших предков и мой скромный вклад во время совершенствования, обращаясь к своему золотому ядру. И хотя с таким методом наследования новый глава, как и любой заклинатель, подвержен отклонению ци, но опыт предыдущих поколений, вложенный в него еще до рождения, невероятен и является ценностью нашего ордена. Но разумеется, привести в мир наследника ордена дело сложное, для этого требуется сильный заклинатель, способный вместить в себя столько энергии. — Я могу отказаться? — Шэнь Цзю говорил тихо, но все услышали. — Можешь, — кивнул Юэ Цинъюань. «Небо! Неужели я все-таки не проклят?!» Шэнь Цзю готов был расплакаться. — Но если ты откажешься, — серьезно продолжил Юэ Цинъюань, — наш орден прекратит существование. Исполнение традиций, это часть ответственности, которая лежит на каждом из нас. И часть клятвы верности. К сожалению, я не имею права разглашать некоторые тайны до момента, когда они должны быть открыты. Если мы все не исполним наш общий долг перед предками, то нас незамедлительно покарает небо, а вместе с тем и падет весь орден. Тебе выпала очень непростая роль, но все решалось случайным голосованием, и она могла достаться мне или любому другому. Но, признаться, я рад, что именно ты стал избранником. Цинцю, у нас с тобой будет общий ребенок, разве это не шанс небес? — тихо закончил Юэ Цинъюань с неприкрытой нежностью смотря на Шэнь Цзю. — Да кто хочет иметь с тобой ребенка! — Шэнь Цзю старался быть сильным, старался крепиться и не устраивать истерик, но последнее предложение его окончательно вывело из себя. — Пей, дорогой шиди, — Юэ Цинъюань кивнул Му Цинфану налить Шэнь Цзю еще. — Понимаю, я не достоин, но… ради ордена мы должны постараться. Жизни всех в нашем ордене зависят от нас. Шиди, прошу тебя, не отказывайся. Шэнь Цзю зло выхватил целый кувшин у Му Цинфана и выпил залпом. — Я все пропустил, почему у мастера Сюя кувшин, а у меня нет? — невпопад вмешался Лю Цингэ и между тем добавил, — хочу, чтобы все знали, если кто-то струсит и захочет нарушить клятву, будет отвечать перед моим мечом. Мы все клялись в верности, и я буду защищать честь и жизнь ордена. — Чжанмэнь-шисюн, это точно самая страшная тайна нашего ордена? — невозмутимо уточнил Шан Цинхуа. — И еще мне кажется, мое золотое ядро к такому не готово. Нам ведь это… энергией делиться придется, я правильно понял? — Как же традиции моего пика Кусин? Мы аскеты, вы же знаете, и нам не положено разливать свою энергию, кроме совершенно особенных случаев. Прошлый глава оставил какие-нибудь инструкции? — А если я отправляюсь сейчас на перерождение? Это избавит меня от чести? — измученный думами, где же выход, спросил Шэнь Цзю без особой надежды. — Боюсь, мы отправимся вслед за тобой, — Юэ Цинъюань был готов и к такому развитию событий. — Дорогой шиди, что касается пика Кусин, то как раз на этот случай, действительно есть распоряжение, оставленное для вас предыдущим владыкой пика Кусин. Я уже говорил, что тайна остается тайной до нужного времени, поэтому письмо от вашего учителя хранилось у меня как у главы, прошу, возьмите, — Юэ Цинъюань достал из рукава свернутый свиток и передал главе пика Кусин. Глава пика Кусин взял письмо, быстро пробежался глазами и согласно закивал. — Шисюн, моя целительная ци и навыки врачевания помогут тебе все перенести легче, я обещаю, — успокаивающе произнес Му Цинфан. — Помнишь, сколько раз ты приходил ко мне, когда тебя мучили приступы, и мы каждый раз с ними справлялись. — Все предыдущие поколения глав нашего ордена были избраны таким образом, — лорды замолчали, слушая Юэ Цинъюаня. — Роль избранника довольно часто выпадала на мужчину. На пике Цяньцао за века отточили мастерство ритуала рождения, и твоя жизнь, жизнь будущего главы и будущее всего ордена Цанцюн будут в надежных руках. Избранник, претворивший в жизнь мечту о процветании ордена, переданную предками, вовеки будет славиться в храме предков. А также получит прилив жизненных сил, укрепление меридиан, ведь в его тело войдет ци сильнейших заклинателей, и его золотое ядро станет сильнее, и останется сильным даже после рождения ребенка. В голове Шэнь Цзю смутно пронеслась мысль, а как же их с Ци-гэ детство на улице? — Так вот что значит «мы одна семья», звучащее на каждом собрании, — пьяненко промурчал Шан Цинхуа. — А наш глава, наш папочка что ли? — Цинцю, — Юэ Цинъюань с плохо скрываемой любовью смотрел на Шэнь Цзю, но старался сдерживаться, чтобы не испугать, сколько эмоций в нем накопилось к этому дню, он как чувствовал, кто будет избранником. — Прошу тебя, стань родителем нашего ребенка. Спаси нас всех. Ты согласишься? Шэнь Цзю никогда не был хорошим человеком. Но стать виновником гибели целого ордена? Он не хотел. — Согласен, — Шэнь Цзю удрученно смотрел на Юэ Цинъюаня, пока слабо представляя на что подписывается. По телу разлилось тепло от подтвержденной клятвы. Горячая энергия скопилась в районе золотого ядра. — Благодарю тебя от имени ордена и всех наших предшественников, — Юэ Цинъюань снова поклонился Шэнь Цзю. — И вы мои братья и сестры по ордену, благодарю всех за то, что делаете вклад в процветание нашего ордена. — А есть варианты, — закатил глаза Шан Цинхуа, — кто же главу ослушается. Даже любимец не смеет. — Следи за языком, когда стоишь рядом с главой, — Ци Цинци отвесила Шан Цинхуа оплеуху. — Тихо вы, — Лю Цингэ обернулся к Ци Цинци и Шан Цинхуа, — глава еще не закончил. — Я благодарен небу за то, что из всех нас, именно ты позаботишься об ордене, — Юэ Цинъюань протянул Шэнь Цзю красную крупную горошину. — Шиди, съешь ее и запей, — Юэ Цинъюань дал знак Му Цинфану, и тот нехотя подал то самое особенное зелье, на счет которого у него было множество вопросов. Шэнь Цзю скептически осмотрел горошину, перевел взгляд на Юэ Цинъюаня, глаза того полнились надеждой, запихнул горошину в рот и запил предложенным питьем. По телу разлились странные ощущения, но от одобрительных взглядов главы в груди наливалось теплое чувство довольства собой. Наконец-то он делал что-то правильное.***