Я тебе доверяю

      Мир каждого человека состоит из опорных точек, на которых держится его реальность, сотни нитей, которые словно на стереометрическом ткацком стане составляют единое полотно. Чувства, эмоции, воспоминания сплетаются воедино и пронизывают сущность индивидуума. Те или иные события или другие люди могут вклиниваться в эмпатическую сеть личности и становиться либо опорными точками меньшей значимости, либо триггерами, иглами, разрывающими ткань и приносящими тревогу, отчаяние и страх. Если триггер по какой-то причине сливается с одной из главных опорных точек или замещает ее, штатного эмпата ждет очень много сверхурочной работы.       Конечно, в теории Алан знал о возможностях внедрения в сознание фальшивых опорных точек, кардинально меняющих мировосприятие субъекта. Должен был знать, поскольку, например, демоны среднего и высшего класса в совершенстве владели искусством создания псевдореальностей и легко сводили с ума зазевавшихся смертных. Шинигами также мог попасть под удар, поэтому в Академии технике безопасности уделялись десятки лекций, а слишком самоуверенным выпускникам-стажерам ставили голову на место кураторы в Управлении.       «Как же это случилось, Грелль-сан?..»       Внедряющаяся в эмпатическое поле квазиопорная точка напоминает острое самораспаковывающееся веретено. Оно тут же выпускает пси-волокна, сканирующие эмоциональную память, насыщается энергией и влиянием уже существующих и вовремя не удаленных триггеров и потенциирует их, предъявляя объекту целостную картину несуществующей действительности. Сложность ее изменения состоит в том, что лоскут правды соседствует с лоскутом лжи, и без посторонней помощи определить подлинность или мнимость представлений о реальности пациенту тяжело. Эмпат же, применяя силу жнеца, способен не только разделить две реальности, но и уничтожить сами иглы, а затем в ходе терапевтических сеансов восстановить утраченное душевное равновесие коллеги.       Итак, предварительный анализ: доминирование искусственной реальности над существующей путем смещения векторов внимания в эмпатической памяти объекта на квазиопорную точку с ее «пряжей».       Плохо, очень плохо.       А хуже всего то, что новая реальность отбросила мощную тень на все эмпатическое поле, и даже когда Алан уничтожит саму псевдореальность, нужно будет снимать эту тень, не повреждая сами нити.       Мда. Сколько же он будет это разбирать?.. А привлечь никого из старших коллег уже нельзя. Если Грелль-сан решился принять помощь, Алан должен справиться сам, без ко-терапевта.       Начнем с пси-волокон. Каждое из них – фрагмент той мозаики, из-за которой по щеке Грелль-сана протянулась струйка крови, видимо, от прокушенной во время припадка губы.       Хамфриз едва успел дотронуться на одной из нитей, как Грелль-сан дернулся, вытянувшись в струну, словно от удара током.       - Не смотри, - прошептал родитель. – Только не смотри.       Ему не нужно было смотреть. Считывая информацию с «пряжи», он чувствовал всё, пропуская через себя одиночество, горечь и непрекращающуюся боль аналитика. Как горит от ударов кожа, как от постоянных рыданий голос становится хриплым, как от одного звука шагов или голоса спутника в вечности Грелль-сан вжимал голову в плечи, старался не попадаться на глаза, не раздражать, исчезнуть.       «Этого не было, Грелль-сан! Этого никогда не было».       И не будет.       Штатный эмпат департамента сбора Алан Хамфриз еще крепче сжал запястье родителя, концентрируясь и выпуская тонкий луч силы в заданную точку. Один фрагмент, второй, третий… Алан почувствовал, как натянулся якорь, время на исходе, а он всего-то успел оценить ситуацию и немного проредить «пряжу».       Что он может сделать еще?       Думай же!       У каждого эмпата есть свой неприкосновенный запас, на крайний случай. Своеобразный солнечный шар, который может помочь пациенту даже за гранью тяжелой депрессии. Но действие его кратковременно, можно лишь осветить мир на несколько минут, показать его красоту, дать надежду, подарить гармонию. Но только в длительной многочасовой работе эмпат может добиться от клиента рождения нового мира в собственной душе.       Эту квинтэссенцию света нужно постоянно обновлять, пополнять, насыщать собственной любовью и гармонией. Алан был благодарен родителям за тот покой и любовь, которым они его окружили. У него запас был всегда. А сейчас с возвращением Эрика сил еще прибавилось.       Да, попробуем немного изменить общий фон.       Он пока не может уничтожить этот фальшивый мир полностью, но ему хватит сил притушить яркие краски, снизить болезненность переживаний.       Надо только активировать в сознании событие или ощущение, наполнившее шар.       …Эрик, идущий по Управлению, потирающий руки от силовых браслетов, уже свободный. Алан еще не верит, хотя отец говорил, что, скорее всего, решение Высшего совета будет положительным. Он застывает на месте, впиваясь взглядом в смеющиеся глаза за синими стеклами очков. И срывается с места, бежит по коридору, не видя никого и ничего, кроме этих глаз. Бежит, чтобы слиться с любимым, который подхватывает его на руки, кружит, и наконец вняв возмущенному воплю эмпата, дрыгающего в воздухе ногами, ставит на паркет и прижимает к себе, встречая долгожданным долгим поцелуем.       Алан слышит за спиной сердитое хмыканье шефа департамента и укоризненно-саркастичное мистера Сатклиффа:       - Уилл, не будь букой. Они все равно поженятся. Давай лучше спланируем эту свадьбу, раз ты до сих пор не довел до алтаря меня…       Момент, который легко наполнил его «кризисную аптечку». Месяц счастья, начинающийся с нежных поцелуев утром и безумных ласк соскучившегося по нему супруга вечером.       Да, это подойдет.       Алан отпускает взлетающее солнце, которое на время заставляет отступить тьму, наполняющую мир Грелля Сатклиффа.       По щекам алого шинигами текут слезы. Он плачет и не может остановиться. Но все же это прогресс.       Алан открывает глаза, прижимает к лицу точеную кисть алого шинигами, прижимается к ней щекой.       - Я справлюсь, Грелль-сан, обещаю.