Я тебе доверяю

      - Алан?       Грелль произнес это машинально и тут же сам поразился вырвавшемуся вопросу. Алан, его сын, диспетчер и эмпат из другой жизни.       «Нет, нет, нет! Этого не может быть! Этого не может быть! Или все-таки может?» Он застонал и обхватил голову руками.       Та же спальня, Уильям.       Та же? Но почему так темно? Сейчас ночь? Но он точно помнил, что свет ярко заливал комнату. И его руки. Уильям же его не развязывал. Тогда где шнур?       Всеблагая, что с ним происходит?!       - Отец, подождите меня, пожалуйста, в гостиной.       Спирс внимательно посмотрел на эмпата, чуть помедлил и вышел из комнаты.       Алан подошел к аналитику, опустился рядом на колени, бережно накрыл ладони Грелля своими.       - Всё хорошо, Грелль-сан. Теперь всё будет хорошо.       В голове у алого жнеца шумело, два мира боролись за его сознание, и он не мог определить подлинность ни одного из них. Руки задрожали, он почувствовал, как теряет контроль над косой, она замелькала, то проявляясь, то исчезая в пространстве.       - Ты не понимаешь, ты не понимаешь… - голос старшего шинигами срывался от невозможности выплеснуть терзающий его комок страхов, чувств и слов.       - Зато я умею слушать, - улыбнулся хрупкий мальчик, глаза и руки которого сейчас дарили потерявшемуся во времени и пространстве родителю тепло и свет. – А пока я сверну Вашу косу. У меня по-прежнему не все гладко с техникой безопасности. Не дай Всеблагая, задену лезвие - сдадут меня пленки. Не хотелось бы делиться нашими с Эриком альковными откровениями.       Грелль смотрел на наследника и думал о том, как тому удается парой фраз, легкой иронией перевести внимание собеседника.       Конечно, он не должен был соглашаться. Не должен был отпускать силу, оставаясь слишком уязвимым. Но голос Алана словно обнимал его, укутывал, и… он так устал.       - Я смогу вас защитить, Грелль-сан.       И Сатклифф осознал, что верит ему. Если Алан дал слово, это означает, что он не отступит даже перед спецгруппой Особого отдела.       Эмпат свернул косу и поёжился.       - Грелль-сан, может, переберемся на кровать? У меня уже ноги отмерзли.       Грелль только сейчас заметил, что Хамфриз заявился к ним прямо в халате и домашних тапках с помпонами. И этому ребенку доверяет свои тайны даже высокое начальство!       На пару мгновений младший вернул ему способность улыбаться, задержал в этой реальности, но волна отчаяния снова захлестнула Грелля, Да, разумом он в жизни, где Уильям любит его, где у него есть семья, ответственный, хоть и часто ехидный сын, и зять, которого пороть уже поздно. Но его душа осталась там, в том другом мире, словно привязанная к нему тяжелой, отнимающей надежду мелодией. Он ее уже не слышал, но даже воспоминания о ней снова возвращали его боль. Боль, которую тут же считал эмпат. Аналитик понял это, заметив, какими серьезными стали глаза наследника.       Казалось бы, что сложного в том, чтобы преодолеть метр до постели. Но Грелль чуть не разрыдался, ненавидя себя за слабость и особенно то, что это видит Алан. Он и на ноги-то поднялся только благодаря поддерживающему его Хамфризу.       - Уйди.       - Грелль-сан…       - Я прошу тебя, уходи… Я не могу… Я не хочу, чтобы ты видел меня таким…       Грелль свалился на кровать, и его снова начало трясти, Алан подтянул его до подушки, укрыл одеялом, держал ладони старшего в своих и неотрывно смотрел в глаза алому жнецу, явно собираясь что-то сказать.       - Помогите мне понять, - наконец попросил эмпат.       - Что?..       Греллю показалось, что он ослышался.       - Вы правы, я не могу понять. Но если Вы откроетесь, я смогу разделить это с Вами.       Разделить это с Аланом? Да лучше сразу на косу броситься!       - Грелль-сан…       Он не может разделить это ни с кем.       - Грелль-сан…       - Сколько можно! Эмпат? Да какой ты эмпат? Такой же садист, как и он! Оставь меня в покое! Оставьте меня в покое!       - Я не уйду, - все тот же спокойный тон и непреклонный взгляд. Непреклонный, как Уильям. Особенно как тот, другой Уильям.       Нет, нет, нет! Только не это, снова!       Отступившая с приходом младшего тоска увлекала его в водоворот мыслей, тянула в параллельную реальность, где он был только вещью, в его персональный ад.       - Грелль-сан! – Алан отпустил его ладони и крепко сжал левой правое запястье Сатклиффа. - Я помогу. Даже без Вашего разрешения.       Глаза Уильяма в минуты ярости наливаются изумрудной зеленью. Пылают зеленым огнем они и у Алана. Оказывается, что у них с Уильямом еще больше общего, чем думал Сатклифф. Раньше он никогда не видел, как может сердиться младший. Или это не ярость, а что-то другое? Взгляд эмпата словно приблизился к нему, проникая, распахивая закрытые двери, и Грелль впервые в жизни отказался от борьбы. Наверное, он мог остановить Алана, держаться до последнего. Но отпустил руки и полетел в колодец своих теней, открывая дорогу эмпату.

***

      Чем обычно пользуется эмпат для облегчения состояния клиента? Легкая, ни к чему не обязывающая беседа, разговор за чаем с печеньем о бытовых неурядицах, ужасном характере мистера Спирса (100% опрошенных диспетчеров!), усталости от ежедневного сбора и просмотра пленок. Алану достаточно было провести с коллегой час-два на приеме, чтобы тот вышел с терапии чуть более уверенным и чуть менее одиноким. Но арсенал, который Хамфриз освоил за долгие годы, этим не исчерпывался и включал также известные лишь узкому кругу посвященных методы работы с подсознанием. Его наставник из Общего отдела Ричард Гамильтон неоднократно подчеркивал, что их применение опасно прежде всего для самого эмпата, поскольку проводимые операции могут давать весомую отдачу для терапевта, а главное – единение сознания, последующее прямое снятие триггеров с помощью силы шинигами и финальная гармонизация должны выполняться с особой точностью, чтобы не навредить ни себе, ни клиенту.       В ином случае Алан, конечно, запросил бы поддержки у старших коллег, детально продумал бы пошаговую стратегию лечения. Но времени на это у него не было, и он решил рисковать.       «В крайнем случае Уильям-сан обоих упакует и отправит порталом в медцентр. Бедный Эрик…» - резюмировал Хамфриз. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза, настраиваясь на эмоции старшего жнеца.       В круг основных обязанностей эмпатов Управления входит поиск коллег, по тем или иным причинам пропавших из секторов сбора и не выходящих на связь. Поиск объявляется редко, поэтому в свободное от него время эмпаты и занимаются психологическим консультированием коллег. Поиск же основан на умении чувствовать эмоциональный отпечаток, который оставляет любое существо. Уровень способности опознать нужный отпечаток среди многих других, пройти по его следу, расстояние, на котором эмпат находит объект, определяет уровень специалиста. Алан мог уверенно читать сектора. Он концентрировался на образе объекта, и как следопыт, примечающий чуть примятую траву или надломленную ветку, находил диспетчера как на учебных тренингах группы, так и в случаях реальной опасности.       При работе с подсознанием он должен был опираться на те же принципы: разложить эмоциональный шум на составляющие, сравнить отпечатки со знакомыми, отсортировать неизвестные для дальнейшего анализа. У него было больше ста лет, прожитых с родителями, чтобы неплохо изучить реакции алого жнеца, составить его базовый эмоциональный портрет и добавлять к нему новые штрихи. Поэтому и решился на единение. Что он может не знать о Грелле Сатклиффе?       Когда волна эмоций старшего жнеца захватила и потащила его за собой, Алан только и успел подумать: «Идиот!» Он забыл о якоре.       Он, конечно, знал, что алый шинигами страдает кошмарами, что истерики Грелля Сатклиффа – это предмет постоянного зубоскальства младших коллег, что личная жизнь родителей изобилует такими подробностями, на которые впору вешать рейтинг «для очень взрослых шинигами», но он понятия не имел, с чем столкнется.       «Самонадеянный идиот», - добавил он к полноте своей характеристики. Формула единения была применена верно, подстройка прошла без проблем, но когда он ступил на порог ощущений мистера Сатклиффа, у него закружилась голова, и сильно сдавило сердце от накрывших его звуков. И это первый уровень – эмоции дня сегодняшнего, а из приоткрытой в эмоциональную память двери уже тянет более весомой тяжестью. И ему придется спуститься ступенька за ступенькой по этой винтовой лестнице, освобождая родителя от теней.       Но сейчас ему нужно устоять на ногах, ему нужен якорь, иначе он не успеет помочь даже себе самому.       «Отец меня убьет. Хотя Грелль-сан быстрее. А уж что скажет или, скорее, сделает Эрик!..».       Вот ведь, на него одного столько желающих.       Ну почему он думает о всякой ерунде!       Якорь, который вытянет из любого водоворота.       Уильям-сан? Он не сомневался, что руководитель диспетчерского отдела может не только удержать его, но и дать отпор любым стихийным возмущениям пространства, в какой бы плоскости они не находились. Но проблема была в том, что именно сейчас Уильям Ти Спирс не мог ничем ему помочь. Потому что здесь, в мире боли Грелля Сатклиффа он уже чувствовал его отражение. И этот двойник успел наполнил собой верхний уровень настолько, что Алана подташнивало от разлитой в воздухе ледяной злости, сладковатого запаха крови и безнадежного отчаяния.       Якорь. Эрик. Согревающий, щедро раздающий оплеухи, верный, бесшабашный, горячий, как его прикосновения, еще несколько минут назад сводящие Хамфриза с ума. Пока он не услышал крик Грелль-сана, заставивший его срываться с кровати и едва натянув халат, открывать портал прямо в гостиную родителей. Полезно все-таки иметь некоторые привилегии, связанные с должностью штатного эмпата, можно пользоваться порталами в мире Общества, допуск как у среднего управляющего звена.       Алану показалось, что сильные руки мужа вытолкнули его на поверхность моря, в котором он тонул. Теперь он может работать.