Мертвенный цвет тумана

Туман застилает мысли, будто бы он и есть причина, по которой думать становится так же тяжело, как и дышать. Каждая мысль неприятно ложится липким одеялом на все другие, запутываясь в их течении и не позволяя сконцентрироваться на чём-то одном, заставляя невольно погрязнуть в бесконечном потоке раздумий. На самом деле парень даже не понимает, о чëм все эти думы, ведь уловить что-то определённое становится невыносимо. Он просто рефлекторно идёт вперёд на ватных ногах, пытаясь вдохнуть полной грудью хотя бы через рот, но лишь захлёбывается в собственной крови, тут же её отхаркивая и предпринимая попытки не задохнуться от резкого приступа кашля. Внутри тоже что-то растекается, противной плёнкой обволакивая все органы, тут же сжимая всё будто в железные тиски. Свободной от этого сжатия становится только дыра внутри, что поглощает всё своей бесконечной пустотой, и это вообще не помогает почувствовать себя лучше. Желудок неприятно скручивает, а кислота, которая обосновалась во рту вместе с металлическим привкусом крови, яро пытается вырваться наружу с помощью рвотных позывов, вынуждая скривиться и согнуться пополам. Колени врезаются в мокрые, опавшие листья, боль острым уколом пронзает ноги, а горло начинает нещадно саднить от того количества красной вязкой жидкости, что вырывается наружу. На листья попадает значительно большая лужица, что противно растекается по земле, окрашивая её в бордовый. Рука неосознанно тянется к лицу, старается вытереть весь тот ужас на лице, что образовался из-за когда-то тёплой, местами засохшей крови. По какой-то причине тепла уже не чувствуется, но кровотечение ещё не закончилось. Всё тело пробило мелкой дрожью от мертвенного холода, что быстро прошёлся по позвоночнику табуном мурашек. На руках так же нет того привычного тепла, которое исходило от вытекающей из ран жидкости. Просто ощущение чего-то лишнего на коже, но ничего более. Больше нет ничего, что он хотел бы ощущать. Только новый прилив чувств, который окатил с головой и перетянул горло цепями тревоги. Цепи, что так яростно впиваются в кожу, мешая сделать хотя бы один вдох, цепи, что мешают, но даже не являются реальными. Это железные нити, которые будто змеи текут вниз, обвивая всë тело, захватывая и проникая прямо под кожу, пытаясь заменить вены собой. Страшно. Страх - это именно то, что начало захватывать каждую клеточку его тела сразу после всей той боли, что он испытал. И пшеничноволосый уже не знает, что сильнее - боль или страх. Можно ли сейчас вообще назвать парня "пшеничноволосый"? Некоторые локоны сильно пропитались кровью, остальные были частично в комочках грязи, листьях и огромном количестве песка. От укладки ничего не осталось, всë растрепалось и частично слиплось в отдельные пряди. Где же тут привычный отблеск пшеницы? Обычно волосы, что отдают приятный отблеск солнечного света, превратились в нечто, что отдаëт лишь пугающей аурой безнадёжной ямы для захоронения. Орехово-медовые глаза пробежались по рукам, внимательно их осматривая. Резкое желание снять перчатки было тут же исполнено, дав свободу трясущимся ладоням, что болезненно ныли и выглядели словно лист бумаги. Ими же подросток приобнял самого себя за плечи, пытаясь вернуть хоть какое-то внутреннее тепло и чувство защищённости и безопасности. Треморные пальцы сжались, крепко цепляясь за ткань прочного, но уже порванного и грязного костюма. Туман будто бы ложился на плечи тяжёлым, ватным одеялом, которое совсем не грело, лишь сильнее прижимая Генри к холодной земле. Сил нет даже на то, чтобы просто поднять голову и осмотреться. Он знает, что в лесу. Знает, что один. Смысл озираться по сторонам, если знаешь, что никто не придёт в туманный лес, чтобы добить? Среди тонких стволов и опавших листьев его даже не заметят, ведь туман достаточно густой, чтобы слить все очертания в одно сплошное цветовое месиво. Ситуация даже показалась крайне комичной - вроде герой, а прячется от толпы преступников в лесу, отхаркиваясь кровью и не имея возможности встать на ноги. Точно ли преступники загнали его сюда? Харт уже не помнит. Все мысли плывут и даже крайняя сосредоточенность не помогает вернуть воспоминания о ситуации. Может, ничего и не произошло? Неудачное падение? Хотя, по ощущениям - стадо лошадей, что пробежались по небольшому человеку, просто потому что не заметили. Мысли прерываются пищанием почти полностью разбитых часов, чему парень сильно удивляется. На самом деле он даже не пытался использовать их, когда увидел, что в наручной вещи зияет дыра от выстрела. Предмет ещё и дымил, поэтому очевидно, был сломан. Но сейчас часы сигналили, призывая принять входящий звонок. Пшеничноволосый быстро откинул крышку, вбирая воздух в лёгкие. С новым воздухом появилась ещё и надежда. Прибор начал сильно трещать и искрится, а после лицо осветило привычным голубым светом. Голограмма сильно и скривилась местами пропадала, но функционировала. Послышался обеспокоенный голос Рэя. - Малыш, с тобой всё в пор.. - мужчина замолчал. Он тоже видел голограмму собеседника. И кажется, даже по искаженному изображению парень выглядел отталкивающе. - Пожалуйста, будь в сознании. Придётся немного поговорить со мной, чтобы я мог отследить твои часы, они работают не исправно, поэтому Швоз не может найти тебя без входящего. Скажи мне, что с тобой случилось? Генри хотел ответить, объяснить, сделать что угодно, лишь бы его услышали и поняли. Не отключались и нашли. Но как только он открыл рот для ответа, ком в горле снова дал о себе знать, остановив ещё не начавшийся поток слов. Единственное, что мог Харт - тяжело дышать и хрипеть, теряясь в попытках начать разговаривать. Пшеничноволосый снова и снова открывал и закрывал рот, чувствуя себя беспомощным и немым, напуганным до полусмерти. Он даже не знал, отключат ли его из-за этого. Подросток просто рьяно, панически пытался объясниться, но мог лишь глубоко вдохнуть и рвано выдохнуть, задыхаясь в начавшихся хлипах. Тревога накрыла новой волной, заставляя о себе вспомнить. - Хей, малыш, успокойся, хорошо? Я рядом. Я не сброшу звонок, пока не найду тебя сам. Сейчас ты в безопасности. - в голосе Манчестера не было привычных шутливых ноток. В данный момент он был таким серьёзным - это вообще не укладывалось в голове, но от такого тона стало чуть спокойнее. Харт выдохнул и запустил руку в волосы, аккуратно перебирая пряди, чтобы помочь себе успокоится. Холодные пальцы взъерошили волосы, тут же принимая на себя часть грязи и крови. Теперь ладони определённо чистыми не были. Парень попытался сесть, облокотившись на дерево спиной, но вышло это явно не с первого раза. Глаза слезились и слипались, руки и ноги ныли и мало поддавались управлению, что сильно затрудняло передвижение. И даже такое простое действие как поменять положение вызвало проблемы. Любая физическая активность отправляла по организму какую-то сильную волну усталости, что медленно начала окутывать всё тело, присоединяясь к тревоге. Разум снова погрузился в дымку, а мысли перестали течь вовсе. Никакие тревожные идеи не могли прийти в голову - сейчас всё было основано только на физических ощущениях и собственных чувствах. Пусто. Страшно. Больно. - Генри. Тебе нельзя спать. Не спать, слышишь? Швоз с Шарлоттой уже нашли тебя, я выдвигаюсь. Сейчас не время для тихого часа, парень, мы не знаем, сколько крови ты потерял, - Рэй определённо начал заводится. Это в его духе. Немного успокаивает, ведь он остался собой даже в этой ситуации. - М-м-много.. - Харт сам не понимает, как ему удаётся что-то сказать. Точнее, почти полностью промычать одно слабо-понимаемое слово, но это тоже вызывает удивление, потому что по ощущениям он разучился говорить навсегда, ведь то самое чувство удушенности оставалось рядом до сих пор. - Я уст-тал, - Пшеничноволосый правда старался разговаривать внятно, но получались только еле слышимые фразы, сказанные с сильным заиканием. Парень прикрывает глаза ладонью, пытаясь собраться с мыслями и начать пояснять за ситуацию, но мог только глубоко вдыхать воздух, что сопровождалось неприятным хрипом. - Я знаю, знаю. Подожди немного, ты отдохнешь сполна, как только я заберу тебя. Лично прослежу за тем, чтобы ты отоспался вдоволь. Просто продержись ещё чуть-чуть. Давай.. Давай поговорим? Тебя нужно немного растрясти. - было слышно, что Манчестер бежит. Его голос не был таким спокойным, скорее прерывистым и обеспокоенным. - Чем ты завтракал? - Это был неожиданный вопрос, действительно заставляющий немного подумать. - Я н-не ел-л с-сегодн-ня. Х-хотел сход-дить с-с тобой в кафе пос-сле за..зад-дания. - У Харта уже лучше получалось сконцентрироваться на словах и составить их в предложение. Он мысленно даже похвалил себя за собранность. - Ты пошёл туда один, Генри, это.. - из часов раздался тяжёлый вздох. Похоже, это не та тема, на которую сейчас стоит говорить. Подросток чувствует, они ещё вернуться к этому разговору. Будет тяжело.? О да, будет. Хотя, определённо легче, чем сейчас находится в сознании. - Я закажу еды, как на счёт стейков? Давно не ели их вместе, я о-ой как соскучился по стейкам! - Харт не видел, как меняется лицо собеседника, но был уверен в том, что на нём сверкнула привычная ухмылка. - О да-а, было б-бы славно. Я хот-тел бы ещё.. - Пшеничноволосый не смог договорить, так как течение слов прервалось приступом острого кашля. Он быстро закрыл рот рукой, прокашливаясь. И тут же почувствовал, как кровь течёт по ладони, затекая в рукав. Отвратительно. Сколько же всё это придётся отмывать? Кажется костюм вообще придётся выкинуть. - Малыш? Ты держишься? Я уже совсем рядом, потерпи ещё совсем немного. - Манчестер уже явно запыхался, было слышно его отчётливое тяжёлое дыхание и попытки отдышаться во время бега. И тут Генри пронзил укол вины. Рэй так старался для него, беспокоился, а все только потому, что Харт вновь не смог справится с заданием и подвёл своего босса. Нет, в этот раз даже не босса. Он подвёл своего напарника. И тошнота снова накрыла его. Только в этот раз пшеничноволосый не смог выплюнуть всю ту желчь, что накопилась, ведь чувство было уже другим. Не кровь заставила его снова почувствовать это, а собственная безответственность и вина. Подросток больше не отвечал. Ему хотелось продолжить разговор, но любые попытки хотя бы понять то, что ему говорят не увенчались успехом. В глазах темнело с каждой секундой всë сильнее, и эта темень перекрывала весь тот белый цвет плотного тумана, что так долго раздражал. Желанная темнота не была хорошим признаком, но ощущалась так приятно, что думать о плохом просто не было смысла. Или сил. Возможно, открыть глаза больше не получится.