Куроко Тецуя, Призрачный Шестой Игрок
Кисэки но Седай и Тень Сейрин Коко, шел по коридорам, которые находились между раздевалками команд. Это была отборочная игра Зимнего Кубка.
Остальные тренировались, но он почувствовал необходимость прийти. Кисэки но Седай разделились — боль странно притуплялась в груди, когда он думал о тех последних днях, — но их по-прежнему связывали узы. Даже если сейчас все они ходят в разные школы, быть здесь и смотреть их отборочные было наименьшим из того, что он им был должен. Он был уверен, что наблюдать за всеми их отборочными — это прекрасно, даже если он пропустит из-за этого несколько тренировок…
Зная расписание и то, сколько ему придется ездить, он был уверен, что ему придется пропустить хотя бы одну тренировку, если он хочет посмотреть на Мурасакибару-куна. По крайней мере, о том, чтобы успеть на матч Ракузана, ему можно было не беспокоиться. Как последние чемпионы, Ракузан Коко прошли отборочные.
Он замер, когда почувствовал это.
Его взгляд метнулся вправо, где он только что прошел мимо двери — раздевалки. А именно, раздевалки Шутоку, и оттуда он почувствовал что-то, что перевернуло его душу. Отчаянный крик.
Крик, который он хорошо знал. Он двигался бесшумно и быстро, быстрее, чем, по мнению некоторых, он мог. Он знал этот крик.
Мидорима-кун.
Он остановился у входа в раздевалку и некоторое время наблюдал за происходящим, сжимая в руке лямки своей сумки. Игроки Шутоку были готовы к игре… но это не беспокоило его. Его беспокоило то, что его товарищ по команде — его семья — сидел, скорчившись на полу, и на его лице за очками застыло выражение отчаяния. Перед ним на полу лежали осколки его счастливого предмета — красивого зеленого фарфорового дракона.
Некоторые из игроков Шутоку засмеялись, когда Мидорима задрожал от гнева, шока и отчаяния.
"Ах, не будь глупцом, Мидорима!" сказал один из них, "Это всего лишь глупая статуэтка."
Холодные голубые глаза сузились на коричневоволосом игроке. Куроко знал, что тот старше его, но это никогда его не беспокоило, если кто-то осмеливался каким-либо образом высмеивать или причинять вред его семье. Он отвел взгляд от игроков и сфокусировался на знакомой копне зеленых волос.
Он прошел через комнату, уже потянувшись за своей сумкой, и на мгновение игроки Шутоку его даже не заметили. (Ничего необычного.)
"Мидорима-кун." позвал он. Его брат не двинулся с места, сгорбившись, а его товарищи по команде испуганно воскликнули.
"Аа! Как ты сюда попал!"
"Когда ты успел войти! И кто ты, черт возьми, такой!" воскликнул еще один. Куроко их проигнорировал — сейчас ему была важна только его семья.
Он опустился на колени и на мгновение обнял более высокого. "Шинтаро" позвал он, на этот раз с большей силой. Все товарищи по команде Шинтаро посмотрели на него странно и с удивлением, вероятно, не ожидая, что кто-то будет называть зеленоволосого по имени.
Он поднял глаза с натянутой улыбкой, в его зеленых глазах блеснула тревога. Куроко Тецуя научился ненавидеть это выражение в его глазах. "Куроко. Я… я давно тебя не видел. Что ты здесь делаешь?"
Он протянул салфетки, которые зеленоволосый взял и вытер лицо. Куроко отстранился, украдкой взглянул на разбитый предмет, а затем полез в сумку. "Что я здесь делаю?" спросил он тоном, не допускающим возражений, но его брови приподнялись, совсем чуть-чуть. Не настолько, чтобы другие игроки Шутоку заметили это, но достаточно, чтобы Мидорима это сделал. "Что за глупый вопрос, Шинтаро? Я пришел посмотреть на тебя."
Его пальцы обхватили предмет, после чего он достал из сумки маленького фарфорового дракона — точную копию той, что лежала разбитой у ног его товарища по команде. Он осторожно вложил его в руку зеленоволосого. "Вот. Не могу же я допустить, чтобы ты играл без своего счастливого предмета, верно?"
Шинтаро улыбнулся, а затем с его губ сорвалась тихая усмешка. "Ты пришел подготовленным, Куроко. Всегда на два шага впереди, прямо как Акаши."
За пустотой промелькнули веселье и ностальгия, хотя видеть их мог только Шинтаро, да и то… с трудом. Единственный, кто мог читать его без проблем, был Акаши-кун. Даже Аомине-кун не был так хорош в том, чтобы сказать, что он думал или хотел. (Но, впрочем, и Акаши не был идеален. Аловолосому нравилось думать, что он абсолютен, но между ними двумя… Куроко Тецуя знал, что даже Акаши в это не верит. Даже Акаши не имел над
ним власти, не так, как он в свое время контролировал остальную часть Кисэки-но Седай.)
"Приму это за комплимент, Шинтаро." сказал он с легким кивком, похлопывая друга по плечу, прежде чем встать и повернуться к людям, которые издевались над его другом —
нет, его братом. Кисэки но Седай были братьями, семьей, несмотря ни на что. Их связывали узы, которые ничто не могло разорвать. Сейчас их связь была в некотором роде натянута, но не разорвана.
Никогда не разорванной.
Он повернулся и, когда он взглянул на темноволосого мужчину, по комнате пробежал темный, зловещий холодок. "Если я правильно понял, ты капитан этой команды?" спросил он пустым голосом, но в нем было затаенное чувство гнева и опасности.
Он кивнул. "Оцубо Тайске. Кто спрашивает?"
"Тень твоих кошмаров, Оцубо-сан. Прикоснитесь к Мидориме-куну еще одним пальцем, физически или морально… меня это не волнует. Вы
пожалеете об этом. Капитан должен вести за собой, вдохновлять, дисциплинировать, если это необходимо. Но никогда, капитан никогда не должен насмехаться над своими товарищами или допускать, чтобы другие насмехались над ними."
Он сделал шаг ближе. Оцубо сделал шаг назад.
"Я буду следить за вами и вашей командой — и я клянусь перед всеми существующими ками, если вы еще раз причините вред моему товарищу, разрушение, которое Акаши Сейджуро способен принести вашей голове, будь то репутация или богатство, покажутся тебе детской забавой по сравнению с той холодной кровавой бойней, которую я тебе устрою."
Шутоку отступили назад, подальше от него и Мидоримы, прижавшись спинами к стене и шкафчикам.
"Я ясно выразился, Оцубо-сан?" спросил он, встретившись взглядом с собеседником. Он увидел, как по телу собеседника пробежала страшная дрожь, и стал ждать. И ждал… но ответа не последовало. "
Я ясно выразился, Оцубо-сан?" повторил он снова, сузив глаза.
Старший поспешно кивнул головой. "Х-хай!"
Тецуя удовлетворенно хмыкнул. "Хорошо." он повернулся на каблуках, бросив последний ласковый взгляд на своего товарища по команде. "Желаю удачи и не забывай, что я буду смотреть, Шинтаро."
Мидорима улыбнулся ему, прижимая фарфорового дракона к груди. "Я не забуду, Куроко."
***
Казунари Такао застыл в раздевалке своей команды и смотрел, не в силах ничего предпринять. Этот голубоволосый и голубоглазый незнакомец просто проскользнул в комнату без их ведома, случайно опустился на колени рядом со своим другом и обратился к нему.
И подарил ему… дракона, похожего на того, которого эти глупцы только что разбили? А Шин-чан, казалось, был лишь слегка шокирован при виде этого парня.
И незнакомец назвал его
Шинтаро без малейшего колебания, а Шин-чан
ничуть не протестовал. Не то что с ним. Это потрясло Такао больше, чем что-либо другое.
А затем этот парень выдал угрозу смерти с таким безразличным лицом — и при этом его голубые глаза были холоднее льда — что это напугало его до чертиков. Холодная, темная аура, исходящая от незнакомца, была удушающей… не говоря уже о том, что он так небрежно произносил имя
Акаши Сейджуро, как будто знал его лично!
А потом… напугав всех до полусмерти… Такао готов поклясться, что видел, как шинигами* застыли над головой их капитана, а незнакомец стоял перед ним. Если бы Оцубо-сэмпай ответил по-другому на этот угрожающий вопрос, он уверен, что старший был бы мертв. Такао понятия не имел, как голубоволосый парень мог бы убить капитана — но, с другой стороны, он не хотел знать.
Подсознательное понимание того, что парень мог это сделать и
сделает, если Шин-чан хоть как-то пострадает, было более чем достаточным.
А потом он моргнул… и парень исчез, как призрак.
Какого черта?!
***
Мидорима Шинтаро вздохнул, когда они направлялись домой после успешного матча, фарфоровый дракон, который дал ему Куроко, лежал в его заклеенных пальцах, нежно и в то же время крепко. Он успокаивал его — может быть… не потому, что это был сегодняшний счастливый предмет… нет. Ему было особенно комфортно, потому что Куроко дал ему это. Куроко был здесь и пришел подготовленным, как и всегда.
Это успокоило его разум.
"Нэ~** Шин-чан… кто был тот парень в раздевалке перед нашим матчем?"
Он слегка вздохнул, бросив взгляд на своего друга. "Старый друг."
"Я так и предполагал. Он… Я никогда не слышал, чтобы кто-то так непринужденно называл тебя Шинтаро." заметил он.
"Есть два человека, которым это сходит с рук, помимо моих родственников.” и его мысли снова на мгновение вернулись к Акаши и Куроко.
Мидорима заметил, как его друг поднял бровь. "Действительно? Я предполагаю, что один из них, этот загадочный парень…"
'Куроко. Куроко Тецуя. Мой… друг, друг, можно сказать, со времен моего пребывания в Тейко. Второй, кто меня так называет, бывший капитан Тейко, Акаши Сейджуро… хотя, признаться, я не видел Акаши уже очень давно."
"Он казался защищающим… и пугающим."
Он засмеялся. "Во всем Тейко был только один человек страшнее Куроко Тецуи. И это был некто Акаши Сейджуро… и были дни, всего несколько, когда они объединялись вне корта, просто как ученики школы… и я помню…" он поправил очки, "Они напугали всех до чертиков. Акаши был не из тех людей, кому можно отказать. А Куроко… обычно спокойный и непроницаемый, как стена… но его гнев буквально
разрушительный. Особенно если кто-то, о ком он заботился, каким-то образом пострадал."
Его друг вздрогнул. "Я могу это представить."
Он не мог удержать смех, когда свет ослепительно блеснул на его очках. "То, что ты видел там, Такао, ничто. Совершенно ничто. Куроко… Куроко был сердцем нашей команды. Сердцем, голосом здравого смысла, защитником. Акаши вел и учил нас. Защищал и направлял нас на площадке. Куроко давал нам надежду и защищал нас вне площадки — от других, от нас себя…" он замолчал.
На мгновение воцарилась тишина, и были слышны только их шаги.
"Нани? *** Что случилось потом?"
"Мы сломали его." мрачно ответил он. (Но за этим мрачным тоном скрывались годы и годы сожаления. Они никогда не должны были его оставлять его позади.)
Кисэки но Седай были
семьей… и
всегда будут семьей. Он сожалел о том, что сделал тогда, в Тейко.
Но по какой-то причине тяжесть фарфорового дракона успокаивала. Куроко защищал их от других и от самих себя, когда они находились вне площадки. И, похоже, голубоволосый продолжал делать это и сейчас. Несмотря ни на что… их связь все еще существовала.
И Мидорима Шинтаро поклялся, что никогда больше не потеряет эту связь из виду.
