Кровавая призма. Пророчество Марены

      Что чувствует женщина, когда видит перед собой страдания?       Вымученное прекрасное голое тело, оно не успело регенерировать повреждённые участки ткани: колени, бёдра, живот, даже лицо — всё было в ссадинах, синяках, царапинах. В таком состоянии, конечно, ученицы к Тиссае ещё не попадали. До сих пор ещё с дрожью вспоминала она о том, как бедная темноволосая девушка сидела посередине небольшой клетки в двимеритовых наручниках и не осознавала, что происходит вокруг.       Тогда, в камере пыток, неведение и потерянность во взгляде молодой вампирши повергли ректорку в необычайную тоску и даже лёгкое милосердие. Тиссая де Врие редко испытывала что-то наподобие страха, чувства, когда пытаешься рукой схватить край обрыва, но всё равно падаешь в пропасть. Такое обычно ощущали люди, но не вампиры.       В глазах полукровки всё ещё теплились человеческие воспоминания.       — Как её зовут?       — Судя по записям… Йеннифер, кажется. — ответил мужчина, перебирая разбросанные на кафеле листы.       Звериные инстинкты Йен, к которым она не была приспособлена, брали верх, пока её переводили с одной клетки в другую. Правда, вторая всё же была гораздо лучше и просторнее, чем предыдущая, но это никак не умаляло то, как девушка воспринимала всё происходящее. Вампир украл, другие её позаимствовали. Есть ли в этом разница?       Тиссая де Врие, ректор Аретузы, школы чародейства, уже несколько сотен лет брала в свою школу вампиров, которые подавали хоть какие-то признаки магии. Мистическая сила проявлялась у малого количества населения. Но ни единое первое проявление не проходило мимо ректорки, поэтому она практически в ту же минуту сигнала появлялась на месте происшествия и обычно забирала себе в школу ученицу.       С Йеннифер случилось то же. Сон с морем и одинокой скалой не состоял полностью из сновидения. Оказавшись на песчаном берегу, девушка, оказывается, частично телепортировалась, а частично всё ещё осталась в той же клетке. И непонятно, почему её ещё не разорвало на две части после такого.       — Я не уверен, что она готова к взаимодействию. — Голос Вильгефорца заставил Тиссаю вынырнуть из мыслительного процесса, пока она сидела в своём кабинете и раскуривала трубку. Обычно она это делала тогда, когда была обеспокоена или над чем-то усиленно думала. Сейчас её мысли были полностью заняты Йеннифер, историей превращения в вампира, годовых пыток и экспериментов. С первого их знакомства прошло несколько дней.       — Где Риенс? — не обращая внимания на вопрос, спросила вампирша и вдохнула курительной смеси. Тяжёлый дым проник в лёгкие и начал постепенно оседать, оставляя приятное спокойствие по телу.       — Предполагаю, что гниёт в тюрьме.       — Императорский Альянс собирается что-то делать с девиантами или как обычно, всё спустят на недоработанную Ведьмачью Инквизицию?       — Не будь наивной, Тиссая. Императорский Альянс не может решить тёрки между собой. То Калантэ из Цинтры что-то жмёт, то в Редании всё не гладко. Масштаб девиантов не так огромен, он минимален в сравнении со всем остальным. Не понимаю, ты так за новоиспечённую беспокоишься или есть другая причина?       — Причина в том, что людей насильно превращают в вампиров. — Женщина поставила трубку на стол, оперлась обеими ладонями и привстала. — И за этим стоит кто-то могущественный. Кто-то, у кого есть власть.       Тиссая де Врие была не особо высокого роста, особенно по сравнению с остальными вампирами, что обитали в Аретузе. Однако лишь она обладала огромным могуществом и властью здесь. Маленькая, стройная, с идеальными пропорциями тела и лисьим лицом, она любила собирать свои тёмные каштановые волосы сзади в пучок. Сейчас на ней было тёмно-зелёное платье в вертикальную полоску, с солидным приподнятым воротником сзади. Её серые глаза отлично подстраивались под обстановку вокруг и одежду на ней, поэтому на текущий момент сверкали зеленоватым оттенком.       Пока Вильгефорц высказывал свои предположения, она, сложив всё терпение в один эмоциональный клубок, поджала тонкие губы и слушала мужскую речь, лишь изредка вставляя свои мысли.       Императорский Альянс — это собрание глав всех вампирских государств, где все вместе решали разные политические острые вопросы. Но разрозненность во взглядах, неполная осведомлённость о мнениях друг друга не давали им полноценно погружаться в реальные существующие проблемы, а лишь наводили на интриги и козни между собой. Поэтому-то Вильгефорц и был уверен, что в очередной раз они пропустят случай насильственного превращения человека в вампира, закроют глаза, потому что для них это не ново. А кроме того, не несёт под собой никаких угроз.       Да, да, да, Тиссая в совершенстве знала все политические тонкости, потому что на свете пребывала уже около 500-от лет. Но наружу из души всё равно выпирала борьба за справедливость и равенство между людьми и вампирами, ведь женщина представляла, насколько коротка и хрупка человеческая жизнь. Представляла об этом не понаслышке.       Когда Вильгефорц ушёл, до полуночи ректорка перебирала записи, сделанные Риенсом во время 11-летнего экспериментаторства. Она явно видела во всём этом намерение создать невероятной мощи вампира, в котором будет множество способности и сил, но как будто бы не было связи между намерением и причиной. А если причина не видна снаружи, значит, Риенс — лишь пешка, выполняющая приказы своего лидера?       Кто же тогда лидер?       Бесшумной походкой в едва освещенном коридоре, только подолы платья слегка касаются пола. Ни единой души не видно, все по комнатам, покоям или кабинетам. Здесь, в Аретузе, царит настоящий порядок, за которым следит Тиссая. А сейчас она строгой грациозной кошечкой плывёт по воздуху и движется к заветным дверям.       Оказавшись уже совсем близко, вампирша остановилась и вся превратилась в слух. Она слышала звук металлических зубчиков от расчёски, соприкасающихся с длинными волнистыми локонами, затем, как расчёска целенаправленно и стремительно летит вниз, как раздаётся грохот от падения и моментально следом треск лопающегося зеркала, в которое, кажется, отчаянно врезали кулаком. Тиссая даже услышала капли вампирской крови, выступившей из порванной кожи на костяшках пальцев. Но ни на миг не шевельнулась, не дрогнула и не побежала утешать новоиспечённую.       У вампиров в принципе сочувствия мало. Было лишь что-то наподобие милосердия, но очень поверхностного. Например, люди, если испытывали настоящее милосердие, могли заплакать, начать заботиться, отдаться полностью в доброту по отношению к тому существу, которому сочувствуют. Вампиры же… Кхм. Дай бог они хотя бы тебе что-то скажут, и это не обязательно должно быть приятное.       Вампирское чутьё Тиссаи моментально ощутило запах слёз, выступивших из глаз ученицы. Но не ясно, то были слёзы злости, отрицания и гнева по отношению ко всему миру, что издевался над ней долгие годы или ненависть к себе? Ведь некогда она была человеком, а теперь насильно пребывала вампиром.       Женщина почти бесшумно подобралась вплотную к дверям, всё ещё не решаясь войти внутрь. Стало тихо. Так максимально тихо, что тишина навалилась на уши всей своей тяжестью. Как будто море за стенами Аретузы также моментально замолкло и перестало бушевать. Как будто везде отключили звук.       Ширк. Острым лезвием по горлу, разрезая артерию. Шумный выдох. Упавшее стекло.       Без каких-либо сомнений ректорка ворвалась в комнату, буквально чуть ли не выломав дверь с одного удара и, превратившись в белую дымку, пересекла несколько метров. Вернувшись в тело обратно, она схватила шею Йеннифер, голова которой уже повалена была на кровать, а всё остальное тело сложилось рядом, на полу.       Из тонких кистей Тиссаи де Врие возникло из ниоткуда яркое свечение, а она стала нашёптывать заклинание вполголоса. Девушка лежала в сознании, но была очень плоха из-за того, что кровь стала сочиться с максимальной скоростью. После некоторых манипуляций всё прекратилось, а на шее только остался шрам.       Йеннифер заморгала мокрыми глазами и уставилась на свою спасительницу, не соображая, что происходит. В голове спутанность мыслей, тот стрихнин, который ей вкалывал вампирский гад, стал для неё наркотиком, а сейчас всё тело пробивала ломка.       — Ты не умрёшь от большой кровопотери.       То было правда — вампир даже с перерезанной артерией останется жив, потому что организм вовремя начнёт восстанавливать повреждённые участки ткани. И даже если почти вся кровь выкачается, сердце продолжит стучать до тех пор, пока его не вырвут из груди.       Ректорка настойчиво вгляделась в фиалковые глаза Йен, всё ещё держа ладони на её шее, а потом резко отпрянула и встала обратно на ноги с выпрямленной грациозной спиной. Если пару секунд назад она была полна сочувствия и заботы, то сейчас всё резко изменилось, а во взгляде вновь возникла строгая стена, разделяющая преподавателя и ученицу.       — Зачем же ты меня спасла? — глотая слёзы, дрожащим голосом спросила Йеннифер. Она приподняла свои плечи и съёжилась ещё больше, пряча лицо за густыми тёмными волосами.       — Через пару дней у тебя занятия. Не хочу, чтобы ты была не в форме.       Со словами «приведи себя в порядок» Тиссая на скоростях исчезла из комнаты и скрылась где-то в глубинах коридора. А Йеннифер, слегка расслабившись после внезапного вторжения, в непонятках ещё долго сидела на полу и пыталась справиться с мощным потоком мыслей.

***

      Что есть Порядок, а что есть Хаос? Две силы, которые несут в себе магию, никогда не соприкасаются друг с другом, но одна направлена на защиту, а другая — на разрушение. Вместе с другими ученицами Йеннифер стала ходить на занятия и погружаться в мистический мир, в котором всё упирается в магию, заклинания, зелья и чтение книг на старом вампирском языке.       — Пока вы управляете Хаосом, вы управляете магией. — вещала Тиссая, сложив руки возле живота и смотря на всех девушек со слегка приподнятым подбородком. — Баланс и контроль — вот две вещи, которые вам надо запомнить. Без них Хаос уничтожит вас.       Среди всех вампирш Йеннифер особенно запомнились Фрингилья и Сабрина. Если первая сразу стала демонстрировать лидерские качества и довольно сильную магию, то вторая, как и Йен, с трудом выполняла задания, а порой даже с треском проваливалась.       — Как ей удаётся всё это делать? Я даже несчастный камень поднять не могу. — жаловалась темноволосая новоиспечённая Сабрине, пока они в ожидании стояли возле другого кабинета, где они собирались погружаться в знания по травам и эликсирам.       Блондинка с зелёными глазами удручённо пожала плечами и заявила не совсем в тему:       — Твой шрам почти прошёл.       Йеннифер коснулась подушечками пальцев шеи и почувствовала небольшую заросшую ссадину. Дыхание сбилось при воспоминании о том, как Тиссая её спасла.       — Я не думала, что ректорка настолько внимательная, что ринется тебе помогать. — продолжила Сабрина Глевиссиг, но вздрогнула, потому что неожиданно по коридору плавно пролетела Тиссая де Врие и бросила на девушек холодный, как будто бы даже презирающий взгляд.       — Кто её поймёт, — Йеннифер соприкоснулась с этим оледеняющим душу взглядом, а потом первая отвела глаза в сторону от ощущения дискомфорта.       Полукровка всё ещё не знала, как управлять собственным организмом и теми способностями, которыми она обладала. Риенс, что проводил над ней пытки, не приучил к жизни в теле вампира, не рассказал, что делать, если всё ещё мучает жажда, не показал, как пользоваться слухом, чтобы не слышать все мельчайшие детали, происходящие во всём здании, не продемонстрировал пользование зрением, чтобы оно не расплывалось в ненужные минуты и не заострялось, когда важно посмотреть вблизи.       Тиссая чувствовала все эти трепыхания и метания из стороны в сторону от своей ученицы, но никогда не делала поблажек, даже на уроках. Если девушка не выполняла задание, одаривала презрением и колкими замечаниями. Если дерзила, ректорка демонстративно игнорировала и переставала Йен замечать.       — Что с тобой, Йеннифер? — словно обухом по голове, возникла Тиссая де Врие из ниоткуда в дверях комнаты.       Прошло несколько месяцев с начала первых занятий, но ни на шаг не продвинулась в своём обучении темноволосая полукровка. Все девушки уверенно двигались вперёд, уже погружались в новые заклинания, а Йен всё ещё мучилась с несчастным Zeilil eip, как будто магической силы в ней и не было никогда.       — Ты ошиблась. Я вовсе не чародейка. — Йеннифер демонстративно взяла расчёску и подошла к зеркалу, чтобы поправить причёску.       — Я видела, на что ты способна. Обычный вампир не сможет телепортироваться в другое место, пусть и наполовину.       — Я спала!       Тиссая тяжело вздохнула, прошла чуть вперёд и на выдохе ответила:       — То была спонтанная сила, что возникла из твоих эмоций. Ты — первая вампирша-полукровка, у которой есть предрасположенность к магии.       — Но я не могу ею управлять… — взвыла Йен. Ректорка подошла к ней вплотную и аккуратно положила свою руку девушке сбоку на талию.       — Я помогу.       Другой рукой Тиссая взяла Йеннифер за ладонь и повела за собой. Перед ними возникла огромная телепортационная дыра, в которую они нырнули, а вышли в совершенно другом месте, на краю высокой башни, со всех сторон омываемой бушующим морем.       С тех пор ректорка взяла ученицу на своё личное обучение и тренировки. Она стала пояснять, как жить дальше, если ты вампир, как разбудить в себе магию с помощью эмоций, как воспринимать реальность, происходящую вокруг, если в голове рой мыслей, как перестать хотеть умереть и увидеть хоть какую-то цель, мельчайший просвет в будущем.       Тиссая, пусть и оставалась холодной, педантичной, строгой, периодически становилась не просто преподавателем, но и подругой, с которой можно поделиться переживаниями. И иногда сидели они на краю башни, свесив ноги вниз, и ощущали лёгкий бриз, пока ни единая душа в округе их не видит. Это было их маленьким-премаленьким секретом, с каждым разом становившимся всё больше, огромнее.       Поначалу магия Йеннифер была похожа на взрыв бомбы, грохот грома, пожар или ураган. Настолько хаотично, неконтролируемо она пользовалась собственной силой, что периодически была близка к тому, чтобы навредить себе. Фрингилья, другая ученица, наблюдая за таким на уроках, злорадно ухмылялась. Кому-кому, а ей злорадство доставляло удовольствие, ведь сама умеет управлять Хаосом, а Йеннифер — нет. И, возможно, даже украдкой желала своей однокласснице самоповредиться.       Но шли месяцы, скоро прошло полтора года с начала обучения, Тиссая всё также лично и в тайне ото всех продолжала заниматься с Йен. Магия девушки выстраивалась, упорядочивалась, становилась подвластной. Если раньше искры летели, то сейчас заклинание осуществлялось стабильно и даже мощно. Настолько мощно, что Фрингилья пропиталась чувством зависти, ведь одноклассница сравнялась с её высоким уровнем.       — Ты видела, как она на тебя смотрела? Я думала, она прожжёт дырку на твоей шее. — спросила Сабрина, выходя из кабинета. Йеннифер улыбнулась, наблюдая за нервно уходящей темнокожей чародейкой — Фрингильей.       Сабрина Глевиссиг и Йен хорошо поладили с самого начала, а сейчас были практически как не разлей вода.       — Надеюсь, она лопнет от зависти. — Полукровка торжественно про себя посмеялась и приобняла подругу одной рукой.       — А если она ещё и узнает, что вы с Тиссаей…       — Тихо! — дёрнулась Йеннифер, поняв, что Сабрина сейчас растреплется про личное наставничество. Та прервала своё предложение, но продолжила с другой стороны:       — В общем, если она узнает, то разорвётся ещё дополнительно от ревности. Ведь Фрингилья тоже к магичке явно неравнодушна.       Йен покраснела, съёжилась, поправила свои чёрные локоны так, чтобы они прикрыли пылающие щёки, но ничего в ответ подруги не сказала. Она просто сделала вид, что не услышала про «неравнодушность к магичке», потому что в самом деле здесь многие ученицы сохли по ректорке, только та ни на кого не обращала внимания, никого вы не выделяла и ни с кем не сближалась. Кроме… полукровки, конечно. Ну, вы понимаете. Исключение есть исключение.       Когда все девушки разошлись по комнатам, потому что это было последнее занятие на сегодня, Сабрина остановила Йеннифер, которая тоже хотела уйти, осмотрелась по сторонам и приблизилась к темноволосой почти вплотную со словами:       — Сегодня ночью… Девушки предлагают кое-что очень захватывающее. Мы отправимся в одно место, а там встретимся с другими чародеями из мужской школы.       — Бан Ард? — удивилась девушка вслух, а Глевиссиг её одёрнула:       — Тш-ш, никто не должен узнать. Да, парни из Бан Ард. Они послали весточку Фрингилье со временем и местом. Нам нужно будет вести себя максимально аккуратно. Такой ночи у нас ещё никогда не было. Ты же не расскажешь магичке?       Йен обиженно нахмурилась:       — Ты за кого меня принимаешь?       Сабрина поправила свой хвост светлых русых волос, улыбнулась на одну сторону с хитрецой и сверкнула своими зелёными глазами от радости, как бы говоря «я знала, что на тебя можно положиться». Но для полукровки-вампирши всё равно было непонятно, почему она об этом узнала только сейчас и почему связующим звеном вдруг стала злыдня Фрингилья?       — Ты же в курсе, да, что я не очень по мальчикам? — спросила Йеннифер, когда они уже расходились по комнатам. Глевиссиг остановилась, расправляя подол своего зашорканного голубого платья, и многозначительно вздохнула:       — Ты мне уже раз 200 рассказала о своих сексуальных похождениях, милашка. Конечно, я в курсе, что ты мальчишками не интересуешься, а кое-кем совсем другим…       Последние слова Сабрина почему-то озвучила довольно громко, а потом, выглядывая в конец коридора, за спину подруги, быстро скрылась в подворотне, убегая в свою комнату.       — Почему ты снова про Ти… — развернувшись на 360 градусов, громко возмутилась Йеннифер, но вовремя осеклась, потому что прямо перед ней на расстоянии вытянутой руки стояла Тиссая де Врие.       Сегодня они ещё не встречались, на уроках были другие преподаватели. Да и ректорка выглядела совсем иначе: мрачное синее слегка блестящее платье, сверху накинутый плащ без рукавов, на голове волосы собраны чуть выше, чем обычно, чёлка с одной стороны более волнистая. Взгляд блестящий, обеспокоенный.       Йен слегка качнулась от того, что не ожидала так внезапно и так близко увидеть Тиссаю, и внутренне даже что-то маленькое, что-то волнительно манящее встрепенулось, как будто она давно ждала этой встречи. Но все ощущения моментально растворились, когда она заметила, что в коридоре ещё неподалёку стоял Вильгефорц и тоже чего-то ожидал, как будто собирался что-то сказать.       — Йеннифер… — на выдохе произнесла женщина, но вовремя осеклась и сменила тон на более собранный, отчеканенный. — Я только что была на собрании Братства Чародеев. Мне жаль, но Риенс выбрался на свободу. Ты должна об этом знать.       И всё.       Как будто не было года обучения в Аретузе, как будто вернулись те 11 лет пыток, как будто проснулась жажда крови, как будто тело стало рассыпаться на маленькие осколки, вспоминая вымытые наркотиками и зельями вены. Нет, Йеннифер не забывала, но ей реально становилось легче. Вроде бы начинала смиряться с тем, что она больше не человек, а вампир. Вроде бы даже стала меньше стонать по ночам, дрожа в конвульсивных воспоминаниях и кошмарах.       Последний раз такой опустошённый взгляд полукровки Тиссая видела только при первом знакомстве с ней, а потом — при её попытке суицида. Прекрасные фиалковые глаза, которые только недавно расцвели, вновь погасли. Там, в самой глубине сердца и души, у Йеннифер колыхнулась ненависть, которую она выращивала с самого детства по отношению ко всему миру. И если и был рычаг, способный обратно вернуть ту безнадёжность и бессмысленность существования, то вот он, рванул прямо в этот момент после слов ректорки.       И всё.       Ночью за Йеннифер пришла Сабрина и принесла откуда-то белое ажурное, как для невесты, платье. Полукровка переоделась без особого энтузиазма, а подруга не стала докапываться с вопросами, и они отправились в комнату Фрингильи. Там открылся портал, и почти все девушки, что учились вместе, скрылись в нём, как будто никого из них в Аретузе никогда не было.       Как оказалось, портал наколдовали парни из Бан Арда, они обучались в мужской школе чародейства и уже поджидали молоденьких чародеек на холме, собравшись в одну кучку. Когда Йеннифер ощутила аромат свободы, её инстинкты стали склонять к тому, чтобы она сорвалась с места и побежала, но вовремя себя остановила и даже переглянулась с Фрингильей. Темнокожая кудрявая одноклассница как будто почувствовала похожее и даже улыбнулась Йен. Это было странно, но полукровка сделала то же самое. Наверное, они были слишком одинаковы, чтобы дружить, но сейчас девушки это хотя бы понимали.       Сюрприз был в том, что чародеи хотели полакомиться человеческой кровью в разных сёлах. Парни уже пробовали кровь на вкус, они знали, насколько это наркотически притягательно, а девушки из Аретузы ещё были совсем новички в таких вопросах. И пусть им всем не так много лет в сравнении с вампирским летоисчислением — кому 40, а кому 70, — они всё ещё ощущали тот подростковый максималистичный интерес к чему-то новому и неизведанному.       А сейчас хотелось протоптать тропинку к человеческой крови «один раз, ведь никто об этом не узнает, тем более, убивать мы никого не собираемся».       Йеннифер встряхнула свои волосы и подошла ко всем, показывая, что она готова ко всему, что они предложат. Ей было уже фиолетово на всё, хотя в голове всё ещё вспоминались слова Тиссаи о ценности людей в мире вампиров, а ещё о том, что человека нужно беречь.       Засунув все наставления глубоко подальше, полукровка начала охоту вместе со всеми.       А что, если все уже изначально рождаются с изъянами? Кто — с уродливым лицом и позвоночником, кто — с ростком ненависти в душе, что с возрастом увеличивается? Если бы можно было взять этот негатив и вырвать с корнем, Йен бы уже давно это сделала. Но она понимала, что тьма давно срослась с сердцем, проникла в самую глубь и даже больше — стала частью души.       Сейчас, стоя за домом, пока Фрингилья обнимала человека и смачно высасывала из его шеи кровь, темноволосая чародейка с фиалковыми глазами смотрела на увядающее человеческое тело и вспоминала те ощущения, когда сама была человеком.       Фрингилья приостановилась и схватила Йен за руку, притянув к себе:       — Почувствуй. Насладись. Ничего слаще ты не ощутишь больше.       Йеннифер приобняла тело с другой стороны, плавно забирая его себе. Когда лицо приблизилось к шее, рот сам раскрылся шире естественного, а зубы вытянулись в клыки и вонзились в плоть. Начав всасывать, полукровка почувствовала на языке вязкую солоновато-сладкую жидкость, а её собственное вампирское тело отправилось в эйфорический полёт. Вены широко выступили, на руках выросли когти, а лицо преобразилось в полузвериный облик. Фрингилья вытерла с губ алые подтёки и понимающе улыбнулась. Вот он, тот самый вкус свободы, который так не хватал им всем.

***

      Говорила ей мама, не гуляй допоздна, возвращайся домой пораньше. Йеннифер никогда не слушалась, да и сегодня как-то не свезло. Но домой она всё же вернулась. Только прежде, пока никто из чародеев не видит, она обратилась в нетопыря и улетела в родное село, в котором родилась и выросла под гнётом родительского насилия. Если и было что-то, способное девушку остановить, ничего бы не получилось прервать её тягу к родному дому, к родным местам.       Боже, Йеннифер затосковала? Столько лет она не виделась с матерью, ни разу не встречалась со своими младшими братьями и сёстрами, которые родились от не пойми кого и не пойми зачем. Только вот тоска была мрачная и жестокая, от которой бешено билось в груди сердце. И пока Йен в растерянности стояла, стучать в дверь или нет, она чувствовала бушующую вампирскую кровь внутри и желание разорвать каждого, кто попадётся ей на пути.       Долго думать темноволосая чародейка не стала. Ворвалась в помещение нагло и импульсивно, с лёгкостью в темноте отыскала родительскую комнату и за минуты 2 осушила до конца старое материнское тело. Недолго было добраться и до остальных нескольких детишек, спящих в одной комнате. Одного по одному Йеннифер высасывала до краёв, до того состояния, что останавливалось сердце, а безжизненное тело больше не способно было функционировать.       То было насыщение. Да, то самое насыщение, о котором девушка мечтала столько лет. Если бы она знала заранее, насколько это невъебенно кайфово, она бы ещё раньше осушила целую деревню. Но сделала почему-то только сейчас.       Вламывалась в дома, поочерёдно высасывала кровь, смаковала, смеялась, не имея возможности остановиться. Вся окровавленная: рот, лицо, белое платье, руки, — она была похожа на труп невесты, что выбрался отомстить и выкосить целое село за один раз. Даже не позволяя выжить хотя бы одному. Без толики сожаления и милосердия в груди.       То было насыщение местью. Местью, к которой новое вампирское тело стало готовиться самостоятельно, задолго до того, как сегодня появились первые мысли.

***

      Солнце, если и встало, то было скрыто за тёмными облаками, оповещающими о грозе и буре. Тиссая стояла на том холме, на котором ещё ночью собирались чародеи, чтобы устроить собственный пикник. По инстинктивным следам, по аромату крови и запаху тела ученицы, ректорка белой дымкой пыталась найти Йеннифер, но в первые часы всё было безуспешно. Где-то ближе к 12-ти она ощутила укол в сердце, а пальцы забрировали. Заклинание, свечение, лёгкий почти невидимый шлейф проложил ей путь, и Тиссая пробежала по полю, по окровавленным следам, и наткнулась на знакомое тело в белом, залитом кровью платье.       — Что же ты натворила, милая? — ректорка ахнула и опустилась на колени. Дрожащими руками коснулась она лица дорогой девушки и лишь только в этот момент сняла барьер, стену, что обычно ставила между преподавателем и ученицей. — Что же ты наделала…       Йеннифер открыла глаза и невинно заморгала, осматриваясь вокруг. Она смутно помнила ночь, как будто была пьяна. А тут ещё Тиссая взяла её за плечи и судорожно прижала к своей груди так, будто девушка сделала что-то крайне плохое. Такое, за что обычно мир не прощает, а любимые могут только оплакивать.