Март в этом году выдался холодным и промозглым. В Нью-Йорке который день моросил нудный дождь, о весеннем солнышке оставалось только мечтать, настроение было ни к черту, и только здесь, на кухне небольшого ресторанчика где-то в Куинсе, было светло, тепло и уютно. Ароматы специй, жареного мяса и… горелого масла. Тэхён резко повернулся в сторону помощника:
— Джуни, у тебя опять все пригорает!
Бедный Джуни судорожно мечется по кухне, а Тэхён, раздраженно нахмурившись, снимает с плиты огромную сковороду с раскаленным маслом.
Нет, определенно надо менять помощника. Джуни на кухне уже год, но так ничему и не научился. Тэхён устал вдалбливать в его пустую голову прописные истины. Джуни вообще ни о чем не хочет думать, это слишком травмирует его тонкую душевную организацию.
И совершенно непонятно, куда еще можно пристроить этого идиота, какую работу ему можно доверить. Тэхён всерьез подозревает, что парень вообще ни к чему не приспособлен, кроме как дышать, спать и есть. Ну и трахаться, для Джуни это практически дело всей жизни.
— Давай так. Ты приведешь мне нового помощника, а я отпущу тебя на все четыре стороны, согласен?
Джуни жалобно всхлипывает, опустив глаза, и тихо бормочет:
— Я не хочу на все четыре… Мне работа нужна…
— Нужна — работай, — Тэхён даже особо уже и не злится на парня, понимая всю бесполезность своих эмоций в его сторону.
Но любому терпению рано или поздно приходит конец, и Тэхён принимает решение искать нового помощника, а с этим долбоебом Хосок пусть сам разбирается. И уже на автомате, вернувшись к скучающей на разделочной доске камбале, рассуждает:
— Если ты в девятнадцать ничего не умеешь и не хочешь, как ты дальше-то жить собираешься?
Вопрос риторический, но Джуни, на всякий случай, чтобы Тэхён уж совсем-то не огорчался, робко отвечает:
— Я себя ищу…
Тэхён хмыкает, но никак не комментирует смелое высказывание. Все проходят через это, просто некоторые так на этой остановке и зависают.
Тэхён тоже в свое время «искал себя». Он был старшим ребенком в семье, родители больше времени уделяли младшим сестрам-близняшкам, и поэтому он как-то рано стал ощущать себя взрослым.
Разумеется, его любили, баловали, насколько позволяла это делать их скромная жизнь. Но вот ребенком он себя не помнит. И это не вина родителей, они всегда старались дать всем своим детям самое лучшее. Просто таким уж он родился, сразу взрослым. Правда, взрослость его распространялась не на все: учился он так себе, звезд с неба не хватал.
Но в университет все же поступил, просто за компанию с приятелем. И даже закончил его, став дипломированным филологом. До сих пор удивляется, как ему это удалось.
На втором курсе, по приколу, подал заявку на Green Card и, неожиданно для всех, и даже для себя, — выиграл. Может, благодаря этому и получил диплом?
Потому что процесс оформления документов по Green Card занимает не один год, и за это время Тэхён понял, что, если уж так получилось, то ехать в США он должен с дипломом и деньгами, пусть совсем небольшими.
На родителей надежды не было, семья жила достаточно скромно, и поэтому он с головой ушел в учебу, а в свободное время подрабатывал, хватаясь за все возможности.
Шальная и веселая студенческая жизнь пролетела мимо него, он ее и не заметил, зато исполнил свою мечту. Заполняя анкету несколько лет назад, они с приятелем ржали; но, когда Тэхён выиграл, это стало целью. Ради этого он учился и вкалывал, не оглядываясь по сторонам.
Все получилось, пятнадцать лет назад он переехал в США. Прожив здесь пять лет, подал документы на гражданство и без проблем получил его.
Иногда Тэхён задумывался: ведь зачем-то судьба все так гладко устраивала в его жизни, будто чужая страна может стать для него подарком, будто ждет его там что-то важное единственно для него.
А на самом деле все было слишком обыденно и бесцветно. Все эти годы дипломированный филолог-кореец со знанием английского языка трудился, не покладая рук, в маленьком ресторанчике где-то во Флашинге.
Едва приехав, он начал искать работу и поначалу был согласен на все, будучи уверенным, что вот потом-то он устроится по-настоящему, и будут у него хорошая работа и достойная жизнь.
Ну, в принципе, не ошибся. И жизнь вполне себе устроена, да и с работой все сложилось. Правда, тогда, пятнадцать лет назад, он даже представить себе не мог, что станет …поваром. Что называется, сюрприз — получите и распишитесь.
А с другой стороны, если бы не Хосок, кто знает, где бы и кем бы сейчас он был? Переступив порог это уютного ресторанчика пятнадцать лет назад в поисках хоть какой-то работы, он так здесь и остался, вместе с работой бонусом получив и друга.
И вот поэтому умный, красивый, чертовски обаятельный Ким Тэхён, тридцати девяти лет от роду, сейчас с безразличным лицом обрабатывает и разрезает несчастную камбалу, одновременно раздумывая, где бы найти помощника на кухню. Чтобы хоть немножко умел думать, ну, и чтобы руки из правильного места росли, хмыкнул он мысленно, скосив глаза на Джуни.
Танцующей походкой на кухню впорхнул хозяин ресторана, он же единственный близкий друг Тэхёна, Хосок:
— Тэ, там какая-то мамаша требует детское меню, сообразишь что-нибудь?
Тэхён, не отрываясь от камбалы, отрицательно мотнул головой:
— Хосок, у меня два стола в заказах, и еще камбала эта, мать ее…
— Опять заготовки не сделал с вечера?
— А смысл? За день пять столов еле набираем. Если я заготовки делать буду, как положено, это значит, что все твои деньги можно сразу в мусорку выкидывать.
— Логично, — Хосок согласно кивнул головой. Это не спор, и даже не беседа, просто привычный обмен мнениями. И, на всякий случай, уточняет:
— Значит, детского не будет?
Тэхён раздражен:
— Слушай, ну свари ей кашу.
На раздражение Тэхёна — возмущение Хосока:
— Я??? — и огромные круглые глаза.
— Ну, не я же, — рассудительно говорит Тэхён другу. — Я занят. И вообще, если бы у меня был нормальный помощник, а не этот особо одаренный, он бы тебе сейчас и кашу сварганил, и пудинг бы сделал.
— Ты опять за свое? Ну, где я тебе найду его? Сколько я приводил их, только Джуни задержался. Ты же зверь, тиран, сатрап, безбожно гоняешь их!
Тэхён отложил нож и посмотрел на друга:
— Я просто учу их работать. И не моя вина, что ты приводишь самых ленивых и бездарных. Короче, если завтра у меня не появится новый работник, я ухожу, Хосок. А ты останешься с Джуни.
— Охренел? — Хосок привычно потер нос, проворчав: — Заебали вы меня…
Потом оглянулся на лучшего работника Флашинга и рявкнул:
— Что встал, как сфинкс египетский? Быстренько кастрюльку в руки, молочко, чё там еще надо… И сварил вкусную кашку, понял? Десять минут у тебя.
Джуни бестолково огляделся, за что хвататься? К суровости Тэхёна он почти привык, но вот злого хозяина все еще боялся как огня. Тем временем Тэхён, глянув иронично на растерянного Джуни, бросил Хосоку:
— Да он и за час не сварит, продукты только переведет. Будет тебе каша, приготовлю сейчас…
Хосок даже не сомневался. Весь этот цирк, он уже привычен и традиционен, без него скучно. И кашу Тэхён ребенку сварит, и ягоды какие-нибудь туда еще впихнет, и украсит так, что мамаша охать-ахать будет от восторга.
Той же танцующей походкой он удалился из кухни, раздумывая, что вообще-то Тэ прав, от бездельника Джуни давно пора избавиться. Пока работал Сэмюэль, их второй повар, Джуни катастрофой не казался. Но Сэм почти полгода назад ушел на пенсию, переехал к сыну, и теперь Тэхёни остался, по сути, единственным работником.
И долго он не протянет в таком режиме, Хосок это прекрасно понимает. К сожалению, их доходы не позволяют платить приличную зарплату, все очень скромно. И найти повара на такие деньги в Нью-Йорке довольно трудно. Но вот нормальным помощником он друга обеспечить обязан.
Размешивая хлопья в закипающем молоке, Тэхён скептически глянул на Джуни, раздумывая, можно ли доверить ему этот процесс. Хмыкнул, все же нет, рискованно. А Джуни по-своему расценил взгляд шефа и обиженно пробормотал:
— Просто скажите, что не нравлюсь вам, потому что я не ваш драгоценный Чонгук.
Тэхён незаметно вздохнул. Да, не Чонгук. Никто не заменит.
— Не говори ерунды. Лучше займись зеленью.
Чонгуком никто больше быть не сможет, он такой один. Пять лет назад они могли бы быть вместе. Но сегодня они даже не общаются.
━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━
Le futur
Пальцы слишком сильно сжимали рукоятку ножа, до судорог в кисти. Опираясь второй рукой о край стола, Тэхён делал вид, что не слышит медленно приближающихся тихих шагов за спиной.
Почувствовав Его совсем рядом, Тэхён замер в ожидании, казалось, даже перестал дышать. Пальцы почти вросли в рукоятку ножа, губа закушена до крови. Стук собственного сердца ощущался громкими ударами, словно крупные капли дождя ритмично били по крыше. Тело до звона в ушах напряглось от предчувствия прикосновения, отвергаемого и желанного одновременно.
Густой, раскаленный чужой страстью воздух маслянисто покачивался, переливаясь в категориях состояний — из «нельзя» в «возможно».
Казалось, прошла вечность, прежде чем Тэхён ощутил затылком обжигающее дыхание:
— Я люблю тебя, — горячий шепот прозвучал жадно и требовательно, без капельки нежности. Сильные руки цепко сомкнулись на Тэхёновой талии, чтобы не исчез, не убежал.
Он вздрогнул. Внутри все сжалось в тугой узел, до физической боли; биение сердца гулко отдавалось куда-то в голову. В этих руках было хорошо до безумия, до исступления. Тягучие, дразнящие поцелуи в шею будоражили, обещали сладкую муку и становились все ненасытнее. Чужое тело тесно прижалось к его спине, словно срастаясь с ним, впиваясь в него.
Тэхён шумно выдохнул. Дрогнули ресницы полуприкрытых глаз, он непроизвольно облизал пересохшие губы. Жар Его тела обволакивал и укутывал, проникая в каждую клеточку, растворяясь нежностью и даря желание.
Не в силах сопротивляться этому огню, на границе иллюзии и реальности, Тэхён расслабился и попытался повернуть голову…
Чтобы взглянуть в Его глаза.
Чтобы утонуть в них или, наоборот, очнуться от наваждения.
Чтобы просто поцеловать. Ох, как хотелось целовать Его губы…
Но Он не позволил. Вжавшись всем телом в Тэхёна, Он уткнулся горячим лбом в Тэхёнов висок и вновь пробормотал:
— Как же я тебя люблю…
И столько трогательной нежности и любви было в этих словах, что Тэхён отпустил себя и доверчиво положил свои ладони на руки, которые так крепко обнимали его.
Где-то в подсознании, остатки разума пытались отрезвить его. Тэхён понимал, что надо что-то сказать, и не мог вымолвить ни слова. Он не должен был этого делать, но как же хорошо сейчас Тэхёну в этих руках, в этом огне…
━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━
