— Ну вот и всё. Сегодня уже лучше, Юнги, — Чимин похлопал подбадривающе альфу по плечу, отходя к столику и бросая ему своё полотенце, которое тот сразу поймал, вытирая шею от проступившего, долгожданного омегой, пота.
— Спасибо.
— Вы можете… ты можешь не приходить завтра, сделаем небольшой перерыв. Ежедневные тренировки плохо сказываются на здоровье, — Чимин не знает, как ещё отменить урок на завтра, так как ночью он обязательно будет отплясывать и петь до седьмого пота вместе с Намджуном и пить, придя домой уснёт без задних ног, а на следующий день просто будет трезветь.
— Но ты сам каждый день тренируешься, — Юнги хмыкнул, вывешивая аккуратно полотенце на станке, смотря на омегу.
— Я — преподаватель. Это моя работа. Мои мышцы привыкли.
— А ты… ну, кроме как тут, работаешь ещё где-нибудь? — Юнги улыбается, думая, что же ему на это ответит строгий омега, который забылся, снимая с себя пропотевшую футболку и надевая вместо неё чистую, демонстрируя все свои татуировки, только после этого замечая на себе пристальный взгляд альфы, который облизнулся: вот чёрт. Истинность и её расслабляющие феромоны, мать их за ногу.
— Чёрт… Прости, я…
— Ничего. Мне понравилось. Ты красивый.
«Мне понравилось. Ты красивый.». Чимин вспыхнул, услышав это, не понимая, то ли возмутиться прямолинейности, то ли обрадоваться, что его тело может быть привлекательным для истинного. Кашлянув, он почувствовал, как быстро румянец на его щёчках цветёт без шансов на исчезновение в скором времени.
— Эм-м. Спасибо?
— Ты интересный. — Юнги сделал шаг ближе, шипя от боли в ногах: смысл скрывать свою симпатию? Ещё ждать, пока омега с кем–то в закат уйдёт? Нет уж. Юнги- взрослый мужчина, и ему хочется отношений. И сейчас ему интересен омега, очаровательно краснеющий перед ним и скрывающий за семью печатями блокаторов свой запах. — у тебя в жизни кто-нибудь есть, Чимин?
— Э-э… Ч-чонгук? — Чимин не сразу подключил мозг, думая, что его спрашивают о том, с кем он живёт, когда Юнги принюхался к воздуху: Чонгук. Но омега ничем не пахнет.
— Чонгук? — Юнги подошёл ещё ближе, присев на стул, ожидая Чимина, который облизывал свои пухлые губы, гадая, как же схватить это полотенце со станка и зарыться в него лицом, вдыхая желанный амирис. Омега внутри лизнула его по сердцу, благодаря хоть за жалкую, но подачку.
— Ну да. Я не один живу. — Чимин подошёл к станку, под вопросительный взгляд альфы снимая с него полотенце и складывая в аккуратный квадратик, — мы не оставляем в зале ничего лишнего. Это пойдёт в стирку.
— Мм, — Юнги хмыкнул, нахмурив брови: Чонгук. — А этот Чонгук… он бета?
— Гу — моя сладенькая омежка, — Чимин пропел это по привычке, привыкший дразнить Чонгука за его сладкий запах, отчего лицо Юнги вытянулось: Омега с… омегой.
— Он… он знает, что ты омега?
— Ну да. А что, это проблема? — Чимин не понимает, в каком русле мыслит Юнги, собирая вещи и наполняя бутылку около кулера, запихнув в рюкзак полотенце, пока Юнги офигевал, уже не обращая не ткань внимания.
— Нет. Ну… А альфа?
— Нас это не интересует. — Чимин поджал губы, сосредоточенно смотря на то, как вода в кулере булькает, наполняя его полуторалитровую бутылку: ему не нравится, к чему идёт разговор.
— Понятно. -Юнги похлопывает себя по коленкам, вставая: ничего ему не понятно. А как же инстинкт к размножению у омег и желание гнездоваться во время течек? Или этот Чонгук на пару с Чимином их строит? Тряхнув головой и отгоняя от себя мысли, Юнги хмыкнул, подходя к двери, — до скорого.
— Ага. — Чимин остался ещё ненадолго в комнате, чтобы у выхода не столкнуться с альфой, только после этого направляясь в клуб: Намджун его уже ждёт. Как и Чонгук, в принципе, который ни одного его выступления не пропускает, боготворя своего старшего.
***
Юнги сидел в клубе в одной из лучших зон благодаря Намджуну, наблюдая за сценой сверху. Сказать, честно говоря, что его шокировал вид гибрида омеги на сцене- ничего не сказать. Юнги сидел уже порядком прихуевший от того, каким Намджун оказался на самом деле: строгий врач, не терпящий возражений Ким Намджун стоял посередине сцены весь в белом, в огромном, мать его, железном чокере- цепи, что делало его ещё более властным, ещё больше похожим на альфу, со своей короткой стрижкой по бокам и … рыжеватыми волосами? Даже у Юнги прихватило дыхание при виде такого пластичного здоровенного гибрида. На что он, в принципе, и гибрид. Его свободная майка, которая всё сбивалась без конца при каждом его плавном движении плечами, пока Намджун игриво высовывал язык, позволяя белой накидке спадать с его плеч…
— Блять, Джун… — Юнги отпил виски, посмеиваясь и покачивая головой, смотря на гибрида в кольцах, который раскрылся совершенно с другой стороны: и как он всё ещё один с такой невероятной энергетикой? Вот он читает рэп, пальцами зазывая к себе публику, которая так и визжит, а сам… Дикая фиалка. И Юнги, похоже, только сейчас понял, почему именно он- гибрид. Дикая. Вот, оказывается, в чём её дикость?
Намджун сделал несколько плавных движений по кругу, не забывая двигать накачанными бёдрами, отчего омеги у сцены визжали и таяли, принимая его за альфу, чувствуя лишь дикость фиалки, а альфы, чуя подавляющую фиалку, смотрели на него горящими желанием глазами, которые забавляли Юнги, который, отпив ещё виски, и облизнув губы, откинулся на удобное кресло, запрокидывая руки за голову, наслаждаясь шоу:
— Вам он не светит, ребятки, Джун любит крабиков и закаты-ы-ы…
Юнги, похоже, единственный не возбуждённый в зале, знает: это — сценический образ, который Ким Намджун, показавший свою энергию пышущего здоровьем
«bulky» парня, отыгрывает просто до одури идеально, возбуждая всех вокруг своими нестандартными феромонами и уверенной самоподачей. Но он отлично знает, что завтра Ким Намджун будет сосредоточенно поправлять очки в чёрной оправе, сидя в кабинете госпиталя, принимая очередного пациента. И что это, если не повод восхититься дуальности гибрида перед ним???
Мин Юнги ждёт кого- то другого, которому Намджун, подмигнув, уступает место на сцене, которая сразу же заряжается абсолютно новой энергией профессионального танцора с… микрофоном в руках.
— Блять, это финиш… — Юнги облизнулся нервно, меняя позу, укладывая на широко расставленные ноги локти, сжимая ладони и сосредоточенно смотря на сцену, где Пак Чимин собственной персоной, перехвативший эффектно подброшенный микрофон от Намджуна, двигался в такт музыке.
Худой, пластичный, в тех же джинсах, в которых он был на тренировке, но натянувший скромный белый тонкий лонгслив, за что Юнги ему благодарен (он внезапно хочет быть единственным, кто видит его татуировки!!!), сексуально крутит попкой, выгибаясь всем телом, довольно улыбаясь, так расслабленно, словно нет никого в клубе вовсе. Очки скрывают его горящие удовольствием от сцены глаза, когда он смотрит сквозь них на аудиторию, орущую ему что-то типа
«Ещё!», и он начинает петь своим ангельским голоском, от которого у Юнги проступают мурашки по коже: трек, под который они танцевали вчера… это трек Чимина??? Это его песня?
Юнги тряхнул головой, голодно облизываясь, видя своего строгого учителя развязно двигающего бёдрами, соблазняя альф вокруг, с его драными коленками, серьгами в ушах и блеском на сочных губах… Юнги заёрзал в кресле, чувствуя, как возбуждается с пол-оборота от вида своего учителя, который внезапно стал не танцевальной машиной, а каким-то сексом на ножках, вызывая у него и восторг, и ревность, и неожиданно откуда-то выползшее чувство собственничества, которое заставило его зарычать недовольно, глядя на альф в зале. Он только положил руку на свой пах, облизываясь, пытаясь утихомирить свой пыл, матерясь, когда Намджун похлопал его по плечу, плюхаясь на кресло рядом, отпивая из своей бутылки и утирая пот полотенцем:
— Чимини охуенно двигается, правда?
— Джун, ты удивил меня.
— Хаха… -Намджун глянул на Юнги, понимая, насколько тот возбуждённо смотрит на Чимина, усмехаясь: было бы неплохо свести этих двоих. — Мы тут довольно часто выступаем, так что приходи, когда угодно.
— Я в ахуе. Я в ауте. Джун, ты почему всё ещё один??? На тебя смотрят так, что облизываются, что альфы, что омеги!
— Не знаю, — Джун пожимает плечами, глядя в упор на Юнги: он отлично знает, почему он один. — Мне снится постоянно только один человек. С тёмными волосами и худенькими ножками. Не могу выкинуть его из головы.
Юнги не обратил на изречение внимания, продолжая смотреть на Чимина:
-Ты в Чимине дырку проделаешь, если не прекратишь, — Намджун хохочет, глядя на реакцию альфы, отмечая, что у него достаточно внушительное достоинство, когда тот выдыхает с поскуливанием, откидывая голову на кресло: Чимину бы точно понравилось. — ну чего ты не подойдёшь к нему?
— Он не один.
— Это он тебе так сказал?
— Да. Я спросил сегодня. У него… У него омега есть, прикинь?
— Хуя себе, — Намджун присвистывает, когда Чимин уходит со сцены, спускаясь с неё и падая в объятия татуированного парня, который вызвал шквал негодования со стороны Юнги, что зарычал недовольно, не понимая, почему он так остро реагирует именно на него. — а как зовут хоть?
— Чонгук какой- то. — Юнги выплюнул это, смотря на то, как татуированный омега сладко прижимается к Чимину, огромными обожающими глазками освещая чуть ли не весь клуб, откидывая прядку, упавшую на лицо Чимина назад, что-то говоря ему, когда тот довольно кивает, улыбаясь ослепительно.
— Бля, Юн, Чонгук- его младший, — Намджун уже не сдерживается, заржав от реакции Юнги на невинного Чонгука, что кроме рамена и танцев в своей жизни ничего и видеть не хочет, — Чимин ему как старший брат, он его просто подобрал с улицы, считай.
— Ты сейчас серьёзно? — Юнги отрывается, услышав важную информацию, от разглядывания Чимина, что уже идёт к барной стойке, виляя бёдрами по привычке танцора, смотря на Намджуна.
— Более чем, Юн. Чимин- классный парень, но уж точно не по омегам.
— Тогда какого хуя он ска…
— Потому что спрашивать меньше надо, Юн, — Намджун похлопал его по плечу, вставая, увидев внизу кого-то интересного, улыбаясь хищно. — Так, я пошёл. А то сбежит снова, пока я не успел добежать до него.
— Беги беги, — Юнги прыснул, даже не смотря вниз, провожая взглядом Намджуна. Что ж, Чонгук- омега, но Чимин не по омегам, и это уже хорошо. Но червячок зависти за то, что какому-то Чонгуку можно вот так прижиматься к омеге, просто волшебным образом ставшим столь желанным, всё ещё сидел внутри Юнги, который порыкивал, следя за каждым выпитым коктейлем омеги, уносившем его в прострацию и заставляющем улыбаться широко и плавно двигаться в такт музыке.
***
— Вот ты и поймался, — Намджун хватает за руку ускользающего, как в последние три раза, парня с чёрными волосами и худыми ножками, притягивая его к себе, когда тот ладошками отпихивает гибрида от себя:
— Намджун, ты… ты, конечно звезда, но… отпусти меня, я не такой!
— Помолчи, не такой, и понюхай мою шею. — Намджун властно притягивает его за затылок к себе, заставляя вдохнуть свои распустившиеся феромоны глубоко, отчего у парня расширяются в осознании глаза:
— Ты…
— Ага. Мой гиацинт. Только мой гиацинт.
— Намджун, я… ты же…
— Я гибрид.
— Но…
— Так. Давай прекращать, цветочек, я уже третий раз за тобой бегу, а ты всё пытаешься ускользнуть. Чего ты боишься? — Намджун отключает свой сценический образ, утягивая в особую вип- зону первого этажа парня, закрывая дверь на ключ, заставляя звуки клуба утихнуть, усаживаясь на диван и похлопывая по месту рядом, приглашая парня сесть.
— Я… я не знал, что ты… что мы… — Парень смотрит на него во все глаза, понимая, насколько попал.
— Я не буду давить на тебя, цветочек, но ты и сам понимаешь, что мы были созданы друг для друга, верно? — Намджун мягко поглаживает его по щеке, улыбаясь: нашёл. Он наконец нашёл его.
— Да…
— Может, если ты не хочешь говорить мне своё имя, ты хотя бы номер свой мне дашь?
— Д-да… Нет! Нет! — омега с ароматом гиацинта запаниковал, мотая головой и отстраняясь: нет. Он не готов кому-то доверять. Тем более такому невероятному гибриду.
Намджун сглотнул, чувствуя, как в сердце закололо, смотря на парня, который в ту же секунду схватился за своё:
— Мы повязаны с тобой, цветочек. И никуда друг от друга не денемся. Ты сам видишь это. Я устал видеть тебя в своих снах. Хочу видеть в своей жизни. Чего ты боишься?
— Я не готов к отношениям с таким человеком.
— Ты не знаешь меня настоящего.
— Может быть я и не хочу?
— Слушай, цветочек, — Намджун облизывается, нагло обнимая его, перекидывая руку через его плечо и притягивая к себе, чтобы вдохнуть аромат гиацинта с его волос, закатывая глаза от удовольствия, — ты можешь бегать сколько угодно, но от этого будет больно нам обоим. Хорошо. Приходи завтра. Я не буду давить на тебя. Просто увидимся, узнаем друг друга получше.
— Тебе будет скучно со мной. — парень отстраняется, стараясь не смотреть в глаза: что за пиявка этот гибрид?
— Это сильно вряд ли. Мы с тобой, видишь ли, истинные. У нас с тобой неразрывная связь. Так что никуда мне от тебя не деться. А уж тебе от меня- тем более.
— Пусти меня, ты меня пугаешь.
— Хорошо, — Намджун погладил его по руке, вставая с места и отпирая дверь. Выходя, он развернулся, улыбаясь искренне и нежно, пытаясь запомнить каждую деталь этого дня, к которому он так долго шёл, — но ты придёшь завтра?
Тишина. Парень сидит, словно воды в рот набрал, не зная, можно ли ему сбежать, крича
«караул! Мой истинный- гибрид!», или умереть на месте от красоты брутальности и нежности в одном флаконе.
— Придёшь?
Тишина.
— Что ж, я буду ждать, цветочек. Каждый день буду ждать.
***
— Чимин, ну давай спа-а-ать! — Чонгук уже сдался под давлением тактильного Чимина, что забросил ногу и руку на него, обнимая, продолжая пыхтеть что-то бессвязное: девятый коктейль был лишним.
— Ну а есл-и-и я бы вот там же… вот там же и сказа-а-л ему… — Чимин ударяет по груди Чонгука, раздражаясь от самого себя за то, что не может связывать слова в единое целое, — я бы… он бы…
— Так, Чим, тебе реально пора спать. — Чонгук уже в сотый раз слушает о том, как он бы сказал Юнги об истинности, а тот бы может и поцеловал его, и может быть даже и больше …
— Не хочч-чу! Хочу-у Юнги. Да! — Чимин резко подрывается с постели, словно в него вкачали адреналин: ему весь вечер мерещился амирис на сцене, будто Юнги фантомно преследовал его, и даже полотенце, которое он стащил с тренировки и которое сейчас висит на его шее, чтобы ему легче дышалось, добавляет фантомности реализма.
— Так, и что ты собираешься делать? — Чонгук усмехается, не успев спохватиться, когда Чимин уже звонит Юнги, замирая на месте: отнимать вряд ли стоит, может друг хоть по пьяни, но проболтается?
— Аллоо-о-о…
— Чимин? — Юнги поднял трубку с первого же гудка, вызвав довольную ухмылку на лице Чимина, только вот откуда ему об этом знать?
— Ты… спишь? — в трубке послышалось тихое иканье, от которого Юнги улыбнулся: он видел, сколько выпил омега, и отлично понимает, что звонит он ему по пьяни. Вот только почему ему?
— Нет. — Действительно, с чего бы ему спать? Юнги смотрит на часы: 03: 18. Ага, время детское. — Всё в порядке?
— Нет. — Чимин всхлипывает в трубку, выпячивая губу: чувствительность вышла на новый уровень на фоне выпитого алкоголя, и Чонгук, улыбнувшись понятливо, оставил его одного в комнате, прошептав
«я вернусь в свою спальню, Чимин-и, приходи, если не сможешь уснуть.». Юнги оскалился, услышав эти слова, но тут же собрался: Чимин бы не позвонил, если бы не хотел.
— Хочешь поделиться?
— Нет. — Чимин плачет в трубку, прикусывая губу: ему просто необходимо как воздух сейчас объятие Юнги, а он тут строит из себя героя даже на пьяную голову.
— Мне приехать? — Юнги шумно выдыхает, чувствуя, что надо бы успокоиться: Чонгук не даст омеге попасть в беду, тем более, что они дома. Только что происходит с властным Чимином, который чётко следует правилам на работе и был так счастлив этим вечером?
— Нет.
— Мне помолчать?
— Да. — Чимин вдыхает глубоко воздух, собираясь с силами, чтобы заговорить, но всё, что выходит- отчаянный, затравленный скулёж, пугающий Юнги до дрожи, как, собственно, и Чонгука, что прибежал за секунду обратно в комнату.
— Чимин??? — Юнги волнуется, не зная, что делать, подскакивая с кровати и шагая по комнате, ожидая ответа, только слышит лишь шорох: Чимин бросил на кровать телефон, считая, что сбросил вызов. И Юнги, естественно, остался слушать разговор с Чонгуком, чувствуя, как в сердце колет от боли, массируя его: если бы его братишка Хосок так скулил, он бы просто умер за месте от волнения.
— Чимини, Чимин! — Чонгук вбегает в комнату весь перепуганный, сразу же обнимая Чимина, которого трясёт, — Ну что, ну, Чимини…
— Я не могу больше, Чонгук! Не могу! — Чимин цепляется за друга, всхлипывая, позволяя эмоциям, которые подавлял, вырваться наружу благодаря алкоголю. Юнги слушает, ничего не понимая, стараясь понять, что вообще происходит.
— Тебе не стоило столько пить, Чим, это всегда так заканчивается, я же говорил…
— Я так устал, Гу…
Юнги садится на постель, нервно покусывая губу: да что происходит с этим омегой???
— Тебе просто надо поспать, Чимми, где… ?
-Т-тут… — Чимин вдыхает запах чего-то, отчего Юнги щурится: что это там он нюхает?
— Легче?
— Нет…
— Давай, Чим, пойдём, примем душ и поспим, м?
— Я хочу… я хочу с… — Юнги пытается расслышать, но проклинает Чонгука, который, видимо, отбросил одеяло или что-то там ещё на телефон, приглушая звук на несколько секунд: ничего он не расслышал.
— Всё будет хорошо, Чимми, обязательно будет.
— Когда? Когда, Чонгук? — голос омеги звучит так жалобно, что Юнги уже скоро и сам вместе с ним заплачет, даже не понимая от чего.
— Вот сейчас я тебя скупаю, мы с тобой ляжем в обнимочку, и всё пройдёт, Чим, всё пройдёт. Давай, давай, нам надо встать… — Чонгук, очевидно, помогает омеге встать, судя по звукам, которые слышит Юнги, который в шоке застыл: в смысле… вместе примут душ? Лягут в обнимочку? Намджун вообще уверен, что Чимин- не по омегам? Юнги чувствует, как вскипает, когда слышит хлопок двери, не отключаясь. Вставая с постели, он идёт на кухню заваривать себе кофе, даже не планируя бросать трубку.
Омеги возвращаются в комнату, судя по шороху, когда Мин уже допивает свой кофе, нервно постукивая пальцами по столешнице.
— Вот так, Чим, давай, успокаивайся, м?
— Я не смог… я даже не смог… — Юнги не понимает, что именно не смог Чимин, когда тот устало рвано выдыхает: душ ему явно помог.
— Всё получится, Чим. Всё обязательно получится, когда ты соберёшься с силами.
— Я думаю, я расскажу о том, что я…
Звонок оборвался: Юнги оторвал телефон от уха, смотря на него: звонок завершил не он, а значит, у омеги села зарядка. Вот и живи, блять, теперь, не зная даже, что он расскажет и кому!
— И почему ты мне звонил, Чимин? Что же происходит в твоём сердце?
