***
— Мы сейчас немного прогуляемся по пляжу вон до тех скал, видишь их? Мы направляемся туда. Сразу за той косой. Согласно карте, здесь должно быть очень много бассейнов и небольшая пещера. Боюсь, там не указано место для пикника, так что нам придётся выяснить это самим. Эдвард снял сандалии («Да, чёрт возьми, сандалии! Спасибо, приятель, ты всё продумал. Слишком жарко для сапог», — сказал Эд и бросил свои сапоги прямо там, на палубе), чтобы пройтись по песку босиком. Стиду никогда не нравилось ощущение песка между пальцами, но Эду, кажется, нравится его текстура. Он внезапно останавливается с громким «Вау!» и наклоняется, чтобы что-то поднять. — Посмотри на это, приятель! Посмотри на этот узор. И он совершенно идеален — ни скола, ни трещины! Стид наклоняется, обхватывая ладонь Эда своей, чтобы поддержать её. — О боже, ты нашёл улитку-сороку! Циттариум пика. Эти малыши на самом деле съедобны. — Ни хрена себе! — восклицает Эд, заглядывая в отверстие раковины, а затем снова нагибается и возвращается с совершенно неповреждённой раковиной морского гребешка и спиральной оболочкой трубчатого червя. — О, этот похож на штопор. Чертовски круто. — Действительно! Эд собрал около дюжины экземпляров к тому времени, как они достигли места назначения, сняв куртку, чтобы надёжно упаковать их в неё и забрать с собой. — Ах, вот и мы! Перед ними за поворотом находятся десятки небольших мелководных бассейнов, разделённых скалистыми выступами. Огромные камни у подножия утёса сотни лет обтачивали до круглой формы постоянные течения, на их фоне прямые и острые колонны, которые простирались далеко над ними, создают яркий контраст. Каждый бассейн представляет собой отдельную маленькую экосистему, кишащую мелкими крабами и улитками, пёстрыми рыбками, ежами и анемонами, а также лесами танцующих крошечных растений. — Вау, ты не шутил, посмотри на это дерьмо, это как миниатюрные версии целого океана. Что это здесь? — Он указывает вниз на скопление трубок королевского синего цвета. — Это асцидии! Они брызгают водой из каждого побега. И размножаются, просто разделяясь и создавая клонов. Интересные существа. — Чёртово безумие. И что это, блять, такое? — Ах! Этот малыш — морской огурец! — Это овощ? — недоверчиво спрашивает Эд. — Нет, — посмеивается Стид. — Нет, он просто так называется из-за формы. Это животное, оно плавает, создавая движение с помощью выброса воды! — Больше похож на член, чем на огурец. На самом деле у многих морских существ форма члена. Это вызывает у Стида писклявый смех. — Ты не ошибаешься, мой друг. Если быть честным, бóльшую часть удовольствия он получает, наблюдая за Эдом. В отличие от джунглей, он очарован приливными бассейнами и чувствует себя в своей стихии. Немного моря для комфорта и немного неизвестного для неисчерпаемого энтузиазма и восхищения. Эд грациозно перепрыгивает от бассейна к бассейну даже на самых зазубренных камнях, смеётся и указывает пальцем, его волосы развеваются на ветру и, что ж. Это прекрасное зрелище со многих ракурсов. — О, посмотри на этого малыша! — Эд присаживается на корточки, взволнованно указывая на пухлого маленького оранжевого в крапинку краба. — Выглядит восхитительно. — Уверен, ты мог бы полностью укомплектовать гриль-бар Чёрной Бороды морскими обитателями из этих бассейнов! — Мог бы, чёрт возьми, — ворчит Эд. — Морские ежи — они восхитительны. Эти маленькие, похожие на сомиков, ублюдки... устрицы и прочее дерьмо. — Он опускает руку в воду и вытаскивает пухлую фиолетовую морскую звезду. — Можно есть звёзды? Кажется, до их внутренностей трудно добраться... — Он поворачивает существо в руках и так и этак. — Ну, рот у неё находится на нижней стороне, может быть, через него? Не могу сказать, что я когда-либо отваживался бы съесть морскую звезду. — Я бы придумал способ. — Конечно, ты смог бы, ты же знаменитый Чёрная Борода из «Морских закусок Чёрной Бороды»! — Здорово. Мне нравится. Эй, а бывают вилки для морских водорослей?***
Время течёт незаметно. Вскоре солнце достигает высшей точки и светит прямо на них, и Эд, кажется, немного притих — больше никаких признаков заразительной энергии. Его фиолетовый топ местами потемнел от пота. Стид не может не заметить, что его кожа блестит на солнце, как вода. Он сам начинает чувствовать, что перегрелся. — Не пора ли нами перекусить? Эд отрывает взгляд от анемона. — Чёрт возьми, да. У меня совсем пересохло в горле. И давай найдём какую-нибудь тень, да? Они аккуратно пробираются через бассейны и огибают поворот, там маленькая пещера в скале немного углубляется, а скальный выступ образует впадину; дальний конец пещеры отмечен тёмными, плоскими валунами, которые на несколько метров поднимаются из воды. Солнце всё ещё проникает внутрь, но они более-менее укрыты от жары. Здесь уютно, как в секретном убежище. Стид распаковывает свою тщательно собранную сумку: одеяло для сидения, разнообразные закуски — крекеры, сыр, вяленое мясо, пара апельсинов, бурдюк воды и (довольное импульсивное решение, если быть до конца честным, и немного рискованное из-за общей непринуждённости атмосферы) бутылка не слишком дорогого белого вина. Эд в восторге от всего, и Стид расслабляется, когда они вместе расстилают одеяло и устраивают пикник. Они могут сидеть лицом к лицу, и у каждого за спиной есть хороший камень для опоры. Идеально. — Знаешь, эта пещера немного похожа на каюту, — говорит Эд, хватая крекер и размахивая им вокруг. — Той же формы. Стид берёт пример и тянется за крекером. — Ты прав! Камин должен быть вон там, библиотека здесь, и. Что ж. Я думаю, кровать была бы на этом же месте, а диван — вон у того бассейна. — Хотя было бы чертовски сложно повесить здесь две люстры. — Я уверен, ты придумал бы способ. Ты находчивый, — заверяет Стид. — Я мог бы. Я мог бы встать тебе на плечи и, возможно, дотянуться до верха, — размышляет Эд, глядя на высокий каменный потолок. — Боюсь, это звучит как работа для одного из наших более крепких товарищей по кораблю. Фанга или Крошки Джона, по крайней мере. — Да, может быть. Но ты бы меня не уронил. Стид чувствует, как его лицо краснеет. — Я бы ни за что. Эд улыбается ему. — Этот сыр чертовски невероятный, приятель, — заявляет он и протягивает руку, чтобы чокнуться о крекер Стида своим. — За морских огурцов и со-капитанов. — Твоё здоровье! Сыр действительно прекрасен. Эд открывает бутылку вина, делает глоток и передаёт её Стиду. Вкус так же хорош, как и обещали, и алкоголь согревает его желудок, пока они обмениваются мнениями, болтая абсолютно ни о чём. Стид не может не вспомнить, как всю жизнь считал, что так долго разговаривать с другим человеком и испытывать при этом такой комфорт — невозможно. Он мог бы опьянеть только от этого чувства. Они сидят и ведут беседу достаточно долго, чтобы выпить половину бутылки, достаточно долго, чтобы угол наклона солнца изменился и направил свои лучи прямо на них. После нескольких минут переглядываний друг с другом Эд встаёт и потягивается, закрывая глаза, вытягивая руки вверх и наклоняя голову из стороны в сторону. Стид тоже встаёт и отворачивается, чтобы открыто не пялиться на его обнажённый живот. О чёрт. — О чёрт, Эд, смотри! Эд резко разворачивается, слегка пригибаясь и крепко хватая Стида за руку, как будто в них стреляют. — Нет, всё в порядке, но посмотри. Мы потеряли счёт времени. Боюсь, начался прилив. Эд несколько раз поглаживает бицепс Стида в знак извинения. — Дерьмо. — Он прищуривается и, прикрыв глаза ладонью, осматривает местность опытным взглядом. — Ага. Это то, чего я боялся, посмотри, видишь этот узор слева? Вроде как похоже на шахматную доску? Стид кивает. Странно, он похож на слишком аккуратную и геометрическую картину. — Встречное течение. Опасная хрень. Если видишь этот узор, нужно убираться от него как можно дальше и вытаскивать свою задницу из воды. Из-за этого дерьма тебя унесёт в море быстрее, чем ты поймёшь, что происходит. Видел, как нескольких парней так затянуло. Вытащить человека из встречного течения невозможно. — Вау, — сглатывая, произносит Стид. — Так ты хочешь сказать, что... — Мы здесь застряли. — Чёрт, — шепчет Стид. — Как ты думаешь, через какое время прилив отступит? У нас ещё есть еда, ничего страшного, у нас есть вода, если придётся, мы могли бы съесть устрицу или две, конечно, рискуя получить пищевое отравление, но, о Эд, что, если солнце сядет и мы не сможем найти дорогу обратно на корабль? Что, если нас не смогут найти, когда команда поймёт, что мы пропали? О, я такой идиот, почему я не подумал о приливе? О чёрт, чёрт. Сильные, тёплые руки обхватывают его плечи и сжимают, и слова застревают у него в горле. — Вау, вау, Стид, эй, всё в порядке. У нас всё будет хорошо. Сердце Стида бьётся в три раза быстрее, но твёрдый взгляд и голос Эда мгновенно успокаивают его. — Правда? — Его голос срывается на писк, и руки Эда поднимаются выше, чтобы обхватить его шею, большими пальцами поглаживая по обе стороны горла, и это новое ощущение — это нечто. — Правда. Когда мы уходили, было позднее утро, так? Значит, должно пройти около четырех-пяти часов, и можно будет снова заходить в воду. Солнце всё ещё будет высоко. Возможно, мы устроим себе приятное купание на закате, а потом дом, милый дом, хорошо? Услышав, как Эд описывает корабль как дом, их дом, Стид ощущает внутренний трепет. Он робко кивает. — Хорошо. Извини. Спасибо. — Не извиняйся. Всё хорошо. — Большие пальцы проводят линию до нижней части его челюсти, а затем руки исчезают. Стид делает выдох. — Пойдём посидим, выпьем ещё твоего модного вина, хорошо? — Да. Спасибо тебе, Эдвард, ты лучший. Если бы Стид не знал лучше, он мог бы поклясться, что щёки Эда чуть потемнели над бородой.***
Отступив на всякий случай немного дальше в пещеру, они находят идеально гладкий, плоский камень, достаточно большой для двоих, и по частям переносят свой пикник на новое место. Эд с лёгкостью разделяет апельсин с кожурой на две половины, наполняя воздух сладким цитрусовым ароматом. Сочный терпкий медовый вкус идеален. Эд уплетает свою часть и издаёт абсолютно греховные звуки, удовлетворённо мурлыкая и прихлёбывая сок. Стид пытается быть аккуратным, но довольно скоро по его руке тоже начинает стекать липкий сок. Он проводит языком по внутренней стороне запястья, чтобы остановить дорожку, полагая, что манеры за столом не так уж важны, если нет никакого стола. — Эдвард, у тебя все штаны в апельсине, — указывает Стид, прежде чем облизать каждый палец, чтобы хоть немного очистить их. — Эм. Да. Штаны в апельсине. — Эд смотрит на него широко раскрытыми глазами и не моргает. Стид хмурится. — Ты в порядке? — О да, замечательно, — выдыхает Эд, его голос звучит немного грубее, чем раньше. — Просто фантастика. — Если ты так говоришь... Эд снова тянется за вином и делает большой глоток. И ещё один. Когда бутылка возвращается к Стиду, Эд разворачивается и усаживается поудобнее, расставляя ноги и опираясь спиной на скалу, а затем, наклонив голову, устремляет на него непроницаемый взгляд. — Знаешь что? Я думаю, так и должно быть. Вот это всё. Хорошая еда, хорошая выпивка, приятная беседа с человеком, который тебя понимает. К чёрту пиратство, деньги и славу... это всё чепуха. А вот это — это хорошее дерьмо. Слова находят мгновенный отклик в душе Стида, их правдивость заставляет его тело гудеть. На лице появляется до боли широкая ответная улыбка. — Это мило, Эд. Я склонен согласиться. Это хорошее дерьмо. Рука Эда преодолевает небольшое пространство между ними и обхватывает колено Стида широкой ладонью, дважды похлопывая его и оставаясь там. Стид замирает, не смея пошевелиться. Эд напевает какую-то ерундовую мелодию, ещё раз похлопывает его по колену и говорит: — Расскажи мне секрет. — Секрет? Какой секрет? — Не знаю. Какой-нибудь секрет Стида. Стикрет. Стид хихикает. — Стикрет, ну ладно. Хм. Тепло руки и бедра Эда, прижатых к его... на данный момент главным его секретом является то, насколько захватывающим он считает этот контакт. После паузы что-то внутри тянет за ниточку, побуждая открыть настоящую тайну. Эд так уязвим сейчас, так открыт и честен, и Стиду кажется, что он проявляет недостаточно взаимности. Внезапно в ушах раздаётся громкий стук его сердца. — Что ж, хорошо. Мой секрет заключается в том, что существует более чем одна причина, почему я сбежал, чтобы стать пиратом. — О? Продолжай? — Эд наклоняется вперёд, приподнимая брови. — Или на самом деле я должен сказать, что есть более чем одна причина, по которой я ушёл от своей жены. — Он глубоко вздыхает. — Наш брак был сделкой между двумя богатыми семьями. Я не знал Мэри, когда мы поженились, и не особо стремился узнать её. Мы сделали всё необходимое для продолжения рода, и когда у нас родился сын, вздохнули с облегчением. Мы больше никогда не были близки. Дело в том, что я не интересовался не только ею. Я не интересовался женщинами вообще. Глаза Эда очень, очень широко раскрыты, но он медленно кивает головой, и один уголок его усов слегка приподнимается. — Но я прочитал много романов, пиратских историй о приключениях и романтике, а также мужчинах... — Стид сглатывает и отводит взгляд. — Что ж, я просто скажу, что главной привлекательностью жизни в море было не богатство и уж точно не жестокость. Возможно, я неопытен, но я не наивен в отношении того, чем двое мужчин могут заниматься в море, и я был... мягко говоря, заинтригован. Эд хихикает без намёка на поддразнивание. — Я понимаю, приятель. У меня самого были красивые мечты о пиратах или принцах, покоряющих моё сердце. Неважно, кто именно. Я был юн — мои фантазии немного отличались от реальности. В морях полно пиратов, но не так уж много достойных внимания. И если ты случайно найдёшь красавчика, который не полный мудак, скорее всего, он ограбит тебя ночью и исчезнет. Не стоит никакого риска, если честно. Ответ никак не заглушает биение сердца Стида в груди. Эд такой же, как он. Он предполагает, что знал, где-то в глубине подсознания, но теперь это реально. Эд такой же. — Теперь я тоже понимаю, — говорит Стид, улыбаясь, несмотря на лёгкую дрожь в его сплетённых руках. — В любовных романах, возможно, также преувеличено число капитанов пиратов с полностью укомплектованной ванной комнатой на борту. Эд отвечает искренним смехом, запрокидывая голову, от чего его волосы рассыпаются по плечам, и обращает на Стида взгляд, который тот не совсем понимает. — Значит, пока тебе не везло? — интересуется он с почти застенчивой ноткой в голосе. — С мужчинами в море? Стид прикусывает губу. Храбрость переполняет. — Вообще-то, я думаю, что мне повезло. Эд, честное слово, хихикает. — Тогда ему тоже. Кем бы он ни был. Счастливый ублюдок. — Боюсь, из них двоих — это я. Просто посмотри на себя. И вот так последние крупицы правдоподобного отрицания унесены солёным бризом. — Ой, заткнись. — Эд определённо краснеет. — Не стану! — Стиду кажется, что он может взлететь. Он собирается отметить это в списке достижений в своих мемуарах: заставил Эдварда Тича покраснеть. — Не пойми меня неправильно, я чертовски взволнован, но я не ожидал, что ты скажешь это так прямо, — тихо говорит Эд, глядя на него искоса, как будто боится, что Стид испугается. — Ты полон сюрпризов, да? — Наверно. — Стид пожимает плечами, и Эд убирает руку с его колена, чтобы вместо этого обхватить ею обе его руки и успокоить нервное движение. — Спасибо. Стид заставляет себя медленно и размеренно выдохнуть и поворачивает одну ладонь так, чтобы их пальцы соприкасались. Он вспоминает, каким несчастным и безучастным был полгода назад, а теперь он держится за руки с Чёрной Бородой и делится чувствами. Жизнь — забавная штука. — Тогда не мог бы ты рассказать мне секрет Эда? Я имею в виду, ты вроде как только что рассказал один, но он был связан с моим, так что... — Туше. — Эдвард несколько секунд смотрит на горизонт. — Ну, ты уже знаешь мой самый большой секрет. Так что, наверное, расскажу тебе новый... — Он опускает бородатый подбородок к их переплетённым рукам. — Я чертовски одержим Стидом Боннетом. — О боже, — выдыхает Стид. Огромные бездонные глаза Эда серьёзны. — Тогда я бы заверил тебя, что это чувство взаимно. И затем, ясный как день, взгляд Эда скользит вниз к его губам. Снова к глазам и снова к губам. На его прекрасном лице застыл очевидный вопрос. Стид медленно кивает. Эд не торопится, его ресницы трепещут, он парит на расстоянии одного вдоха так долго, что Стид произносит вслух: — Пожалуйста... Эдвард целует его. Его губы мягкие и ошеломляюще тёплые, борода щекочет шею. Стиду требуется мгновение, чтобы найти удобное положение, расслабиться под непривычным прикосновением, но затем Эд тоже наклоняет голову и слегка приоткрывает губы, и тогда всё становится просто. После долгого, томительного момента свободная рука Эда поднимается, чтобы нежно погладить его по щеке. Их поцелуй длится несколько бесконечных, сладких секунд. Тихий звук, который издаёт Эд, когда отстраняется, посылает искру прямо в низ живота. Его глаза похожи на патоку, зрачки расширены, веки прикрыты, взгляд, которым он одаривает Стида, плавит его изнутри. — Вау, — выдыхает Стид в заряженный воздух между ними. Лицо Эда медленно расплывается в улыбке. — Да, чёрт возьми, вау, — соглашается он. Обе его тёплые руки теперь на щеках Стида, пальцы нежно поглаживают кожу под глазами, затем одна спускается, и большой палец лёгким касанием проводит по нижней губе. Стид обнаруживает, что без задней мысли возобновляет контакт, осмеливаясь дотронуться рукой до его волос, восхищаясь их текстурой. Пальцы бережно скользят по прядям, пока нежно не обхватывают затылок Эда в стремлении мягко притянуть его ближе и завладеть его ртом. Слегка приоткрытые губы касаются верхней губы Эда, и в ответ — о — тот открывает рот, и тогда поцелуй становится теплее, влажнее, глубже. Эд на пробу высовывает язык, пробирается внутрь, чтобы облизать складки его губ, зубы; ощущение обжигает и шокирует. Стид задыхается, приглашая углубить поцелуй, обнаруживая, что его собственному языку любопытно исследовать послевкусие апельсина и вина, солёную плёнку морской воды, покрывающую кожу. Они сплелись в скользком, интимном, головокружительном танце. В конце концов, Стиду приходится оторваться: лёгкие не выдерживают. Его сердце сходит с ума, кровь приливает вниз, он утыкается лицом в пространство между шеей и плечом Эда, хватаясь за него, как будто его унесёт встречным течением, если он отпустит. Эд успокаивающе расчёсывает и приглаживает его волосы. — Замедлимся немного? — бормочет он в шею Стиду. — Никакой спешки. Здесь только мы. Стид утыкается лицом в его плечо и вдыхает запах соли и пота, прислушиваясь к звону искр, пробегающих по его конечностям и взрывающихся в кончиках пальцев и основании живота. Всё его тело в огне. — Просто немного ошеломлён. В хорошем смысле, — отвечает он, губы касаются кожи Эда, побуждая лизнуть её — и вкус расцветает у него на языке, запечатлеваясь в памяти. Эд стонет ему в ухо и наклоняет голову набок, мышцы и сухожилия двигаются под ртом Стида, поражая жизнью. Стид целует его в шею раз, другой, затем отстраняется, соскучившись по его лицу, и застаёт видение: Эд покраснел, а распущенные кудри ореолом обрамляют его черты. — У меня есть идея, — говорит Эд с той особой искоркой в глазах, которая означает «наебательство». — Давай на секунду встанем. — Он расправляет свои длинные конечности, поднимает Стида за руки и криво ухмыляется. — Должен ли я бояться? — Нет. Но тебе следует снять штаны, — небрежно сообщает Эд, поворачиваясь к воде и снимая рубашку. По лицу Стида мгновенно разливается жар. Спина Эдварда покрыта шрамами и как и всё остальное тело, украшена чернилами; мягкие контуры сильных мышц двигаются под красивой коричневой кожей. — Прошу прощения? Я думал, ты сказал, что мы замедлимся! Эд подмигивает через плечо, пока руки возятся с передней частью брюк, а затем расправляются с маленьким узлом сзади. — Никаких фокусов. Я говорю о том, чтобы окунуться нагишом! — Ты уверен, что это безопасно? Течение... — Всё в порядке, оно не достигает этих камней, это как наш собственный бассейн. Нельзя упускать такую возможность. Штаны спадают, Эд грациозно снимает их и сандалии, а потом остаются только метры кожи, серебристо-тёмные волосы и чернила. Он не оборачивается, просто заходит в воду и постепенно погружается, пока она не достигает груди, затем собирает свои прекрасные волосы высоко на макушке и закрепляет их ремешком с запястья. У Стида невероятно пересохло во рту. — Заходи, любимый. Вода идеальна. Эдвард никогда раньше не называл его «любимым». Стид снимает рубашку. Тяжёлый и настойчивый взгляд откровенно скользит по его телу. Никакой иллюзии уединения. Он обнаруживает, что ничуть не возражает — он даже не потрудился отвернуться, когда расстёгивает и спускает штаны. — Чёрт бы меня побрал, — выдыхает Эд, наблюдая за ним с откровенным голодом. Член Стида подёргивается у него на глазах. Вода идеальная: комнатной температуры, доходит им до середины груди, чистая, не считая песка, который поднимается из-за их шагов. — Я очень надеюсь, что ни на кого не наступлю, — беспокоится Стид, глядя вниз. — Нет, кто бы там ни оказался, они увидят твои гигантские ноги и уберутся с дороги, — говорит Эд и, сделав вдох, широко расставляет руки и откидывается назад, чтобы растянуться всем своим обнажённым телом на поверхности воды. Господь всемогущий. Эдвард явно не возражает против аудитории, поэтому Стид не испытывает стыда за то, что смотрит. Движения его тела томные, как у русалки — словно он родился и обитает в море. Эд дрейфует, а Стид прогуливается в воде, двигаясь по его орбите, не желая выпускать из виду. — Роскошный научный спа-центр Джентльмена пиратов, — внезапно говорит Эд. — О? — Стид подходит немного ближе. Эд широко размахивает руками. — У нас как будто собственный спа-центр. На эксклюзивном пакете услуг по релаксации можно неплохо заработать. Пикник и купание в частных роскошных бассейнах. Идеально подходит для романтического отдыха. — О, это хорошо! Мы могли бы предложить бесплатный трансфер на лодке, чтобы избежать всей этой проблемы с приливом. — А за дополнительную плату сексуальный гид проведёт экскурсию по приливным бассейнам и расскажет забавные факты обо всех этих существах. — Эд смеётся и выпрямляется, волосы сзади намокли, и теперь мокрые пряди змеятся по его шее, создавая контраст с оставшимися сухими волосами спереди. — Ты бы разделил обязанности гида, не так ли? Эд подходит немного ближе. — Не знаю. Нужно запоминать факты. Вместо этого я мог бы быть просто сексуальным гребцом лодки, — говорит он, подмигивая. Стид чувствует румянец на щеках и подаётся вперед, словно притянутый магнитом. Концы бороды Эда мокрые, капли стекают на птицу на груди. — Гениально! Мы оба могли бы принимать чаевые, — отвечает он, каким-то образом находя нужные слова. Пространство между ними постепенно сокращается. — Если подумать, — тихо говорит Эд, — мы могли бы просто сохранить это место для нас. Думаю, я уже привязался. Стид тихо ахает, и Эдвард мило улыбается, тонкие морщинки на его лице становятся глубже. — Это сон? — спрашивает Стид, прежде чем мозг успевает его остановить. Выразительные глаза становятся ещё мягче. — Очень похоже, понимаю, — шепчет Эд и придвигается ближе, кладёт руки на плечи Стида, немного опуская подбородок. Стид чувствует прилив смелости от подтверждения в словах Эда. Как будто они сказали что-то одновременно. Как будто они читают одно и то же слово на одной и той же странице. Его руки двигаются сами по себе и находят лицо Эда, слегка сжимая его и проводя пальцами по скулам. Он обнаруживает, что выдыхает: — Ты прекрасен, ты знаешь это? Эдвард издаёт долгий низкий звук и бросается вперёд, чтобы снова поцеловать его. Он запускает обе руки в его волосы и тянет, и о, да, это очень приятно, а затем впивается зубами в его нижнюю губу, прикусывая, — и становится ещё приятнее. Стид отбрасывает последние остатки сдержанности и стонет в рот Эда. Его пальцы скользят в невероятно мягкие волосы Эда на висках. Они соприкасаются грудью, и ощущение разгорячённой кожи снова перестраивает мозг Стида. Руки жадно хватают Эда за шею, за волосы, смело блуждают по тёплым изгибам его спины и вниз, под линию воды, по его пояснице, — пока его язык разжигает огонь во рту Стида. Ощущения переполняют настолько, что он не обращает внимания на своё постоянно растущее возбуждение. Но Эд обращает, поскольку он отрывается и говорит: — Это угорь врезался мне в ногу, или ты просто рад меня видеть? — О боже, — со смехом выдыхает Стид и прячет лицо под бородой Эда, утыкаясь в неё носом. — Я всегда рад тебя видеть. Эд отвечает приятным, мягким звуком и придвигается ещё ближе. — Что мне с тобой делать? — спрашивает он в крошечное пространство между ними и целует шею Стида, от чего по его коже пробегают мурашки. — Боже, Эдвард, я с радостью приму всё, что ты предложишь. Эд стонет и вонзает свои зубы в плоть, кусает, а затем лижет это место. Он ведёт Стида вперёд, прижимаясь к нему по всей длине от плеч до паха, пока тот не упирается спиной в камень. Эд опускается под воду, плавно скользит руками вниз, по бокам, талии, бёдрам, пока не добираются до его задницы. Крепко схватив его под ягодицы, он поднимает Стида прямо из воды, усаживая его, мокрого и полутвёрдого, на их одеяло для пикника на краю обрыва. — Чёрт возьми, — ошеломлённо выдыхает Стид. — Я хочу попробовать тебя на вкус, — просто объясняет Эд. Сильные руки ложатся на его бёдра, раздвигая их, чтобы освободить место для плеч, и в голове Стида не остаётся мыслей о смущении, когда его тело выгибается вперёд в поисках нового поцелуя. Эд отвечает на одну долгую, влажную секунду, посасывая его язык, прежде чем отстраниться. Стиду не остаётся ничего другого, кроме как поддаться всепоглощающему желанию, когда Эд обращает своё внимание на его эрекцию. Он проводит пальцем по выступившей на головке жидкости и подносит его ко рту. — М-м-м, на вкус как варенье. Стид задыхается, пульс отдаётся в ушах. — Должно быть, из-за апельсинового сока, — успевает сказать он. — Не-а. Это всё ты, — рычит Эд, затем наклоняется и целует головку. — Вкуснятина. Знал, что ты будешь вкусным. — Боже мой, Эд... Эдвард обхватывает губами головку, прижимается языком снизу — и его поражает обжигающее ощущение влаги. Ответный стон Стида эхом разносится по пещере, за ним немедленно следует другой, когда язык Эда проникает под крайнюю плоть, возбуждая каждую сосредоточенную там нервную клетку. Затем он отступает, только чтобы облизать и пососать ствол с каждой стороны, прежде чем слизать вновь собравшуюся жидкость на головке, мурлыкая и причмокивая губами. Из лёгких Стида вырывается непрошеный смешок. — Что-то смешное? — Эд выгибает бровь, но в его глазах читается искреннее веселье и он не отстраняется. — Просто ты издаёшь такие звуки, когда ешь, — объясняет он, протягивая руку, чтобы провести подушечкой большого пальца по его нижней губе. — Я больше не смогу завтракать с тобой, не думая об этом. — Тогда нам просто придётся завтракать в постели, — размышляет Эд. — Многозадачность. — Он наклоняется и проводит языком широкую дорожку от бедра до складки паха, пока не достигает основания его члена. — Думаешь, это можно устроить? — Абсо-а-а-ах... абсолютно, — выдыхает Стид, и Эдвард заглатывает его. Одна рука шарит в одеяле в поисках опоры, а другая вцепляется в волосы Эда, пока Стид пытается подавить желание толкнуться бёдрами вперёд, когда его член с каждой секундой погружается ещё глубже в рот Эда, в его глотку. — О-о-о, чёрт, это так... ты такой... — Слова теряются в белом шуме, заполняющем его мозг, как только Эд начинает двигать головой и сглатывать вокруг него. Сердце стучит в ушах, живот напрягается от нарастающего, обжигающего удовольствия. Глаза Эда закрыты, брови сосредоточенно нахмурены, он отступает и опускается снова, снова, снова; его плавный ритм подобен набегающим на берег волнам. Одна рука разминает бедро Стида, пока другая держится за основание его члена, большой палец скользит вниз, чтобы погладить мошонку. Стид внезапно осознаёт, что его кульминация приближается — и быстро. — Эдвард, — тяжело дыша, зовёт он и слабо тянет его за волосы. — Оторвись на секунду. Эд отстраняется с непристойным влажным шумом и подтягивается, так что их лица оказываются почти на одном уровне. — Ты в порядке? — спрашивает он с неподдельным беспокойством в голосе. — Боже, да, более чем. — Стид бросается вперёд и крепко целует его, пробуя себя на языке Эда, наслаждаясь вкусом. — Просто я собирался кончить тебе в рот, если бы всё продолжалось в том же духе. — В таком случае, — мурлычет Эд и облизывает губы, слегка сжимая его член, — как ты смотришь на то, чтобы сделать именно это? Стид сглатывает. — Положительно. — Прекрасно. — Борода щекочет его грудь, когда Эд наклоняется и оставляет влажный поцелуй на его горле, он опускается ниже, в спешке облизывая оба соска, и ниже, отмечая его живот. Он останавливается всего в шаге от истекающей твёрдости Стида и смотрит вверх сквозь длинные ресницы. — Дай мне попробовать всего тебя. — Эд берёт правую руку Стида и запускает её обратно в свои великолепные волосы. — Не нужно быть нежным, — рычит он. — Я хочу всё. — Блять, — стонет Стид, усиливая хватку, когда Эдвард плавно берёт всю его длину, пока не зарывается носом в лобковые волосы. — Боже, ты... ах!.. невероятный, это божественно, чёрт возьми, Эд... Эд мурлычет — и разве это не что-то? Чувствовать, как бархатный голос Эда отдаётся вибрацией во всех самых чувствительных местах. Лёгкое щекотка бороды между бёдер восхитительна. Пальцы Стида сжимают и тянут его волосы, когда тот покачивает головой и двигает языком, поток маленьких аппетитных звуков льётся из его рта в уши Стида. Проходит всего несколько секунд, прежде чем у него внутри всё сжимается, скручиваясь в спираль. Взрыв освобождения сопровождается выкриком имени Эдварда, который безостановочно глотает бурный поток легче, чем вино. Эд отстраняется, облизывает губы и гладит его ноги, от икр и до бёдер, и пятна перед глазами постепенно рассеиваются. Его глаза порхают по телу Стида, осматривая, пока тот пытается отдышаться. Он в беспорядке: борода вокруг рта потемнела от влаги, губы и щёки покраснели, волосы растрёпаны стараниями Стида и почти выбились из узла. — Эдвард... — вздыхает он и убирает выбившийся локон Эда за ухо, той же рукой осмеливаясь провести по влаге, собравшейся под его умелым ртом. — Это было... ты такой... Боюсь, я не могу подобрать слов. — Он смеётся затаив дыхание. — Ты идеален. Несмотря на всё произошедшее, взгляд Эдварда теперь становится застенчивым и недоверчивым. — Ты идеален, — настаивает Стид. — Я не знал, что можно чувствовать себя так хорошо. Невероятно. — Язык Эда высовывается, чтобы облизать подушечку его большого пальца в ответ на её лёгкое прикосновение к губе. — Я бы очень хотел, чтобы ты почувствовал то же самое. Эд протяжно и низко стонет, ещё раз облизывая его палец. Стид восстанавливает мышечные функции и соскальзывает обратно в воду: ему нужно быть ближе. Они снова целуются, глубоко и неистово, пока Стид не ощущает красноречивый толчок члена у бедра и не вспоминает о своей цели. — Позволь мне. Я тоже хочу попробовать тебя, — шепчет он на ухо Эду и чувствует, как тот вздрагивает. — Блять, Стид, пожалуйста... — выдавливает Эд. — Пожалуйста, — повторяет он голосом, близким к хныканью, разжигая угли в животе Стида. Руки находят дорогу к его сильным ногам под поверхностью воды. — Боюсь, я не смогу поднять тебя, — признаётся Стид, составляя ладонями карту мягкого и интимного участка его кожи от передней части бедра до тазовой кости. — Можешь подпрыгнуть? Эд издаёт короткий смешок. — Ладно, но для протокола я уверен, что ты смог бы. Ты чертовски силён. Просто посмотри на эти плечи — проще простого. Однако он подчиняется, и Стид имеет привилегию наблюдать, как напрягаются его мышцы, когда он подтягивается. И боже милостивый, было невозможно приготовиться к виду, как вода стекает по нижней половине его тела, ручейками опоясывая бёдра, следуя рисунку серебристо-чёрных волос на стройных ногах и — Стид сглатывает внезапный поток слюны — срываясь каплями с эрекции, лежащей на бедре. Он позволяет себе пялиться. Эдвард обрезан, в отличие от него, и покрасневший до тёплого тёмного оттенка, сияющего в лучах солнца. Стид приближается и с благоговением занимает своё место между ног Эда. Он начинает с того, что просто кладёт руки на нижнюю часть бёдер, впиваясь в слегка податливые мышцы и обнаруживая, что его разум переполнен возможностями. Эдвард откидывается назад и легко улыбается ему сверху вниз, позволяя наблюдать за собой. У Стида такое чувство, будто он попал в буфет «ешь, сколько сможешь». Улыбка Эда становится шире, он проводит одной рукой по животу, а затем свободно обхватывает ею свою эрекцию. — Что... гм. — Стид скользит ладонями вверх, пытаясь найти правильный способ спросить. — Что тебе нравится? — продолжает он, не отрывая глаз от руки Эда на его члене. Эд медленно гладит себя от основания и до головки, не сводя глаз со Стида. — Приятель, ты можешь делать всё, что, чёрт возьми, пожелает твоя душа, мне всё понравится. Обещаю. — Я думаю... — медленно начинает Стид и тянется к нему, чтобы впервые прикоснуться к члену Эда, заменяя его руку своей и задыхаясь от ощущения горячего шёлка его кожи: — Будет справедливо, если я тоже смогу попробовать тебя на вкус, ты согласен? — Бля-я-ять. — Протяжный стон Эда эхом разносится по пещере. Он откидывает голову назад, грудь быстро поднимается и опускается. — Я весь твой. Стид издаёт беспомощный звук, услышав подтекст. В его голове не осталось слов, поэтому он прекращает попытки найти ответ и позволяет инстинкту взять верх. Он наклоняется вперёд, чтобы попробовать на вкус контур креста на его ноге, ему нужно узнать, отличается ли вкус его кожи, скрывающей чернила (нет), и посмотреть, как тот реагирует на прикосновение (очень положительно). Его губы и язык двигаются сами по себе, пока жёсткие волоски под ними не становятся гуще, и Стид понимает, что теперь может чувствовать Эдварда — под запахом океана и особым вкусом его пота скрывается пьянящий, уникальный аромат, который притягивает его. Он не может не сделать глубокий вдох. — Чёртов ад, — рычит Эд, и Стид, подняв глаза, обнаруживает, что его рот приоткрыт, грудь вздымается, он тяжело дышит, глядя на него. Эд запускает руку в его волосы, и Стид вздыхает, заземляясь от прикосновения. — Ты станешь причиной моей смерти, Стид Боннет, — говорит он с ноткой благоговения в голосе. Это не похоже на жалобу, поэтому Стид снова утыкается носом между его ног, сгорая от желания снова попробовать его на вкус. Он осмеливается слегка прикусить мягкую плоть внутренней стороны бедра, и о, — как Эд реагирует на это, — его член дёргается и ударяется прямо о щёку Стида. Он чувствует себя могущественным от осознания, какие яркие реакции он может вызвать у этого мужчины. Правой рукой он обхватывает его член, не прекращая оставлять поцелуи и вдыхать аромат, а затем облизывает мошонку, основание его члена, продвигается вверх вдоль шелковистого ствола, посасывая и пробуя его на вкус. Теперь с губ Эдвардса срывается симфония: тихие хрипы, вздохи и рычание. Он запрокинул голову, двигаясь из стороны в сторону, и можно увидеть, как пот собирается во впадинке у него на шее под бородой. Стид дотягивается до головки и обхватывает её губами, наслаждаясь вкусом собравшейся там жидкости и проглатывая её. Голова Эдварда наклоняется вперёд, и затем он наблюдает, как Стид облизывает его, прикрыв глаза. Он отваживается опуститься ещё немного, чтобы взять в рот больше его плоти. Подобрать правильный ракурс непросто, но у него получается повторить то, что Эд сделал с ним ранее, и его реакция не оставляет места для сомнений. Ему хочется закрыть глаза: богатство новых впечатлений практически на грани с ошеломлением, но он не может заставить себя пропустить вид. То, как Эдвард двигается с каждым новым ощущением, завораживает: его лицо напрягается и расслабляется, сухожилия на руках и шее поочерёдно натягиваются и ослабляются. Он не дёргает его за волосы, просто проводит пальцами по ним снова, и снова, и снова. Стид обнаруживает, что не может засунуть Эда глубоко в рот, не говоря уже о глотке, но, похоже, это не имеет значения. Горячий и тяжёлый член так же пульсирует на его языке, когда он поглаживает рукой ту часть, до которой не дотягиваются его губы. Внезапно Эд зовёт его и дёргает его за волосы, и Стид отступает, облизываясь и любуясь развратным видом Эда. — Чёрт, Стид, я сейчас кончу, — рычит он, член подёргивается в руке Стида. — Не хочу, чтобы ты подавился. Боже, блять, только посмотри на себя... Он тянет Стида вверх, чтобы вовлечь в неловкий поцелуй, и присоединяется к его руке на своём члене. Их пальцы переплетаются, и он усиливает хватку, постанывая в его рот, когда тот ускоряет их темп — всё быстрее и быстрее, пока его рот не расслабляется, издавая долгий, громкий стон, и он проливает тёплую влагу на их соединённые руки. Эд наклоняется вперёд, чтобы опереться на плечи Стида, прижимается лбом к его, и они делят один воздух, пока приходят в себя. Он отводит их руки от своего размягчающегося члена, но не отпускает его пальцы, и соскальзывает со скального выступа обратно в воду, чтобы ополоснуться. — Спасибо, — шепчет Эд, уставившись на Стида затуманенными глазами. Стид проводит рукой по его щеке, слегка качая головой. — Смешной ты человек. Благодаришь меня... — Вообще-то, я благодарю тебя за то, что ты высосал мою душу из моего члена, — как ни в чём не бывало говорит Эд, и он разражается смехом. Они притягиваются друг к другу естественным образом, как магниты, и Эд заключает его в объятия. Стид издаёт довольный звук ему в плечо. — У меня есть ещё один Стикрет. — О? Какой? — Меня не волнует, если солнце сядет и мы просто застрянем здесь. И даже если у нас закончатся апельсины. Думаю, я мог бы выжить, днями не выпуская твою плоть изо рта. Жаль, что мне не довелось тоже попробовать тебя на вкус. — Трахни меня, Стид, Господи Иисусе, — рычит Эд, руки возвращаются к растрёпанным волосам Стида, а язык устраивается поудобнее у него во рту — и они снова в самом разгаре чудесных, глубоких поцелуев. Он такой тёплый внутри. Их поцелуй прерывается с тихим звуком, исходящим от них обоих. Эдвард поднимает голову, и Стид наблюдает, как заходящее солнце отражается в его глубоких карих глазах. Боже, Стид мог бы часами смотреть на его лицо, и ему никогда не надоест. Он переливается на свету как янтарь. Только тогда Стид замечает, что уровень воды значительно опустился. Теперь она едва достигает их бёдер, отступая обратно в море, пока на поверхности танцуют мандариновые, белые и золотые блики. — Может, нам стоит обсохнуть? — тихо спрашивает Стид, не желая нарушать момент, но теперь испытывая беспокойство из-за обратной дороги: успеют ли они одеться и вернуться на корабль вовремя? Кивнув, Эд выходит из воды и направляется к их одеялу для пикника, чтобы перестелить его и использовать более сухие части, а также убрать их одежду подальше. Эд кивает ему и говорит: — Выходи. — Стид выбирается из воды. — Ложись, — инструктирует он, и Стид подчиняется, используя сумку в качестве подушки и вытягивая ноги как можно дальше. Затем Эд забирается на него, втискивается между ним и стеной пещеры и, заваливаясь на бок, прижимается к его телу — рука перекинута через живот, нога закинута на бедро. Бородатая щека оказывается на его груди, и Стид задаётся вопросом, не слышит ли он, как его сердце пропускает удар за ударом. Его рука без задней мысли возвращается к волосам Эдварда, вытаскивает почти бесполезный ремешок и расчёсывает спутанные пряди, разглаживая серебристые волны по спине. — Приятно, — выдыхает Эд в его кожу. — Я рад, — шепчет Стид. Момент кажется деликатным, но не совсем хрупким. Безмятежным. Они лежат в относительной тишине и наблюдают, как прилив отступает, каменные башенки и стены приливных бассейнов поднимаются из воды, небо становится ярче и пляж снова появляется в поле зрения. — Думаю, мы достаточно обсохли, — в конце концов говорит Стид. Желания двигаться нет совсем, но нельзя игнорировать то, как тускнеет дневной свет. Эд ворчит, но заставляет себя подняться. Стид дрожит от внезапной нехватки тепла, даёт себе минутку полюбоваться телом Эдварда, прежде чем его скроет кожа, натягивает на себя одежду и складывает одеяло. — В путь? — спрашивает он, стараясь не выдать своего разочарования от того, что их меняющее жизнь приключение подходит к концу. — В путь, — соглашается Эд. Они двигаются вперёд, перепрыгивая с камня на камень. Пробираются навстречу заходящему солнцу на пурпурно-розовом небе через сверкающие бассейны, полные жизни, обратно к той маленькой полоске пляжа, которая приведёт их домой.***
— Не в обиду мальчику-писцу, но мне больше нравятся приключения только с тобой. — Эдвард снова снимает сандалии, когда они бредут к кораблю, держась за руки. — О, Эд, мне тоже. Ты даже не представляешь, насколько сильно. — Думаю, представляю. У нас с тобой теперь будет намного больше совместных приключений. Чёртовы тонны. Каждый день. Стид смеётся, толкая Эда плечом. — Звучит как хороший план. Эд останавливает его, дёргая за руку и притягивая для поцелуя. — Не могу дождаться, когда уложу тебя в твою мягкую постель, — мурлычет Эд ему на ухо, вызывая новый, пронизывающий насквозь прилив возбуждения. — О боже, — стонет Стид, крепко сжимая его руку. — Давай пойдём немного быстрее? Эд громко и беззаботно смеётся. В конце концов, они сворачивают за поворот и снова видят «Месть», экипаж снуёт рядом, перенося вещи на корабль до полного захода солнца. Рука Эда в его твёрдая, тёплая и сильная. Прочитав его мысли, Эд на мгновение усиливает хватку. — Команда будет чертовски невыносима, если мы появимся, держась за руки, — указывает он. — Возможно, ты прав, — размышляет Стид. — Странно, что я, кажется, не возражаю? А ты как думаешь? Я, конечно, не хочу, чтобы ты испытывал какой-либо дискомфорт. Эд поднимает их руки и крепко целует костяшки пальцев Стида. — Никакого дискомфорта, любимый. Пусть они посплетничают. Я всё равно не смогу долго держать свои руки подальше от тебя. Ты знаешь, как хорошо ты выглядишь, когда читаешь при свечах? — Эдвард! — Просто говорю, — отвечает он, пожимая плечами. — Как думаешь, тебе будет удобно читать, если кто-нибудь будет сидеть у тебя на коленях? — Кто-нибудь? Считаешь, экипаж должен по очереди сидеть у меня на коленях во время историй на ночь? — Чёрта с два. Это моё место. — Эд отпускает руку Стида только для того, чтобы собственнически обхватить его за талию, впиваясь кончиками пальцев в ткань. Стид усмехается. — Ты прав, дорогой. Всё твоё. Не успевают они пройти и двадцати метров, как раздаются восклицания и волчий свист. Эд просто крепче сжимает его руку.