Лучший мой подарочек – это ты!

Антон встает с кресла, пытаясь усмирить тяжелое дыхание и бешеный пульс. Пока Стас что-то вещает для аудитории, а Арсений за сценой меняет ужасно блядский костюм на блестящий пиджак, Шастун думает, как бы поскорее прийти в себя. Он уже давно не контролирует предательскую мимику, которая каждый раз при виде «коллеги» выдает тайные мысли. Моментально появляющаяся улыбка и затуманенный взгляд говорят сами за себя. И плевать, что за этим пристально следят десятки визжащих девчонок, строчащих чуть ли не каждую фразу в Твиттер и публикующих фоточки его размазанного лица. Плевать, что каждый второй канал в Телеграме скидывает эти твиты с комментариями по типу «как мало места на сцене» и «Антон опять поплыл». Плевать, что это шоу будут смотреть по телевизору сотни зрителей, которые обязательно заметят что-то неладное. А с другой стороны, как тут устоять? Какой извращенец вообще придумал это «танцевальное бинго»? У Шастуна ни раз возникает чувство дежавю. Будто реально опять сюрприз ему Попов устроил, и вот он сидит наблюдает за очередным приватом, готовый в любой момент ускорить эту сцену, чтобы поскорее сменить ее на жаркую постельную. Но не в этот раз. Здесь приходится потными ладонями сжимать подлокотники кресла, прикрывать полами пиджака скрещенные ноги и не облизываться при взгляде на оголенные ключицы. Арсений возвращается на сцену, и съемка продолжается. Антону удается сконцентрироваться на работе и, когда второй мотор заканчивается, он, помахав хлопающим зрителям, первым покидает сцену и торопится в гримерку, чтобы поскорее освободиться от этого сковывающего пиджака. А лучше всего и от штанов – слишком уж давят там, где не надо. Однако впереди еще один мотор – еще одно испытание, потому что и там будет это невозможное «танцевальное бинго». – Ну как, понравилось? – крепкие руки ложатся на плечи, а шею опаляет горячее дыхание. Шастун ерзает на стуле, но чужие пальцы, словно когти хищника, через тонкую ткань одежды сжимают кожу, оставляя незаметные следы и не давая сдвинуться с места. – Я все эти рубашки выкину, козел, – шипит в ответ Антон, пытаясь держать лицо. На деле же уже лужицей по этому креслу растекся. Ну и что, что взрослые мужики? И что, что уже столько лет в отношениях? И что, что уже который день друг от друга не отлипают? Это все не имеет значения, потому что Попов какой-то внеземной магией обладает. До сих пор от простого взгляда дыхание останавливается, а тут такие наряды откровенные, такие движения бедрами манящие, такие ключицы выпирающие, такие ухмылки заводящие и такие искорки в глазах похотливые. Ей-богу как подростки в пубертатный период себя ведут. Так и не скажешь, что этому дураку завтра сорок один исполняется. – Да что ты говоришь, – Шастун поднимает глаза на зеркало напротив и замечает хищный оскал Арсения, который прекрасно знает за какие ниточки дергать. Да и кто против? – Арс, у нас съемки. – Мне всего-то сорок, а не восемьдесят, не склерозник, – сам в довольной улыбке расплывается, вызывая у Антона смешок. – И вообще, когда нас это останавливало? – руки с плеч слетают, цепляясь за ручки кресла и разворачивая мужчину на себя. Тонкие пальцы обхватывают галстук и властно притягивают к себе. Шастун сбивчиво дышит, наблюдая за шальным взглядом. Между их лицами буквально несколько сантиметров, но Попов не собирается так быстро награждать добычу желанным поцелуем. «Жертва» уже сама поддается вперед и едва только касается губ, раздается обламывающий стук в дверь. Брюнет отстраняется и совершенно не выглядит расстроенным. Действительно, ему-то что? Это над Антоном сегодня всячески издеваются, проверяя его выдержку на прочность. – Давай, одевайся, нас уже заждались. – Смешно тебе? Козел, – как бабка недовольная бурчит Шастун, натягивая очередной неудобный пиджак. Третий мотор проходит достаточно быстро. Антон снова борется с внутренними демонами, которых так умело драконит Арсений своими отточенными движениями и многозначительными ухмылками. До полуночи закончить успевают, и вся команда собирается в самой просторной из всех тесных гримерок. Переполняющей радостью светится буквально каждый. Ребята поздравляют парней с успешным завершением съемок их шоу, а после двенадцати все овации сосредотачиваются на фигуре Попова. Антон делает очередной глоток, продолжая наблюдать за тем, как стоящий в центре небольшой комнаты Арсений получает очередной подарок и отвечает любезной улыбкой. Под действием попавшего в организм алкоголя и адской усталости глаза начинают слипаться. Шастун прикладывает огромные усилия, чтобы добраться до дивана и примоститься где-то подальше от именинника, давая ему возможность насладиться своим днем. Но от Попова не спрятаться. – Домой? – он мягко опускается рядом, и кончики пальцев невесомо касаются ладони. Антон в ответ лишь кивает. Ему немного совестно, поскольку праздник любимому портить не хочется, но раз тот предложил, то отказать ему невозможно. Тем более сам, наверное, сильно устал, пусть и пытается казаться энерджайзером. Шастун прощается со всеми и выходит на улицу, вдыхая морозный воздух и доставая из кармана пачку сигарет с зажигалкой – пока Арсений будет рассыпаться в благодарностях, одну точно успеет выкурить. Попов выходит через несколько минут, пытаясь удержать в руках большие букеты цветов и несколько разноцветных пакетов. Антон тяжело вздыхает, вспоминая, что сам-то над подарком даже не заморочился. Купил новое украшение – банально, как всегда. Может что-то поинтереснее надо было? – Чего нос повесил? Это я тут сегодня на целый год постарел, – усмехается брюнет, толкая его в плечо. – Я дома подарок подарю, – бубнит под нос Антон, пытаясь скрыть покрасневшие совсем не от мороза щеки. – Ну ла-а-а-а-дно, – протягивает Попов и щурится как лис, отчего любое смущение и стыд пропадают. В очередной раз без слов показывает, что никакие ему подарки не нужны, ведь самый главный подарок в виде этой белобрысой башки у него уже есть. Но Арсений не упускает возможности об этом напомнить, включая свою великую актерскую игру, и интонацией волка из «Ну, погоди!» добавляет: – Лучший мой подарочек – это ты! – Поехали, – командует выбегающий из здания Матвиенко, явно недовольный просьбой друга их подвезти. – Шаст, не смотри на меня как баран на новые ворота. Антону требуется несколько минут, чтобы понять суть происходящего, и пока Арсений загружает в багажник все подаренные безделушки, он уже чуть ли не засыпает на заднем сидении просторного автомобиля. Через несколько минут Шастун чувствует, как на его плечо ложится голова, а чужие пальцы вырисовывают незамысловатые узоры на ляжке. – Вот откуда в тебе столько сил? Реально от шила в заднице столько энергии? – в ответ мужчина лишь как кот ластится, прижимаясь все ближе и чуть ли ноги не закидывая. – Арс, я тебя, конечно, люблю, – констатирует факт Антон, стараясь говорить как можно тише, чтобы Сереже не было слышно. – Но в ближайшие часов двенадцать без сексов. – Тогда ровно через двенадцать часов я буду ждать свой подарок, – также шепотом отвечает Попов, оставляя на шее влажный след от поцелуя и крепко сжимая ладонь. За окном проносятся спящие дома и редкие машины встречаются на светофорах, Арсений мирно сопит на плече и его пальцы все также переплетены с пальцами Антона, который в череде хаотичных мыслей вылавливает постоянно повторяющуюся – этот день рождения точно будет не таким, как остальные. Они на полусогнутых от усталости ногах доберутся до квартиры, бросят все пакеты и жаждущие воды цветы на пуфик у входа, скинут с себя всю одежду и после ленивых поцелуев заснут в объятиях друг друга, чтобы проваляться в кровати до обеда уж точно, а после Шастун обязательно отыграется на Арсении за все эти блядские рубашки с огромными вырезами. Да, этот день рождения они точно запомнят надолго.