***
Горячая вода окрашивает руки парня в ярко красный, смывая густую пену ароматного мыла, пуская тонкий, полупрозрачный пар, припирая его к зеркалу. Ноги уже давно затекли так долго стоять над раковиной, но сил не найти сделать шаг.Сяо перетирает пластмассовые, скрипучие от воды, обожженные руки, не решаясь взглянуть на своё отражение. Но он всё не убирает ладони из-под горячей струи, чувствуя что так он себя наказывает, свои неправильные руки, свою неправильную душу.***
Выкидывая высохшие ромашки из вазы, брюнет всё ещё чувствовал подступающую тревогу, совершенно не имея сил идти собираться на учёбу. Его так выворачивало, что кажется с каждым новым телодвижением он рассыпался, разваливался, самоуничтожался. Мимолетное, секундное удовольствие обратилось долгими днями рефлексии и ненависти к себе, которую он проработает ещё не скоро. Стоило ли это того? Нет. Само собой нет. Опошлить и опорочить светлый образ друга — это извращение. Он не извращенец. Да как теперь вообще в глаза ему смотреть? А как разговаривать? «Это было просто снятие напряжения, — внушал себе он в оправдание, — всего лишь потребность, всего лишь моя фантазия…» Но ему становилось только хуже. У Сяо снова затряслись руки. Он невольно вспомнил слова преподавателя-психотерапевта с первого курса, который на своих лекциях презрительно отзывался о «представителях нетрадиционной ориентации», язвя и твердя, что таких «людей» надо принудительно лечить, а если лечению не поддаются, то, как больных скотин, усыплять. Надо помириться с Линетт. Хотя бы попытаться. Он бы мог продолжить себя накручивать дальше, да его прервал будильник, оповещающий о том, что уже семь утра.***
Сяо старался вести себя как можно тише и незаметнее. Парень, украдкой оглядывая аудиторию, не мог отделаться от навязчивой мысли, что на него все смотрят. Просто пожирают взглядами, перемалывая каждую косточку. Словно они всё знают. В попытке успокоиться, уверяя себя, что ему кажется и что это далеко не так, он разглаживает свою футболку, застегивая лакированные пуговицы светлого кардигана. И теперь ему стало некомфортно. Его щепетильный уход за собой стал его смущать, да так, что хочется закрыться от всех и больше никогда никому не показываться на глаза. Его волнение заметил Кавех, который тоже один из тех, кто приходит раньше, и подсел к нему: — Ты чего такой нервный? — он положил рюкзак на пол, заняв место Итэра, — Что-то случилось? «Неужели, это так заметно?!» — Эм…нет…то есть да. — он нервно сглотнул, окончательно выдохнув и успокоившись, — С девушкой вчера не задался вечер… Ничего особенного… Кавех всем своим видом показал своё сочувствие, тут же вспомнив, что ему вчера писал её брат: — А…мне Лини вчера писал что-то по этому поводу… Сяо не показал вновь возросшего беспокойства, он нахмурил брови, отмахнувшись от одногруппника, даже не желая знать, что там этот «котёнок» с ним сделает. Ну, а Кавех, поняв, что ему эта информация не упала, тут же перевёл тему, задорно и с эмоциями начав вещать что-то совершенно иное. — И с каких это пор Кавех общается с Сяо так много? — нахмурила брови Мона, сжимая телефон в руке, прижимая к груди. — Да, с каких это пор. — явно недовольный этим раскладом дел Итэр остановился рядом с девушкой; он её быстро оглядел с ног до головы, заметив, что у нее новая кофточка, которая подчеркивает цвет её глаз, — Кстати, хорошо выглядишь. — Ой, спасибо, хах, — приободрившаяся одногруппница, смахнула с плеча свои шелковистые чёрные волосы, задев ими Итэра, — я знаю! Он ей сдержанно улыбнулся, моргнув, будто совсем неискренне; тяжёлыми угрюмыми шагами пошёл к своему месту. Это дело принципа и не более. Итэр уже почти бросил свой рюкзак на стол, да заметил, что тот тогда прилетит на Сяо. — Это моё место, — грубо, сердито отчеканил блондин, высокомерно смотря сверху вниз на Кавеха. Сяо вскинул бровями, промолчав, да переведя глаза на сидящего рядом приятеля, понимая, что у Итэра второй день подряд плохое настроение. — Ты что, школу вспомнил? Сзади полно свободных мест, садись куда хочешь. — опешил от такого наезда Кавех. — М-угу, именно, садись куда хочешь. — настрой его был непоколебим, Сяо даже, кажется, уловил нотки гари, от чего не мог не удивиться, ведь сначала думал, что ему кажется. Кавех решил не спорить, лишь бросил что-то угрюмое, вроде: «тебе бы за языком следить не мешало» — и показательно сел на место чётко позади, а Итэр, победоносно хмыкнув, сел рядом с другом и его настроение тут же поменялось: — Здоров, братишка, — улыбаясь, навалился он на товарища, крепко обнимая за плечо, практически касаясь щекой его волос. Мурашки пробежали по спине Сяо, и вновь он уловил этот запах сирени от его шеи, настолько близко они оказались, — вчера такое приключ-… Брюнет его тут же оттолкнул, показательно отодвинувшись на стуле и скрестив ноги. Итэр застыл, в недоумении глядя на друга. Сяо сконфуженно забегал глазами по непонимающему лицу приятеля, чувствуя, как начинают гореть щёки, как ему становится стыдно. В голове снова всплыли пошлые картины, и вот он уже готов вскочить с места, пересесть на другое или вообще выбежать из аудитории… Сяо понимает, что тот с ним здоровается в своей обычной манере, совершенно не имея там никакого подтекста, и эта реакция на одногруппника, занявшего его место — всего лишь черта характера блондина. Только он сам видит в этом подтекст. Мерзость. — Ты курить начал? Гарью от тебя несёт…— быстро оправдался он, уводя глаза всё дальше, будучи слишком смущенным, чтобы позволить себе смотреть на него, — Терпеть не могу этот запах. Ложь. Да, за ним этой вредной привычки нет, но почти всё его окружение: от семьи до девушки — курит, и этот запах ему не кажется чем-то неприятным, а может даже наоборот. Проблема в тактильности Итэра, проблема в самом Итэре, и в этом глупом желании Сяо, которое ему нужно затоптать. — А…я не успел в стирку кинуть, я ведь об этом и хотел рассказать!.. — расслабился Итэр, но не успел продолжить, как в кабинет зашла преподавательница, за которой следом забежал Лини, перебивая её, на что она лишь взглядом смерила его, показывая, что это откладывается до перерыва. Парень кивнул, извиняясь, и покорно занял своё место. Этот зловещий стук каблуков Арлекино знает каждый студент, кто хоть раз застал её в плохом расположении духа. Он подобен громкому гонгу, что раздаётся на поле битвы перед смертоносным боем. Женщина остановилась и яростным холодом оглядела аудиторию, пройдясь по всем поголовно, но явно застопорилась на Сяо, обжигая того взглядом. Тот будто получил пощечину. Итэр почти сочувственно зашипел, посмотрев на друга, который стойко выдерживает этот грозный и острый взгляд, не поведя и мускулом на лице: «Как же он крут! — моментально мысленно восхищался блондин, — Вот это стойкость…» Да что Сяо этот взгляд? Понимает он всё, поэтому так спокойно и принимает в свой адрес этот пламенный взгляд строгой «мамочки». С людьми он разными встречался…и не такое бывало… — На подготовку сдачи зачёта я даю вам пятнадцать минут, первым пойдёте сдавать вы, Сяо. В аудитории было неправильно тихо. Говорят, когда вы оказываетесь в месте, где такое безмолвие, то вам нужно срочно покидать это место, ибо в ближайшем радиусе находиться тот, с кем явно не стоит встречаться…по крайней мере, мальчишка, — которого Сяо с Барбарой везли по скорой и расспрашивали о увлечениях и интересах, дабы контролировать его состояние, удерживая в сознание разговорами, — рассказывал о какой-то крипипасте, заинтересовавшей его, было забавно, но в данный момент это даже немного напрягало. Честно говоря, парень-то рассказывает материал неплохо, хоть и совершенно не интересуется темой от слова совсем. Он бесстрастно и сонно, монотонно отвечает на вопросы преподавательницы, которая его внимательно слушала, не позволяя себе его перебивать. Слово за словом выпадали из его рта, пока его ладони лежат друг в друге наконец согревшись, его немного начинает клонить в сон…веки становятся тяжелее, а язык всё тяжелее ворочается, и на секунду он притормозил, чуть не зевнув. — Продолжайте, — с явной пассивной агрессией гаркнула женщина, не поднимая взгляда на почти уснувшего студента, что-то выписывая в ежедневнике. Сяо встрепенулся, вздрогнул, уронив ручку, которая укатилась к передним рядам. Он уже открыл рот, чтобы продолжить говорить, да кто-то очень громко, почти будто в истерике, стучится по двери. По всей аудитории пустилась дрожь, каждому по головам и плечам, все мигом проснулись, устремляя свой взгляд в сторону выхода. Арлекино сердито посмотрела вместе со всеми на открывающуюся ветхую дверь, а в проёме очутилась помятая, испуганная девушка — Фурина — она вошла, пытаясь отдышаться. Все знали, что преподавательница не терпит опоздунов и говорит им даже не пытаться зайти; само собой, став еще злее, но она, по какой-то причине, всё-таки поинтересовалась, дала шанс объясниться студентке: — И почему же вы опоздали? — преподавательница что-то быстро написала, и кивком головы показала Сяо, что он может сесть на место. Юноша мысленно трижды поблагодарил опоздавшую девушку, побыстрее переместившись на своё место. Брюнет потер глаза, зевнув, но сбоку его легонько ткнули в плечо: Итэр протянул ему ручку, которую тот уронил, — Сяо кивнул, вновь увёл глаза, стараясь на него даже не смотреть, так же, как и не думать. — Я…ух… простите меня, пожалуйста! Я всю ночь в полицейском участке сидела! Не умывшись, не поев тут же к вам побежала, как освободилась! — всё оттирала осыпавшуюся тушь девушка, потирая пальцем под глазом, да убирая растрепавшиеся волосы за уши. Фурина и вправду выглядела как человек, не ночевавший дома, но уж точно не потому, что пила и развлекалась. Она была ужасно измотана, но не как при похмелье. Также были видно, как она переживает, как ей стыдно и неловко распинаться перед Арлекино, боясь, что выглядит не до конца убедительно. А женщина на неё посмотрела и ничего не сказала, таким образом впуская девушку. Студентка, не веря своей удаче, чуть подскочила, да разинула глаза так сильно, словно желая начать горячо благодарить преподавательницу. Она быстро села на ближайшее свободное место, оказавшись рядом с Кавехом, и блаженно выдохнула. Фурина оглядела впереди сидящие спины, очень быстро пальчиком постучала по широкой спине блондина, зная, что у нее есть то, что его точно заинтересует: –У меня есть, что тебе рассказать! — очень тихо сказала на ухо студентка, когда Итэр приблизился к ней спиной, не поворачиваясь. Парень кивнул, и только после этого она окончательно выдохнула, а вот Кавех после ее слов покосился на Сяо, который о чём-то очень крепко задумался, потрясывая ногой, что не может его не нервировать. И пока зачёт сдавал Лини, в аудитории было особенно …неловко? Да, что-то такое, ведь Арлекино всё дотошно уточняет, душа и без конца поправляя, даже правильные факты, а он все с абсолютным спокойствием повторял, стараясь игнорировать преподавательницу. Одногруппники стали замечать, как же тихо он стал себя вести, только с Моной на перерывах о чем-то очень тихо разговаривает или вообще стоит молча, безэмоционально смотря в стену. Что-то у него явно приключилось. Но даже самые жесткие бдсм-практики заканчиваются, и мать наконец отстает от замученного сына, тихо озвучивая оценку, и его лицо обрело крайне печальный вид… — Вот же-ш, — обиженно тихо буркнул он себе под нос, возвращаясь на своё место. Он прошёлся пальцами по волосам, не понимая почему «неудовлетворительно». Мона ему улыбнулась, погладив по запястью, зная, как тот может начать переживать из-за этого, ведь она знает, что Арлекино — его родительница, и знает, что эта оценка предвещает не повисший долг и, возможно, вследствии пересдачу, а серьёзный разговор. У нее своеобразные способы делиться беспокойствами, поэтому это выливается в более…материальной форме. У Моны, само собой, отлично, да даже если бы ей был неизвестен материал, она бы его выдумала. У неё настолько подвешенный язык и чёткая дикция, что ей все заглядывают в рот, даже такие строгие преподаватели, как Арлекино, а если принимает мужчина, то дела сразу легче, она просто расстёгивает верхние пуговицы рубашки. После очень задорного ответа Итэра, пара шла расслабленно, и обстановка разгрузилась. Преподавательница была более чем довольна его ответом, поэтому всем остальным студентам сдать коллоквиум не представило особого труда…единственная, кого не успели послушать, осталась Фурина, которая уже на перерыве подошла к кафедре, к самой женщине: — А…можно вам сейчас ответить…я много времени не займу, я выучила всё! — запереживала девушка, не желавшая остаться на отработки или тянуть за собой долги. Преподавательница постучала по своему столу острым ногтем, так показывая положить зачётку, (чтобы посмотреть оценки за другие предметы), и девушка, воодушевившись, села на стул, протягивая её, отсвечивая лакированной обложкой на свету. Словно это не она некоторое время назад пришла вся издёрганная и понурая. — Котёнок? — мельком глянув на Фурину, тихо спросила женщина. — А-а...Что..? — опешила студентка, заливаясь краской. Арлекино развернула ей её же зачетку, показывая переплёт книжки, на которой красовался котенок. Девушка смутилась, она совсем забыла про обложку и поняла, как глупо наверное сейчас выглядит, но в голосе преподавательницы проскочила лишь лёгкая насмешка, — Хм…люблю котят… — Хах… — взволнованно хмыкнула Фурина, криво и неловко улыбаясь, да начиная мять краешек пиджака, — Да, мне тоже нравятся… Преподавательница быстро пролистнула до нужной страницы, пока девушка готовилась к любому из всех возможных вопросов, прислушиваясь к шуму из коридора. Кажется, она слышит, как Кавех ругается с Итэром. Так и не задав вопросов, Арлекино молча что-то быстро написала в своем журнале и пожелала студентке хорошего дня. Девушка испуганно взглянула на страничку, увидев там слово «отлично» и не смогла сдержать радостной улыбки. — Спасибо вам большое!.. — встала девушка, наконец приведя в порядок свои волосы, — И…У вас очень красивый маникюр… Буркнула напоследок, увидев, как женщина малозаметно улыбнулась, уведя взгляд: — Идите уже.***
Ругань Кавеха и Итэра не была крикливой и звонкой, это скорее было похоже на то, как две змеи друг на друга шипят, готовые напасть, но этого не происходит. Короче говоря, прямо как девчонки ругаются. Фурина обходит их, дабы попытаться понять смысл и причину перепалки, но у неё совершенно это не выходит, и она идёт в сторону Сяо, который всё это время стоял в стороне, о чем-то разговаривая с Лини: — Как Линетт? — с легкой хрипотцой в голосе обращался старший, — Она сильно злиться? Лини сильнее оттягивал рукава своей черной толстовки вниз, чтобы потом скрестить руки на груди, да как обычно с надменностью в голосе отвечает: — Ты и выпавшей реснички её не стоишь… — Да знаю, что не стою… — понуро опустил от стыда глаза парень, чуть хмуря свои аккуратные брови, — Не отвечает она мне… Вот и прошу тебя передать… Сяо протягивает ему свёрнутый яркий подарочный пакет. Лини смотрит на этот жалкий потуг, закатывая глаза. Он с истинным омерзением прикасается к рукам Сяо, забирая кулек, убирая его к себе в рюкзак. — Хватит ревновать сестру. По-идиотски выглядишь. — время от времени отвлекаясь на словесную перепалку одногруппников, добавил Сяо с, неожиданной для себя, горячностью, что не могло не разозлить и самого Лини. — От кого я вообще это слышу? От педика какого-то, — желчно скривился младший, перед тем как уйти, окинув оценивающим взглядом парня сестры. Сяо на это никак не отреагировал, лишь проводил взглядом его уходящую фигуру и сам поспешил развернуться к нему спиной, как перед ним появляется оживленная девушка: — Доброе, Сяо, не найдётся расчёски? — достаточно бестактно, но напрямую спрашивает Фурина, — А если у тебя ещё окажется жвачка, то буду тебе по гроб обязана. — С чего ты решила, что это у меня есть? — недовольно заладил он, но всё же достаёт из сумки и расчёску, и жвачку, да заодно протягивает той бутылку воды, видя, как у той пересохли губы от обезвоживания. Девушка всё с энтузиазмом принимает, подчёркивая, какой у нее сегодня удачный день, особенно после утомительной и нервотрёпной ночи. Сяо тактично решил не уточнять, что за веселая ночь у нее была, ведь сам не спал, да и не намерен был делиться…причиной. — А с чего сцепились-то? — кивнула в сторону бушующих парней Фурина, быстро выпивая полбутылки. Сяо на них обернулся, быстро окинув незаинтересованным взглядом, и налегке, но без улыбки, сказал: — Да всё об этом деле с пропажами, потом что-то было про место, потом что-то про…ну, в общем, я не слушал. Фурина щелкнула пальцами как в прозрении, тут же допивая пол-литровую бутылку, да выкидывая в ближайшую урну, бодро добавила: — Точно! Про дело это! Я же сказала Итэру, что расскажу ему кое-что!.. И в этот момент и брюнет вспомнил, что его приятель хотел ему что-то сказать, но для себя решил, что лучше переспрашивать не будет, дабы еще больше выстроить дистанцию. Только вот, одногруппница взяла Сяо за предплечье, тут же отметив, что он намного мышечнее, чем кажется, начав тащить в сторону почти дуэлянтов: — Ты что делаешь?! — как от огня выдернул руку он, остановившись, в небольшом возмущении скривив губы. — Так вы же с Итэром: «мы с Тамарой ходим парой» — …вот я и подумала, что если сплетничать, то всем вместе, — вкрадчиво пробормотала она, больше не пытаясь схватиться за него, слыша, что парни перестали ругаться и вовсе затихли, — по крайней мере, я думала вы…ну…близки, наверное? — О чем ты вообще? — нахмурился Сяо, будто отрицая, не желая поднимать эту тему. — О том, что он никого к себе не подпускает. Учился бы с нами с первого курса — знал бы. Так-то, Фурина и Итэр вроде неплохо общаются, конечно, не прям друзья, но в хороших отношениях. Был у них общий друг, вот так и сблизились. Диалог они решили перенести в открывшуюся аудиторию, пока преподаватель вышел покурить. Сяо поспешил занять место, даже не поднимая взгляда, проходя мимо Итэра, пока тот подбежал к девушке, после того, как она его, шутя, кокетливо поманила ладонью. — Так, что ты хотела мне рассказать? — чуть взбудораженный хорошей дискуссией блондин всё ещё косо поглядывает на Кавеха, который удалился в сторону рассматривающего свои ладони Сяо. — И, кстати, из-за чего ты в ментовке была? С Кадзухи пример берёшь? — Так именно это я и хочу тебе рассказать!.. Но прежде, чем говорить, она печально помолчала, с тяжестью вспоминая того самого Кадзуху, но всё же минуту молчания делать не стала. Она вытащила жвачку изо рта, выкинув, да с глубоким вздохом начала говорить: — Я в час ночи нашла Фишль…– она испуганно повела плечами, будто вновь уловила тот запах гнили, — Ну, труп ее нашла. У Итэра округлились глаза, и он даже перестал посматривать на ту парочку, полностью повернувшись к приятельнице, у которой подрагивает голос: — Подожди…это когда ты с работы шла? Из театра, да? — Да… спектакль затянулся, а потом мы с остальными костюмерами наводили порядок…– у неё уже мозоль на языке от этих слов, ведь всю ночь она только это и говорила полицейским, но всё равно ей до сих пор жутко, ибо она видела ещё вчера эту девушку живой, — Я не уверена, но говорят… У неё не было сердца, когда… Вот она — точка невозврата. Итэр пропустил по телу электрический разряд, а глаза его заблестели. Парнем в миг завладели то самое детское любопытство и жадный азарт, требующий его начать всерьёз расследовать это дело, и в голову тут же всплыл план дальнейших действий. Ему, конечно же, жаль одногруппницу, и его так же охватила дрожь от этой информации, но он смог наконец-то найти вескую причину увлечься этим делом, ведь: «Ох, а мы с ней так хорошо общались…» — что, само собой, не совсем правда, но как аргумент сойдёт. Блондин хотел начать ещё расспрашивать, но заметил явное напряжение у девушки, что не могло моментально его на это переключиться: — Что такое? Всё в порядке? Она подняла на него настолько испуганные глаза, будто она опять только что очутилась посреди площади один на один с мёртвой одногруппницей, а не состоит с хорошим другом в теплом кабинете, ожидая семинара: — Такое ощущение… Будто меня кто-то жрёт взглядом…– она обняла себя за плечи, умоляюще посмотрев на парня, будто он прямо сейчас ее единственное спасение, — Аж холодно стало… Итэр очень аккуратно осмотрел всех одногруппников, и первые, кто упали ему на глаза, были Тома и Эмбер, что о чём-то своем беседуют, пока молодой человек старательно заплетает той косу из ее густых волос. Потом глаза перетекли на Мону и Лини, сидящих в обнимку, девушка что-то высматривала у парня в телефоне. Дальше были Скарамучча и Тарталья, что-то, с очень серьезными выражениями лиц, обсуждали, кажется, о делах семейных. Потом его глаза достигли и дремлющего Альбедо, что чуть склонил голову над партой, пока челка падала ему на глаза. Он также очень быстро прошёлся ещё по нескольким одногруппникам, так и не поймав ничьи глаза, поэтому, перед тем вновь обратиться опять к Фурине, напоследок сощурился на Кавеха и Сяо, заметив, что в их сторону периферийным зрением смотрит раздражающий его парень, пока его друг ему что-то рассказывает. — Я … никого не вижу. — с настороженностью процедил он, погладив девушку по плечам, — Может, устала? Хочешь, помогу уйти с пар, незаметно для Томы? Фурина хихикнула, но от такого предложения отказалась, спросив, нет ли у него шарфа или чего-то еще, чтобы согреться, на что парень снял с себя свою кофту, дав ее ей. На студентке серая зипка выглядела как платье, доходящее до колен, ведь эта кофта даже на Итэре, который на голову выше и явно шире её, висит оверсайзом. Она не обратила внимания, что на ней был дорогой деловой костюм и пиджак, который она потом будет долго выглаживать после такой носки. Хотя, чего уж там, он и так был весь помят и неопрятен после нервной ночки. — В прошлом году вишня, сейчас сирень…– задорно заладила она, почувствовав нежный аромат — Как мило, девушку нашёл? — Ага, две, — шмыгнул носом парень, поставив руку на бок, расправляя темную футболку.***
Семинар по вышмату — один из видов пыток, особенно для журналистов, которые думали, что они гуманитарии, но вот учась уже второй год и заканчивая курс высшей математики, их всех поставили перед фактом, что хороший журналист — хороший аналитик и математик. Под конец пары заплетается язык вообще у всех, кто-то начинает заикаться, у кого-то проявляется нервный тик. Эти ребята давно не видели чисел в задачах, поэтому при виде хотя бы одной закорючки, напоминающей цифру, у студентов появляются ликующие выражения лиц, и где-то по аудитории раздается блаженный выдох. — Я слышу ликования. Кто-то доковылял до ответа? — преподавательница быстро оглядела кабинет и её глаза упали на излюбленные головы, — Альбедо? Итэр? Или, моя дорогая Мона? Может, Кавех? — У меня есть ответ…– неуверенно протянула Фурина. Преподавательница приспустила свои очки на носу и удивленно хмыкнула: — Ну тогда отвечайте. — закинув ногу на ногу, с интересом наблюдала на мнущуюся девушку. — Два?.. — неуверенно блеяла студентка. — Два? Хм…вы уверены? Повисло молчание. Теперь-то она точно не уверена. — Да. Ответ: два.***
— Итэр, я отвечаю, это всё твоя толстовка! — все не могла нарадоваться девушка, — я пропиталась твоими знаниями с запахом сирени. — Ещё слово про сирень, и я забираю её обратно. Ведь это не по-мужски пользоваться порошком с ярко выраженной цветочной отдушкой. Итэр уж точно не хочет, чтобы столь деликатный момент знал вообще каждый, поэтому так категорично и реагирует, на что Фурина лишь закатывает глаза, да хочет что-то начать говорить, скрашивая ожидание Сяо, — рядом с которым он и стоит, пока тот завязывает шнурки, сидя на кем-то выставленном стуле в коридоре, — но ничего не идёт на ум, кроме того, как: — Ты чего такой сердитый? — через гомон идущих студентов всё пыталась что-то сказать она, иногда поглядывая, в какую сторону идут одногруппники, так как совершенно не помнит какая у них следующая пара. — Я не сердит-… — попытался он возразить, да его толкнул мимо проходящий человек, который был сильно увлечен своим собеседником, что не смотрел, куда шёл, и он не смог поймать равновесие и упал прямо на колени Сяо, который собирался вставать. — Ой, братишка, ха-х…– повернулся к нему Итэр, перекидывая руку тому через плечо. Сяо сжался и напрягся, будто его парализовало. Он задержал дыхание и испуганно взглянул на Итэра. В животе все перекрутило, а лицо просто горело и спасибо, что в коридорах почти никогда днём не включают свет. Лицо парня было совсем близко, что брюнет чувствовал жар его щёк, а он всё не знает, как его столкнуть с себя или безболезненно убрать, ведь если он к нему прикоснётся, например, к плечам или спине, а о талии вообще лучше не думать, то уж точно без реакции не обойтись. Сяо открыл рот, чтобы хоть что-то сказать, но не выходит и получается лишь сдавленный отчаянный стон, после которого он очень низко опускает глаза. Итэр совершенно не видит в этом ничего такого, поэтому позволяет себе еще пару секунд посидеть на коленях друга, пока Фурина узнаёт этот умоляющий взгляд Сяо… — Э…ну что ты расселся?! — спохватилась она, быстро начав поднимать его за локоть, оттаскивая от несчастного парня, — Ты что, не видишь, что ему тяжело? Ничего не понимающий блондин, конечно, тут же встал, но только он хотел уточнить, было ли реально ему тяжело, как парень поспешно, беспорядочно вскочил и как можно скорее метнулся вглубь коридора, догнав Кавеха. — Что это только что было? — изумленно спросил Итэр, опустив голову к одногруппнице. Они медленно начали идти по оживлённому коридору ветхого корпуса, даже не стараясь высмотреть спину брюнета, направляясь к выходу с этажа. — Может, ему с Кавехом комфортнее, чем с тобой? — С чего это вдруг?! — запальчиво воскликнул он, хмуря темные брови, придерживая дверь девушке. — Интересы? — предположила Фурина, стараясь не ляпнуть лишнего, надеясь, что ей показалось, — Стоп, а какая у нас сейчас пара? Когда до неё дошло, что через час начинается пара по физре, она быстро сняла с себя его кофту, отдав владельцу, и тотчас быстро и сухо попрощалась, протороторив, что там ей делать нечего, и убежала, обегая сердитого Тому, который ей что-то недовольно говорил вслед. — Итэр, ты плохо влияешь на людей, — гаркнул Тома, но быстро успокоился, когда его девушка взяла его за руку: — Ну тихо-тихо…а то вон, борода дыбом встала…– она вынудила его наклониться к ней, поцеловав, полностью потушив его пыл, — Это же её проблемы, ей потом отрабатывать долги. Парень с ней согласился, но не обделил Итэра недовольным взглядом перед тем, как уйти дальше. А блондин оказался в подвешенном состоянии, ведь опять остался один. Итэр всё пытался найти Сяо, позвать пойти вместе есть или выпить кофе, даже спросил у Моны с Лини, не видели ли они его, на что достаточно быстро получил ответ: «Они вместе с Кавехом и Скарамуччей ушли покурить.» Покурить?..Всё ясно. Само собой, он не пошёл к ним, не желая навязываться, поэтому пришлось идти есть одному, что для него является страшнее смерти. Он напрягся. Очень неловко и жалко искать компанию, поэтому он посильнее стиснул челюсть, да от нервов почесал только недавно зажившую татуировку. — Итэр, — внезапно отозвалась над ухом парня, — чего замер? Альбедо вальяжно и спокойно спускался по лестнице, как обычно сдержанно улыбаясь другу, когда он при виде его расслабленно опускает плечи: — Да вот думал…пойти поесть или нет… — О, я вот тоже думал, не хочешь сходить вместе? Только подожди немного, мне надо порт поменять. Итэр весь засиял, найдя компанию, без проблем приняв предложение друга. Он сел на подоконник, проводив взглядом уходящую в уборную тонкую фигуру. И как только деревянная дверь со скрипом закрылась, парень сразу перевел глаза за окно, как назло поймав взглядом ту троицу. «Интересы видите ли у нас разные…– недовольно всплыло в мыслях у него. — Так…он даже не пытался со мной нормально поговорить о том, что ему интересно. Я, может, и не против послушать про все эти тонкости ухода, или о чем там они говорят? Про подводку послушал, даже что-то сказать пытался…сейчас-то что не так?»***
Даже в раздевалке Сяо старательно избегал контакта с ним, всё уводя взгляд, односложно отвечая. Всю пару держался подальше, даже не давая шанса растерянному блондину, который всё больше и больше злился со складывающейся ситуации. Итэр не из тех, кто будет «плакаться» по этому поводу, нет. Он начинает злиться, да злиться так, что, кажется, ещё чуть-чуть и загорится этот старый, перекрашенный в отвратительный цвет пол. Он пытался поговорить, но его терпения хватило ровно на пару. — Альбедо, я что-то не догоняю или этот меня игнорирует? — переодеваясь после пары, показательно цокает он. А Альбедо допивая свою какую-то сладкую воду, с лёгкой неловкостью перекатил глаза на профессионально абстрагирующегося парня, и, облизав губы, фыркнул: — Похоже на то. Альбедо стоял, прижавшись спиной к стене, ухмыльнувшись на спектр меняющихся эмоций друга, зная, как тот ненавидит подобное отношение к себе. И только успел натянуть через голову футболку, как от Сяо след простыл. Прямо как в этом фокусе со шторкой. Кажется, воздух стал плотнее. Лицо парня потяжелело, он быстро взял свои вещи. Тут же дёрнувшись за другом, совсем позабыв заплести распущенные волосы. Все, больше погружаясь в недовольство, понимая, что всё никак не может уловить его, он уже даже у Кавеха спрашивает не ушёл ли он. Выдохнув, Итэр тут же замечает своего друга уже уходящего, стремительно направляющегося к выходу. Паренёк молниеносно хватает свою куртку, выбегая хвостиком, испытывая радость, что смог его догнать. — Сяо! — его голос трелью прошелся по открытому пространству, спровоцировав у того дрожь, — да подожди же ты…если что-то приключилось — просто объясни мне. Итэр неловко улыбнулся, вынимая светлые волосы изо рта, да заглядывая в глаза другу. — Итэр, не лезь, — отвести глаза ему стоило огромного труда, а слова всё оставляли после себя странный привкус. И только он попытался опять начать идти, пользуясь замешательством младшего, так тот ему как возьми и брось в спину: — Ну да, со мной эти бабские темы не обсудить. Время от времени, нечто мерзкое вылезает из чертога души парня, отравляя окружающих, оставляя и ожог на них: — Может Лини был прав, и ты просто конченый педик, хм… А не из-за этого ли ты отчислился из меда, а? — в его резком голосе прозвучали нотки юношеской пронзительности, может, он натерпелся, а может, хотел спровоцировать Сяо на ответ, пока лицо того становилось таким же разгневанным, как и его. — За словами следи. — рявкнул брюнет, чувствуя, как эти слова впиваются ему, как иголки под кожу, и явно еще дадут о себе знать. — А что? Я все-таки угадал, — окончательно сдул с лица волосы юноша, интонационно и напыщенно поставив точку, договорил, — баба. На секунду Сяо позабыл, что этот человек вызывает у него только самые теплые чувства, и ничуть не колеблясь подошел ближе. Брюнет хмыкнул на него, оценивающе осмотрев сверху вниз, и с самой искренней надменностью, с самой чистой насмешкой достаточно быстро подобрал ответ: — Я хотя бы не побегу за любой девушкой, что меня поманит пальчиком, прямо как собачку, — с неожиданной для себя опрометчивостью заладил парень, высокомерно поднимая подбородок, и сквозь зубы с отвращением прошипел: — каблук. Но эти слова в первую очередь, приносили боль самому Сяо, ведь он не хочет обижать этого юношу. У него сердце щемит так с ним разговаривать, но ещё больше ему больно с, и на то вдребезги разбитой, когда-то здоровой, самооценки, на которой прямо сейчас потоптался обидчик. Блондин вспылил, хотел схватить впереди стоящего, да хорошенько встряхнуть, но вот рука не поднялась, ведь Сяо сказал правду, Итэр осознано развил в себе эту податливость в сторону девушек. Он взглянул на эти глаза, полные обиды и разочарования, мгновенно сбавив всю свою горячность. У юноши в голове появилась отрезвляющая мысль: извиниться перед ним, но язык не повернулся этого сделать. Ну, а Сяо, увидев, что тому ему сказать больше нечего, развернулся и тяжело ушёл, проглотив его слова. Словесная перепалка не обернулась успехом, да и оказалась крайне болезненной.***
Но и когда Итэр вернулся домой, вопреки всем его желаниям, спокойствие его не настигло. Помимо обуви Аяки в прихожей стояли еще одни кроссовки. Парень вновь начал заводиться: — Надо было предупреждать, что приедешь! — вместо приветствия выкрикнул из прихожей парень, с трудом стаскивая с себя обувь, — Я бы тебя хотя бы встретил! Он тут же направился на кухню, откуда шел единственный включённый на всю квартиру свет. За небольшим столом сидели две девушки: Люмин и Аяка — и вторая чем-то смущена и обеспокоена, пока его сестра делала ей чай, но вдруг опешила от такой грубости брата. — Я пришла домой и вижу, что у тебя в квартире ребёнок! — начала строго и громко женщина, — Боже мой, ей на вид пятнадцать лет! Блондин всё старался глубже дышать, надеясь, что та не успела ничего наговорить его коллеге, уже желая оправдать и себя, и её, но не перебивает. — Я была готова при встрече с тобой к чертям тебя убить! — повернулась лицом Люмин, стукнув кружкой о стол, смотря в глаза младшему брату, что всем своим напряженным видом говорит, что не настроен ругаться, — Но эта просто очаровательная девочка мне всё объяснила — неожиданно смягчилась сестра — и я чуть не расцеловала бедняжку… Какой ужас… Живи тут сколько хочешь, моя дорогая. Старшая сестра похлопала по плечу своего младшенького и нежно улыбнулась всё ещё смущенной девушке, которая даже уже не пытается отнекиваться, тем самым выбрав правильный путь. Итэр выдохнул, стараясь проглотить всё своё раздражение, да с натянутой улыбкой второй раз переспросил: — Почему не предупредила, что приедешь? Как оказалась, Люмин ушла в декрет, после очень долгих уговоров мужа, решив вернуться в родной город, чтобы тут и родить, а сам Дайн приедет через несколько дней, и тогда она съедет от брата, но до тех пор будущая мама живёт с ним, ведь за ней нужно кому-то иногда смотреть. Беременность — это вам не шутки. Решив даже не спорить с сестрой, он устало обратился к девушке, сев рядом с ней на холодный диван: — Родителям звонила? — Звонила. — неприветливо буркнула та. — И что они? — Замуж. Он тяжело выдохнул, откинувшись на спинку дивана и растирая руками лицо, не имея больше никакого ресурса на сегодня с кем-либо разговаривать, но вспомнил только, что нужно покормить попугая. — Утро вечера мудренее...— утомленно простонал он, зачесав, подняв челку со лба, показывая лицо.