Сквозь время

С каждым днем становилось только прохладней. Время тянулись как-то медленно. Однако даже так Ванцзи не заметил, как долго он тут. Его еще никто не спохватился. Спохватились ли бы? Он всегда возвращался. Как многим людям он успел бы помочь за это время, пока пребывал в горном лесу? Возможно все это было даже неправильным. Но это честно. Ведь он и правда помогал человеку. В домике потрескивали дровишки, наполняя пространство приятным запахом леса. Ванцзи сидел за столиком, читая рукописи Вэй Ина. За дверьми дома бушевала сильная снежная вьюга, ветер был таким обжигающим, что заклинателя запретили выходить за порог. Ему только и оставалось сидеть и почитывать какие-то записи, которые Усянь успел сделать, сидя вечерами в одиночестве. Как бы на него не косился весь мир, он ведь и правда был талантом. Эти мысли, касаемые тех или иных вопросов заклинательской практики, имели большое приминение. Как бы его не осуждали, эти рукописи были ценностью. А может, не только поэтому. Пальцы прошлись по написанным тушью иероглифам. Его почерк. Они ценны, так, как написаны его рукой. Вэй Ин что-то говорил без конца, периодически расходясь кашлем, пока сидел напротив. За эти дни он пытался рассказать так много, сколько мог бы успеть перед предполагаемым уходом слушателя. Если раньше молчаливость второго нефрита его в какой-то степени злила, то сейчас казалось, лучшего собеседника не найти. Ванцзи всегда внимательно слушал. За несколько лет одиночества именно этого ему не хватало. Вновь во время очередной эмоциональной шутки Усянь зашелся кашлем. В груди разнеслась неприятная боль, которую было тяжело игнорировать. — Мне не нравится твой кашель. — Ванцзи обеспокоенно поднял взгляд. — Будто ты много кому нравишься. — Вэй Ин очень недовольно поджал губы, думая, что строит ответить. — Все в полном порядке. Очередные спазмы не заставил себя долго ждать. Ванцзи поднялся на ноги, чтобы осмотреть друга, в то время как его собеседник вытянул руку, отворачиваясь, не давая подойти к себе ближе, параллельно пытаясь купировать приступ. Его попытки запретить о себе позаботиться оказались напрасны. Лань Ванцзи одним движением подхватил того, закидывая на кровать, пытаясь уложить сопротивляющееся тело. Оппонент был настолько возмущен чужой выходкой, что не сразу смог найти ориентацию в изменившемся положении тела. Ругаться не выходило. Из-за боли в грудной клетке весь запал быстро погас. Ладно. Он подыграет. Всего миг, и теплые губы коснулись влажного лба, окончательно сбивая с толку Вэй Ина. Лоб не был горяченным, но начинающийся жар уже ощущался. Его немного и станет хуже. Вот же… Ванцзи не раз говорил ему, что нельзя гулять по лесу в его легкой одежде. Тем более, когда живешь один. Никто не сможет о тебе позаботиться. Но ведь он не один. Разве не смешно? Он пережил множество попыток убийства, страшное увечье, в конце концов, черепаху-губительницу, но собрался умереть от того, что простыл. Удивительный человек. — Я… — Ванцзи начинал злиться, не понимая до конца, почему именно. Сформулировать здравую мысль вдруг стало тяжело. — Сколько раз я говорил тебе, что ты заболеешь? — Я не ребенок. — Ты упрямое дите, которое вообще будто ничего не понимает! Вэй Ин в очередной раз растерялся. Он ведь даже не пытался его довести. Чего на него злиться? — Лань Чжань, все в порядке. Я сильный заклинатель, неужели ты решил меня пожалеть, как ребенка? — У тебя нет золотого ядра. Я…Я не сразу, но понял. Ты не восстановишься просто. — Да, но я человек. Все люди болеют. Я. Не. Ребенок. — Мягкий, какой-то обманчивый вздох. — Пожалуйста, не отчитывай меня как родитель. В моей жизни их не было, так и не тебе их заменять. Второй нефрит удивленно распахнул глаза, пытаясь понять, что ему на это ответить. Он родитель? Да откуда ему знать, как быть родителем? У него самого не было их. — Не хочешь быть ребенком, будешь взрослым. Лежи и не паясничай, иначе я тебя привяжу. Они оба затихли. Вэй Ин копошился по покрывалу, пытаясь удобней устроится. Своя кровать ощущалась какой-то чужой и незнакомой. В доме было достаточно тепло, чтобы чувствовать себя комфортно. Однако спустя не такое долгое время его начинает морозить. И все же где умудрился простыть? Ванцзи наблюдал за ним и удивлялся, как грозный мужчина, деяниям которого ужасались многие, превратился из страха заклинателей в неуклюжее дитя. Что-то пыхтел, злился, когда запутался в простыни. Картина, честно говоря, могла вызвать только смех, который он, конечно же, смог сдержать. Ванцзи подошел помочь уложиться. И правда, будто ребенок. Однако он верил, что тому тяжело. По вискам стекали крупные капли пота, которые говорили только о том, что жар нарастает. Да как он только умудрился? Одеяло было заправлено так, чтобы укутать больного полностью, давая согреться. Вода. Надо принести воду поближе. Он сейчас сильно потеет и может попросту умереть от обезвоживания. Глупая смерть. В странном бардаке был найден графин, в который Ванцзи набрал воду, принося ту Вэй Ину. Тот прильнул, жадно глотая. В лучшие годы он даже на вино не так налегал. Лишь бы только хуже не стало. Вьюга только усиливалась, неприятно завывая. Хорошо, что они запаслись хворостом, заранее ожидая, что такое может случиться. Погода в горах изменчива. Вэй Ин пытался о чем-то с ним говорить, даже не ожидая ответа. Лежать было скучно, хотя в сон все же начинало клонить. Еще световой день, но бушующая погода закрыла солнце, из-за чего в доме было довольно темно. — Будет забавно, если я так умру. — Никакого бреда не наступило, температура была не настолько высокой, он лишь решил пошутить. — Ты не умрешь. — Представь, как расстроился бы тот, кто распорол мне лицо. — Ты не умрешь. — Мне плохо, ну ты только посмотри. — Взрослые, как и дети, начинают раздражаться, когда больны, тут лишь оставалось терпеть. — Я точно чувствую, что скоро умру. — Не капризничай. — Ванцзи присел рядом, рассматривая его лицо. Повязка становилась влажной. Ничего же такого не будет, если он ее снимет? Руки потянулись к узлу сами. Вэй Ин заметно напрягся, пытаясь понять, что с ним решили сделать. Ослабившийся узел в волосах сразу дал подсказку. Красная ткань была снята, оголяя заросшие шрамы, показывая пустую глазницу и рассеченную бровь. Не было лучше идеи, чем намочить эту же тряпку в холодной воде, кладя ее больному на лоб. — О таком стоит предупреждать, Лань Чжань. — Ты умеешь стесняться? — Пальцы неосознанно легли на рассеченную щеку, прощупывая рубцовую ткань. Некогда милое лицо превратилось в грозную маску. Пальцы прошлись выше, прощупывая поврежденные веки. Задержавшись на остаточном следе на брови, рука вновь скользнула ниже, доводя дорожку по траектории режущего удара прямо до губ. Уголок был совсем немного поврежден, никак визуально не портя вид. Да и, честно говоря, ничего из этого не портило. Все тот же Вэй Ин. Лишь с более тяжелым взглядом и еще более острым языком, который, не прекращая, выдавал разного рода колкости. Все это стало каким-то интимным. — Лань Чжань, вот это уже точно неприлично. — Чужой палец был мягко обхвачен губами, давая понять, что тот и правда перебарщивал с тактильностью, так ему несвойственной. Рука замерла. Кто еще из них неприлично себя вел? — Отдыхай, — Ванцзи подскочил с места как-то очень неловко. Еда. Ему нужна еда. Что-то легкое. Точно, надо что-то найти. В одно движение чужой колчан и лук уже оказался у него в руках. Всего пара шагов, как входная дверь была за спиной, а в лицо ударил порыв ветра. Надо найти, чем его покормить. Нет, конечно же, он убежал не потому, что не знал, как иначе уйти из ситуации. Точно не из-за этого. Точно-точно. Быстрые шаги отделяли его от дома. Уже его дома. Так было правильно. Будто слова были на своих местах. Насколько сейчас удивился Вэй Ин? Ванцзи ведь просто выбежал, забирая его оружие. Все-таки в клане Лань не учили делам любовным. Стоило просто обдумать. И начать хотя бы с того, почему он остался. Ведь правда живет не день и не два. Что-то во всем этом казалось странно неправильным. Ванцзи делал свой выбор в сторону того, что у них были просто весьма странные отношения. Совершенно пропуская то, что объект его воздыхания всячески заигрывал, уже чуть ли не в лицо говоря о том, что все можно. Ну же, возьми за руку, обними. А он все также сторонился, будто никакого разговора и не было. Он ему нравился. Сейчас говорить можно честно. Вся неловкость была убита давно, когда они были детьми. Взрослые люди не должны сбегать от проблем. Тем более, если их проблемы вовсе и не существовала. Именно поэтому взрослых заклинатель, словно молодая девица, уходит дальше вглубь леса. Как же смешно. Холодный ветер его отрезвит. Успокоит. Ванцзи отходил дальше от домика, не осознавая, что вообще там искал, а как только понимание наконец-то пришло, то он замер. Разве можно? Он пошел на охоту. Правила ордена запрещали убивать живых существ. Пальцы поворошили стрелы в колчане, ощупывая одно из нескольких древок. Нельзя. Вэй Ин ходил все это время на охоту сам, не позволяя заниматься таким своему давнему другу. Он хорошо помнил, что тот не мог убивать. Вэй Ин позаботился о нем, стоит отдать этот долг. В такой вьюге было сложно наткнуться на достаточно питательную птицу, поэтому оставалось выследить добычу, менее юркую и крылатую. В таких горах водились зайцы. Стоило поискать. Как жестоко. Но он готов переступить через себя.

***

За какое-то время бренной прогулки он все-таки смог заметить где-то в снегу перемещающуюся серую тень. Зверек, не готовый к неожиданно начавшемуся снегопаду, попросту растерялся сам. Тетива затрещала, будто давая шанс живности сбежать. Ванцзи бы хотел, чтобы тот удрал, однако в такую погоду такого охотника было почти невозможно заметить. Словно призрак. В белых одеяниях его не было видно, а ветер перебивал любой звук. Беги же. Прошу. Мягкие ушки поднялись выше, очевидно что-то заметив. Жертва так и не сдвинулась с места. Свист. Звук летящий стрелы разбил целых два сердца. Орган маленького зверя, которого пришлось убит, чтобы помочь дорогому человеку. И сердце молодого заклинателя, который никогда в своей жизни не направлял свое оружие на беззащитных. Мысли летели единым потоком. Вскоре ему придется выпотрошить это маленькое тельце. Настоящий ужас. Просить Вэй Ина он не посмел бы. Он хочет о нем позаботиться и сейчас, как бы не было жалко, тот нуждался в подобной еде. Когда Ванцзи переступил порог дома, Усянь достаточно крепко спал. Это к лучшему. Пусть пока он набирается сил, его гость приготовит еду, а позже и вовсе поможет поесть. Они справятся с этим. Это всего лишь болезнь. Они справлялись и с большим. Теперь они вместе. Вэй Ин считал, что подарил тому жизнь. Но ведь им вдвоем лишь известно, что своим возращением он забрал его душу, оставляя в этих лесах навсегда.