Стремиться
21 марта 2024 г. в 18:29
Ши Ёну редко случалось просыпаться раньше Муана. Лежебока, обычно он спал до последнего, особенно в свободные дни, когда поднять его могли только объятия и поцелуи возлюбленного, да запах готовящегося на кухне завтрака.
Сегодня же его разбудило нечто менее приятное — ударившие в лицо солнечные лучи. Прошлой ночью они так увлеклись друг другом, что совсем забыли про шторы. Теперь вот приходилось расплачиваться: никакого спасения от света не было. Это Муану, лежащему спиной к окну и уткнувшемуся лицом Ши Ёну в плечо, солнце было нипочём. И можно было, конечно, последовать его примеру, развернуться в кольце обнимающих рук и продолжить себе дремать… Но можно было поступить и иначе.
Воспоминания о минувшей ночи всплыли в сознании, заставили улыбнуться. Ластящийся под прикосновения, поддающийся навстречу братец Гай был таким… притягательным. Принимал Ши Ёна с готовностью, сам лез целоваться, не давая нормально дышать. Был податливым и даже послушным. А его голос… Стоило вспомнить, как он вскрикнул, кончая, Ши Ён зарделся. Кровь прилила к паху — а как же иначе, если виновник его нескромных воспоминаний и мыслей лежал прямо здесь, такой красивый, по-утреннему растрёпанный и расслабленный? Как тут удержаться и не поцеловать?
Ши Ён честно старался действовать осторожнее и не разбудить. Ему не так часто выпадал шанс полюбоваться на спящего Муана, стоило пользоваться каждым мгновением, запоминать… Поэтому поцелуи его были лёгкими-лёгкими, едва ощутимыми. И поначалу этого даже хватало, чтобы не потревожить чужой сон. Но в одно мгновение, наклонившись ниже, чтобы дотянуться губами до шеи, Ши Ён забылся. А через пару мгновений нежные объятия Муана вдруг усилились. Синие глаза лениво раскрылись, губы улыбнулись мягко, так что оставалось только накрыть их поцелуем. Пока не требовательным, скорее приветственным. Говорить не хотелось, и Ши Ён желал доброго утра другим доступным способом.
Хоть братец Гай и только проснулся, он тут же откликнулся. Открыл рот, впуская чужой язык, повернул голову, чтобы было удобнее, и в объятиях стиснул поистине медвежьих. Ши Ён бы улыбнулся, не будь слишком занят. Теперь, когда оба не спали, можно было не так осторожничать, и он собирался воспользоваться возможностью.
Муан, как и ночью, ластился под прикосновения. Целовал настойчиво, сам руками гладил по коже, куда только мог дотянуться: одной ласково оглаживал по плечу, а другой, в противовес, довольно ощутимо сжимал ягодицы. На удачу, оба засыпали обнажёнными, и сейчас трогать и щупать друг друга ничего не мешало.
Много времени, чтобы и тело братца Гая откликнулось, не понадобилось — всего через пару минут Ши Ён всё же улыбнулся довольно, почувствовав, как ему в низ живота уткнулся чужой вставший член. Пришлось немного сместиться, чтобы плоть их столкнулась. Муан хрипло что-то простонал, когда Ши Ён обхватил рукой и его, и свой собственный член, провёл аккуратно рукой. Без смазки было не так просто: природной ещё не натекло достаточно, а за лубрикантом тянуться было слишком лениво. Для этого пришлось бы, хоть и ненадолго, отстраниться от своего прекрасного братца Гая, а этого Ши Ёну ужасно не хотелось. Хотелось занежить его, и ещё сильнее хотелось довести его до пика.
Вскоре медленных движений рукой Муану стало мало, и он даже разорвал поцелуй, чтобы отстраниться. Надавил на плечо Ши Ёна, рассчитывая уложить его на спину и самому устроиться сверху. Идея была заманчивая, но её они уже опробовали вчера. Сегодня же не хотелось так уж сильно активничать, спешить… Так что Ши Ён медленно качнул головой. Шепнул:
— Развернись, — и уже сам легонько толкнул Муана в плечо. Нехотя пришлось всё-таки дотянуться до тумбочки, на которой оставил тюбик со смазкой.
Пока он возился с крышкой, Гай успел подчиниться и развернуться спиной, улёгшись на бок. Глянув на него, Ши Ён ощутил внутренний трепет. Эту расслабленную спину хотелось расцеловать, красивую поясницу — ощупать, а аппетитные ягодицы — сжать и развести в стороны, чтобы добраться до самого желанного местечка. Волосы Муана красиво разметались по подушке, шея была соблазнительно открыта и притягивала к себе взгляд. Несмотря на всю осторожность, ночью Ши Ён всё же умудрился оставить на ней один яркий след.
Муан, уставший ждать, обернулся, как раз, чтобы увидеть тёмный, жаждущий взгляд, направленный на него. В синих глазах тоже вспыхнуло зарево, и он едва не набросился на Ши Ёна с поцелуями сам. Сдержался, лишь поторопил:
— Ну и чего ты ждёшь?
Первые слова после недавнего сна прозвучали соблазнительно хрипло. И действительно подтолкнули к делу: когда можно не просто смотреть, но и выполнять всё задуманное, какой смысл тянуть?
Ши Ён улыбнулся, наклонился, чтобы оставить поцелуй на открытом и доверчиво подставленном плече, и всё же вылил немного смазки на пальцы. Большего не требовалось — он уже заметил, что Муан с ночи всё ещё достаточно раскрыт. Так и было: пальцы без труда вошли, только мышцы инстинктивно сжались вокруг них. Ши Ён устроился позади своего драгоценного человека, прижался губами к напряжённой спине, легко провёл носом по лопаткам. Эта нежность помогла Гаю расслабиться, даже поддаться навстречу прикосновениям. Он вновь доверчиво подставлялся под поцелуи и даже не вздрогнул, когда Ши Ён, растягивая его, добавил ещё один палец. Спустя всего пару минут он уже сам насаживался, желая ощутить как можно больше.
Наконец, ожидание стало невыносимо. Ши Ён оторвался от зацелованной спины и убрал руку, чтобы тут же неспешно прижаться членом к чужим ягодицам. Сжал одну, как и хотел, и медленно толкнулся. Муан успел вывернуть шею, терпя неудобство, только чтобы увидеть лицо возлюбленного, одновременно сосредоточенное и смягчённое улыбкой удовольствия. Войдя до конца, Ши Ён поднял голову, точно зная, что на него смотрят, и потянулся к его губам, запечатал их поцелуем. Обвил рукой талию, протолкнув между нею и простынёй, вжал в себя сильнее, жаждая почувствовать как можно больше. Второй рукой обхватил за бедро, помогая удерживать ногу на весу для общего удобства, и толкнулся ещё чуточку глубже.
Вдоволь нацеловавшись, Муан заёрзал, намекая, что пора бы уже действовать активнее. Вероятно, он ждал, что Ши Ён сорвётся, как было ночью, окунётся в океан страсти, уступившей место привычной нежности. Но сегодня спешить не хотелось. Хотелось двигаться медленно, почти лениво — и этому желанию пришлось подчиниться.
Первоначальное недовольство недополучившего своё Муана быстро растворилось в удовольствии. Не таком ярком, накатывающем вспышками, как когда Ши Ён двигался быстро и порывисто, но чуть приглушённом и более равномерном. Каждое движение словно ощущалось особенно остро, когда была возможность прочувствовать его неспешно. А уж когда Ши Ён смог найти наиболее удачное положение, да к тому же дотянулся рукой до его члена, Муан и вовсе растворился в ощущениях. Ласкал его Ши Ён так же медленно, как двигался сам, так что обоим оставалось только изнывать и тихо стонать.
Хотелось поцеловать Гая, но вместо этого оставалось осыпать поцелуями плечи, спину, изредка смещаясь к шее. Вслушиваться в прерывистое дыхание и улавливать обрывки эмоций, которые сейчас, в таком положении, невозможно было прочитать на чужом лице. Это будоражило.
Несколько раз, когда волна удовольствия подступала совсем близко, Ши Ён замирал. Один раз — неосторожно выскользнул из тесноты любимого, горячего тела. Муан промолчал, то ли не в силах что-то комментировать, то ли будучи всем довольным. Только сам потянулся рукой, чтобы снова направить чужой член в себя, да голову запрокинул, жмурясь от удовольствия и вновь открывая шею, целовать которую было так приятно.
Ши Ён вжимался в него, скользил губами по шее к спине и обратно. Братец Гай легко принял правила игры и о своих желаниях вслух не говорил, лишь давал намёки телом и сбивчивым дыханием. Каждое движение, каждый вздох — всё было подсказкой, и Ши Ён следовал им, а довольные стоны были ему наградой и доказательством того, как хорошо он изучил любимого человека, как легко они друг друга понимают. Это понимание будоражило едва ли не сильнее, чем физическое удовольствие, которое с каждой минутой становилось лишь глубже, пронзительнее.
— Я так люблю тебя, — не удержался всё же Ши Ён от сбивчивого шёпота на ухо Муану. Наслаждение толкало к самым честным признаниям. — Люблю тебя просто безумно… так хорошо с тобой, так счастливо, не могу… Душу бы с тобой связал, чтобы всегда-всегда чувствовать….
Гай, хоть и был поглощён ощущениями, всё слышал. И, поскольку двигаться и ласкать его Ши Ён ни на мгновение не прекращал, слова эти, так душу порадовавшие, вызвали лишь ещё большее удовлетворение. И даже если Муан и хотел сказать что-то в ответ — не смог, потому что волна удовольствия всё же нагнала его, заставила выгнуться и задрожать, застонать в голос. Ши Ён кончил тут же, сам не зная — от того ли, как братец Гай сжал его в себе, или от этого голоса, совсем не скрывающего эмоции… Думать не получалось — только стискивать любимое тело в своих руках, самому теснее прижиматься, стремиться продлить пик удовольствия хотя бы на миг.
Мгновение растянулось. Поглощённый эмоциями, Ши Ён не заметил, как Муан завозился, отстранился лишь на мгновение, чтобы выпустить обмякшую плоть и вновь лицом повернуться. Довольство читалось на его лице, широкая улыбка делала мужественные и невероятно красивые черты мягче. Синие глаза уже не пылали заревом, смотрели удовлетворённо, и там, где ещё недавно был пожар, сейчас словно бы тлели угли. Этот взгляд теперь согревал, а не разжигал страсть. Впрочем, не стоило обманываться — в любой момент пожар мог вспыхнуть вновь, только подтолкни.
Ши Ён смотрел на него, сам не замечая, как глупо улыбается. А Муан смотрел на него в ответ, с той же бесконечной любовью и нежностью, обнимал бережно и крепко.
Дождавшись, пока возлюбленный окончательно придёт в себя, Гай шепнул:
— Тоже люблю тебя, — он подался ближе, поцеловал в кончик носа, ещё раз — в щёку, и, наконец, добрался до уха. Обхватил мочку губами, едва ощутимо прикусил и продолжил. — Всей душой люблю тебя, сейчас, и в любой другой жизни тоже любить буду. Найду и полюблю… Тоже бы душу с тобой связал, накрепко, чтобы не разорвать и всегда-всегда найти. Чтобы ты всегда в моих руках был, чтобы улыбался и счастлив был, и знал только радость и любовь.
Теперь настал черёд Ши Ёна млеть. Хоть Муан и был более силён в действиях, чем в словах, сейчас от его речей на душе мёд растекался. Сладко, почти приторно, но так безумно приятно. И даже мысли сомневаться в этих словах не было — люди не врут, когда смотрят так. Будто весь мир в одной точке сошёлся. Будто всё остальное может исчезнуть и испариться, но только не они двое.
Говорить снова не хотелось. Добавить здесь было нечего — оба сказали, что хотели, оба чувствовали на душе покой и счастье.
Так что Ши Ён лишь прижался к тёплому Муану сильнее, обвил руками крепко-крепко и расслабился, безоговорочно доверяя. Жалея только, что желание связать души останется лишь желанием, и придётся им обходиться скромными возможностями тел.
Впрочем, и этого достаточно. Ничто и никогда не помешает им стремиться друг к другу.