Крылом к крылу

      Как тяжела жизнь, когда ты и твой мужчина — военные. Целыми днями вместе, но все ещё так далеки друг от друга. И как же хорошо, что день заканчивается и наступает ночь. Такова жизнь военных — жить от увала до увала, от ночи и до ночи. Удел военной романтики — зажиматься по углам и затыкать друг другу рты по ночам. Обниматься перед сном на тесной кровати, вместе скучать по дому, обрабатывать друг другу мелкие раны, а затем нежно целовать их, когда боль пройдет.       Изнуряющий день, наполненный тренировками и моральными испытаниями подходит к концу. Солнце уже давно не в зените, но на улице так же светло. Девушка недовольно хмурит брови и разминает затекшую спину, постанывая. Она уже давно не тренировалась, лишь следила за другими, в том числе и за своим суженым.       Девушка смотрит на него блестящими глазами и каждый раз с одной мыслью — она отхватила себе самый лакомый кусочек, о котором можно было только мечтать. Действительно, кто мог быть лучше Кëнига? Высокий, широкоплечий, ответственный, семейный, Ремарка любит… Отличный союзник, отличный супруг и добродетельный (в будущем) отец. Она действительно любила его. Он — мужчина мечты и всей её жизни.       Они познакомились всего два года назад и быстро нашли общий язык. Не смотря на характер девушки и ее любовь ëрничать и спорить, она испугалась такого большого австрийского мужчину и того, какой он, мать твою, тихий она все же нашла с ним общий язык. Миссия за миссией, совместные вечера с выпивкой, а потом милые предложения встретится «на гражданке», поездка на родину Вольфганга Амадея Моцарта и, естественно, Кëнига, в чудесный город Зальцбург. Именно там, в Зальцбурге, 26 октября они впервые поцеловались. Ну, конечно, если это можно назвать поцелуем то, что девушка просто уткнулась ему в щёку сквозь ткань на его лице, то да, они поцеловались. Там же, в Зальцбурге через год ее король сделал ей предложение руки и сердца. Тогда она стала его королевой официально, а не только на словах.       Она улыбнулась, когда их взгляды пересеклись. Улыбнулся ли он ей в ответ ей не нужно было видеть, она это знала. Знала как Отче наш, что каждый ее взгляд, каждая улыбка, каждый поцелуй и каждое объятие не останется без ответного жеста.       Она знала, что он любит ее так же сильно, как и она его. Знала, что любит каждый шрам, каждую растяжку, каждую родинку и каждую ее улыбку. Он любит ее слишком сильно и полюбит ещё сильнее.       Темнается. Почти все люди вышли из спортивного зала. Остались только двое: Она и Кëниг. Подойдя к нему со спины, она крепко обняла его. Его огромная ладонь легла на её небольшие ладони, слегка поглаживая. — meine Liebstе… — Да? — прошептала она, прислоняясь к его спине и вдыхая его запах. Пусть от него и пахло потом, она ждала это контакта так долго, что ничего не имело значения. — komm mit mir, дорогая — Кëниг обхватил ее ладонь своей мозолистой и покрытой шрамами ладонью, мягко поглаживая. Он знал, как сильно она была влюблена от его немецкого акцента. Особенно она была влюблена, когда он говорил на немецком.       Послушно последовав за своим мужчиной она немного удивилась, когда тот привел её в общую душевую. Убедившись, что они тут одни, Кëниг принялся раздеваться. Девушка прекрасно понимала чем же они сейчас будут заниматься. В последний раз они делали так ещё до того, как ходили в статусе муж и жена. Было слишком страшно, что кто-то зайдет, услышит и, не дай бог, увидит их. Хотя судя по ехидным взглядам их страхи сбылись.       Кëниг снял с себя штаны и футболку по пути до душевой кабинки. Она с болью смотрела на его самые разные шрамы: тут и там были шрамы от пулевых ранений, а другие от ножевых или полученные каким-то другим способом. Она даже любила его шрамы, ведь это его часть, а Кëнига она любила слишком сильно.       Наконец австриец стянул с себя ткань, которая скрывает его лицо. Моментами в самом начале их знакомства девушку пугала эта ткань и то, что даже не видно его глаз. Но сейчас он обнажил ей своё лицо: свои короткие светлые волосы, нос с горбинкой, серо-голубые глаза и опять же шрамы…       Кëниг остался полностью без одежды, а она все ещё не сняла с себя даже футболки. Она прекрасно знала, что раздевать хочет её только он. Видимо, ему нравилось то, что она находится в его власти.       Аккуратно, будто фарфоровую куклу он взял ее за руки, утягивая ближе к себе. Он стянул с неё футболку и штаны, оставляя дорожки любовных поцелуев от её места за ушком вплоть до края её лифчика. Он то ли застонал, то ли зарычал от негодования, когда его губы встретились с тканью вместо нежной кожи — Сними лифчик, meine geliebte Frau. Давай же. — он громко дышит и не теряя времени начал целовать её ухо и лицо.       Ресницы девушки слегка подрагивали, а губы раскрыты в жажде страстных поцелуев. Она расстегивала лифчик, дразня его. У Кëнига перехватило дыхание, когда лифчик упал и она принялась медленно стягивать свои трусики, слегка качнув такими привлекательными бедрами. Рыкнув, Кëниг поднял её над полом, не оставляя выбора кроме как обвить его руками и ногами.       Что-то мурлыкнув, она прижалась ещё ближе и начала ластиться к его шее, оставляя поцелуи и потираясь сосками о его широкую грудь. Одной рукой она включила воду, прекрасно зная, что только она и сильные руки Кëнига могут заглушить звонкие девичьи крики и стоны, которые он так часто выбивает огромным членом и руками. — Моя нежная… — Кëниг улыбнулся, утягивая ее в нежный поцелуй, полный любви. Прижав её к стенке душевой кабинки, он зачесал назад мокрые волосы девушки и впился губами в одну из её грудей, а другую сжимал и массировал. Губы девушки открылись и из нее вылетел первый тихий стон. Она закинула голову и смотрела на своего мужчину из-под прикрытых ресниц. Внутри у неё все горело и так жаждало Кëнига, который заполнит собой тесную пустоту внутри неё. – Можно мне пальцы... Внутрь? – щеки девушки покраснели от любви и смущения. Одним своим взглядом он будто по щелчку пальцев заставлял её щечки пылать. – Ja, meine Liebe. Все, что ты хочешь. – Он медленно ввёл в неё свой средний палец, аккуратно разминая и подготавливая её, не забывая стимулировать набухший клитор. Она вздрогнула и прижалась ближе, обвивая сильные плечи крепче и хныкая ему на ушко. Кëниг тихо простонал и его бедра инстинктивно дернулись, а напряженный член слабо качнулся.       Он ввёл в неё ещё один палец, обхватывая покусанными губами ее набухший сосок, вырвав из неё вскрик. – Тише, дорогая... Wir dürfen nicht gehört werden. – от переполнявших чувств она вцепилась зубами в сладкое место между его плечом и шеей, краснея и прикрывая глазки. – Gehorsames Mädchen, Ja? – Кëниг хохотнул, доставая свои пальцы из неё со склизким звуком.       Австриец восхищенно поднес пальцы к своему лицу, наблюдая за стекающей смазкой по его пальцам. Теперь он переместил свои ладони на ее ягодицы, сминая их. – Я вхожу. – коротко произнес Кëниг с тихим стоном входя внутрь на половину. Учитывая его размер, он должен немного подождать, чтобы его малышка привыкнула и ей было не так больно.       Она поджала губы и зажмурилась, слегка подрагивая всем телом. Ей нравилось ощущение тепла рядом с собой. Нравилось ощущение его члена внутри себя. Нравились его поцелуи, полные любви и страсти. – Кëниг...       Выждав минуту, он начал медленно двигаться, целуя её плечи и сдавленно постанывая. Они слишком долго не были наедине. Слишком соскучились.       Движеня становятся более размашистыми. Кëниг, казалось, уже был на грани чтобы не кончить. Его брови сведены к переносице, из груди вырывались тихие стоны и рыки. – So eng, meine Güte! – зарычал он ей на ухо, вжимая ее в себя и ускоряясь. – Любимый! Я совсем скоро... – она застонала, откидывая голову назад и прижимаясь всем телом к его слишком горячему, слишком большому телу. – Mach es, Schatz. Давай, сделай это, как хорошая девочка. – австриец запыхтел и его движения на мгновение стали грубыми и такими глубокими, что выбивали весь дух из груди.       Она вскрикнула, но ее вовремя заглушили губы Кëнига. Перед её глазами заблестели звезды и она кончила на член Кëнига. Выругавшись на немецком и сделав ровно три завершающих толчка мужчина закончил внутрь неё.

***

       Обтираясь полотенцем, Кëниг с громким зевком плюхнулся на кровать. Он завороженно смотрел, как его жена и по совместительству самая чудесная женщина на всей планете ухаживает за своей кожей и волосами. После девушка легла подле него и начала невербально выпрашивать поцелуи, хихикая. – Я тебя люблю, Schatz. – расслабленно проговорил он. – И я люблю тебя, мой король.