***
Джин обвёл усталым взглядом лавку. Даже поздним вечером буднего дня здесь было не протолкнуться из-за желающих купить какую-нибудь мудрёную волшебную штучку от лучшего эльфийского мастера. Большое помещение, заставленное наполненными товарами стеллажами, было ярко освещено магическими светильниками различной формы. Под высоким резным потолком среди цветов летали разноцветные фамильяры. Периодически они спускались к посетителям и, цепляясь за одежду или волосы, продолжали путешествие по магазину на них. Иногда такая наглость помогала им обрести новых хозяев. Джин против не был, крошечные фамильяры были неотъемлемой частью их жизни, и многие любили этих пищащих малышей, приобретая по несколько штук за раз. Чимин, смешно трепыхая сиреневыми крылышками за спиной, щебетал о чём-то с внимательно слушающим его пухлым оборотнем возле стеллажа с переливающимися всеми оттенками розового приворотными зельями. Он был мастер присесть на уши для крупной продажи. Он будто не знал усталости, из раза в раз являясь лучшим консультантом лавки. Зачем наследная фея и один из богатейших существ их страны работает — загадка, по меньшей мере, последнего столетия, но факт оставался фактом. Пак Чимин прочно обосновался среди высоких стеллажей с различным волшебным товаром ещё века три назад и уходить никуда не собирался. Впрочем, его никто и не гнал. Милая, опасающаяся буквально всего и сразу фея была уже неотъемлемой частью их странного коллектива. С другой стороны, к резному прилавку, увитому фиолетовыми цветами клематиса, где последние полчаса медитировал Джин, шагал с гордо поднятой головой, бледный, как моль, Юнги. За ним, спотыкаясь и натыкаясь на всех встречных, плёлся Хосок, нагруженный толстыми книгами, со вселенской печалью на веснушчатом лице. Ещё одной загадкой вне времени и пространства был факт их отношений. Эльф задумался. Они знакомы были более пяти веков, и ему, обладающему потрясающей памятью на даты и прочее, не припоминалось и дня, когда вампир и волк были не вместе. Потрясающие в своей первобытности экземпляры умудрялись уживаться уже долгие годы. И это при том, что тихая война между стаями волков-оборотней и кланами вампиров не заканчивалась от слова совсем. Позади задумчивого Сокджина раздалась возня, и он лениво повернул голову на шум, обнаруживая за своей спиной обмазанного с ног до головы какой-то зелёной жижей Тэхёна, перевёл взгляд ниже и увидел ползущего за ним на четвереньках Чонгука. Чем они занимались в подсобке, где находилась лаборатория, догадаться было не сложно. Юный ведьмак в лице Чона, скорее всего, ставил очередные эксперименты, каждый раз оканчивающиеся плюс-минус одинаково. А Тэхён с упорством единорога совал нос во все возможные склянки, мешая потеющему от напряжения ведьмаку создавать очередной убойный шедевр. — И что вы там натворили опять? — хмыкнул Джин, оглядывая помятую парочку с ног до головы. Младший брат вскинул голову, с трудом разлепляя ресницы от стекающей с головы жижи, отплевался и тихо прошептал: — Я, кажется, и сам не до конца в курсе. Ползущий Чонгук остановился, воткнувшись головой в резную ножку прилавка, и затих, видимо, прикидывая, что дальше. Поразмыслив, под напряжёнными взглядами братьев, всё-таки сел и, уставившись в заляпанные руки, прохрипел: — Пытался модернизировать ту голубую пыльцу. Так и не понял, получилось или нет. На мне и Тэ уже не работает. Джин глубоко вдохнул и тихо выдохнул. Вечные эксперименты самого младшего в их разношёрстном коллективе доводили до заикания и седины всю округу каждую неделю. Эльф, как и остальная часть коллектива в целом, находился на стадии принятия и против не был, если бы всяческие издевательства над его лабораторией периодически не заканчивались ремонтом в лучшем случае её самой, а в худшем — всей лавки. Сколько раз деятельный Чонгук, с лёгкий подачи не менее любопытного Тэхёна, подрывал их заведение, сосчитать было невозможно. Опять-таки, это не отменяло того факта, что при благоприятном исходе мероприятия Чон выдавал поистине шедевральные вещи. — И что ты хочешь этим сказать? — Джин выпал из прострации, пробил улыбающемуся карапузу светящихся червячков, и вновь обернулся на замершего под прилавком ведьмака. Чон задумчиво почесал затылок, с изумлением уставившись на свою руку, в которой оказался зажат добрый клок волос, и перевёл растерянный взгляд на не менее шокированного Тэхёна. Младший эльф откашлялся: — Нам нужен кто-нибудь, кого жалко, но не сильно, чтобы проверить работает новая пыльца или нет! Сокджин скептически посмотрел на одного, потом на второго, судорожно ощупывающего голову, и громко вздохнул: — Вы понимаете, что никто в здравом уме на ваши эксперименты не согласится? Стихийные бедствия локального масштаба понуро кивнули головами, соглашаясь. Сокджин дёрнулся, отодвигаясь. С Тэхёна продолжала капать жижа неизвестного происхождения, и рисковать здоровьем и любимым костюмом ему не хотелось. Дураков, готовых протестировать на себе изобретение ведьмака, действительно осталось мало. Городок, в котором они жили последние пару веков, был небольшой, все жители знали друг друга и родню аж до 14 колена включительно. И, естественно, никто в здравом уме не соглашался на сомнительные приглашения протестировать очередной магический шедевр, несущий за собой кучу побочных и неизвестных никому эффектов. Даже наличие бессмертия у каждого второго не давало никакой защиты от поноса, лишая или тотального облысения во всех местах. Наученные горьким опытом жители старались лишний раз не попадаться на глаза ведьмаку в периоды его бурной деятельности (читать как "почти всегда"). Свои же тем более от участия отказывались. Хосок, по дурости и душевной доброте согласившийся попробовать какую-то не запатентованную никем бурду, до сих пор мерцал разноцветными глазами: голубым и зелёным, и веснушками, отливающими при лунном свете розовым. Юнги, которого достали в конец нытьём возле его гроба, мог похвастаться пёстрыми прядями среди длинной чёрной шевелюры, периодически светящимися и переливающимися в зависимости от освещения. А Чимин, когда чихал, мало того, что делал это мыльными пузырями, так ещё и периодически им подпевал, потрясая маленьким кулачком, грозясь заколдовать ведьмака, чтобы было неповадно в следующий раз. Джина благоразумно никто не трогал, а Тэхён, закалённый, видимо, парами от склянок, был буквально не пробиваем для вмешательств, собственно, как и сам Чонгук. Мелкие неприятности по типу аллергических реакций и облысений в расчёт не брались. Оставался последний вариант — искать жертву среди приезжих. Благо, городок был курортный, сезон отпусков в самом разгаре, и был шанс выцепить кого-нибудь, не сильно любящего скучную жизнь. Чонгук жалобно захныкал, продолжая снимать с головы некогда роскошные кудри. Что он там намешал в очередной раз уточнять не хотелось. Джин зябко передёрнул плечами, впечатлённый. Волосы, конечно, не зубы, отрастут, но наблюдать лысеющего с каждой секундой всё больше ведьмака — удовольствие ниже среднего. Мало того, что это приведёт к очередным попыткам создать новое супер-пупер зелье от всех бед, так ещё и повлечёт за собой нытьё от самого Чонгука и вторящего ему Тэхёна, которое могло растянуться неизвестно на сколько. Никто доподлинно не знал, как быстро сойдёт эффект от очередного творения. Помнится, пару веков назад, измученный воплями и слезами, Юнги умолял превратить его в камень или купить младшим кляпы. Ни того, ни другого, естественно, не сделали, но старший эльф запомнил на всякий случай. Сокджин в очередной раз сверился с часами, висящими на стене. Время приближалось к закрытию, и он облегчённо вздохнул. Суматоха в последнее время его сильно утомляла, и он подумывал о небольшом отпуске. Правда, на кого оставлять лавку, так и не решил. Юнги был ответственный, но вечно хмурый, плохо находил контакт с существами и днём преимущественно спал. Хосок слишком добрый, мог и раздать весь имеющийся товар за спасибо. Чимин, хоть и продавал виртуозно, к кассе обычно не подлетал, считать не любил. Про Чонгука и Тэхёна вообще думать не хотелось. Был шанс остаться без лавки и без здания, в котором они ещё и жили. Посетители медленно, но верно покидали лавку, весело прощаясь с улыбающейся компанией. Джин довольно посмеивался, вежливо кивая и кланяясь уходящим покупателям. Всё-таки, какими бы непутёвыми они временами не были, бизнес процветал, от клиентов не было отбоя даже в периоды затишья. Говорить о том, что происходило в разгар сезона было бы лишним. Иногда появлялась шальная мысль начать работать круглосуточно, чтобы была возможность порадовать всех желающих, влюбить, влюбиться, покраситься и многое другое. Но такие идеи эльф решительно отбрасывал. На это он не был готов пойти. Спать хочется даже если ты бессмертный. Небольшой ловец снов, висящий над дверью, мелодично зазвенел, и Джин было радостно потёр ладошки, предвкушая плотный ужин и здоровый, насколько возможно, сон, но, переведя взгляд на дверь, удивлённо охнул. В лавку вошёл, склонив голову, чтобы не удариться макушкой о притолоку, здоровенный, с какой стороны не посмотри, оборотень и, судя по торчащим среди копны густых волос круглым ушкам, медведь. Одетый, явно не по тёплому летнему сезону, в шерстяной костюм, он сильно выделялся среди спешно покидающих магазинчик существ и привлекал к себе любопытные взгляды. Чонгук повёл носом и, отвлёкшись наконец-то от попыток выдрать оставшиеся волосы, соскрёбся в вертикальное положение, вытягивая шею и удивлённо таращась на вошедшего. Стоящий недалеко Тэхён судорожно заталкивал под прилавок клоки волос, вырванные с чужой головы, и нервно скалился вошедшему. Чимин, направляющийся к Джину, глухо ойкнув, сменил траекторию полёта и скрылся где-то среди стеллажей. И только стайка мыльных пузырей от расчихавшейся феи выдавала, где он пытался спрятаться. Хосок, наконец-то избавившийся от кипы книг, громко кашлянул, привлекая внимание к себе, за что и получил острым локтем в бок от закатывающего глаза Юнги. Джин едва сдержался, чтобы не хихикнуть. Периодически они походили на бродячий цирк или скорее на забытых клоунов. Удивляться, в общем-то, было чему. Эльф отвлёкся от очередных размышлений о природе их дружбы и вернулся к изучению растерянно замершего гостя. Оборотни, конечно, среди них встречались не редко, но вот медведей Джин видел раз или два за всю свою долгую жизнь. Они жили обособленно и редко выходили к остальным существам. Чем обусловлено такое затворничество, доподлинно не мог сказать никто, но и узнать о таком было не у кого. Оборотни, за исключением подозрительно болтливого Хосока, тщательно хранили свои секреты. — Приветствуем вас в «Волшебной лавке Ким Сокджина». Вам чем-нибудь помочь? — звонко пропел эльф, наблюдая, как медведь тушуется и, нервно озираясь, переминается у входа. Работать после закрытия не хотелось никому, но и терять ценный экземпляр в виде настоящего медведя — тем более. Приходилось выбирать: ужин и сон или утоление собственного любопытства. Пока что выигрывало последнее. Судя по переглянувшимся Тэхёну и Чонгуку, младшие пришли к такому же выводу, но продолжали молча наблюдать. Великая сила интереса заставляла благоразумно держать рты закрытыми. Медведь продолжал топтаться на месте, явно чувствуя себя некомфортно под взглядами шестерых. О том, что Чимин наблюдает из-за угла, сложно было не догадаться. Фея, хоть и был впечатлительным донельзя, любопытством так же обладал безграничным. Поэтому Джин был уверен, что тот завис где-то под потолком и бдительно следит за всем происходящим, готовый, в случае чего, насыпать на чужую голову всего, что попадётся под руку. Хосок слабо булькнул что-то невразумительное, в очередной раз ощутимо получив по рёбрам и примирительно вскинув руки, продолжил молчать. Юнги криво оскалился, демонстрируя длинные клыки, и Сокджин обнаружил, что вошедший их, по всей видимости, боится, потому как ужас, отразившийся в его глазах, описать было практически невозможно. По лавке разнёсся дружный вздох. Впечатляющее зрелище — то ли боящийся, то ли переживающий медведь. Джин всё-таки глупо хихикнул, но под хмурым взглядом гостя быстро вернул расслабленно-приветственное выражение лица. — Мы уже закрываемся. Вы знаете, что вам нужно? Оборотень замялся, оглядел лавку, видимо, пересчитав всех присутствующих, и снова уставился на говорящего с ним эльфа: — Я не знал, куда мне пойти, но жители сказали, что здесь я найду всё, что мне угодно. — А что вы хотели бы? — не выдержал Тэхён, опираясь на прилавок. Джин поморщился. С младшего брата на резные доски продолжала медленно стекать зелёная жижа, он принюхался - пахло болотной травой и почему-то клубникой. — Еда, кров и, может быть, немного волшебства, — потупившись, перечислил оборотень. Мелкими шагами, старательно обходя стеллажи, он подошёл к прилавку. Оценить, что именно подразумевал гость под "немного волшебства", удалось практически моментально: неуловимым, даже для цепкого взгляда вампира, движением он умудрился свалить корзинку с омолаживающими яблоками, зацепить соседний стеллаж с переливающимися всеми цветами радуги зельями красоты, и в итоге плюхнуться около ошалевших от такого представления Хосока и Юнги на колени. Стеллаж опасно покачнулся, но устоял, только пара склянок с самого края едва не упали, но Юнги умудрился, не изменяясь в лице, перехватить их до неизбежного. Из-за дальних шкафов раздался мелодичный смех. Чимин оценил представление и теперь заливался от всей души. Правда, не подлетал ближе. На всякий случай. Чонгук переглянулся с Тэхёном, и последний, пользуясь шоком остальных, молниеносно сбегал в подсобку, таща оттуда какой-то небольшой бутылёк. — Вам жизненно необходима наша новая пыльца! Она принесёт вам успех, удачу и что там ещё? — младший эльф осторожно толкнул застывшего ведьмака плечом. — А? Счастье и любовь, вот! — гаркнул Чонгук. Взгляды, которыми наградили младших остальные, не сулили совершенно ничего хорошего. Но из-под прилавка раздался тихий кашель и: — Я согласен. Что надо делать? Джин округлил глаза, хотел было открыть рот и гневно запротестовать, что они не будут ставить эксперименты на медведе, но шустрый, когда не надо, Чонгук уже был возле сидящего и щедро сыпал ему на голову из склянки синевато-зелёную пыльцу, что-то бурча себе под нос. Присутствующие замерли, уставившись на затихшего медведя. Подозрительно, ничего не происходило. А потом тот оглушительно чихнул и, на месте взрослого мужчины, одетого по последнему писку столичной моды, оказался ребёнок лет 5. Одежда, ставшая мгновенно слишком большой, просто валялась вокруг него. Испуганно осмотревшись по сторонам, тот перевёл взгляд на Сокджина и перед тем, как огласить округу своим рёвом, выдал: — Папа? — Чонгук, я тебя придушу, — прошипел сквозь зубы эльф и улыбнулся ревущему малышу. — Ну, хоть не мама. Мечта об отпуске, взмахнув голубым крылом, скрылась за горизонтом. На попечении 6 не сильно ответственных существ, с лёгкой руки экспериментатора, оказался маленький ребёнок, и что с этим делать, не знал ни один из них.***