***
Сокджин, по ощущениям, уже неделю жил где-то в районе Адской пустоши, оглашаемой громкими криками детей и страдающих взрослых. Ребёнок из невезучего оборотня-медведя вышел прелестный внешне, но абсолютно неуправляемый и с самым пакостным характером из всех, что эльф вообще встречал. Даже младший брат, на которого периодически сетовал Джин, был затмлён деятельным малышом. Всё, что они успели выяснить за прошедшие дни — это имя пакостника — Ким Намджун. Больше ничего интересного рассказывать гость не собирался, предпочитая хулиганить по мелочи и периодически склоняя на свою сторону добрых Хосока или Чонгука, вытворять по крупному. Тэхён его побаивался, умудрился попасть под тяжёлую лапу в первое детское превращение и остался без нежно любимого костюма, поэтому больше близко подходить не рисковал. Чимин в чужих детях заинтересован не был. Летал, конечно, поблизости, подстраховывая неуклюжего мальчишку, но старался всё же держать дистанцию. Юнги всегда Юнги, и от него участия, в принципе, ждать не приходилось. Сокджин, по невесть какому провидению названный «папой» в итоге отдувался за всех и сразу. Следить за лавкой, шебутными друзьями и чужим ребёнком оказалось ещё утомительнее, чем работать 24 на 7. Чонгук, периодически отвлекающийся от развлечений Намджуна, запирался в лаборатории, безуспешно пытаясь воссоздать формулу чудодейственной пыльцы. Подвижек в исследованиях не было, но ведьмак не отчаивался и, чередуя эксперименты с попытками подорвать лавку, искал истину. Тэхён, обиженный на весь свет, периодически помогал, но преимущественно стал пропадать между стеллажей, общаясь с покупателями. Костюм, испорченный медвежонком, не забыл и не простил. Чимин, отправленный в городок на разведку, принёс неутешительные вести. Никто не знал, откуда и зачем явился медведь, потому как пообщаться ни с кем он просто не успел, послушав первого встречного и направившись в лавку, где, в принципе, и остался. Джину оставалось только грустно вздыхать и вставать на пару часов раньше обычного, чтобы сварить капризному ребёнку кашу. Добиться хоть какой-то ценной информации от Намджуна было нереально. Всё, что он периодически рассказывал, ограничивалось лишь детскими восторженными визгами о больших бурых медведях, которых он помнил. — Зато он нашёл кров и еду, как и просил, — хихикнул над головой пролетающий мимо прилавка Чимин и скрылся между стеллажей. Джину оставалось на это только грустно вздохнуть и поискать глазами улепётывающего между покупателями от смеющегося Хосока медвежонка. Намджун, судя по всему, проникся большой и чистой любовью к волку и не отлипал от него по возможности с утра до самого вечера. Юнги злился, но пока молчал. Старший эльф, с лёгкой подачи перепутавшего мальчишки, названный «папой», за любовь к распорядку дня и дурацким кашам по утрам, был безжалостно понижен под смех остальных до «злого ушастого дядьки». В их и так никогда не затихающем доме царил хаос, благо, до разрухи ещё не дошло. Джин дёрнул себя за длинное ухо, отгоняя неуместные мысли. В первые несколько дней наилучшим решением было сдать Намджуна куда подальше и продолжить спокойную жизнь без головной боли. Но здраво рассуждающий Юнги обрубил идею на корню. Первыми, кого затаскали бы потом по всем существующим магическим инстанциям за незарегистрированного оборотня-медведя, были бы они шестеро. Кому оно надо? В том, что медведь незарегистрированный, конечно, уверенности не было, но и рисковать свободным временем никто не хотел. Благо, жители городка хоть и отличались любопытством, дальше допустимого не лезли, удовлетворившись ответом Хосока: — Племянника привезли на каникулы. Сидя вечером на просторной кухне и попивая очередной коктейль, заменяющий вампиру кровь, Юнги рассуждал: — Интересно, и как долго наш сильно юный друг будет проживать вместе с нами? Или мы вырастим из него достойную ячейку нашего общества и отправим в горы или где там сейчас обитают медведи? Тэхён в ужасе округлил глаза. Перспектива жить с посторонним ребёнком не грела ни в одном месте, представившийся грядущий подростковый пубертат (или как там оно называлось) вообще вызывал судороги и приступы паники. Джин цыкнул, отгоняя брата поближе к ютившемуся в углу кухни Чонгуку: — Да не будет он жить здесь всегда. Я более чем уверен, что действие пыльцы небесконечно. Словно в подтверждение его слов, за стеной что-то грохнуло, и раздался надломленный басовитый крик. Не ожидавший громких звуков Чимин вылетел в открытое окно, по пути задев расслабившегося Юнги, и вампир, поперхнувшись коктейлем, умудрился разлить свой целебный напиток на вскочившего на ноги Хосока. Чонгук порадовался тому, что он сидит в углу и его не зацепило. Джин, придав ускорения брату, бодро размахивая деревянной лопаткой, которой перемешивал жарящееся мясо, поскакал на звуки. Заляпанная и местами помятая компания соскребалась следом. Чимин, судя по судорожным вздохам, просто, не церемонясь, пролетел пару окон и влетел в то, откуда доносились звуки подозрительной возни. Открывшаяся ошалевшим взглядам взмыленной компании картина поражала воображение. Чонгук, впечатлённый зрелищем, слабо пискнул и развернул стремительно краснеющего Тэхёна лицом к себе, и прижал его голову к своему плечу. Сам, правда, отворачиваться не спешил. Юнги, под звонкий хохот Хосока хмыкнул и, бурча под нос отнюдь не комплименты заведению, ушёл отмываться и переодеваться. Волк, напоследок подмигнув ошалевшему Намджуну, ушёл следом, цепляя за локоть ведьмака и практически висящего на нём Тэхёна. Фея просто вылетел обратно в окно, не решаясь комментировать. В комнате остался Сокджин с лопаткой в руках и сам медведь. Правда, от пятилетнего малыша осталась только сломанная кроватка и висящие на нём рваные лохмотья, бывшие когда-то милой пижамой. Перед шокированным эльфом в деревянных обломках полулежал, по всей видимости, подросток. Точнее определить было сложно. Эльф глубоко вздохнул, отворачиваясь: — Я принесу тебе свою одежду. Переоденешься — приходи на кухню. Выйдя из комнаты, он передёрнул плечами. Появилась слабая надежда на то, что с подростком можно будет найти общий язык и выяснить у него чуть больше подробностей о его жизни. Да и в целом, судя по тому, как он вырос, действие пыльцы было и правда ограничено во времени, и ещё через неделю-другую он окончательно вернётся в тот возраст, в котором он к ним прибыл, и можно будет избавиться от непрошеных гостей. — Ну, Чонгук, кочерыжка капустная! — ворча себе под нос и размахивая лопаткой, Джин поплёлся сначала за одеждой к себе в комнату, и, отдав её завёрнутому в одеяло Намджуну, ушёл обратно на кухню. Переворачивать, правда, уже было нечего. Чимин сыто икал, сидя на небольшой полке где-то под потолком, довольно облизываясь. Младших на горизонте было не видно. Вероятно, быстро зацепив ужин, смотали к себе в комнату. Юнги, судя по визгам Хосока, пытался помыться и не утопить веселящегося волка. Чимин притих, удобно устроившись на полке и свесив крылышки вниз, помахивал крохотной ножкой. Глаза у него явственно слипались, но нормально посмотреть на подросшего медведя ему очень хотелось. В конце концов, он точно знал: если заснёт, то его обязательно перенесут в его маленькую кроватку в специально сделанном для него Тэхёном домике в гостиной. Иногда Сокджин завидовал чужой компактности. Фея был с две мужские ладони в высоту и пролезал буквально везде, правда чаще всего там, где не надо. На кухню, шаркая явно маленькими для него тапочками по паркету, выплыл Намджун. Взъерошенный и растерянный, он обвёл испуганным взглядом кухню и после кивка эльфа бочком просочился к столу, аккуратно присаживаясь. Крепкий дубовый стул подозрительно заскрипел. Джин, игнорируя посторонние звуки, быстро разложил остатки ужина по тарелкам и накрывал на стол. Отвлёкшись буквально на доли секунды, он подпрыгнул едва не до потолка, оглушённый грохотом. Под Намджуном всё-таки сломался стул. — Да что ты за фрукт такой?! — взвыл поражённый эльф, рассматривая обломки мебели и торчащую из-под стола длинную ногу. — Ким Намджун, — прокряхтели в ответ, дрыгнув этой самой ногой. Цыкнув сквозь зубы, Сокджин обошёл стол и протянул руку валяющемуся оборотню: — Вставай уже! Медведь, посмотрев на узкую ладонь с длинными пальцами, вздохнул и, вцепившись в неё, поднялся на ноги. Эльф удивлённо распахнул глаза. Оборотень-подросток возвышался над ним на добрую голову. Почему-то стало неловко, и Джин ощутил какую-то странную дрожь, фыркнул, отгоняя неуместные волнения, и выдернул свою руку из чужой, отворачиваясь от гостя: — Может быть, тебе стоя поесть? Чимин тоненько хихикнул с полки, но быстро осёкся под хмурым взглядом эльфа. Джин бубнил что-то себе под нос, возмущаясь порче любимой мебели, продолжая поправлять тарелки на столе. Из коридора заглянули в кухню мокрые Хосок с вампиром, оценили масштаб бедствия, переглянулись и синхронно, пожав плечами, ушли, видимо, к себе. Эльф, преисполнившись благими вестями и поломкой мебели в доме, решил, что никаких вопросов задавать не станет, ибо неизвестно было, к чему это ещё могло привести. Угрюмо пожелал растерянному подростку приятного аппетита и поплёлся превращать огрызки от кроватки во что-то, на чём можно поспать хотя бы одну ночь. Что делать со всем этим завтра, он и подумает уже завтра. Сил не оставалось больше ни на что существенное, слишком большое количество потрясений на одного эльфа за неделю. Фантазии уставшего Джина хватило только на то, чтобы растащить обломки от небольшой кроватки по углам и соорудить в центре комнаты нечто, приблизительно похожее на футон. Уборкой займётся Хосок, большой любитель чистоты и порядка. Дом медленно погружался в блаженную тишину, и не сильно верующий в каких-то там богов Сокждин впервые за многолетнюю жизнь молился, чтобы к утру его не поджидала вереница из неприятных сюрпризов. Неприятных однозначно не было, но то, что происходило с ним всю следующую неделю до ещё одного взросления медведя, эльф и компания запомнили на долгие века вперёд. Но обо всём по порядку.***
Проснувшись на следующий день, Сокджин прислушался. В доме царила подозрительная тишина. Обычно каждое утро сопровождалось гневными воплями укладывающегося спать Юнги и вознёй гиперактивных Тэхёна и Чонгука, шумно обсуждающих планы на грядущий день или ссорящихся за первенство посещения ванны. Сегодня что-то явно было не так. Эльф впервые соскочил с кровати в весёленькой пижамке в цветочек и ломанулся к выходу из комнаты, совершенно не заботясь о своём внешнем виде. За дверью его поджидал первый и, похоже, не последний сюрприз. Отсутствие абсолютно всех соседей быстро стало понятным. Прямо под дверью стояла корзинка, наполненная всеми возможными цветами. Как успел разглядеть закипающий Джин, цветы были содраны с клумб около его лавки. Кто такой умный и деятельный, догадаться было не сложно. И то, что это явно не его друзья, он был уверен как никогда. Оставался последний кандидат. Эльф вернулся в комнату, быстро переоделся, даже не выбирая часами костюм, и, молниеносно умывшись, перескакивая через ступеньки, побежал в лавку. Ни о каком завтраке, чаепитии и так далее речи больше не шло. Пострадала честь его обожаемых цветов, а за них Сокджин готов был драться хоть с банши. В магазине привычно было многолюдно. Ранние покупатели сновали между стеллажей, над ними порхал, беззаботно смеясь, Чимин. В подсобке, судя по звукам, уже наводили бурную деятельность младшие. Юнги по времени должен был спать. Хосока видно не было. Скорее всего, ошивался в соседней кондитерской, выклянчивая скидку на пирожные с карамелью и воздушным рисом. Оставалось найти только виновника поспешных сборов и незапланированного «торжества». Сияющий, как начищенная золотая монета, Намджун объявился, стоило сформироваться мысли о нём. Уронив по пути к прилавку несколько книг и сбив с ног покупательницу, он дошёл до эльфа и, облокотившись на резные доски возле кассы, улыбнулся во все 32, обнажая слегка удлинённые клыки, и пропел: — Слушай, мне кажется, ты болото, иначе почему меня так затянуло? Звук отвалившейся от такой неслыханной доселе наглости челюсти разрезал воцарившуюся тишину. — Ч-чего?! — взвизгнул Сокджин, замахиваясь на ухмыляющегося медведя схваченной тетрадкой. Из подсобки раздался дружный гогот, мгновенно подхваченный порхающим над стеллажами Чимином. Среди покупателей тоже раздались смешки. Эльф густо покраснел, не зная, куда себя деть. Он, бесспорно, понимал, что прекрасен, как летний рассвет, и на него засматривались все без исключения, но чтобы к нему кто-то пытался так сомнительно подкатить? Такое за его многолетнюю жизнь было впервые. И сомнений в том, что этот ужас слышал буквально каждый находящийся в магазине, не осталось. — А что? — округлил глаза нахал и, приосанившись, своротив при этом конфеты возле кассы, продолжил, — Ты, конечно, не метла, но с ног сшибаешь конкретно. Смех не стихал, лавка, по ощущениям, ходила ходуном. Джин, не выдержав, обошёл прилавок и, вцепившись в явно короткий для медведя рукав кофты, потащил его к лестнице обратно в дом, дотащил несопротивляющегося подростка до кухни и, едва не приперев к стене, гневно прошипел, памятуя о чутко спящем вампире: — Что за цирк ты устроил?! — Я? Абсолютно ничего, — смахнув с ближайшей полки вазу, развёл руками Намджун, — Просто проявляю симпатию к одному прелестному неопылённому цветку. Вот уж лучше бы он продолжал быть мелким и ошиваться с Хосоком или, будучи взрослым, бояться всего, что дышит, чем атаковал бессмысленными и абсолютно нелепыми подкатами эльфа. Терпеть такое ещё минимум неделю не хотелось. Хотелось в отпуск куда-нибудь на пляж, к голубой водичке и розоватому песку. Выбора не оставалось. Намджун, не мигая, смотрел на задумчивого Джина, склонив голову к плечу. Пока последний витал в облаках и грёзах о водичке, умудрился сграбастать чужую ладонь в свои и теперь восторженно её мял. Эльф, тряхнув головой, выдернул руку из чужих и потряс ею перед чужим довольным лицом: — Ты! Ну ты! Ты! — Да, это я. А ты случайно не резиновая утка? — Сокджин скривился и отрицательно махнул головой, обрадованный подросток продолжил, — Тогда почему мне так хочется принять ванну с тобой? Отчаянный вой, который издал эльф, разбудил вампира, сбил пролетающую мимо дома чайку и откорректировал перемещение по магазину Чимина, в подсобке что-то с грохотом упало, и к орущему старшему присоединились ведьмак и Тэхён. Копающийся на входе в лавку Хосок, прекрасно слышавший всё от и до, застыл и, в конце концов, запрокинув голову, громко заржал. Однозначно, скучать им не придётся. Хотя не то, чтобы они до этого жаловались.***