***
Театр опустел. Половина труппы, в том числе и вожатые, решили покинуть новеньких и юного поэта, который оставался сидеть на своём месте и улыбаться. Друзьям успели представить всех членов театрального кружка. Оказалось, что Мона, та самая девочка с хвостиками, является костюмером труппы. Соперницей брюнетки была девушка по имени Кокоми, а рядом с ней была её лучшая подруга из второго отряда — Аяка. Именно она смотрела на Кадзуху всё это время. Вот только Скарамучча всё ещё не мог понять причину такого внимания Каэдехаре. Удивительно, но Странник даже успел узнать его фамилию. Самым младшим был Фремине, тот самый мальчик, который пролил на Аякса свой компот. Он действительно хотел спать и по итогу захныкал, а Чжун Ли, второму руководителю труппы, пришлось его успокаивать, ведь по совместительству мальчишка был из его отряда. Джинн, которая заметила, что члены театрального кружка сейчас не в духе, отпустила всех. Всех, кроме Кадзухи, рыжего индюка и Странника. Блондин сидел всё ещё в зале и приветливо улыбался. От такой радости стало как-то не по себе. Может быть, он за пределами лагеря людей на органы отправляет? «Тьфу, Скарамучча, ты в хирурга подался? Чего заладил: Органы, органы! » — морщится от своих же мыслей брюнет. –Присаживайтесь, — нарушил тишину первым именно поэт. Он указал на места рядом с собой бледной ладонью. В его руках все ещё оставался блокнот, видимо, очень ценит бумагу. –Э-эх, спасибо! — довольно улыбается Аякс и первым идёт в сторону мальчишки. Кадзуха провожает Тарталью взглядом, а затем возвращается к Скарамучче. Брюнет так и не сдвинулся с места. –Чего же ты стоишь? Иди к нам, — снова улыбается блондин и Куникудзуши действительно осознал, как же сильно ему хочется ударить по этому смазливому личику. Брюнет был точно уверен, что этот мальчишка принесёт много проблем. Скарамучча считал, что именно такие «милые» парни, как Каэдехара, могут неожиданно предать тебя и в случае чего встать на другую сторону, которая будет против тебя. –Просто стою. Нельзя? –Можно, — кивает Каэдехара и смотрит Скарамучче прямо в душу. — Но я же должен написать для Вас стихи и мне нужно… –Забей на меня, я ничего читать не буду. Пусть этот придурок этим занимается, он же у нас такой умник, — перебил Кадзуху Странник и, развернувшись, направился к выходу из театра. Блондин от такой наглости опешил и как-то расстроенно потупил взгляд. Аякс на подобное высказывание только театрально возмутился. –Эй, сам ты придурок! Получше тебя буду. Это были последние слова, которые услышал брюнет, перед тем, как оставить ребят одних и просто уйти.***
Скоро по расписанию, с которым ребят успели познакомить в автобусе, должен быть обед, и Скарамучча решил сразу же пойти в столовую, всё равно ушёл от этих придурков, которые так и остались сидеть в театре. Осмотревшись, брюнет увидел помещение и поплёлся туда, иногда оборачиваясь. Видом помещение ни чем не отличалось от обычных школьных столовых, разве что в лагере не было никакой тётушки Сян Лин, которая работала в школе Скарамуччи и продавала ему крепкий чай. Вот обычный буфет, а вот там стол для грязной посуды. Брюнет слышал громкие возгласы женщин на кухне, которые явно были чем-то недовольны в самый первый день смены. В школе такие тёти явно не высказывались нецензурной бранью. Странник уселся за стол своего отряда и стал ожидать времени обеда. Минуты тянулись мучительно долго, но вот, и ребята из других отрядов столпились у входа, понемногу заходя. Через некоторое время явился и отряд, в котором состоял Мучча, во главе с Гуннхильдр и Минчи. И вот засада! Этот рыжий пёс сел рядом со Странником, так ещё и про этого смазливого Кадзуху начал. –Слушай, тебе всë-таки нужно поговорить с Кадзухой, чтобы он написал для тебя стихотворение. Мы же друзья, Скар, брат за брата. Тебе сложно что-ли? — Чайлд облокотился на свою руку, втыкая в белую стену столовой. А точно ли в неё? –А кто из нас умеет стихи читать? Не я уж точно, а вот ты сказал, что умеешь. Значит пусть этот Кадзуха тебе и пишет, а ты читаешь, — недовольно пробормотал Скарамучча. Действительно, притащили в этот лагерь, так ещё и стихи им читай. И брюнету всё равно на то, что он сам согласился на эту поездку. –Мучча, я серьезно, — рыжий повернулся лицом к Страннику. В этом взгляде Скарамучча заметил странное волнение, слишком часто Аякс поглядывал в сторону четвёртого отряда, где, как Странник помнил, вожатым был тот самый Чжун Ли, второй руководитель театрального кружка. Было ощущение, будто Тарталья не просто так уговаривает брюнета, он делает это ради чего-то конкретного. Парню на самом деле глубоко плевать, но слова «брат за брата» вызывали у него странное тепло в сердце. — Это очень важно, пойми. –Бля-ять, — выдохнул брюнет и с особым аппетитом стал доедать свою порцию, несмотря на то, что котлета была отвратительной. –Если после этого ты успокоишься и перестанешь ебать мои мозги, то хорошо, — нехотя дополнил парень. А рыжий идиот радостно улыбнулся и активно закивал головой.***
После того, как Скарамучча ушёл, Аякс остался один на один с Кадзухой. Блондин удивленно хлопал глазами и поглядывал на дверь, за которой скрылся брюнет пару минут назад. Такого поведения мальчишка точно не ожидал, можно даже сказать, что он был даже в ступоре. –Извини за вопрос, — первым голос подал Каэдехара, нарушая длительное молчание. — Он всегда… «Такой»? –А? Чего? — не понял рыжий и уставился на поэта, который неловко смотрел куда-то в сторону. В этой ситуации смущенными должен быть Чайльд, но почему-то за него краснеет какой-то там блондин из второго отряда. –А! — дошло наконец до парня. — Ты про Скара… Не, он просто иногда ведёт себя, как еблан. –О, вот как, — Кадзуха краснеет ещё больше. Нецензурная брань режет слух и юному писателю становится очень больно за словарный запас старшего. — Что ж, теперь понятно… Начнём? –А-а?.. — снова не понял Тарталья. Он посмотрел на Каэдехару таким взглядом, будто тот сказал какую-то глупость. –Я про стих… — блондин действительно начинал нервничать. Он сказал что-то не то? Может быть, Аяксу не понравилась его речь? Или он говорит на настолько сложном языке, что его не понимают? –А, да-да, давай, — кивнул рыжий, но его мысли были заняты совсем другим. Точнее сказать, кем-то. И нет, не брюнетом, хотя, брюнетом, но только другим. Чайльд думал о Чжун Ли. Вожатый удивительно быстро завоевал всё внимание хулигана. Аякс уже давно знал этого мужчину. Семья у юноши большая: два старших брата, он сам, младшая сестра и младший брат. Мать и отец, который содержал всю семью. Он часто любил после работы приходить домой, оповещать всё семейство о своём возвращении, а затем уходить минимум на четыре часа на улицу. Тарталья всегда интересовался кругом общения своего отца, часто гулял вместе со Скарамуччей рядом с их домом и видел, как у подъезда глава семейства Чайльда сидел и громко гоготал вместе с друзьями. Полгода назад рыжий увидел нового гостя отцовских посиделок. Чжун Ли, имени которого он тогда не знал, был на удивление самым умным и по виду молодым. Подростку всегда хотелось однажды познакомиться с любым другом своего отца, он даже планировал подойти к Чжун ли и с ходу заявить: «Я сын твоего друга, давай общаться!». Но эту идею он отбросил довольно быстро, ведь даже сам Чжун Ли пропал буквально через месяц после первого появления. –Итак, что тебе нравится? Может быть, ты предпочитаешь грустные стихотворения? Или же наоборот, весёлые? — поинтересовался Кадзуха и что-то записал в своём блокноте. –Сколько лет Чжун Ли? — перебил его Аякс, и Каэдехара опешил. Он удивленно поднял брови, хмыкнул и задумался. –Двадцать четыре, — чётко ответил тот. — А зачем тебе эта информация? –Да так, просто интересно…– хмыкает Аякс и улыбается. — Молодой, — констатирует факт рыжий. –Верно, — соглашается Кадзуха и кивает, а затем тяжело вздыхает. Понимает ведь, что ничего спросить у Аякса не выйдет. — Твоё стихотворение будет весëлым, я так думаю. Ты сам будто солнце, от тебя исходит колоссальное количество позитивной энергии. –Ага, понял, — без особого интереса отмахивается Чайльд и продолжает. — А чё он такой молодой здесь делает? У него есть жена или дети? А он?.. –Подожди, — перебивает его Каэдехара и вздыхает. Этот рыжий чёрт действительно напрягает блондина, а Чайльд будто не замечает. — Давай так… Ты всё же уговоришь Скарамуччу поговорить со мной, а я тебе потом расскажу всё, что ты захочешь узнать о Чжун Ли. Идёт? –Конечно, уговор, братан! — довольно улыбается Тарталья и приобнимает мальчишку за плечи. В этот момент Кадзуха понял, что у него дёргается глаз.***
«И зачем я только согласился? Может, не пойти?» — Скарамуччу сильно раздражал тот факт, что он у Чайльда на коротком поводке. Он ведь мог отказать в просьбе Аяксу, скорее даже приказу сходить к Каэдехаре и попросить написать для брюнета стих. Идеально, супер, ты настоящий мальчик на побегушках, Странник! Юноша не сразу осознаёт, что наступил на что-то. На «что-то», что очень громко хрустнуло. Минута осознания и громкий детский вопль заставил парня вернуться в реальность и забыть хотя бы на секунду о юном поэте, к которому он направлялся. –Т-ты… Т-ты же, — слышался детский вхлип. Брюнет обернулся. На коленях, рядом с нарисованной на асфальте радугой, сидела и хныкала девочка лет десяти или, может, девяти. Хулиган только что раздавил её красный мелок, совершенно случайно, но ведь она не поверит в это. Повезло, что рядом сейчас не было вожатых или других ребят, и никто не застал картину, как брюнет присел на корточки, а затем стал вытирать слезы девчонки с щёк. Скарамучча просто не пережил бы такого позора, если бы кто-то увидел. –Эй, не реви, а? — хмыкает парень и смотрит на красный след, который оставил мелок. –Т-ты всë испортил! У-у меня больше нет кра-а-асного цвета, — её голос становился всё громче и громче, а совсем рядом, буквально на главной площади лагеря юноша увидел третий отряд, их он узнал по форме. Скарамучча быстро среагировал и закрыл рот девочки своей ладонью. –Так, это уже не смешно. Не реви, — строго скомандовал он. — Ну, — Странник посмотрел на асфальт, где было всё творчество маленькой девочки. Радуга, цветочки. О, машинка. Видимо её она сейчас рисовала и не успела докрасить половину основного красного цвета, — давай я нарисую тебе другую машинку, могу даже танк, если хочешь, но ты не скажешь вожатым и остальным пиздю… — парень поторопился исправиться. — Ребятам, что меня здесь видела, и что я тебя успокаивал, поняла? –А-а как же машинка?.. Она же останется н-недорисованной, — всхлипнула она снова, но настроение у неё поднялось. Хотя бы это радует. –Ну… Э… — задумался Скарамучча, но за спиной послышался чужой голос. –Не переживай, Саю, у меня есть красный мелок, — раздался юношеский голосок. Скарамучча побоялся повернуться, да и не надо было, ведь в следующую секунду девочка, а именно Саю, громко закричала. –Кадзуха! «Я попал», — пронеслось в голове брюнета, ведь раньше он мог всё же передумать и не пойти к Каэдехаре, а теперь вот, он стоит за его спиной. Блондин довольно улыбается, замечает смятение Странника и садится рядом. –Ты любишь детей, Скарамучча? Это очень мило, — взгляд полный спокойствия пронзает тело Райден. Он судорожно вздыхает, тянется к уху блондина и сквозь зубы произносит: –Тебя тут каким боком занесло? Саю радостно взяла из новой упаковки, которую принёс Кэадехара, красный мелок и принялась дорисовывать машинку. Кадзуха тихо хихикает, прикрывая рот рукой, а Скарамучче хочется его ударить. Он смеяться над ним решил? –Разве я не могу поиграть со своей сестрой? — улыбается мальчишка и сокращает расстояние между ними. Поиграть? С сестрой? О нет, нет, нет, только не говорите, что эта маленькая девочка — сестра Каэдехары? Да Скарамуччу скорее убьют в туалете, чем он признает этот факт! А затем блондин звонко смеётся, его смех отдаётся эхом в ушах брюнета. Кадзуха смотрит на Саю, затем взяв мелок начинает что-то рисовать. –Шучу, дурачок, она не моя сестра. Просто милая девочка. –Ты знаешь, что у тебя хуëвые шутки? — злится брюнет ещё сильнее, на что поэт беззаботно улыбается. –Я был рождён писать стихи, а не рассказывать уличным бродягам анекдоты. Но ты — одно маленькое исключение из правил, — алые глаза снова смотрят в тёмные очи Странника. По итогу, не получив ничего в ответ кроме злобного взгляда, младший возвращается к своему занятию. — Присоединяйся, ты же обещал нарисовать танк, боец. –Не буду я ничего рисовать, особенно тогда, когда ты здесь. Всё настроение портишь, — хмурится он. –Правда? — удивляется, а затем довольно хмыкает Кадзуха. — Какая жалость. –Эй, ты! — обращает на себя всё внимание мальчишек Саю. Она смотрит на Скарамуччу, который отвечает ей взаимным взглядом. — Рисуй танк, ломатель мелков, ты обещал! «Ломатель мелков? Бред какой-то» — думает про себя брюнет, но в реальности получает прикосновение к своему плечу. Это Кадзуха решил, что плечо Скарамуччи идеальное место для его руки. Взгляд, которым одарил его блондин, говорит что-то вроде: «Обещал? Так давай, рисуй.» И Страннику ничего не остаётся, кроме как взять зелёный мелок и начать рисовать в компании смазливого придурка и маленькой девочки. Хотя, смазливого ли? Таким показался душевным этот Кадзуха в тот момент, когда Саю попросила его нарисовать её портрет. Таким добрым и отзывчивым, что от прошлой тошноты не осталось и следа. Он выглядел действительно счастливым, когда рисовал личико девочки на асфальте. Когда он рисовал кошечку. Когда рисовал даже себя, Скарамуччу и Саю вместе. Странник действительно понял, что не бывает идеальных людей. Каждый плох и хорош по своему. И брюнет не мог отрицать, что ему правда понравилось вот так сидеть в тишине, под шелест листьев, в компании юного поэта и Саю.