Я тебя не помню

В операционной находились врачи, делали свою работу быстро и безошибочно, перемещаясь между двумя операционными столами. На одном из них животом вниз лежал бессознательный Чонгук, который был под наркозом, на другом Минхо в том же положении. Операцию решил проводить Мусон, договорившись с администрацией больницы. Серьёзно и строго отдавал команды медсестрам и медбратьям, лично изъял почку Чонгука из тела и бережно положил в контейнер для транспортировки донорских органов, передавая через медбрата Чимину. Омега к этому времени уже удалил обе больные почки из живота альфочки. Всё время давал указания своим ассистентам озвучивать состояние сердца и дыхательных путей, давлении. Всем сердцем желал помочь ребёнку. Все строго настрого были одеты в хирургические халаты, одноразовые перчатки и маски. Помещение было стерильным, как и приборы. Всё по правилам. Медсестра вытирала пот со лба Чимина. Омега бережно присоединил орган отца сыну, подарив тому новую безболезненную жизнь. Если всё пройдёт хорошо, то у альфочки спина вообще болеть не будет. Тэхён сидел в объятиях Ёнджуна, ждал хороших новостей. Медленно пускал слёзы, умолял бога, чтобы всё обошлось. Намджун, который прилетел несколько часов назад, стоял и ждал ответа врачей. Если бы не отвечал на звонки, то возможно сам провел бы операцию. Двери открываются и двое медбратьев везут на каталке бессознательного Чонгука. Тэхён вскакивает с места, выпутавшись из объятий родителя и во все глаза смотрит на бледного альфу, сердце непроизвольно бьётся чаще обычного. Любит. Тэхён до сих пор любит его, даже если тот причинил боль, даже если отказался. Готов отпустить альфу, готов жить без него, готов пойти на все условия. Пусть Чон от него откажется вновь, пусть встречается с Еленой, пусть даже женится на ней. Главное, чтобы был счастлив. Главное жил. Намджуновы глаза расширяются, когда видит, кто является донором. Изумлённо смотрит на Тэхёна, совершенно ничего не понимает. Какого чёрта Чонгук явился? Из какой дыры вылез? Работники увозят спящего в другую палату, а за ними выходит Мусон, уже переодевшийся в привычную одежду. — С ним всё в порядке? — с дрожью в голосе спрашивает Тэхён, подходя к нему и указывая на то, как везут спящего Чонгука в другую палату. — В порядке, — омега только выдыхает, пытаясь успокоиться, как альфа разочаровано тянет: — К сожалению. — Отец! — с шоком проговаривает Тэ. — Он внуку твоему жизнь спасает. — Именно поэтому до сих пор живой. — Подождите. Ты проводил операцию, отец? — хмурится Джун. — Но это же, — смотрит на Тэхёна, не зная сказать имя или нет. — Это Чонгук, Намджун. Отец моего сына, — отвечает омега, заставляя старшего получить шок. — Почему ты сказал мне, что он мёртв? Если бы я раньше знал о нем, то Минхо уже был бы здоров. Наверное. — Да, потому что этот гад бросил тебя, забыл? Забыл из-за кого в аварию попал? Забыл, как пускал слёзы, как горько, сквозь рыдания сказал мне по телефону, что он бросил тебя?! — Успокойтесь, дети мои, пожалуйста, — с мольбой просит Ёнджун. — Сейчас не время. *** Чонгук медленно просыпается и сразу же щурится от белого света над головой. Везде слишком светло. Смочив губы, поворачивает голову, замечает Тэхёна, уснувшего на стуле. У него ресницы подрагивают, омега облокатившись на правую руку тихо сопит, наверняка сам не заметил, как уснул. Гук чувствует боль в пояснице, не слишком сильную, но чувствует. Хочет разбудить омегу и спросить получилось ли? В порядке ли Минхо? Но переводя взгляд на омегу, альфа передумывает, понимая, что Тэхён тоже устал и снова уходит в свои мысли. Он совершенно ничего не понимает насчёт всего. Почему омега винит его в том, что он якобы отказался от них? Альфа ведь ничего не знал про беременность омеги, никаких фотографий не видел. Когда и как он мог написать Тэхёну что-либо по поводу его беременности? Он любит Тэхёна всем сердцем, знал бы про Минхо, то обрел бы крылья и улетел в небеса от счастья. Никогда не отказался бы. Почему омега так сказал? Почему его семья так настроена против него? — Проснулся, — проговаривает, хриплым после пробуждения тоном, Тэхён. Чонгук сразу же поворачивает голову к нему. Поджимает губы смотря на уставшие глаза. — Да, — чистит горло и с помощью омеги привстает немного. Смотрит пристально на неловкие действия, пока тот встаёт, чтобы помочь, — Тэ, — сжимает его руку, заставляя сесть на стул рядом. — Как он? Наш сын. — В порядке, слава богу, — Тэхён вздыхает и смотрит на руку Чонгука, что сжимает его. — Состояние стабильное. Спит. — Значит… Получилось? — выдыхает альфа и тянет уголок губ на подобии улыбки. — Получилось, — улыбается в ответ Тэ. — А где Джин? — хмурится. — Я не знаю. Он пропал перед операцией. Так и не вернулся. — Странно, — Чон отводить взгляд к окну, снова чистит горло. Тэхён забирает руку с чужого плена, встаёт, забирает стакан, который находился в углу стола, рядом с минеральной водой. Наливает воду и протягивает альфе. Тот улыбнувшись на такую заботу, берёт стакан, снова касаясь пальцами с тэхёновыми и жадно пьёт воду до дна. — Мог бы сказать, что пить хочешь, — ставя стакан на место и снова садится на стул. — Зачем слова, когда по действиям ты всё понимаешь? Наступает неловкая тишина, омега то смотрит на стены, то в потолок, то в сторону окна, пока альфа не отрывает от него взгляда. Нужно же начать разговор, это молчание и гляделки ни к чему. Да и не решать нечего. А решать уж надо. Многое. — Поговорим? — спрашивает Гук. — Думаю, да. Нам это необхо… — Да, послушайте меня, не надо говорю же, — в палату заходят Намджун, Мусон и Ёнджун. Последний пытается им мешать, но без толку. — О, ну вот. Проснулся, — проговаривает Мусон, выходит из палаты, забирает с коридора стул и заходит обратно. Садится рядом с Чонгуком с левой стороны, пока с правой находится Тэхён, который изумлённо таращится на отца, не понимая, что происходит. Намджун скрещивает руки на груди и как гора стоит возле ног Чонгука. Ёнджун подходит к сыну. — Прости, — шепчет он на ухо Тэхёна. — Не смог их остановить. — Ничего. — Ну что, — молвит Мусон. — Как там ощущения? — усмехается как-то гадко, отчего по спине Гука проходит холодок. — Отец, надеюсь ты оставил внутри него хоть что-то. Чтобы сдох поскорее, — ухмыляется Джун. — Возможно, — зеркалит улыбку старшего сына, со смешинками в глазах смотря на Чонгука, который с трудом сглатывает слюну. — Отец! — Тэхён с неверием смотрит на отца и на брата. — Вы чего? — Ничего не оставил, не волнуйся, сын, — проговаривает старший, прищурившись внимательно смотря то на больного, то на младшего сына. — Врач не должен мстить, должен спасать жизнь любой ценой, даже если и ненавидит человека, — серьёзным тоном отвечает. — Но я всё же рад хотя бы за то, что резал его, — смеётся Мусон. Настроение у альфы хорошее, потому что его славный, шумный, очаровательный внук в порядке и больше не будет жаловаться на боли в спине. — Господи, ты не исправим, — мотает головой Ёнджун. — Чонгук. Спасибо за то, что спас жизнь моему Минхо. — Он — мой сын. Я бы в любом случае помог, — мягко улыбается Чонгук, но снова стал серьезным. — Могу ли узнать, почему ваши взгляды поменялись относительно меня? Кожей чувствую вашу ненависть, хотя понятия не имею, чем заслужил, — устраивается поудобнее, мычит от лёгкой боли в районе поясницы и смотрит на каждого. — А могу ли я узнать зачем ты так настоял на общении со мной, как только привёз Минхо? — произносит Тэхён, с обидой смотря на Чонгука. — Ты вроде сам не хотел ни меня, ни его. — Вот именно этого и не понимаю, — твердит Чон. — Когда я успел от вас отказаться? — Прежде, чем попасть в аварию, я позвонил Тэхёну, — начинает Намджун, видя напряжение брата. — Он был не в себе, был в истерике. Кричал мне в трубку, что ты его бросил, а дальше звонок отключился и я слышу оглушительные звуки металла, дальше сводящая с ума тишина. Звуки мотора, спидометра и шины машины, которую он вёл, я до сих пор слышу в ушах. Можешь понять, что испытывал я, когда родной брат в аварию попал? Находясь в сотнях километров далеко от него и не в силах помочь? Успел только тогда, когда его уже забрала скорая. Мне вручили снимки УЗИ и тогда всё стало ясно. — голос Джуна становился всё холоднее и холоднее. — Ты бросил его, потому что боялся. Не был уверен в себе. Скажи ещё, что не заслуживаешь ненависти, когда мы трое, — кивает в сторону родителей, — места себе не находили во время его операции. Просто поставь себя на моё место, представь, чтобы ты чувствовал, когда твой брат после операции очнется и скажет, что он ещё школьник, что я, который уже работаю — ещё студент. И мне тогда не хотелось травмировать его психику ещё больше, поэтому я просто сказал, что ты мёртв, Чонгук. Это решение было лучшим для всех. Особенно для Тэхёна. Не вспомнить тебя — не чувствовать боли внутри. Чонгук с вскинутыми бровями, не верящими глазами смотрит на Тэхёна. Нет. Омега его не бросил, омега его не оставил, не сбежал. Попал в аварию, память потерял, его самого забыл. Но ребёнка сохранил, даже не зная кто является отцом. Всё внутри кричало обнять Тэхёна, сильно-сильно прижать к себе и не отпускать никогда. Альфе, которому тридцать с хвостиком, пускает слезу, шмыгает носом, потому что душа разрывается. Колет в груди, дышать трудно. Больно не за себя, а за Тэхёна. Чонгук винит себя в произошедшем, хотя даже не знает, когда он успел отказаться от него. От того, кем дышал, от того, кто являлся и является смыслом его жизни. Господи, как же сильно он виноват. Да, и не только в этом, альфе ещё и стыдно за то, что в течении стольких лет думал, что омега его бросил, заменил его место Еленой. Пока Тэхён мучился, переживал за Минхо и его состояние, он проводил время с Еленой. — Не я тебя бросил, Чонгук. Не внезапно я исчез. Ты сам от всего отказался. — Тэхён, я не получал никакого сообщения от тебя, никакие снимки, ничего вообще. Как я мог тебя бросить? Разве я такой? Тэхён смотрит на белоснежный потолок, моргает пару раз, пытаясь не расплакаться на месте. Сообщения, присланные Чонгуком до сих пор стоят перед глазами, не выходят из головы. Лучше бы он ничего не вспоминал. — Я отправил тебе снимки, Чонгук, — отчаянно тянет он, ком стоит в горле, не даёт нормально говорить. Голос выходит сиплым. Хочет сжимать руку альфы, только тянется, но вспоминая их разговор в квартире, сразу же одёргивает руку. Елена. Чонгук собрался жениться на ней. На. Ней. Разве в мире людей так мало? Почему именно она? И всё же…она добилась своего. Чон замечает, как меняется взгляд омеги, хмурится, не понимая, что происходит. Мусон тоже хмурый сидит и внимательно слушает двоих, как и двое остальных. Никто не нарушает тишину. — Спасибо, что помог моему сыну. Я тебе очень благодарен, — вдруг меняет тему омега и отходит на шаг. — Но теперь, думаю тебе пора вернуться к своей жизни. К своей невесте, которая невероятно хорошая, добрая и прочее, — резко разворачивается и покидает помещение. Чонгук с трудом переваривает его слова. — Невеста? — говорит Ёнджун, стеклянными глазами смотря на больного. — У тебя есть невеста? — Ну и славно, — мрачно произносит Мусон. — Поправься, Чонгук, и ради бога исчезни из нашей жизни. Ещё раз увижу и безнаказанным не останешься. — Прощай, — так же холодно вторит Намджун. — Только ради племянника не трогаю тебя, иначе покалечил бы до полусмерти. Иди к невесте своей, надеюсь, на ваше несчастье. И все уходят, оставляя совершенно ничего не понимающего Чонгука одного. Альфа в ступоре, лежит с открытым ртом и внутренне проклинает себя. Было бы лучше, если бы он вообще не открыл рот по поводу Елены. Лучше бы вообще с ней не встречался, лучше бы не соглашался. Лучше бы не оставлял попытки найти Тэхёна пять лет назад. Может тогда мог бы всё изменить и сейчас не увидел бы такую сильную боль в глазах своего омеги. Ну уж нет, Чонгук ни за что не откажется от него. Ни от Тэхёна, ни от Минхо. Они его семья и он сделает всё, чтобы быть рядом. Чтобы быть полноценной семьёй. Попросит прощения тысячу раз, если понадобится, то миллионы раз извинится, но свою семью вернёт. И к черту там всяких Елен. ***

Месяц спустя.

— А папа не будет злиться? — доверчиво спрашивает Минхо. Чонгук пришёл в садик, убедил воспитательницу, что является отцом ребёнка и попросил забрать его на несколько часов. Конечно же, Тэхён не в курсе. Если узнает, то точно придётся попрощаться с головой, но пока она на месте, можно и с сыном время проводить. Потому что ему не позволяют даже приближаться к их дому. К счастью Намджуна нет, он наверняка снова улетел куда-то по делам своим. Вот только достаточно одного взгляда Тэхёна с господином Мусоном, чтобы опустить голову и обратно вернуться в квартиру. Холодную, пустую и мрачную квартиру. Аж бесит. Хочется быть дома, каждый день просыпаться рядом с Тэхёном, а их разбудил бы Минхо, рано утром зайдя в спальню и пробуждая своим сладким и звонким голосом. Много чего хочется, короче. — А мы ему не расскажем, — заговорчески тянет Чонгук и усаживает сына на сиденье, крепко закрепив ремень безопасности. — Папа тебя ненавидит, — с умным лицом выдаёт альфочка. — С чего ты это взял? — хмурится Чонгук, заводя машину. — Когда ты к нам пйиходишь и кйичишь, чтобы папа к тебе спускался, он сидит под окном, сжимает йуки на ухе и плачет, — Старший поджимает губы. Он тоже страдает вместе с омегой, но если тому настолько плохо, то почему не подходит, почему не даёт шанса даже на один единственный разговор? — Ты его сильно обидел, и он тебя ненавидит. Поэтому, дядя Гуки, давай посидим где-нибудь и поговойим по альфый. — Поговорим по альфый? — Старший то хмурится, то забавно изгибает бровь и косится на младшенького, еле сдерживает смех. — Да! — кивает Минжо, сцепив ручки на груди. — Если тебе мой папа нйавится, не обижай его, добись его, но не слезами. Ещё йаз он будет плакать из-за тебя, то я за себя не отвечаю. — Очень интересно, что же ты мне сделаешь? — Покалечу! Чонгук громко смеётся, отчего морщинки собираются в уголках глаз. Судя по словам сына его, наверняка, воспитывают Намджун и господин Мусон. Уж больно слова одинаковые. — Обещаю, больше не позволю папе плакать, — с улыбкой проговаривает Чонгук. — Вот и отлично. Спасибо дядя. И снова этот «дядя». Чон готов на стену лезть, биться головой об нее, чтобы только не слышать больше в свою сторону это слово от родного сына. — Малыш, — задумчиво тянет Гук, поворачивая руль и давит на тормоза перед пешеходной дорожкой. — Да? — ребёнок то и делает, что с восхищением смотрит на разные авто через стекло. — Что мне сделать, чтобы ты больше не называл меня дядей? — Тогда как мне называть вас? — Отцом, — слово вылетает прежде, чем Гук успевает подумать. Но она уже озвучена, пути назад нет. — Отцом? — брови ребёнка взлетают к макушке, настолько сильно он удивляется. — Именно. — Но вы мне не отец, дядя Гук. — Но я и не дядя. — Но вы даже не живёте с нами. И не муж моему папе, — настаёт мальчик. Его мышление до боли нравится Чонгуку. — Так это не проблема. Я готов жениться на твоем папе. Только проблема в том, что неизвестно, согласится он или нет. — Вот когда согласится, тогда и назову отцом, — широко улыбается Минхо, даря надежды своему отцу. У Чонгука всё цветёт внутри от этого счастливого лица. — Замечательно. Надеюсь, это произойдёт как можно скорее. — Смотрит на ребенка и с той же улыбкой спрашивает: — Минхо, а куда бы ты хотел сейчас идти? — Хм, — мальчик делает задумчивое лицо и подносит указательный с большим пальцем к подбородку. — Может по мороженому? — Ох, — нервно смеётся Чон старший. — К сожалению, пока что нельзя. Мы ведь недавно вышли из больницы, поправляемся, поэтому никакие воспалительные процессы нам не нужны. — Ну хотя бы одно? — всё равно не понял слова Чонгука. — А тебе хочется, чтобы спина снова заболела? — ребёнок отрицательно качает головой, уж что, но боль не хочется больше чувствовать. — Значит решено. — И в парк нельзя? — грустно спрашивает Минхо. — Почему нельзя? Можно. Только будем соблюдать осторожность. *** Тэхён находится в своём цветочном магазине, упаковывает некоторые цветы, собирает ненужные лепестки и бросает в урну. Чистит полки, ставит на них свежие цветы, нюхает их ароматы и удовлетворённо улыбается. День начинается хорошо. Минхо, спасибо господу и немножко Чонгуку, здоров, утром сам переоделся, плотно покушал и без капризов сел в такси на коленки папы и ушёл в садик. А день хороший, потому что Чонгук не приходил, не просился к нему, не было криков отца. Слышится звонок колокольчика, оповещающий Тэхёна о новом покупателе. Омега выходит на встречу и приятно удивляется появлению Чимина. — Приветик, — улыбается Чимин. Непривычно видеть его в привычной одежде, без белого медицинского халата. — Привет, — улыбается в ответ Тэхён. — Как дела? — Да нормально вроде. У тебя? — Тоже. — Цветы нужны? — что ещё спрашивать в такой неловкой тишине? — Да. У мамы день рождения, вот и решил подарить цветы. Еле с работы отпросился, — и снова улыбка. — Как там Минхо? — Всё с ним хорошо. Проблем нет. В садике сейчас, — Тэ уходит в сторону полок, чтобы выбрать необычные, ароматные и красивые цветы. — Красные с оттенком белого подойдут? — смотрит на букет, которую приготовил утром и довольствуется им. Вышло отлично. — Идеально подойдёт. Мама обожает такие, — Чимин стоит возле «приёмной» и разглядывает помещение. — А Чонгук? — Тэхён с лентой в руке, застывает. — А что «Чонгук»? — Он как? — Да, нормально, вроде. — Не простил его? — Чимин так гипнотически смотрит прямо в глаза, что хочется зарыться в землю с головой. — А ты бы смог простить? Он даже отрицает свою вину. — А вдруг он действительно не виноват. — Думаешь, мне снились те смски? — раздражённо хмыкает Тэ, обматывая ленту вокруг упаковки снизу и делает из нее бантик. Подарочный. — Вы так и не поговорили? — Что-то ты слишком интересуешься на счет нас, не находишь? — косится в его сторону. — Да, я просто желаю вам счастья, Тэ. — Я и так счастлив. Все здоровы, родители рядом, Минхо в полном порядке, жизнь постепенно налаживается. — Чонгук безумно в тебя влюблён, и, не в порядке он без тебя. — Вот, — протягивает букет, — с тебя двадцать долларов. Чимин тихо смеётся, понимает, что тот не хочет говорить о Чонгуке, расплачивается и уходит. Он не хочет влезать в чужие отношения, вот только видеть эти слабые сопротивления он не в силах. Простили бы эти двое друг друга, забыли бы об обидах и были бы счастливы. Чонгук то готов, вот только барьер Тэхёна сломать трудно. Чимин просто надеется, что у этих двоих все наладиться. Минхо вылезает из червячка-паровозика и широко улыбаясь, бежит в сторону Чонгука, что сидит на скамейке и с наслаждением упивается радостью сына. Тот подбежав сильно пресильно обнимает старшего, ручками сжимает его за шею, ножками по бокам. Чон обнимает его со спины и смеётся от такого действия. — Спасибо, дядя Гуки! Это было классно! — Да, не за что, малыш. Хочешь ещё на чем-нибудь прокатиться? — А можно? — Ну конечно. Пока ребёнок садится на качели, звонко смеётся болтая ногами, Чонгуку звонит Джин и просит немедленно прийти по адресу, который сейчас отправит. Альфа ничего не понимает, хмурится, забирает Минхо с собой и уходит по присланному адресу. Друга не было почти весь этот месяц, вот появился, нету никаких приветствий, нету его ворчливых слов. Голос был очень серьёзный и именно это напрягает его. Что могло случиться, что Джин такой? Да и ничего же не будет, если Минхо с собой возьмёт, да? *** Мусон, Ёнджун и Тэхён сидят в гостиной, возле пустого стола, в квартире Джина. Тот приходил к Тэхёну домой, его самого не нашёл, но забрал родителей, с их помощью нашёл место работы омеги и его прихватил с собой совершенно ничего не объясняя. Вот сидят все недовольные, пока Сокджин наливает себе воду, пьёт и смотрит в окно, кого-то ожидая. Лицо его хмурое, брови очень напряжены, видно, что случилось что-то серьёзное. — Может, объяснишь, зачем нас всех собрал? — Подождите, пусть придёт мой друг и я начну. — Чонгук? — удивлённо спрашивает Тэхён, а сердце предательски ёкает. — Да. — Нам незачем его ждать, — напряжено и опасными нотами проговаривает Мусон. — Если решил помирить моего сына с ним, то, увы, ничего у тебя не получиться. — Хах, — закатывает глаза омега. — Будьте осторожны со словами, господин Ким. Кто знает, — буднично проговаривает он. — Может не я, а вы будете тем, кто помирит их? Дверь открывается, присутствующие поворачивают голову туда и все кроме Джина широко раскрывают глаза. — Минхо?! — Тэ встаёт с места, шокировано смотрит на сына, который должен был быть в садике, в руках Чонгука. Альфа замирает на месте, сильнее прижимая ребёнка к себе. — Ты, что, моего сына украл?! — гневается омега и подходит, чтобы забрать того на руки. Вот только мальчик спит в крепких руках. — Тихо. Я бы его вернул обратно. Да, и я вообще не знал, что ты здесь, — шепчет Гук. — Что значит не знал, что я здесь? Ты планировал забрать его у меня? — Я ведь только что сказал, вернул бы обратно, — настаивает на своём. — К тебе вообще доверия нет. Дай мне его, — тянет руки Тэ, хмурится. Вот так без слов, без предупреждений взяли из садика, как вообще воспитательница согласилась?! Что если Чонгук не пришёл бы сюда, а полетел бы обратно в Корею с ним? Боже… — Не дам, — твердит Чонгук и шагает внутрь, с сыном в руках. Тэ так и стоит возле двери, пока альфа спокойно садится на стул напротив господина Мусона и не обращает внимания на их испепеляющие взгляды. Тэ поджимает губы, сильнее хмурится и садится рядом с отцом. Тоже взглядом прожигает дыру в Чоне, который с любовью смотрит на умиротворённое лицо Минхо. — И так, раз уж все в сборе, — воодушевляется Джин и садится в торце стола, будто он господин, главарь всех присутствующих. — Я начну. — Где ты был всё это время? — задаёт вопрос Чонгук. — Да говорю же, что начинаю. Чем ты слушаешь? — закатывает глаза. — И так, господа. Пока я буду говорить, прошу всех заткнуть рты и перестать взглядом убивать. — строго смотрит на каждого. — И внимательно меня слушать, не перебивать, не встревать и не задавать вопросы пока я не закончу. Понятно? — все молчат. — Я сказал, понятно?! — Да. — Понятно. — Хорошо. — Ок, — отвечает друг. Все и вправду смотрят, и внимательно готовятся слушать омегу. Джин глубоко вдыхает воздух и начинает: — Как только я услышал ваши обвинения в сторону моего друга, понял, что что-то не так. Решил взяться за дело. Все эти дни бросив свою профессию, я работал как детектив. Полетел в Корею, чтобы самому во всём разобраться и убедиться. Мне нужны были более особенные связи, поэтому позвонил Намджуну, чтобы он мне помог, — Джин игнорирует удивлённые взгляды. — Мы с Джуном начали своё, скажем, «расследование» с телефона Тэхёна, который был в спящем режиме. Полностью был в отключке, понадобилась неделя, чтобы его отремонтировать, не потеряв данные. — Откуда нашёл телефон? Он же был разбит. — Это по словам твоего брата был разбит. Он всё время находился в кабинете Намджуна. Разбился, конечно, во время аварии, но не сломался. В общем, я же, блять, сказал меня не перебивать, чем ты слушаешь? — вмиг психует омега. — Вы точно с Чонгуком пара. Пара, которая не умеет слушать, — снова глаза закатывает. — И так. Прошу, блять, меня не перебивать. После ремонта и восстановления данных телефона Тэхёна, мы с Джуном ковырялись в нём, — омега смотрит на друга. — И да, Чонгук. Судя по нашим ковыряниям с Джуном, ты действительно отказался от Тэхёна. — Что? — глаза альфы расширяются. — Ты что говоришь вообще?! — Нет, ну вы вообще меня не тем местом слушаете, — снова психует омега. — Меня. Не. Перебивай, мать твою, — шипит, потому что Минхо спит на коленях Гука и разбудить его не хочется. Вытаскивает из кармана телефон, трещин в экране нет, будто бы новый, только вид сзади всё портит. — Вот. Заходи в переписку с «любимый Гуки». Чон берёт телефон, проверяет. И когда видит те самые противные слова, теряет дар речи. Сообщения, присланные его же номером, но… Но, как такое возможно?! Что это за слова вообще такие?! Да за такое никто и никогда не простит, не удивительно, что и Тэхён не прощает. Но, сука, как такое возможно, он же ничего, блять, не писал! — Увидел? — изгибая бровь, спрашивает Тэхён, холодно смотря на него и всё время дёргает ногой. Нервничает. Всё это замечает Чон, видит боль в его глазах, совершенно не знает, что делать. — Это не я, — хрипит он. — Тэхён, я не знаю, как тебе объяснить, но это действительно не я, — тяжело выдыхает. — Номер-то твой. — Но… — Я щас вас обоих отсюда выгоню, — встревает Джин. — Дайте же закончить мне, рассказать своё расследование! Чонгук медленно кладет телефон на стол, теряется и на этот раз со всей серьёзностью и внимательностью слушает своего друга. — У меня тогда тоже были разные эмоции, признаю, — продолжает Сокджин. — Слова не самые удачные ты выбрал, Чонгук. Но мы с Намджуном решили копаться ещё дальше, читать, к сожалению, Тэ прости, но нам пришлось, все переписки. И вот что меня зацепило. Елена. — Елена? — одними губами шепчет Чон. — Сейчас пинком под зад дам. Рот свой закрой, тут я выступаю! — сквозь зубы почти рычит омега, глубоко вдыхает несколько раз и продолжает: — Короче, моё мнение к ней полностью изменилось. И к тебе тоже, Тэхён. Прошу меня простить, мне искренне стыдно за своё поведение и незаслуженные оскорбления в твою сторону. Оказывается, эта актриса просто прекрасно играла роль рядом с тобой, потому что с Тэхёном в переписке говорила такие слова, что мне самому захотелось вырвать ей все волосы. Дальше. Мы копались и копались, пока в голову Намджуна не пришла идея. Идти к врачу, который осмотрел Тэхёна. Знаете, почему? Потому что в листках УЗИ было написано его имя и фамилия, что и стало подозрительно. Оказывается, врач осмотревший Тэхёна являлся братом нашей замечательной Елены. А дальше будет ещё горячее, господа. Приготовьтесь встречать ещё одного гостя, — Джин смотрит в сторону дверей. — Господин Сынмин, ваш черёд. — Ты её брата сюда притащил? — заявляет друг. — Я сейчас тебе кляп в рот засуну, — устало проговаривает Сокджин. Двери открываются и внутрь заходить брат Елены. Тот похудел с последней встречи с Чонгуком, глаза его бегают по помещению, будто стыдно и раскаивается. — У нашего Сынмина есть невероятные данные. — омега встаёт и отходит, садясь на свободный стул, а врач садится на его место. — Господин Тэхён, — говорит он и с сожалением смотрит на него. — Простите меня, пожалуйста, — выдыхает и закрывает глаза. — То, что вы пережили, моя вина. Чонгук хмурится, как и Тэхён. Оба ничего не понимают и теряются. — Это я стал тем, кто разлучил вас, — отчаянно произносит он. — Если бы тогда не было того пари, если бы не говорил сестре про твою беременность, то ничего бы не случилось. — О чём вы? Сынмин замечает в руках Чонгука маленького мальчика, что спит в его руках и мягко улыбается, а в глазах появляются слёзы. Вот кого он разлучил: папу от отца, ребёнка от отца, настоящую любящую семью друг от друга. И Сынмин всё рассказывает. О новости про беременность Тэхёна Елене, о её поступке, тогда в практике, где она была с Чонгуком. О своевольности сестры на ответ в сообщение Тэхёна. И после этого всё становится на свои места. Решается головоломка, из-за которой страдали многие. Головоломка, что разучила и уничтожила доверие в сердцах двоих. Тэхён шмыгает носом, глаза направлены на Чонгука, они не закрыты, а слёзы стекают с них. Одна за другой льются без остановки, омеге тяжело дышать, сердце сжимается. У Мусона тоже глаза краснеют, вот только неизвестно: От ярости, злости или обиды за сына? Он крепко обнимает Ёнджуна, что рыдает в его рубашку. Чонгук тоже неотрывно смотрит на Тэхёна, сильнее сына к себе прижимает, но и его папу так обнять хочет. Внутри просыпается вся нежность, которая скапливалась все эти годы, к омеге напротив. Но и злость и желание убивать тоже есть. Только не к Тэхёну. — И ещё одно, господа, — Джин встаёт с места, стирает несколько слезинок. — Надеюсь, мы с Намджуном смогли распутать дело и объединить вас двоих, потому что целый месяц на это потратили. Поэтому, быстро обнимайтесь, целуйтесь и приходите на нашу свадьбу с ним. Она будет в Корее. И Намджун там уже вовсю готовится, так что вам придётся прийти и просто пожрать, — широко улыбается, а другие с вылупленными глазами смотрят на него, вместе твердя «Что?!». Будто сговорились.