Этапы

День???

Вечер на Санни был наполнен обычным смехом и криками празднующей команды, в то время как Зоро и Санджи скрылись в Вороньем гнезде. Они сидели на полу: Зоро облокотился на спину, подложив руку под голову, а Санджи скрестил ноги и прислушивался к звукам, доносящимся снизу. Окно было открыто, чтобы впустить легкий летний ветерок. Санджи потерял счет дням. Каждое утро он просыпался, шел к Зоро и рассказывал мечнику простую истину, которая избавляла того от недуга. Иногда он рассказывал Зоро о петле времени, а иногда делал вид, что этого не происходит, но, несмотря ни на что, каждый раз он спасал Зоро жизнь. Чаще всего он не мог заставить себя рассказать Зоро правду о своем затруднительном положении — это превращалось в дискуссию, которую он предпочел бы не затевать, и это никогда не помогало мечнику спастись. Санджи не сдавался, но исчерпал все варианты. Казалось, после нескольких лет, в течение которых он перепробовал все возможные решения — даже несколько темных путей в попытке покончить с петлей, — он смирился с тем, что, возможно, никогда не найдет ответа. Так что Санджи просто жил, погрузившись в компромиссное принятие. Бывали дни, когда Санджи проводил все время, положив голову на плечо мечника, прислушиваясь к каждому вздоху. А бывали дни страсти, когда они не делали ничего, кроме как проводили весь день в Вороньем гнезде, занимаясь всякими коварными делишками. А еще бывали дни, когда они валялись на палубе до самого захода солнца и выхода звезд, считали и находили все созвездия, пока оба не засыпали; Санджи наслаждался каждой секундой проведенной рядом с Зоро. Борясь с болью в сердце, которое с каждом повторением становилось все хрупче. Готовка по-прежнему была его страстью, но он уже приготовил все возможные комбинации блюд из того, что хранилось на борту корабля. Он не ожидал, что ему надоест готовить угощения для мелорин, но было трудно вдохновиться, когда в кладовой не было ничего нового. Даже аквариум и океан были исчерпаны из возможных вариантов. И он многому научился у команды. Брук научил его играть на пианино, а Усопп — садоводству, чтобы он мог выращивать собственные травы. Он также прочитал все книги в библиотеке Робин — дважды. А благодаря Фрэнки он теперь мог починить любой кухонный прибор, но чем больше Санджи узнавал от них и о них самих, тем больше отдалялся. Со временем Санджи стал запоминать почти каждый исход дня, но вместо того, чтобы что-то понять, это только расстраивало отстраняло его. Неизбежно он стал прокручивать в памяти разговоры с накама, которые уже вел десятки раз. Оказалось, что день имеет свои пределы. В данный момент Санджи объяснял Зоро, что он планирует приготовить завтра. Это помогало притворяться, воображать будущее, чтобы сохранить рассудок. Глаза его были закрыты. Он бормотал свои планы, обращаясь к потолку, но его внезапно прервали. — Что с тобой, поварешка? Приоткрыв глаза, Санджи увидел, как мечник перевел взгляд на него — в его движениях чувствовалась привычка. Санджи с легкой тревогой понял, в каком направлении движется разговор. Прижав бутылку вина к губам, Зоро продолжил. — Ты говоришь со мной так, будто знаешь меня гораздо дольше, чем на самом деле. — А как я должен с тобой разговаривать? — Не знаю, — пренебрежительно пожал плечами Зоро. — Просто вчера ты не был так хорошо знаком со мной, так близок, да и не только со мной, с другими тоже, в тебе что-то изменилось. — Ага, — усмехнулся Санджи и не спеша принялся за бутылку. Выпив изрядную порцию сладкого ликера, он игриво погладил ее рукой и горько пробормотал: — Попробуй несколько лет… — Что? — Ничего. Не обращая внимания на замешательство Зоро, Санджи посмотрел на этикетку на бутылке — они столько раз вместе пили из этой же бутылки, но Санджи до сих пор отчетливо помнил тот первый раз. Санджи сделал глоток. Продолжая смотреть на бутылку, он продолжил: — Это то, что я выпил в первый день. Зоро удивленно приподнял бровь. — Когда ты умер. Этот разговор у них уже был, но Санджи мог создать столько итераций этого дня, прежде чем неизбежно попадал в рекреацию — он перестал бороться с неизбежностью этого уже много лет назад. — Пардон? — Усмехнулся Зоро. — Мы отправили тебя в море, и все пили у костра, говорили о тебе. Смеялись и плакали. Санджи не отводил взгляд от бутылки. Медленно вращая ее в руках, он вспоминал, как много лет назад впервые взял ее в руки. — Мне нужно было немного побыть одному. Я чувствовал, что меня душат эти разговоры. К этому моменту Зоро понял, что Санджи настроен относительно серьезно, и разжал руки, чтобы приподняться на локтях. Он нахмурился и критически оглядел Санджи, прежде чем заявить: — Ты пьян. — Нет. — Бросив взгляд на Зоро, Санджи криво усмехнулся. — Но это неплохая идея. Он сделал большой глоток из бутылки, в то время как Зоро приподнялся и сел напротив Санджи. Когда он опустил бутылку, Зоро спокойно смотрел на него. — О чем ты говоришь? Я умираю? — Спросил Зоро. — Когда ты заболел, у нас не было лекарства, и я не любил тебя… ты умер… Наклонившись вперед, Санджи протянул руку, чтобы провести по линии шрама Зоро. Он почувствовал, как дыхание Зоро сбилось от прикосновения. Подняв глаза, он увидел, что Зоро терпеливо наблюдает за ним; он продолжил говорить: — Ты умер. И это была моя вина. Зоро взял руку Санджи в свою — хватка была удивительно нежной, как всегда. — Что значит, ты меня не любил? Подняв глаза и встретившись с напряженным взглядом Зоро, Санджи на мгновение задумался, вспоминая все версии этого Зоро, с которыми ему приходилось сталкиваться раньше — всегда такие искренние и серьезные. Мечнику действительно было не все равно. На лице Санджи появилась нежная улыбка, прежде чем он смог ее сдержать. — Я не знал, что ты чувствовал… когда ты только умер… Потянувшись, Санджи взял лицо Зоро в ладони, не торопясь обвел большими пальцами высокие скулы и провел пальцами по зеленым волосам на висках — лицо, которое стало ему так хорошо знакомо. Оно никогда не старело и не менялось. — Я застрял здесь так надолго, что ты заставил меня влюбиться в тебя. — Ты говоришь, что вчера… ты меня не любил. — Зоро сделал паузу, чтобы обдумать услышанное. — Но поскольку ты прожил годы за один этот день, ты влюбился в меня, поэтому я исцелился? Санджи кивнул. Зоро настороженно помолчал, а затем спросил: — Сколько раз я исцелялся? — Сбился со счета. — Санджи тихонько отстранился и посмотрел на мечника. — Ты мне не веришь? — Нет, — голос Зоро был строгим, но спокойным. — Но я могу сказать, что ты веришь в то, что говоришь. — Это нечестный способ назвать меня сумасшедшим. Зоро поморщился, но ничего не сказал. — Честно говоря, я не помню, как давно я здесь застрял, — пробормотал Санджи. — Я провел много времени с тобой; в одни дни ты умирал, в другие переставал любить меня, а теперь я получил возможность быть с тобой. Зоро хмыкнул: — Мы целовались? — Заткнись, — прервал Санджи мечника. — Мы провели несколько дней вместе в Вороньем Гнезде, взаперти; я знаю о тебе все. Зоро с сомнением усмехнулся. — Не веришь мне? — Посмеиваясь над скептицизмом Зоро, Санджи наклонился и прошептал Зоро на ухо: — Я знаю одно место, которое заставляет тебя краснеть. Зоро нахмурился и отстранился, но Санджи последовал за ним. — И я знаю, что если я сделаю это, — Санджи зацепил рукой серьги Зоро, пока мечник не успел отодвинуться, и нежно потянул за них, он улыбнулся, когда Зоро, как всегда сжал челюсти, и отпустил сережки легким движением. — Ты отреагируешь так. Зоро ничего не сказал — просто наблюдал за Санджи спокойным, расчетливым взглядом. Санджи несколько мгновений не сводил с него взгляда, а затем отстранился и опустился на свое прежнее место на полу: — Расслабься, я не в настроении. — Что еще ты знаешь? — Скорее, чего я не знаю? — Усмехнулся Санджи. — Я так долго жил в этом дне, что даже не могу вспомнить, когда вообще существовал день, когда я не знал всего. Зоро был явно настроен скептически. Зная, что Зоро будет настаивать, Санджи закурил новую сигарету; собираясь удовлетворить любопытство мечника. — Каждое утро я просыпаюсь от одних и тех же волн и одной и той же дерьмовой чайки солнце всегда только-только видно на горизонте, а небо такого идеального розового цвета. А ты умираешь. Если я ничего не сделаю, накама не найдет книгу вовремя, и ты умрешь. А если я достану книгу для них, то ты получишь противоядие и забудешь, кто я такой. Противоядие или лекарство — все это вело к вечеринке на палубе. Не то чтобы Санджи был против устроить праздничный пир для команды, но разговоры с ними были ограничены, он исчерпал множество вариантов диалога и вскоре оказался в ловушке разговоров, которые уже вел со многими из них. На тот момент у Санджи было не так уж много возможностей повлиять на один и тот же день; у него неизбежно заканчивались варианты общения с каждым членом команды. Санджи мог вести столько разговоров об изобретениях с Фрэнки за штурвалом, пока не исчерпал все имеющиеся на данный момент идеи. А на корабле уже давно закончились все ноты, которые Брук мог сыграть. У Усоппа закончились истории. Даже придумывание новых блюд для Нами потеряло свою привлекательность. — Я знаю, что если я расскажу команде о временной петле за завтраком, это отвлечет Нами настолько, что она не заметит, что мы изменили курс посреди ночи, и в итоге нас прервет шторм, который отвлечет всех, и ты умрешь. Если я ничего не скажу, то бури не будет. А если я скажу всем, а потом сообщу Нами, что курс корабля изменился, она исправит это, но тогда твое состояние ухудшится до того, как я успею передать Чопперу книгу, чтобы он приготовил противоядие для твоего спасения, и ты умрешь. Зоро молчал, поэтому Санджи продолжил: — Я знаю, что если утром я задержусь, чтобы прогнать чайку, то это изменит то, захочет ли Луффи получить яичницу с кетчупом или нет. Вздохнув, Санджи глубоко затянулся сигаретой и с горечью выдохнул облако дыма. — Я знаю, что если я ничего не сделаю, ты умрешь. И я знаю, что если я признаюсь, что люблю тебя, это спасет тебе жизнь, но ничто не изменит того факта, что я застрял здесь. После монолога Санджи наступило долгое молчание, пока его не нарушил фырк Зоро. — Ух, завитушка ты и вправду надрался, — подтрунил над ним Зоро. Игриво наблюдая за Зоро, Санджи позволил себе улыбку, которая, пожалуй, была скорее маниакальной, чем шутливой, и усмехнулся: — Может быть, немного. — Итак, — по голосу Зоро было ясно, что он подшучивал над Санджи, — этот разговор уже случался? — …этот разговор уже случался, — Санджи произнес эти слова в тот же момент, что и Зоро. Зоро прищурился. — Ты глупый. — Ты глупый. — Прекрати. — Прекрати. Зоро нахмурился, а Санджи ухмыльнулся. Сев немного прямее, Зоро наклонился к Санджи и пробормотал: — Я эро-кок, и мне нравится, когда женщины наступают мне на яйца… — Я эро-кок, и мне нравится, когда женщины наступают мне на яйца… В глазах Зоро мелькнул озорной блеск, и он с усмешкой сказал: — Санджи. Санджи ответил на это дерзкой ухмылкой, продолжая говорить одновременно: — Санджи. Лицо Зоро побледнело. Санджи снова усмехнулся. — Это правда, да? Санджи кивнул. Зоро задумчиво помолчал, а потом серьезно спросил: — Сколько раз мы уже об этом говорили? Санджи пожал плечами. — Что обычно происходит дальше? — Ты спрашиваешь об этом, я отвечаю то же самое, а затем мы проводим несколько минут, перебирая список того, что ты уже делал, прежде чем остановиться на чем-то новом. Обычно это занимает достаточно времени, чтобы день возобновился, — лениво пробормотал Санджи, достав карманные часы; открыв их, он отметил время. — Это произойдет примерно через… сорок минут. Защелкнув часы и убрав их в карман, Санджи оглянулся на Зоро, который критически наблюдал за ним, и стал ждать, когда Зоро попытается обернуть все это против Санджи. Ему хотелось создать новый сценарий. Но, как он узнал на собственном опыте, большинство вариантов в конечном итоге неизбежно приводят к схожему действию — этот день не имел последствий, и все же он был странно предсказуем. Через несколько секунд Зоро, наконец, пришел к неизбежному ответу и нахмурился: — Почему ты здесь? — Э-э. Потому что мне захотелось сегодня напиться? — Нахмурился Санджи, размахивая бутылкой. — Нет, — хмыкнул Зоро. — Я имел в виду, почему ты здесь? Застрял со мной в этой петле, вместо того, чтобы выбраться? — Ты пропустил ту часть, где я сказал, что ты умрешь? — Нахмурился Санджи. — Так ты жив… — Ты страдаешь, — Зоро резко оборвал его, ловя руку кока и мгновенно привлекая его внимание. — Когда же ты поймешь, что жертвовать своим счастьем ради других — это неправильно? Санджи рассмеялся. — Это нормально, — резко произнес он. — Ты всегда находишься на грани смерти, и у тебя нет права читать мне нотации. Зоро открыл было рот, но Санджи прервал его, не дав возможности ничего сказать, за место этого он заговорил за него, прекрасная зная, что Зоро собирался ответить ему: — Это другое. И, прежде чем Санджи смог остановить себя, он пересказал весь разговор по памяти: — Как? — Санджи изобразил самого себя. — Ты собирался умереть из-за своих чувств ко мне — чем это отличается? — Потому что я смирился с этим. — Санджи изо всех сил попытался изобразить хмурое выражение лица Зоро. — А ты явно делаешь это, чтобы наказать себя. — Ты сейчас здесь, не потому что я наказываю себя — мне надоело позволять тебе умирать, — Санджи прервал свой подражательный диалог и повернулся к Зоро. — А теперь ты посидишь минутку, глядя на меня, потому что пришел к выводу, что я сумасшедший Зоро уставился на него. Однако на этот раз на лице мечника читалась иная мука. Возможно, он был слишком откровенен, насмешливо подражая их разговору, но когда Зоро заговорил, это было удивительно новое чувство. — Значит, ты предпочитаешь остаться здесь, со мной… — тихо и мягко начал Зоро; в его словах звучало понимание, — вместо того, чтобы вернуться в реальный мир? — Да… и со мной все хорошо. Прошло немало времени с тех пор, как Санджи приходилось придумывать комментарии, которые он не пережил, и Санджи почувствовал себя не в своей тарелке. Ему потребовалось время, чтобы по-настоящему осмыслить слова Зоро. — Я принял это. — Нет, ты этого не сделал, — нахмурился Зоро. — Ты выбрал менее болезненный вариант, потому что для тебя это проще — ты пошел на компромисс. Санджи замер. Слова Зоро вызвали у него в памяти далекие воспоминания. Это не осталось незамеченным, и Зоро выгнул бровь: — Что? — Ты просто напомнил мне кое-что, что Робин сказала мне однажды. Ему казалось, что этот поучительный разговор с Робин состоял много лет назад, он на самом деле уже давно не вспоминал об этом. Санджи испытал такое облегчение, когда Зоро остался жив, что забыл об этом. Это было так давно, что он не мог толком вспомнить слова… — В реальном мире или в твоей гребанной петле времени? Санджи бросил Зоро острый взгляд, на что тот ответил ухмылкой. — Во временной петле, и пошел ты нахуй. От вульгарного жеста мечник только сильнее ухмыльнулся, но Санджи уже отвернулся и прижал пальцы к виску. Он устало потер его. Отчаянно пытаясь вспомнить, что сказала ему Робин тогда, на закате. — Черт, что же это было? Что-то про довольство?.. Зоро заговорил, и Санджи замер. — Доволен тот, кто ничего не хочет менять — ни прошлого, ни будущего, ни вечности, чтобы изменить страдания жизни, но и любить ее бесконечно. Медленно подняв голову, Санджи в изумлении уставился на мечника, который по-прежнему упрямо сидел напротив него, а затем насмешливо спросил: — Откуда ты, черт возьми, это знаешь? Зоро поднялся на ноги. — Это танка из книги, которую Робин дала мне, чтобы помочь в медиации. Небрежно пожав плечами, Зоро подошел к одной из ближайших скамеек и открыл крышку, начиная копаться внутрии. Несколько секунд спустя, он выпрямился, держа в руке небольшую книгу в кожаном переплете. Зоро подошел к Санджи и протянул ему книгу, в то время как Санджи продолжал потрясенно смотреть на мечника; прошло много времени с тех пор, как что-либо в этот день заставало его врасплох — он почти забыл, каково это. — Не делай вид, что удивлен, завитуш. — Зоро ухмыльнулся и сунул Санджи в руки книгу. — Тренировки — это не только поднятие тяжестей. — Я… — Санджи запнулся, но потом опомнился, — я просто удивлен, что ты умеешь читать. Зоро добродушно отмахнулся от него. Вернувшись на свое место рядом с Санджи, Зоро удобно расположился, наблюдая за тем, как Санджи раскрывает книгу и начинает листать страницы. Зоро не делал никаких движений, чтобы что-то сказать ему. Предоставив Санджи осматривать книгу в своем темпе, пока тот в конце концов не остановился на странице со знакомой фразой;

Доволен тот, кто ничего не хочет менять — ни прошлого, ни будущего, ни вечности, чтобы изменить страдания жизни, но и любить ее бесконечно.

Уставившись в книгу, Санджи не мог заставить себя поднять глаза на мечника. Этот день и так был для него тяжелее, чем хотелось бы, всегда было больнее, когда что-то заставляло его надеяться на успех, но неизбежно проваливалось. Сейчас он просто хотел уйти, заснуть и проснуться завтра с новыми силами. Эта книга, этот разговор открывали рану, которую он предпочел бы оставить закрытой. — Это здорово, — пробормотал Санджи, закрыв книгу, — но это помогло мне примерно так же, как и в первый раз. — Что тебе сказала Робин? Отложив книгу, Санджи поменял ее на ликер и снова попытался заглушить мучительные воспоминания о том, как все было до этого. Он сделал большой долгий глоток. — Она сказала, что я должен позволить тебе умереть; принять это. — Почему ты этого не сделал? Санджи мрачно посмотрел на Зоро: — Почему ты спрашиваешь об этом? — Если ты не любил меня тогда, — Зоро многозначительно посмотрел на него, — почему тебе было так трудно отпустить меня? — Не знаю. Я не знаю, ясно?! — огрызнулся Санджи, чувствуя, как в нем поднимается паника. Зоро усмехнулся. — Что? — Думал, ты все знаешь. — протянул Зоро. — Не знаешь, о чем я думаю? — Удиви меня, — усмехнулся Санджи. При упоминании о вызове, взгляд Зоро многообещающе сузился, и он наклонился ближе, чтобы прошептать: — Какова настоящая причина, по которой ты сдался? Эти слова задели Санджи, но он замаскировал их насмешкой: — Может, я просто эгоист? Может быть, я не хочу смотреть, как ты умираешь? Может быть, я больше не хочу заворачивать твой труп? — Ты не эгоист, ты безразличен — это не имеет никакого отношения к тому, буду ли я жить или умру, если бы ты был готов уйти, — тон Зоро был резким, — ты бы это сделал. Санджи покраснел. — Закройся. — Нет. Тебе нужно это услышать, — твердо заявил Зоро. — Ты согласился на безопасность — день, когда тебе не причинят вреда, потому что ты знаешь исход. Ты боишься. — Пошел ты! — Санджи вскочил на ноги и зарычал на Зоро — давно он не попадал в новую ситуацию с мечником. — Не смей говорить мне гадости! — Вот так-то лучше. Усмехнувшись, Зоро поднялся на ноги и стал наклонять голову из стороны в сторону, при этом каждый раз раздавался довольный треск. Затем он бросил самодовольный взгляд на Санджи. Сдвинувшись так, чтобы казаться непринужденным, Санджи заметил явную готовность. — За этот день ты наконец стал походить на себя прежнего. Поджав губы, Санджи зарычал. — Расскажи мне еще о том, как ты «все знаешь», — продолжал насмехаться Зоро, — трус! Санджи огрызнулся: — Закройся, мать твою! Бросившись на мечника, Санджи нанес удар ногой прямо в голову Зоро, который едва удалось избежать благодаря поспешному шагу в сторону и поднятой защите. Санджи погнался за ним. Каждое слово он сопровождал ударом, которые Зоро либо блокировал, либо уклонялся от них. — Ты… Ни хрена. Не имеешь ни малейшего понятия. Через что. Мне. Приходится проходить. Каждый. Чертов раз! — Ты забыл, ради чего стоит жить. — Уходя из-под атак Санджи, Зоро продолжал насмехаться. — Поварешка, в которого я влюбился, не сдался бы так просто… А как же Олл Блю? Санджи почувствовал, как его сердце заколотилось, а потом его охватила ярость. — Думаешь, я об этом не думаю?! — Взревел Санджи. — Каждый проклятый день я ненавижу то, что не могу сбежать! — Тогда веди себя соответсвующе! На этот раз Зоро действовал иначе: он уклонился от удара Санджи и через секунду оказался внутри его защиты с поднятым кулаком. Его удар пришелся по щеке Санджи. От удара Санджи упал на пол, и под ним разлетелись куски дерева и щепки. Растянувшись среди разлетевшихся половиц и обломков, образовавшихся в результате удара, Санджи застонал, наблюдая, как Зоро медленно опускает руки. На его коже остались небольшие следы крови. Опустившись на колени, Зоро схватил Санджи за разорванную рубашку и поднял. Санджи был измотан не столько физически, сколько морально, и его тело висело на руках у Зоро — ткань натянулась, а сам он закашлялся от крови, наполнявшей его рот. Наклонив голову набок, Санджи выплюнул зуб вместе с комочком кровавой слюны. Только после этого он снова повернулся и устало посмотрел на Зоро. — Почему ты не увернулся?! Откашлявшись от скопившейся в горле крови, Санджи простонал: — Сейчас все иначе. Зоро моргнул. Руки на рубашке Санджи на мгновение дрогнули, и Зоро прокрутил в голове все, что только что произошло, пытаясь увидеть все с точки зрения Санджи, прежде чем прийти в себя. Он облизал губы и, поймав взгляд Санджи, требовательно спросил: — Такого раньше не было? Санджи покачал головой. — Хорошо, — сгибая руки, Зоро подтащил Санджи поближе и пробормотал: — слушай очень внимательно, кок. Санджи моргнул, но ничего не сказал, дав Зоро понять, что слушает. — Если ты действительно застрял в этом дне, и ты не настолько пьян, как утверждаешь, — пробормотал Зоро, перед тем как серьезно обратиться к Санджи. — Тогда ты должен перестать пытаться смириться с этим и принять это, поверить, что все происходит по какой-то причине. Дело не в том, чтобы жить идеальной жизнью, а в том, чтобы решить, что она идеальна такой, какая есть — это твой выбор. Так было всегда. Из горла Санджи вырвался смешок. Из уст Зоро это звучало так просто. — Понял, засранец? — Зоро слегка встряхнул его: — Справишься с этим? — А если я потерплю неудачу? — Санджи по-детски выплюнул в ответ: — И в конечном итоге снова подведу тебя? — Тогда я не буду помнить, да? — Безразлично пожал плечами Зоро. — Если умирать, забывать и любить тебя тысячи раз — это то, что нужно, чтобы попасть в завтрашний день, в настоящее завтра, тогда все может быть намного хуже. Если бы я помнил хоть что-то из этого, то повторил бы все еще раз. Чтобы попасть сюда, в этот день, чтобы убедить тебя. Даже если в итоге это окажусь не я. Санджи сглотнул, сдерживая болезненный комок в горле. Медленно опустив его обратно на пол, Зоро продолжал нежно держать его за рубашку и мягко пробормотал: — Тебе пришлось через многое пройти, да? Отвернувшись, Санджи откинул челку и закрыл лицо, чувствуя, как глаза начинают щипать от слов Зоро. Он ненавидел, что они так на него подействовали. Еще больше он ненавидел воспоминания о всех остальных Зоро, которые были с ним в этот день, и перспективу того, что завтра с ним не будет этого Зоро… И больше всего он ненавидел то, что Зоро, похоже, был не против этого. — Это должно быть больно. Санджи отказался двигаться. — Это тебя пугает, завитуш? — Зоро посмотрел в окно, где они оба могли слышать неясные крики команды внизу. — Что я… они… ненастоящие? Санджи отказался отвечать. — Эй, посмотри на меня. — Протянув руку, Зоро откинул челку Санджи назад, чтобы беспрепятственно заглянуть ему в глаза; и Санджи, несмотря на смущение, встретил взгляд Зоро. — Не имеет значения, сколько раз мы существовали, потому что это не меняет того, что все это реально. Санджи сжал губы в тонкую линию, чтобы они не дрожали. — Ты так многого не помнишь. — Голос Санджи дрогнул. — Так много я… — Тогда у нас будет вся оставшаяся жизнь, чтобы ты рассказал мне об этом — обо всем, но тебе нужно выбраться. — Наклонившись, Зоро прижался лбом к лбу Санджи, в тихом отчаянии. — Ты никому не причиняешь вреда, кроме себя. За словами Зоро последовало долгое молчание, затем он отступил назад — взгляд был ужасно мягким, но серьезным. — Насколько я понимаю, завтрашний день все еще реален, но если это все, что ты запомнишь из этой версии меня, то знай, что я тебе благодарен. Может, я и не помню каждый день, когда узнавал, что ты в меня влюблен, но я знаю, что мне повезло, что это не первый раз… и, возможно, даже не последний. Зоро замолчал — горько-сладкая грусть исказила его губы. — Или ты поймешь это сейчас, или поймешь через десять тысяч дней, но это не изменит того факта, что я твой. Всегда был и всегда буду. Неважно, в какой итерации ты окажешься. Санджи почувствовал, как на его губах заиграла истерическая улыбка. — Конечно, я могу быть немного расстроен тем, что не буду присутствовать лично и вспоминать, когда я наконец-то получу титул Величайшего в мире, — нахальная, решительная ухмылка начала расплываться по лицу Зоро, — но какая бы версия меня не получила его… Он все равно будет моим. У Санджи вырвался удивленный смешок от того, каким нелепым и целеустремленным мог быть Зоро. Он вспомнил, что именно это и заставило его влюбиться в мечника в первую очередь. Он смеялся до тех пор, пока это не переросло в нечто большее. Вскоре он уже не был уверен, рыдает он или нет, и закрыл лицо рукой, пытаясь взять себя в руки. Зоро усмехнулся: — Ты становишься мягче со мной? — Нет! — Прижав тыльную сторону ладони к лицу, Санджи сглотнул и пробормотал: — Я просто расстроен, что ты сейчас умнее меня. Оправдание Санджи никого не обмануло. — Тогда не выбирай сегодня, и я этого не вспомню. — Улыбаясь, Зоро целомудренно поцеловал губы Санджи, от чего его щеки покраснели, а рот сжался в смущенную линию. Он не хотел двигаться, пока Зоро успокаивал его: — Выбери завтра или послезавтра. — Нет… Медленно опустив руку, Санджи посмотрел на мечника и впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему счастливым — не безразличным, не вялым, а полностью довольным собой. Может, это из-за удара по голове, а может из-за того, что доводы Зоро были столь весомыми. Но в конечном счете это не имело значения. Все, что он знал — это то, что все было правильно. Санджи пробормотал: — Это то, что надо. Любовь к судьбе. Этот великий замысел. Вечное повторение. Все это было здесь, в этот день. Санджи выбирал этот исход снова и снова с абсолютной уверенностью. Каким бы несовершенным, болезненным и грязным он ни был, Санджи готов был жить снова и снова, потому что это было прекрасно для него. Он будет любить его и каждый последующий день. Бесконечно.