На твоей стороне

- С кем останешься ты? После этого вопроса в комнате повисла тишина. Три пары глаз в ожидании ответа уставились на парня, но Юнхо не смотрел. Неужели он настолько отчаялся, что стало всё равно. Чанмина коробит от этой мысли. В какой-то мере это было бы даже смешно. Шим чувствовал себя ребенком, которому родители предоставляют выбирать, с кем остаться жить. Если не было бы так грустно. Он всей душой хотел оставить всё, как было. Но такого варианта просто не существовало. Как для Чанмина не существовало варианта, кого выбрать. Он всегда выбирал Юнхо. И Джеджун это прекрасно знал. Шим ему особенно был и не нужен сам по себе. Только по двум причинам сейчас вопрос поставили ребром. Первая причина состояла в том, чтобы оказать давление на лидера. Мол, мы дружно уходим судиться все вместе, а ты оставайся один. Может и передумаешь. Ведь группа из одного человека - это уже и не группа вовсе. Недовольство среди парней зрело уже давно. Начиналось всё с разговоров по душам и дальше шло по нарастающей. Чем серьёзней становилась ситуация, тем больше ломало их лидера. Внутренний конфликт разрывал его на части. Джеджун не мог и предположить, что Юнхо не пойдёт за ним. Да и никто не мог. Настолько сильными и взаимными были их чувства. Все внутри группы об этом знали. Но лидер на то и лидер, чтобы иметь достаточно внутренней силы для отстаивания собственного мнения даже в споре с самим собой. Юнхо был слишком благодарен агентству, всем тем людям, что дали ему шанс добиться столь много в этой жизни. Быть может, в силу своей непростой судьбы он так сильно ценил оказанную ему помощь. Именно эта его человечность, умение помнить добро и отвечать на него тем же, не позволяло Чону пойти за Джежуном. Чанмин прекрасно понимал это. С другой стороны, он хорошо себе представлял чувства Юнхо. Наверняка, они твердили ему обратное, настойчиво требовали бросить всё и бежать за любимым. Отношения дали трещину. Джеджун звал Юнхо с собой, а тот в свою очередь просил его и ребят остаться и потерпеть, не рубить с плеча. Когда стало совершенно очевидно, что Юнхо остаётся, как капитан тонущего корабля, уговоры перешли на макнэ. До этого им особенно не интересовались, потому что один он бы не пошёл против большинства, как это смог сделать лидер. На подобное из всех них сил и мужества хватило бы только у Юнхо. Именно поэтому он и был неоспоримым лидером. Но Джежун не терял надежды переманить Чанмина. Может быть, как последний шанс пошатнуть уверенность Юнхо в собственной правоте. Даже если это тоже не подействует, то он просто не хотел оставлять Чанмина вдвоём с Юнхо. Это и была вторая причина оказываемого на Шима давления. Чанмин молча смотрел на Джеджуна. Только на него. И думал, что даже взаимная любовь может быть жестокой. Раньше смотреть на их отношения было больно, очень больно. Но Юнхо был счастлив и для Чанмина это было важнее собственной боли. И вот теперь Джеджун уходил, разбивая мечты Юнхо, его группу, его любовь. По итогам собственное благополучие оказалось выше всего этого. Но ни одного упрека так и не прозвучало из уст лидера в адрес ребят. И это его запредельное понимание бесило Чанмина. - Я останусь с Юнхо, - ледяным тоном, наконец, отозвался макнэ. - Ты так и не повзрослел. До сих пор таскаешься за ним, как жалкий щенок, - как-то даже брезгливо бросил Джеджун. Шим до этого лениво подпиравший стену, за пару шагов пересёк комнату, оказавшись вплотную к Киму и ответил, глядя прямо в глаза: - Как раз наоборот. Я достаточно взрослый, чтобы иметь своё собственное мнение. Просто тебе оно не нравится. Джеджун разгорячённый предыдущими спорами, напирал на него. Они больше не были сонбэ и хубэ. Сейчас они просто двое людей, которые любят одного и того же человека. - Лжец! Ты не просто остаёшься. Ты хочешь остаться с Юнхо. С Моим Юнхо! - Джеджун сорвался на крик, схватив Чанмина за грудки, и хорошенько встряхнул. Шим перехватил его руки, злобно шипя в красивое лицо: - Ты его предал! Он больше не твой! Взбешенный наглостью младшего, Джеджун ударил его. Удар пришелся по губам. Кожа лопнула на нижней губе. Выступившая кровь потекла по подбородку. Ючон с Джинсу кинулись их разнимать. Но оттащить Джеджуна от макнэ было не так-то просто. Они вцепились друг в друга мертвой хваткой. Неконтролируемый гнев исказил черты лица Чанмина до неузнаваемости, казалось он и боли от удара не почувствовал. Шим вцепился в рубашку Джеджуна, рванул на себя и ударил головой в лицо. Всё произошло настолько быстро, что никто не сумел среагировать. Джеджун вновь попытался ударить в ответ, но его руку перехватили. Комнату заполнили звуки возни и ругани. - Прекратите! – голос лидера словно разрезал поднявшийся гвалт. – Каждый останется при своём. На том и закончим. С этими словами Юнхо поднялся и вышел, даже не удостоив их взглядом на прощание. С его уходом на какие-то мгновения в комнате повисла тишина. Чанмин, наконец, отцепил от себя руки Джеджуна и кинулся вдогонку. Ким порывался пойти следом, но парни его удержали. - Не делай ещё хуже. Они не изменят своего мнения так же, как и мы, - сказал Ючон. Чанмин догнал лидера в коридоре, врезавшись с разбега в его спину, и крепко обнял: - Хён… Юнхо остановился. Он стоял молча, не оборачиваясь. Просто позволяя себя обнимать. - Не уходи вот так… - Мин пытался восстановить сбившееся дыхание, - …без меня, - в его горячем шёпоте звучала мольба. Раньше Юнхо как-то не замечал, насколько эмоционален этот холодный с виду парень. Чанмин всегда был сдержан и немного отстранен даже по отношению к своим одногруппникам. Сложно было догадаться, что у него на уме. Но сколько праведной ярости и презрения звучало сегодня в его словах. Сколько чувств он вложил всего в несколько фраз и какое море переживаний им предшествовало. Юнхо прикрыл глаза, вдруг представив себе всё это. Это было подобно озарению. Как если бы у него открылись глаза на Чанмина и лидер впервые увидел его в таком свете. Как уверенно прозвучало это его «Я останусь с Юнхо». Всего одной фразой Чанмин согрел, казалось, заледеневшие внутренности Юнхо. А ведь он только мальчишка. Хотя, нет. Он уже вырос. Просто загруженный работой и сложными отношениями с Джеджуном Чон не заметил этого. Он давно привык постоянно видеть макнэ где-то рядом с собой. Мальчишка повсюду таскался за лидером, как лохматый щенок с печальными глазами. Ючон как-то пытался заводить разговор на эту тему, но лидер лишь отмахнулся со словами «Не надумывай ерунды». Но теперь Юнхо вдруг понял, что это была не ерунда. Что привязанность мальчишки оказалась сильнее их с Джеджуном чувств. Впервые вместе с этим пониманием он замечает, насколько теперь сильные руки у его макнэ, насколько крепко тот обнимает Юнхо. Он чувствует его шепот где-то у основания шеи, понимая, что они уже одного роста и может быть Чанмин его даже обгонит вскоре. Так как сейчас Чанмин, за Юнхо никто никогда не заступался. Может, конечно, не было необходимости. Чон всегда справлялся сам, а если не получалось, то переживал молча, не показывая остальным своих чувств. Но только не сегодня. Юнхо слишком устал, чтобы скрывать что-то. Мышцы лица не слушались. Не получалось выдавить из себя улыбку, даже какое-либо её подобие.Он не имел сил не заступиться за себя, не скрыть своих обнаженных чувств. Ему хотелось спросить у них: «А как же я?» «Как же мы, Джеджун?» Но он никогда не был эгоистом. Не был им и сегодня. Снова ставя интересы других выше своих собственных. Он старался понять их даже теперь, когда всё было разрушено. Но кто поймет его? Ответ был простым и очевидным.Пальцы Юнхо дрожали, когда он взял Чанмина за руку, уводя за собой по коридорам SM. Менеджер без лишних вопросов отвез их в общежитие. Юнхо всю дорогу держал Чанмина за руку. Отпустил лишь когда пришлось выходить из машины. За закрывшейся дверью лидер снова переплёл их пальцы и повел за собой. Это были последние дни здесь. Впереди их ждала неизвестность. Новое жильё. Жизнь вдвоём. Чанмина усадили на диван. Чон скрылся в ванной. До Шима донёсся шум воды и хлопанье шкафчиков. Ещё один тяжёлый день клонился к закату. Длинные косые лучи заходящего солнца уже не давали достаточно освещения. Они замирали на противоположной стене теплыми пятнами, добавляя уюта скромному интерьеру. Чанмин, наблюдая за их плавным перемещением по штукатурке, с горечью размышлял, что больше от него ничего не зависит, и ждал. Он снова размышлял о Юнхо. Пытался представить себе его чувства, переживал. Ему очень хотелось сейчас пойти в ванную и обнять его, не позволяя расстраиваться ещё больше, поддержать, но он сдерживался, боясь показаться назойливым. Юнхо всё не было. Вода всё лилась. И Чанмин оставался на месте. В какой-то момент на душе вдруг стало спокойно. Быть может, от озвученного решения, хотя сам он никогда в нём и не сомневался. Просто теперь лидер знал наверняка, что макнэ на его стороне. Или от воспоминания о прохладных пальцах Юнхо в своей ладони. Шим и сам не был уверен. Юнхо вернулся с аптечкой и мокрым носовым платком, вырывая Мина из размышлений. Его не было достаточно долго. По влажным концам чёлки, Чанмин предположил, что хён умывался, приводя себя в чувства. Вытирался, видимо, наспех. Это можно было понять по мокрым ресницам, обрамляющим жгучие выразительные глаза. С недоумением, макнэ уставился на аптечку. Для него гораздо важнее было состояние Юнхо. Только за сменой его эмоций продолжал напряженно следить Чанмин. Он уже и думать забыл про свою разбитую губу. Но Юнхо не забыл. Подсев поближе, он начал осторожно оттирать ещё теплой от горячей воды тканью засохшие остатки крови на подбородке своего макнэ. Чанмин сидел смирно, разглядывая вблизи любимые черты. От самого офиса компании до этого момента, они не проронили не слова, и Шим не чувствовал дискомфорта, но были слова, которые он хотел сказать. - Прости, Юнхо. Рука с салфеткой замерла возле уголка рта: - За что? - За Джеджуна, - имя застряло в горле противным комом. - Это ты прости, - впервые их глаза были так близко. Юнхо мог даже рассмотреть крапинки на радужке чанминовских глаз. – У тебя губа вон до крови разбита. Шим кивнул, наслаждаясь его осторожными прикосновениями к своему лицу. Чон достал из аптечки ранозаживляющий крем и с помощью ватной палочки стал аккуратно наносить его на рану. Губы Чанмина изогнулись в улыбке: - Щекотно. - Потерпи. Надо намазать, чтобы шрам не остался. Нам этого не простят, - взгляд лидера был сосредоточен на губах макнэ. - А ты? Ты меня простишь? - на этих словах палочка замерла в руках Юнхо. - Я вовсе не пытаюсь занять Его место рядом с тобой… - Чанмин опять замолчал, горло всё же перехватило спазмом. Было так тяжело говорить всё это вслух, но вот он вдохнул и с усилием словно вытолкнул застрявшие в горле слова: - Я знаю, что это невозможно. Чанмин так боялся показаться хёну жалким. И всё же это произошло.Он прикрыл глаза, чтобы не видеть возможное пренебрежение в глазах Юнхо, и прошептал как будто в своё оправдание: - Я так хотел тебя защитить. На какое-то мгновение мир вокруг них замер. Они и сами застыли. Каждый по своей причине. Юнхо ещё там в ванной, умывшись ледяной водой, долго-долго рассматривал своё отражение в зеркале. Тогда он решил для себя, что устал любить больше, чем любят его. Что хочет преданности со стороны партнёра, поддержки и уверенности в чувствах. Безоговорочной любви, не требующей ничего взамен. Именно такой, как у Чанмина. И Юнхо надеялся, что он ещё не опоздал. За мгновение до того, как их губы соприкоснулись, Чанмин ощутил движение воздуха, когда хён наклонился к нему ближе. Его накрыло теплым неповторимым ароматом, который обладал только Юнхо. Он целовал его медленно, впервые пробуя на вкус изгибы чанминовских губ. Чанмин с радостью отвечал ему, оставив свои сомнения. Он был готов принять всё, что хён мог ему предложить. Он не мог только одного – бездействовать. Руки Мина сомкнулись на его плечах, притягивая ближе. Он приоткрыл губы, поощряя Юнхо углубить поцелуй. Душа радостно кричала от восторга. Шиму стоило огромных усилий в тот же момент не перехватить инициативу у хёна, но он не знал, насколько его хватит. Язык Юнхо так легко и естественно проник в рот Чанмина, как будто они уже давно были любовниками. Между ними не было робости или неловкости от происходящего. Только искренняя страсть, с которой Мин ему откликался. Правдивость его эмоций и искренность чувств всё прощали Юнхо. Но вот горячий ладони Чанмина скользнули по шее Юнхо. Лаская чувствительные места за ушами, ловкие пальцы добрались до затылка и захватили полные пригоршни отросших волос, удерживая Чона на месте.Теперь уже Мин сам целовал его. Под его контролем поцелуй из легкого быстро перешел в глубокий и страстный.Слюна наполнила их рты, перемешавшись, и сделала поцелуй до невозможности влажным. Их языки скользили и терлись друг об друга. Но Мину всё было мало. Его ладони легли на скулы Юнхо. Большой палец проник вглубь рта, надавливая и побуждая открыться ещё больше. Юнхо был заинтригован таким Чанмином. Он позволил ему действовать, как хочется, с интересом наблюдая, как далеко тот сможет зайти. Вот только отстраненно наблюдать не получалось. Он и сам был удивлен, как его тело откликается Чанмину. И вроде бы опыт имеется, но он как мальчишка замер в предвкушении от этой крепкой хватки. Чанмин хозяйничал, как хотел. Его рот по очереди терзал губы Юнхо. Захватывал в плен, сосал и покусывал. А стоило Юнхо сомкнуть рот, зажимая мешающий палец, горячий настойчивый язык Чанмина принялся с напором лизать сомкнутые губы доводя до головокружения. Юнхо сдавался, пропуская захватчика. И тогда язык Чанмина вновь проник внутрь, терзая покорную глубину снова и снова. Они целовались самозабвенно, полностью отдавшись поцелую. Прижимаясь лбами, терлись носами, вновь и вновь терзая губы друг друга. Их языки ласкали друг друга, пока не стало казаться, что и воздух между ними один на двоих. Выдох одного был продолжением вдоха другого. Губы Юнхо распухли и горели. Сердце, подстеганное дофамином, стучало, как бешеное, разгоняя возбуждение по всему телу. И оно, оживая, словно гудело впервые за очень долгое время. Он слышал свои собственные стоны и удивлялся им, изнемогая в ласкающих его руках. В штанах всё давно набухло и пульсировало с обоих сторон. Взволнованный ощущениями, Юнхо практически не проявлял активности, быстро ослабев под чанминовским напором. В его сознании всё отошло на второй план. В конкретно этом промежутке времени существовали только они вдвоем. Не было никакой боли. Не было сожалений.Сейчас он был счастлив. Шим с трудом оторвался от Юнхо, очень вовремя вспомнив про незакрытый замок на двери их комнаты. Рывком поднявшись на ноги, он направился к двери, бросив на ходу: - Раздевайся… Столько жара и обещания было в его голосе, что Юнхо, не задумываясь, ослабевшими руками начал стягивать с себя одежду.Он лениво подумал, что даже не вспомнил о чёртовой двери. Потом он скажет Мину спасибо за это и за многое другое, но только не сейчас. Сейчас возбуждение настойчиво требовало выхода. А сердце хотело чтобы кто-то залечил его раны. Чанмин уже вернулся обратно, когда Юнхо только принялся за первую пуговицу на своих джинсах. Дрожащие пальцы Шима легли на ширинку хёна, возясь с петлями. Движения его были резкие, нетерпеливые. Они будоражили и без того возбужденный орган под плотной тканью. У Юнхо перехватывало дыхание. Чанмин почти рычал, чертыхаясь на дизайнеров узких штанов с ширинкой на пуговицах, искренне желая им гореть в аду. Он жаждал полного доступа к желанному телу. А Юнхо улыбался, наблюдая за ним из-под прикрытых век. Объединенными усилиями джинсы кое-как стащили наизнанку. Чанмин швырнул их на пол, жадно рассматривая почти обнаженное тело перед собой. Глаза его горели, на щеках проступил густой румянец. Он пытался выровнять дыхание и не мог, околдованный сексуальностью Юнхо.Чона бросило в дрожь от потемневшего взгляда Чанмина. - Сними, - Шим кивнул, указывая на боксеры и носки. – Всё сними! - У него кололо подушечки пальцев от желания ласкать это обнаженное тело. Юнхо начал с носок. Затем неосознанно медленно потянул вниз трусы, наблюдая, как спешно раздевается сам Чанмин, не отрывая жаркого взгляда от обнаженного члена Чона. Он больше не мог следить за Мином. Это только в начале казалось возможным с интересом гадать, что тот может предложить.Теперь же он безумно хотел ощутить на себе все остальное. Юнхо запрокинул голову, со вздохом прикрыв глаза. Он давно потерялся в наслаждении от его прикосновений, поцелуев и ласк. Был покорен этим чувственным напором, взбудоражен жаром крепкого тела. Сейчас Чон изнемогал просто от одного горящего взгляда своего макнэ. И осознание этого заводило ещё больше. Чанмин разделся быстрее, рывком сорвал трусы с Юнхо, закипая от его медлительности. Он подхватил длинные обнаженные ноги хёна под колени, подтянул на себя и навис сверху. Чон со вздохом обхватил его бедра ногами, прекрасно понимая, чего от него требуют. Чанмин толкнулся на пробу вперед, потираясь пахом о бесстыже расставленные половинки зада. От откровенности позы у Юнхо в смущении горело всё лицо, но он не отвёл взгляда. Они замерли, изучая лица друг друга, словно незнакомцы. В самом деле, Чанмин сейчас был каким-то другим человеком, совершенно незнакомым. И Юнхо он безумно нравился таким. Через бесконечно долгое мгновение Чанмин склонился к нему, сминая в ладонях чоновский зад. Продолжая удерживать взгляд хёна, он рвано выдохнул: - Хочешь наоборот? Юнхо не хотел. Он хотел так, чтобы Чанмин был сверху, как сейчас. Напористый, почти не контролирующий себя от желания. У Юнхо покалывало кожу от его жара. Юнхо покачал головой, и Мин кивнул, принимая его ответ. Впервые бардак, который обычно устраивал Юнхо, пришелся Чанмину на руку. Его цепкий взгляд быстро выхватил тюбик с каким-то кремом, валяющийся на тумбочке рядом с диваном. Эти чертовы пузырьки разных сортов и мастей были разбросаны везде. Обычно, его это бесило, но не сейчас. Крем на пальцах казался прохладным по сравнению с разгорячённой кожей. Через несколько мгновений Чанмин прижался ими ко входу и в нерешительности замер. Его всё ещё смущала мысль, на которую он уже получил ответ. На краю сознания притаилось единственное сомнение, на своих ли они местах. Но Юнхо в ответ уже трется о его руку, отвлекая внимание на себя. Пальцы Чанмина проникли внутрь по очереди, будоража пульсирующие отверстие. Юнхо прекрасно чувствует каждое их движения внутри себя.Стонет, неосознанно подаваясь бедрами вперед, чтобы избежать контакта, почти соскальзывая с двух фаланг, но здесь же возвращается назад, стараясь быстрее привыкнуть к проникновению. Бедра его дрожат от напряжения, но он не смыкает ног, оставаясь открытым взгляду Чанмина. Шим темнеет лицом от этой картины и убирает собственные пальцы, которым почти завидует. Это его предел. Юнхо понимает. Он тянет Мина на себя, приподнимая бедра. Чанмин проникает в него медленно до самого основания.Юнхо такой узкий, что хочется плакать от удовольствия. Шим смаргивает. Почему-то сейчас, совершенно некстати, по собственным ощущениям ему кажется, что у хёна с Джеджуном было не так. Чанмин замирает, замечая, как Юнхо с усилием ему улыбается, сильнее обвивает ногами, поощряя не думать, а действовать, и понимает, что это для него впервые. Дальнейшее Чанмин помнил с трудом. Нежность, страсть и безграничная любовь к этому человеку перемешались в его душе, совершенно сводя с ума. Движения Чанмина рваные, толчки сильные, почти грубые, но он не сдерживается, видя, что хёну это нравится. Хватка на чоновских ногах крепкая, до завтрашних синяков, но сейчас они оба не думают об этом. Ему бы быть нежнее, но Чанмин сейчас просто на это не способен. Он подминает хёна ещё сильнее, сгибает почти пополам, вдалбливается почти сразу как можно глубже, наслаждаясь собственной властью над телом Юнхо в этот момент. И Юнхо его не останавливает, принимает как есть, даже сквозь боль наслаждаясь страстью Мина.Она настолько чиста и правдива, что физическая боль, приносимая ею, смывает боль душевную. Юнхо гортанно стонет под ним, мечущийся между этой болью и зарождающемся удовольствием.Оно всё возрастает. И в какой-то момент Юнхо теряется в своих ощущениях, в голове становится абсолютно пусто. Больше не думая ни о чем, он отдаётся целиком их соитию.Связь с временем теряется. Было ли это долго или слишком быстро никто из них не смог бы ответить точно. Они словно растворились друг в друге. Голова Юнхо безвольно качается на подлокотнике, от каждого толчка, спину уже саднит от жёсткой ткани дивана. Руки его лихорадочно шарят по предплечьям Чанмина, как будто пытаясь удержаться, поднимаются вверх. Сдерживая собственные вскрики от расходящегося по телу удовольствия с каждым миновским движением, Юнхо больно впивается ногтями в кожу на плечах Шима, корябается, оставляя кровавые следы в виде полумесяца. И понимает, что терпеть больше нет сил. Юнхо хочет кончить, но у него нет даже возможности просунуть руку между их телами. - …Мин…Чанмин… Чанмин всё понимает без дальнейших слов, потому что и сам уже почти на пределе. Он распрямляется, становясь коленями на диван. Подтягивает Юнхо за бёдра на себя повыше, почти коленями до собственных плеч. И вновь глубоко проникает сразу под нужным наклоном. Юнхо как будто током простреливает, но изменить позу нет возможности. Он упирается плечами всё в тот же подлокотник, и с другой стороны Чанмин ограничивает его, железной хваткой вцепившись в бедра. Он точными мощными толчками ритмично проникает в тело, с каждым разом попадая по простате. Дрожащая рука Юнхо уже почти дотянулась до собственного члена, но Шим перехватывает её, заводит назад за ягодицы и продолжает вдалбливаться. Ещё немного и … Глаза Юнхо почти закатились, мышцы вдоль спины напряглись, он подался вперед, выгибаясь дугой. Под дрожащими веками запрыгали пятна. Казалось ещё чуть-чуть и он потеряет сознание от перевозбуждения. Но в последний момент тело его содрогнулось и зашлось в оргазме. Чанмин перехватил его под ягодицы, ослабляя хватку, последний раз проник до конца и замер, чувствуя, как мышцы Юнхо сокращаются вокруг его члена. Только теперь Мин отпустил своё собственное тело, и оно среагировало мгновенно, наполняя глубину Юнхо. Чанмин тяжело опирается на спинку дивана, чтобы просто не свалиться сверху. Он пытается восстановить сбившееся дыхание, чувствуя бешеное биение собственного пульса в висках, но всё не может оторвать взгляд от Юнхо. Юнхо под ним прекрасен. Растрепанные волосы прилипшие к вспотевшему лбу, раскрасневшееся лицо ещё больше подчеркивающее лихорадочный блеск черных, словно бездонных, глаз. Но взгляд их сейчас не жгучий. Мин чувствует в нём теплоту. Расслабленные подрагивающие губы. И родинка над верхней губой, казалось проступающая ещё больше, сильнее бросается в глаза. Ошеломленные произошедшим, они пробыли в таком положении ещё какое-то время, постепенно приходя в себя. Не желая разъединять их тела, Чанмин притянул Юнхо за руки к себе в объятия. Удерживая крепко, тяжело переместился на сидение вместе со своей драгоценной почти двухметровой ношей и откинулся на спинку со вздохом облегчения. Ноги его не держали. Расслабленный Юнхо медленно приходил в себя, уткнувшись лбом в ключицы Шима. Его ноги, казавшиеся ватными, всё ещё находились на бедрах любовника. Чанмин уютно молчал, вырисовывая кончиками пальцев непонятные узоры на спине Юнхо. А Чон улыбался ему в ключицы. - Хочешь в ванную? – почему-то шёпотом спрашивает Мин. - Хочу распрямить ноги. Шим слышит в его голосе эту самую улыбку. Он по ней скучал. - Так в чем проблема? - В тебе, который всё ещё во мне. От такого заявления у Чанмина даже после всего произошедшего мило покраснели уши. Юнхо заметил это когда, наконец, поднял голову, заглядывая в глаза, и провокационно шевельнул бедрами: - Судя по твоему настрою, ты собрался на второй заход. Чанмин отрицательно мотает головой с самыми честными глазами на свете. - Правильно. Даже и не думай. Я и после первого, кажется, умираю. Чанмин буркнул: - Прости, - чувствуя себя ужасно виноватым, но не жалея. Юнхо в ответ показушно нахмурился, кивнув в сторону ванной. И Чанмину пришлось с сожалением выскользнуть из его тела. Он поднялся первым с гордо торчащим членом и повернулся спиной, предлагая донести. Юнхо, наверное, мог дойти и сам, но так приятно было позволить о себе позаботиться. Он обнял Чанмина за шею, позволив подхватить себя под колени. Даже после спавшего возбуждения соприкосновение тел было приятным, несмотря на ноющие мышцы в разведенных бедрах. Чанмин забавно сопел до самой ванной, немного наклонившись вперед, под тяжестью своей ноши. Юнхо смотрел на всё ещё горящие от смущения уши Мина и не мог сдержать улыбку от умиления. Дверь ванной комнаты уже захлопнулась за ними, когда Юнхо почувствовал наступающий казус. Он торопливо слез со спины Шимы, задом продвигаясь к раковине. - Юнхо, ты чего? – удивленно спросил Чанмин, наблюдая за странным поведением хёна. - Ничего. Ты можешь идти первым, - Юнхо кивнул на душ, чувствуя, как в смущении загорелись щеки, - я тебя пропущу. - Что-то не так? Я всё-таки сделал тебе больно? – Чанмин шагнул вперед, вновь сокращая расстояние. - Нет-нет, - Юнхо и сам понял, что ответил слишком быстро. Шим с беспокойством в глазах развернул его за руку, обшаривая взглядом длинные ноги и скульптурный зад. Он боялся обнаружить кровь, потому что действительно был несдержан, но на первый взгляд ничего не увидел. Юнхо повернулся, смущенно улыбаясь, и сделал ещё осторожный шаг назад. - Иди, - вновь жест рукой в сторону. Шим с сомнением прищурился и, недолго думая, сгреб его в охапку, скользнув ладонями по ягодицам. Юнхо громко ойкнул от неожиданности и начал отбрыкиваться, но проворные пальцы Чанмина оказались быстрее. Они сразу почувствовали густую влагу между напряженно сведенных ягодиц. Пальцы скользнули на мошонку и внутреннюю поверхность бёдер, всё на ощупь было скользким. Мин хотел отдернуть руку, чтобы посмотреть, но Юнхо вцепился в неё мертвой хваткой, краснея лицом. - Не надо. Не смотри. Иди уже в душ. Шим выдернул свою руку, в беспокойстве думая о возможных разрывах и кровотечении. От души отлегло, когда он не обнаружил следов крови на собственных пальцах. Зато угасшее было напряжение вспыхнуло с новой силой, когда он понял, что это его собственная сперма сейчас стекает по шикарным чоновским ногам. В порыве, не думая, он прижал Юнхо к прохладной кафельной стенке. Настойчивые ладони раздвинули бедра, скользнули к отверстию, пачкаясь в вязкой жидкости и размазывая её ещё больше по паховым изгибам. - Юнхо… - имя прозвучало почти полустоном. Чон почувствовал кожей вернувшееся в миг напряжение, одно на двоих. Оно как пожар расползалось по коже в местах соприкосновения их тел. Ноги плохо держат ещё с прошлого раза. Поэтому Чанмин сгибает его над раковиной, обеспечивая опорой. Высокий рост не позволяет Юнхо разместиться с комфортом. Несмотря на ширину тумбы под раковиной, он неудобно застывает под углом, лицом возле самого зеркала. Пальцы Мина уже внутри, исследуют саднящую пульсирующую плоть. Он хочет ворваться с силой, но заставляет себя быть бережнее. А Юнхо всё равно скулит, чувствуя его проникновение. Слизистая отекла и ощущения сразу предоргазменные. Чанмин не мучает его долго. Ладонью крепко обхватывая член, синхронизирует движения собственной руки и бедер. Движения тягуче медленные, осторожные. Но Юнхо это не нравится. Он не хочет ждать, тело болит и, несмотря на это, вновь требует разрядки. Чон ведет бедрами, подталкивая Мина ускориться, сделать это быстро и ярко до вспышек под веками. Чанмин понимает и плавно ускоряется. Он позволяет Чону кончить первым, чтобы не доводить до крайности, как в первый раз. И, только подумав о своей сперме на чоновских ногах, сам кончает снова внутрь. У Юнхо нет сил даже возразить. Они ели как добираются до ванной. Чанмин обмывает их наспех и только потом ложится в саму ванную, устраивая Юнхо спиной на своей груди. Места мало, Чон возится и ворчит, устраиваясь поудобнее.Теплая вода медленно набирается, смешивается с пеной для ванн и образует пышную белую шапку. Время сейчас течет медленно-медленно. Юнхо чувствует, как расслабляются уставшие мышцы, как мерно стучит где-то под затылком сердце Шима. Чанмин теперь для него человек-загадка, которую Чону очень хочется разгадать. Он и предположить не может, как этому мальчишке удается столько всего в себе сочетать. Милую застенчивость до краснеющих ушей в повседневности с доминирующей бесстыдной страстностью в сексе. Как будто два разных человека. И оба они нравятся Чону. Чанмин подчеркнуто расслабленно зачерпывает ладонью теплую воду с пеной и поливает раз за разом ею плечи Юнхо. - Тесно, - вновь бурчит Юнхо, пытаясь удобнее расположить ноги. Шим улыбается: - Думаешь? – откликается тихим шепотом над ухом, склоняется ближе, и Чон мочкой чувствует его теплое дыхание, - а я вот думаю, как тесно было в тебе… От возмущения на наглость мальчишки Юнхо теряет дар речи, издав звук похожий на фырканье. - Это было прекрасно, - заканчивает мысль Мин. Он нарочно ведет себя игриво, стараясь отвлечься и не думать, что будет дальше. Как они будут дальше. Кем станут теперь друг другу. И самое страшное, если никем. Он уважает чувства Юнхо. Как и говорил, даже не думает занимать место Джеджуна. Слишком гордый. Да, Юнхо и не предложит. Слишком дорожит Джеджуном и слишком уважает Чанмина. Вода остывает. И надо выходить. Но они оба почему-то медлят. - Знаешь, - начинает первым Юнхо. И Чанмин замирает, сразу став серьёзным. - Как насчёт своего собственного места в моей жизни? - Юнхо старается, чтобы его голос звучал небрежно, как будто предлагает интрижку на ночь, но это не так. Шим понимает его желания и осторожность лучше, чем кто-либо. Юнхо хочет кого-то рядом с собой надолго. И, быть может, Чанмин как раз такой человек. Он подаётся вперед, выдыхает в затылок, стараясь чтобы голос не дрожал от волнения: - Боюсь, мне потребуется много места. Юнхо кивает. И ему становится тепло, несмотря на остывшую воду.