Ловец снов

Хизаши, конечно, догадывался, что что-то было не так. Его друзья каждый день незаметно пропадали во время обеда. На все расспросы только недоуменно пожимали плечами, как будто они не при чём. На благо, Ямада был слишком рассеян, чтобы сделать какие-то выводы. Ширакумо с лёгкостью переключал его внимание на другую тему и они с Шотой без проблем сбегали на другой конец учебного корпуса, в темную кладовку, которая стала называться "наше место". На четвертый день Ширакумо притащил туда старое кресло-мешок. "Это для удобства" - пояснил он. Поцелуи с каждым днём становились всё лучше. Было очевидно, что уже можно прекращать так называемую "практику". Навыков Ширакумо вполне бы хватило для гипотетического свиданья с Немури. Но они оба не затрагивали эту тему и продолжали каждый день ускользать для сеанса поцелуев. Каждый вечер приходя домой и ложась в постель, Шота чувствовал у себя внутри водоворот из порхающих бабочек, как будто он брал от Ширакумо частичку его лёгкости и беспечности. Ему казалось, что каждый раз его нервная система переживает землетрясение, настолько новые и непривычные были эти ощущения. Он удивлялся сам себе: он же обыкновенный скучный Айзава, который опаздывает на уроки, дремлет на переменах и с которым никогда не происходит ничего интересного. Он даже внешне пресный и непримечательный: бледная кожа, тёмные спутанные волосы нависают над полуприкрытыми глазами. Так почему же ему кажется, что его несёт по небу теплым ветром, а его голова задевает пушистые облака!? Может, он влюбился? Ну нет, думал Шота, любовь - это что-то правильное, конкретное, основательное, как кирпич. От большой любви хотят жениться, детей родить, ипотеку на квартиру взять, в конце концов. А что хочет Шота? Всего-то держать Ширакумо за трепещущую теплую руку, вдыхать грозовой запах его волос и ловить мягкие губы в поцелуе. Дни смазывались в цветастом калейдоскопе. Время бежало в небывалом, ускоренном темпе. Поэтому для Айзавы стало шоком, когда в очередную встречу Ширакумо, хлопнувшись на кресло-мешок, произнес: - Всё, сегодня последний раз. Спасибо, что помог, правда. - Как в последний раз? Ширакумо звонко засмеялся: - А вот так! В понедельник производственная стажировка начинается. Ты уже решил, где будешь проходить? Шота отрицательно завертел головой: - Нет, я забыл за неё вообще. Думал, ещё времени много. А что делать? Ширакумо пожал плечами, стащил с себя надоевший пиджак и бросил его в дальний угол. Айзава тоже не хотел думать об учёбе, поэтому повторил действие с пиджаком и толкнул друга носком кедов: - Тогда двигайся. Освобождай место. Оборо развалился в кресле, как ленивый кот. Он расстегнул на рубашке две верхние пуговицы, развязал на шее галстук и со смехом швырнул в его Шоту. В глазах его скакали озорные огоньки: - Не-а, не хочу, мне и так хорошо. Шота хотел сначала сбросить обнаглевшего Ширакумо на пол, но потом передумал. Он чувствовал странную горечь, от того, что это их последняя встреча в кладовке. Это чувство придало ему неожиданной смелости. Шота склонился над Оборо и глядя ему в глаза медленно опустился прямо на него. Он искал на лице Ширакумо признаки сопротивления или возмущения, но тот лишь продолжал призывно улыбаться. Они и раньше обнимались во время поцелуев, но так близко прикасались впервые. Шота всей кожей чувствовал пульсирующий жар от тела Оборо. Этот волнующий огонь проникал в тело Айзавы и растекался в нем волнами. Оборо слегка изогнулся, высвободил ноги и обхватил Шоту за талию бедрами, ещё ближе притянув к себе. Выдохнул. Откинул голову в смятую ткань кресла. На его шее задрожала маленькая жилка. Айзава слегка прикоснулся к ней губами. Лёгкие заполнил запах грозы. Шота уже знал: это не духи и не дезодорант. Так пахнет сама кожа Ширакумо: электрический озон, землистый петрикор и мокрая трава. Айзава хотел сцеловать каждую молекулу этого аромата, пока Ширакумо был здесь, в его руках. Губы скользили дальше по разгорячённой коже. Шота приподнялся и посмотрел на Ширакумо. Он хотел навсегда запечатлеть его у себя в памяти. Грудь Ширакумо часто вздымалась от вздохов, волосы окончательно растрепались, щеки покрывал румянец, глаза затуманило желание. Он прошептал: - У тебя сейчас такие глаза, Шота. Совсем черные. Бездонные. Жуткие. - Мне не смотреть? - Нет, мне нравится. Как будто открытый космос. Иди сюда, - Ширакумо запутался пальцами в темных волосах Айзавы и притянул к своим губам для поцелуя. Неужели они это делают последний раз? Вдруг из угла кладовки раздался звонок айзавиного мобильного. Сначала никто не обращал на него внимание, но звонивший не унимался, вызовы шли один за другим. - Возьми трубку, - прошептал Ширакумо дрожащим голосом. - Нет, не буду, - покачал головой Шота и уткнулся носом в ямочку над ключицей Оборо. - Возьми, звонят уже долго, точно что-то срочное. Может, по поводу стажировки. Сегодня последний срок подачи заявок. Я не хочу, чтоб тебя выгнали из-за такой ерунды. Айзава недовольно поморщился и нехотя полез искать телефон. И правда: на экране мигало имя их классного руководителя. Он поднял трубку: - Здравствуйте, сенсей! С того конца понеслись рассерженные крики: - Айзава, почему я узнаю, что ты не определился с местом практики только в пятницу вечером? У тебя было три месяца, чтобы сдать заявку. - Извините, меня никуда не приглашали и я подумал... - Что ты подумал, что поедешь на каникулы к мамке, пока остальные будут пахать в полицейских офисах? Чтоб через пятнадцать минут был у меня с заявкой. - Зачем? Моим резюме всё равно никто не заинтересован. - Так, ты ещё будешь спорить? Ты мне и так в последнее время не нравишься. Другие преподаватели говорят, что сидишь на лекциях, как в тумане. Ты там отчислиться не удумал? - Нет, я просто... - Ну, тогда, прошу тебя, не порть мне показатели. Найдем, куда тебя направить на стажировку. Жду тебя через пять минут. - Вы сказали, через пятнадцать... - Пять минут, Айзава, пять. Это моё крайнее слово. Айзава с неохотой поднялся и недовольно заворчал: - Нужно идти, сказал, у меня есть пять минут. - Не переживай, Шота, найдут тебе стажировку. - Да я не пережи... ага, - Айзава прикусил губу. Он чуть было не проболтался, что расстроен не из-за стажировки, а из-за того, что ему хотелось ещё немного побыть наедине с Ширакумо. Они вышли в коридор, надевая на ходу пиджаки. Шота оглянулся и посмотрел на опустевшую кладовку. Без Оборо она казалась чужой и незнакомой, даже яркое кресло выглядело мертвым. Бесполезное пыльное пространство. Ширакумо подскочил к Шоте сзади, отряхивая и разглаживая его мятый блейзер: - Стой ровно, не сутулься, я тебе воротник поправлю, а то сейчас начнут: что за внешний вид, вы будущие полицейские, блюстители порядка, бла-бла-бла... Вот так хорошо, пошли. - Мне всё равно, - ответил Айзава. Ноги налились свинцом и отказывались идти. - Зато мне не все равно, - упёрся Оборо и принялся прочесывать пальцами шотины спутанные волосы - вот, совсем другой вид. Теперь улыбнись и вперёд! - Не хочу улыбаться, - тихо буркнул Шота и уставился в пол. Ему хотелось наплевать на строгие нотации классного руководителя, забиться в одиночестве этой заброшенной кладовке, быть противным, неуверенным, угрюмым - тем Айзавой, что он всегда был. Почему Оборо может быть таким весёлым, будто сейчас ничего не произошло? Для него это ничего не значит? Это только Шоте тоскливо от того, что в понедельник Оборо уедет на стажировку и увидятся они только осенью? А тогда уже не будет тайных поцелуев в темноте. Ширакумо критически осмотрел помрачневшего Айзаву и покачал головой: - Я же говорил, что ты родился старым ворчуном? Пошли, я тебе потом кое-что интересное покажу. Он потянул Айзаву длинными коридорами к нужному кабинету. Стукнул быстро в дверь, открыл ее и не дожидаясь ответа втолкнул Шоту внутрь. Айзава уныло осмотрелся. Жирные солнечные лучи падали сквозь окна на деревянный пол. В них танцевали миллионы крошечных светящихся пылинок. Шота сам чувствовал себя пылинкой, почти невидимой и ненужной. Учитель сидел за столом, уткнувшись носом в бумаги и, казалось, совсем не замечал Шоту. Айзава неловко зашаркал ногами, не зная с чего начать разговор. Потом слегка кашлянул и сказал: - Здравствуйте. Вы вызывали... - И тебе не хворать! Что там у тебя с Оборо? - спросил учитель не отрывая глаз от документов. Шота растерянно пролепетал: - С Оборо? Что? - он точно не ожидал такого вопроса. - Да, ты правильно услышал, что у тебя с Оборо? - У меня? Учитель бросил ручку и наконец посмотрел на Шоту: - Ну, не у меня же! Айзава, ты мне вообще не нравишься! Что с тобой? Ты - способный студент! Да с твоими данными мог бы быть самым лучшим на курсе. Что ты сейчас стоишь и бормочешь, как потерянный? Что ты не поймёшь? - Да... Классный руководитель разочарованно выдохнул: - Что да? Я спрашиваю, вы с Оборо дружите вроде? Или нет? - Вроде дружим, - Айзава в конец растерялся. Он правильно ответил? Они дружат с Оборо или... Но учитель теперь выглядел спокойнее. - Ну вот, так и говори. Если дружите, значит пойдешь с ним вместе на стажировку. В один отдел. Держи направление. Учитель достал из папки бумагу, стукнул по ней печатью, расписался и протянул Айзаве: - Всё, можешь быть свободен. До свиданья! - Спасибо! До свиданья! - Айзава выхватил лист, поклонился и попятился на выход. Сразу за дверью его ждал Оборо. Он схватил Шоту за рукав пиджака: - Ну, что? Ругался, да? Мне плохо слышно было. О, а что это тебе дали, направление на стажировку? И куда? - Не знаю, сказал, вместе с тобой в отдел. - Ух ты! Круто! - Оборо расплылся в улыбке, - как я только сам не догадался тебя с собой позвать. На душе у Шоты стало немного теплее. Всё таки целая стажировка вместе с Ширакумо. Он спросил: - Так что ты мне хотел показать? - Сейчас-сейчас! Минуту! Секунду! Это такое... Оборо спустил с плеча рюкзак, открыл самое большое отделение и начал копаться в его внутренностях. На пол высыпались конфетные фантики, стружки от карандашей, пластыри, которые Ширакумо всегда лепил себе на нос, и прочий цветастый мусор. В конце концов, он вышкреб из-под обложки тетради два глянцевых билета в кино и сказал, размахивая ими в воздухе: - Вот, новый фильм! Билеты на премьеру Миядзаки! Я читал, что это хорошая идея для свиданья. Приглашу Нем... Оборо не успел договорить. Внезапно из-за его спины вылезла чья-то огромная рука и выхватила билеты. - Э-эээ! Отдай! Ты кто такой? - возмутился Оборо и обернулся. Айзава посмотрел вслед за другом и упёрся взглядом в Сенсоджи - двухметрового здоровяка с нахальной улыбкой. Да уж, его ещё здесь не хватало! Об этом студенте с параллельного курса ходили не очень хорошие слухи: отвратительно учится, зато отменно дерётся. Айзава предпочитал обходить его стороной. Себе спокойнее будет. Сенсоджи задрал руку с билетами под самый потолок и насмешливо спросил: - Ну что, голубки! В кино собрались, да? Оборо попытался выхватить билеты: - А тебе какое дело? Отдай! - С чего это я буду слушать мусор вроде вас? - Слышишь, ты кого мусором назвал? Вот уж не повезло, подумал Шота. Сенсоджи явно искал драки. Айзава посмотрел на сжимающего кулаки Ширакумо и оценил силы. Вдвоем с Оборо они бы могли справиться со скандальным здоровяком, но возникнет шум, набегут учителя, начнутся разбирательства... Нет, решил Шота, это уже слишком на сегодня, он пойдет рациональным путем. Айзава выступил вперёд, скрестил руки на груди и сказал: - Слушай, Сенсоджи. Сейчас я зайду за эту дверь, - он указал на кабинет, из которого вышел минуту назад, - там преподаватель физики, проверяет твой семестровый тест. Он очень будет рад узнать, что ты прям у него под носом занимаешься грабежом. - Каким ещё грабежом, придурок? Да срал я на препода и его вонючую физику, - скривился Сенсоджи. - Обычным грабежом. Отбираешь наше имущество, а при этом учишься в Полицейской академии. И на счёт физики... я видел журнал. Напомнить твои оценки? - Что ты там мог видеть, недоносок?- фыркнул Сенсоджи, но руку с билетами немного опустил. Айзава продолжил: - Ты в списке десятый. Тест "Законы Ньютона" 24 балла из ста. Тест "Гравитационные силы" - 31 из ста. Перевод физических единиц - 29 из ста. Движение по окружности - 42 из ста, - Айзава развел руками, - мне продолжать? Ты на грани не аттестации, Сенсоджи. И лишние неприятности тебе ой как не нужны. - Ты чё это такой глазастый? Видел он, подумаешь! - поморщился Сенсоджи. Хоть он и старался сохранить равнодушное выражение лица, было понятно, что Айзава попал в его болевую точку. Отец Сенсоджи был крупным чиновником и явно бы не похвалил сыночка за неприятности в Академии. Рядом засмеялся Оборо: - Если Шота говорит, что видел - значит так и есть. Только тебе не понять, умом ты не вышел. Пойди погугли, что такое эйдетическая память. Сенсоджи на несколько секунд застыл с тупым выражением лица, потом посмотрел на часы и сказал, презрительно кривя рот: - У меня нет времени на таких идиотов, как вы. И билеты ваши мне и на хер не упали. У меня есть свои. Я только хотел посмотреть, на какое время ваш сеанс. Я пригласил в кино Каяму и не хотел бы, чтобы мне портили свиданье ваши кислые рожи. - Пригласил Каяму? - переспросил Шота недоуменно. - Ага, недоносок, ее самую. Такая как Каяма вам и во сне не присниться, придурки. Вот, держите свои долбанные билеты и не нойте. Сенсоджи сожмал билеты в руке и засунул их в нагрудный карман пиджака Ширакумо. Потом растолкал ребят в стороны, задрал гордо голову и ушагал прочь по коридору. Ширакумо потер затылок, вынул мятые билеты из кармана и стал их удивлённо рассматривать, как будто в первый раз видел. Айзава думал, что Оборо расстроится, будет переживать, но тот выглядел лишь слегка растерянным. Шота тихо спросил: - Как думаешь, он наврал про Немури?Оборо пожал плечами: - Вроде не похоже. - А что делать будешь? Раз она идёт с этим... мудилой. Ширакумо произнес задумчиво: - Не знаю. Если честно, мне как-то перехотелось ее приглашать. Вот прям сейчас это понял. Оборо постоял ещё немного, потом резко махнул рукой и сказал, весело улыбаясь: - А знаешь что? Давай с тобой сходим в кино, ага? Ну, чтоб билеты не пропадали, понимаешь? А потом можем и в кошачье кафе пойти, там рядом новое открылось. Ты ведь любишь кошек? - А как же Нем? - А что Нем? У нее женихов - хоть отбавляй. Переживет как-то без меня. И вообще, чтоб я ещё раз влюблялся в девчонку? Да ни в жизнь! Объявляем бойкот женскому полу! Плюс ультра! Айзава обалдело таращился на Оборо, не осознавая, что его губы сами сложились в улыбку. Оборо сожмал руку в кулак и вскинул ее вверх, как супергерой. Потом посмотрел на Шоту, засмеялся и схватил его щеки руками: - Оказывается, ты умеешь улыбаться, Шота Айзава! Как ты круто загасил этого мудака. Типа, или отвали, или тебя отчислят, Сенсоджи! - Совсем не круто. Айзава смутился. Щеки его потеплели от неожиданного контакта с ладонями Ширакумо. Да и поступок он свой не считал выдающимся. Лёгкий шантаж и угрозы настучать преподу - не совсем повод для гордости. Но Оборо не соглашался: - Нет-нет, круто! Ты умный, ты думаешь наперед, а вот я бы ему просто вмазал. И ничего хорошего из этого бы не вышло. Меня б затягали по разным поучительным собраниям за поведение. А у меня самого по физике оценки ни к черту. - Да нормальные у тебя оценки. Я видел. Ширакумо спохватился: - Слушай, побежали, а то мы задержались. Если ускоримся, не нужно будет ждать следующего поезда. Они с Оборо сорвались с места и помчались на станцию. Ширакумо всю дорогу забегал вперёд, подбадривал Айзаву и смеялся. Шоте казалось, что смех Оборо звенит в воздухе, как серебряные колокольчики. В огромном открытом небе над головой проносились белые облака и точно также проносились в голове Шоты мысли. Почему с Ширакумо так легко и хорошо, что не хочется расставаться? Если они вместе пойдут в кино, то это будет считаться свиданьем или нет? Они смогут ещё поцеловаться? Вопросы и странные, и приятные одновременно.