***
Чонгук бежал сломя голову, совершенно не разбирая дороги. Чудесные новости о приезде в их деревеньку гостей, конечно, застали его врасплох, когда он с энтузиазмом ковырялся на берегу реки, выискивая в песке нужные ему для нового эксперимента ракушки. Но это совершенно не мешало ему бросить всё и нестись на встречу чему-то новому и абсолютно точно интересному. В их забытой всеми глуши гости были большой редкостью, и посмотреть на отчаявшихся любителей глубинки очень хотелось. Их гордое поселение могло похвастаться от силы домами 15 из которых жилыми были наверное только 10. Так что в том, что приезжие отчаянные, он был уверен. Никому из существ, находящимся в здравом уме и трезвой памяти, не придёт в голову посетить их рассыпающуюся деревню. Из молодёжи здесь были только сам Чон и его друг Хосок, который, собственно, и оглашал своим радостным воем округу, оповещая местных о приходе посторонних. Остальные жители давно переступили тысячелетний рубеж, медленно доживая свои века в уединении и тишине, и вряд ли пойдут смотреть, кого принесла нелёгкая. Так что Чонгук был уверен, что друг старательно рвёт глотку, чтобы позвать его. Небольшая река, где он самозабвенно устраивал раскопки в илистом песке последние часа 4, находилась буквально в километре от его домика на окраине деревушки. Правда, достаточно короткий путь к дому омрачали густые заросли колючего терновника и жгучей крапивы, через которые ему пришлось буквально проламываться. Желание поскорее увидеть что-нибудь интересное не давало ему спокойно искать пути обхода. И Чонгук упрямо пёр напролом, оставляя на ветках волосы и кусочки некогда любимой рубашки. Когда ведьмак всё-таки добежал до своего дома, он был с ног до головы перемазан какой-то грязью, где он нашёл липкую синюю жижу, и сам не понял. В длинных кудрявых волосах застряли веточки и мелкие листики, а голые участки кожи покрылись красными, начинающими нестерпимо чесаться волдырями. Крапива не щадит никого, будь ты хоть трижды талантливый зельевар. Лицо было оцарапано в нескольких местах, а одежда желала знать отдыха и отправиться на помойку. Разве что штаны держались на честном слове и молитве. Вцепившись двумя руками в дряхлый забор, он судорожно пытался отдышаться, бегло осматривая открывающуюся улицу. Были свои плюсы в жизни на пригорке — он мог осмотреть всю деревню, не отходя ни метра от своего участка. А посмотреть, кстати, было на что. По центральной (читай как единственной) улице медленно шли, переговариваясь между собой, два высоких эльфа в ярких костюмах, а за ними, вертя головкой, летела крошечная фея. Чонгук на всякий случай протёр глаза, правда, грязными руками. Сильно он себе не помог и теперь ещё и видел плохо. Синяя жижа слепила ресницы и щипала. Эльфов он видел, и не раз. Красивые, до перехватывающего дыхания и чаще всего имеющие вздорный характер, они встречались повсеместно и периодически в благоприятные для Чона годы проезжали через деревню по своим важным делам. Он обменивался с высокомерными ушастыми эликсирами и травами, получая от них новые ингредиенты и периодически необходимые в быту вещички. Но вот фея. Самая настоящая, с переливающимися сиреневыми крылышками за спиной! Такое он видел впервые. Ладони зачесались от желания пощупать малыша. Правда, по характеру феи могли сравниться с теми же чванливыми эльфами и никому в руки без особого расположения к владельцу граблей не шли. Губу можно было закатать обратно, любопытный экземпляр ни за какие заслуги в грязные, Чонгук, на всякий случай, проверил, мозолистые руки не пойдёт. Стало грустно. Компания тем временем, озираясь, прошла деревню и остановилась неподалёку от всё ещё задыхающегося ведьмака. Один из эльфов, судя по всему, старший, скептически осмотрев ободранного парня в грязи и ветках, вздохнул и, натянув брезгливую улыбочку, протянул: — Вы Чон Чонгук? Ведьмак кивнул. С длинных волос посыпались листья. Фея и младший эльф, переглянувшись, хихикнули. Трепыхая крылышками, первый спикировал на плечо говорившему и уселся, свесив ножки, продолжая рассматривать удивлённого Чонгука. — А по какому вопросу? — Нам сказали, что у вас можно остановиться на некоторое время. — У… У нас? — Чонгук глупо моргнул, переводя растерянный взгляд с одного эльфа на другого. — О, вы не один живёте? — продолжил измываться над несчастным эльф. — Эээ… — ведьмак окончательно перестал понимать, что происходит, но со стороны деревни к его дому бежал, подпрыгивая Хосок, и, кажется, был шанс выяснить, что случилось. С волком Чонгук был знаком по меньшей мере последние лет 150 и мог с гордостью назвать его своим единственным и самым близким другом. Хосок прибежал в деревню под покровом ночи промозглой осенью и первое время за неимением других вариантов кантовался у Чона, помогая ему латать рассыпающийся дом и активно ухаживая за небольшим огородом. Позднее старший сумел найти себе отдельное жильё и, по крайней мере, на ночь оставлял ведьмака одного. Почему старший ушёл из стаи — Чонгук спросил один единственный раз, и больше к этому вопросу они не возвращались. Впечатлительный младший вообще старался забыть о том ужасе, который преследовал Хосока на протяжении его жизни. Волк не заморачивался, сбежал на рубеже третьей затяжной войны с вампирами и возвращаться однозначно не планировал, предпочитая беззаботную мирную жизнь. — Чонгук-а! А, ты уже познакомился! Чудесно, — деятельный оборотень отлепил помятого друга от забора, встряхнул и, не церемонясь, распахнул калитку гостям, — проходите! Старший эльф, гордо задрав нос куда-то в небо, прошёл мимо, фея хихикая помахал обалдевшему Чонгуку крошечной ручкой, а вот младший замер на месте, продолжая внимательно изучать испачканное и пятнистое лицо ведьмака. — Тэхён! — окликнул его старший, уже стоящий возле небольшого крылечка, увитого плющом. — Да иду я! — названный подмигнул друзьям и бодрой рысью пробежал к недовольному брату. — Я не понял?! — гневно зашипел Чонгук, — Ты где их взял?! Хосок безмятежно улыбнулся, дёргая серым с подпалинами волчьим ухом: — Встретил у дальнего въезда в деревню. Они путешествуют, и им негде было остановиться. Ну не к бабкам же местным их вести, правильно? — Действительно, а что ж ты их к себе не потащил? — Я что, дурак посторонних в дом пускать? Чонгук выпрямился, скептически осмотрел местами дранную одежду и, пнув довольного Хосока под колено, поспешил к явно нервничающим гостям. — Маленький поганец, — прохрипел оборотень, хромая следом, — Ты мне ещё спасибо потом скажешь! Чонгук, прекрасно слышавший бурчание друга, проигнорировал, дёрнув плечом. В том, что они однозначно не уживутся и вряд ли смогут провести спокойно даже одну ночь, он был уверен. Одна недовольная рожа старшего эльфа чего стоила. Выбора в целом не осталось. Выпихивать обратно на дорогу как-то не с руки. Хотелось бы надеяться, что ушастая братия в его доме останется ненадолго и больше сюрпризов не будет. Так сильно за свою жизнь Чон ещё не ошибался. Ведьмак ещё раз безуспешно отряхнулся перед крыльцом, прошёл мимо эльфов и, помахав рукой перед дверью, снимая витиеватую мерцающую защиту от любопытных, гостеприимно распахнул её, приглашая зайти внутрь. Эльфы, переглянувшись, прошли в тёмный коридор, фея изящно спорхнул с плеча и завис перед оторопевшим Чонгуком, внимательно рассматривая его лицо, а потом неожиданно подлетел практически в плотную и приложил крохотную ладошку к шраму на левой щеке. — Чимин! Ты что творишь? — зашипел на него обернувшийся старший эльф. — Он красивый и добрый, отстань, Джин-хён, — мелодично прозвенел Чимин, улыбаясь. Названный раздосадованно цыкнул, закатывая глаза, и принялся внимательно осматривать помещение. Чонгук, конечно, не мог похвастаться роскошными хоромами, но в целом своим домом был более чем доволен. Большой для него, но светлый и уютный. Даже в самые ненастные дни он был его укромным уголком и единственным, что осталось от некогда большой семьи. В каждом из помещений были расставлены различные горшки с цветами, повсюду виднелись свитки, склянки, баночки и бутылочки. Деятельный ведьмак экспериментировал всегда и везде, не ограничиваясь одной лишь лабораторией. Правда, это совершенно не устраивало Хосока, регулярно натыкающегося то на красящие волосы и кожу свитки, то на фрукты, имеющие разный эффект в зависимости от желаний самого Чонгука. С прошлой дегустации груш у волка оборотня остались мерцающие разноцветные глаза: голубой и зелёный, и веснушки, отливающие при лунном свете розовым. Оно, конечно, красиво, но в любом случае выглядело странно. Хосока либо обходили стороной, считая болезным, либо пытались потыкать чем-нибудь, чтобы проверить, точно нормальный он или нет. Ведьмак, замерший под изучающим взглядом феи, пропустил момент, когда мимо него галопом проскакал Хосок, едва не снес его вместе с застывшим Чимином, и унёсся куда-то в сторону кухни. Младший эльф хихикнул: — Это нормально? Чонгук обречённо вздохнул, закатывая глаза: — Теоретически. С кухни раздался звон посуды. Ведьмак, понадеявшийся, что хоть один раз они нормально проведут время и смогут познакомиться как приличные существа, устало выдохнул. Чимин, отлетевший в сторону, рассмеялся и вернулся на плечо к стоящему на месте Джину, что-то шепнул ему в ухо. Чонгук снова вздохнул: — Пойдёмте, пока он не разнёс мне кухню. Чимин, самый юркий из всех, уже улетел на звуки, раздающиеся из соседнего помещения. Тэхён, продолжая тихо посмеиваться, зацепил Джина за рукав и повёл следом. Чонгук остался в коридоре в одиночестве. Ведьмаку хотелось расплакаться. Ситуация стремительно выходила из-под контроля, и его это абсолютно не радовало. Хотя не то, чтобы он отличался повышенной ответственностью или чем-то подобным. Просто не сильно любил форс-мажорные ситуации. Он посмотрел на себя в большое зеркало, висящее при входе, и с удивлением обнаружил на грязной щеке светящийся отпечаток маленькой ладошки. Вокруг старого и привычного шрама расцветали еле заметные цветочки. Фея, по непонятной причине пожалевший ведьмака, оставил на нём свою волшебную метку. С чего вдруг такая щедрость, было не ясно, но почему-то не привыкший к подаркам Чонгук почувствовал себя сиротой на вокзале, которому просто посочувствовали по неизвестной причине. Ведьмак глубоко вдохнул, попытался оттереть хоть что-нибудь с лица рукавом рубашки, понял, что только размазывает грязь ещё больше, и, махнув отражению рукой, поплёлся на кухню. За большим столом сидел будто проглотивший жердь Джин, брезгливо осматривая заставленное помещение, а вот Тэхён уже о чём-то переговаривался с Хосоком, крутящимся возле небольшой плиты. Чон хмыкнул. Похоже, с младшим проблем никаких не возникнет, а вот старший вызывал подозрения и смутное раздражение. Надеяться оставалось на то, что они здесь не задержаться надолго. Пока ведьмак замерший на пороге кухни соображал куда ему податься в первую очередь в душ или всё-таки попытаться познакомиться с прибывшими нормально в дверь постучали: — И кого там ещё принесло? Джин, оторвавшись от изучения увядающей гортензии в горшке по центру стола, мелодично произнёс: — Наш друг прибыл. Слегка задержался, видимо, из-за дождей на границе территорий. Чонгука перекосило, третьего эльфа он не выдержит. Делать было нечего, и он, зачем-то пригладив взъерошенные волосы, поплёлся обратно в коридор открывать очередному гостю. Распахнув дверь, он уставился в пустоту, на крыльце никого не стояло. Ведьмак опустил глаза и уставился на роскошный, отливающий на закатном солнце фиолетовым — гроб. И так покалеченный глаз нервно дёрнулся.***