Улицу окутывает мерзлая темнота ночи, сегодня на небе звезд абсолютно не видно, а ночной город освещают лишь редкие фонари, вывески и окна домов, чьи жители не спят. Не спят они по своим причинам. Для кого-то это возможность провести время со своей второй половинкой, кто то же только недавно вернулся и принялся ужинать.
Причин может быть множество, но для Войда она была одна - работа. Приятная и в тоже время ненавистная работа. Когда в последний раз его тело опускалось на мягкую кровать или как минимум диван? Он не помнил. Каждая ночь заканчивалась одинаково - он засыпал прямиком на рабочем столе, после чего винил себя за незаконченные дела. Рабом системы и собственных идеалов быть сложно, а еще сложнее возвращаться в пустой дом, который и был причиной переработки.
Он не знал что с ним. Глубокая пустота осела в его сердце не давая вдохнуть полной грудью. С чего это чувство? Что оно значит? Инспектор уже устал гадать.
Его сны заполнил ничем не примечательный комиссар, чьи волосы на первый взгляд были обычными, коричневыми, но на солнце переливались рыжеватым оттенком. Глаза темные, как имперские ночи. Как душа и стиль одежды Войда. Такие манящие, словно в его дурманящих глазах было что то большее.. Целая вселенная, в которой хотелось укрыться с головой. Его слабо выраженные веснушки, родинка под глазом и на шее, красивая и белоснежная улыбка.. Черт возьми все было чудесным. Все мысли были заполнены
им, все желания были заполнены
им.. Хотелось выть от этого чувства легкости и в тоже время безумной тяжести.
И вновь.. Вновь он задумался о
нем, когда подписывал очередной документ. С уст выходит тяжёлый вздох, под который голова инспектора мягко ложится на поверхность стола, совсем не заботясь о бумагах, лежащих на нем. Руки так же беспомощно кладутся по краям, а тяжелые веки закрываются под бесконечный поток мыслей. Сон окутывает уставшего мужчину с головой, на время спасая его от тяжёлых дум.
...
Сквозь панорамные окна просачивается тёплый солнечный луч, попадающий прям на лицо темноволосого. Его глаза медленно, совсем неохотно открываются, и фиолетовая радужка переливается словно драгоценный аметист. Тяжело поднимаясь со стола, Войд лишь тихо мычит в ответ на боль в затекшей за ночь спине. Из-за чего решает размять ее недолгим походом за терпким кофе, и возможно не одним.
Облокачиваясь руками об стол он медленно встает, и слегка сгорбившись идет к двери кабинета. Деревянная дверь с незамудренным рисунком легко поддаётся нажатию на ручку, открывая путь инспектору, который даже не попытался закрыть ее.
Судя по тишине в здании, на улице было совсем раннее утро. Часов пять, может шесть. Войд любил тишину, но сейчас она давила на голову словно пресс, из-за которого два аметиста невольного закрываются, давая мужчине вспомнить очередной сон.
Они сидят на мосте, на набережной, прямиком на фоне перекатывающего в оранжевый цвет неба. Его теплые руки осторожно обнимают за плечи, и эти объятия кажется были теплее любой зимней одежды. Они защищали от прохладного, предзакатного ветерка, норовящегося довести людей до мурашек. Его красивый смех, полные нежности глаза и приятный запах свободы и дождя. Именно таким он и представлял Лололошку. Нежным и чувственным. Таким, который никогда не даст в обиду, всегда выслушает и будет на его стороне.. Таким, который разделит с ним все моменты, от печальных до весёлых.
Челюсть сжимается до скрипа зубов, а тяжёлый кулак прилетает прямо в стену. Глухой звук отгоняет мешающие мысли прочь. Кажется Войд начал понимать.
Понимать свою влюбленность, а может быть и привязанность. Не для кого ни секрет, как на одиноких людей действует внимание и забота. Он был словно уличный щенок, которого накормили, поиграли и тут же выставили за дверь. До безумия верный, готовый ждать словно Хатико.. Нет. Даже вернее Хатико, но в тоже время холодный и отстранённый, боящийся невзаимности и любых чувств.
Мелкая дрожь пробивает тело, когда он понимает свою беспомощность.
Любовь. Он видел ее в фильмах, видел на улицах Альт-Сити, и даже в самом здании. Видел как люди из-за этого чувства сияют и гаснут, радуются и плачут.
Они сильные - он слабый. Ограничил себя от любви, считая себя умнее, и сам же погряз в своей глупости. Он не умеет решать все словами, не знает как проявлять любовь и стыдиться ее, и будет продолжать стыдиться. Всегда. Он ужасный партнёр, ужасный отец и ужасный человек. Он это знает, понимает и принимает. Но сердце идет против мозга. Против заданных алгоритмов, пытаясь доказать обратное. Показать Войду что он смелый, что сможет признать это чувство. Нет,
он слабак, он боится. И он будет продолжать любить, но в тайне. Он выбирает путь страданий и боли, лишь бы не винить себя за свое безрассудство.
Но до мозга тут же доходит то, что он слишком долго стоит неподвижно. И по этому, отряхивая кулак от пыли, скопившейся на стенах, мужчина убирает руки за спину, и тихо стуча туфлями по далеко не новому полу входит в небольшую кухню, где его встречают пару кофемашин, холодильник и красиво расставленная посуда. Это лишь формальности, ему не было дело как, и что расставлено, это не имело никакого смысла. Быстро взяв свою кружку, он в который раз осмотрел ее.. Она была полностью белая, но на этом фоне хорошо выделялась большая черная надпись, которая гласила "лучшему отцу". Нет, у него не было сына, как минимум родного. Был лишь приемный малец, которого ему стало жалко отдавать в детдом. Но сейчас думая лучше, он понимает, что в детдоме Калеб прижился бы хорошо, и тогда он бы не испортил ему психику.
Войд не мог воспитать его человеком.
Он не знал как, ведь сам рос рабом системы. Считал, что ничего кроме империи ему не нужно.. Что все чувства и эмоции бесполезны. Он
искренне желал быть ближе в Калебу,
искренне хотел помочь, но не мог. Не понимал что делать и как правильно выражаться. В горле просто вставал ком, когда он слышал, как мальчишка рыдает навзрыд по ночам. Точно так же, как когда то рыдал Войд. И точно так же всегда один, ведь нет лучше друга чем подушка.
В голове спешно промелькает мысль, что кофе плохая идея, и тогда Войд ставит кружку на место, торопливо уходя прочь с кухни.
С чувством влюбленности он стал мягче. Стал вспоминать многое, и жалеть о многом. О том, что упустил, что не заметил, а так же о своих поступках.
Юркий шаг переходит на бег, он пытается убежать от мыслей, съедающих его изнутри.
Правда пытается. Но они вновь и вновь схватывают его прямо у выхода из порочного круга. Насмехаются над ним и утаскивают в саму глубину, не давая мужчине и слова сказать. Ранее он мог противостоять этому, но что тут говорить, когда даже любимый кофе стал отравой.
Он тяжело доходит до кабинета, его ноги словно не слушались его, а работали машинально. Несли его туда, где он мог не бояться своих эмоций. Перешагнув порог родного места, он прижимается спиной к мерзлой стене и медленно скатывается по ней на пол. Это невыносимо.
Он угасает с каждым днем все сильнее и сильнее.
Дрожащие руки медленно тянутся к глубокому карману брюк, доставая телефон. Глаза заслонены пеленой страха, он не видит. Образно конечно.
В пейджере пальцы робко набирают каждую букву имени его любви, словно оттягивая и без того мучительный момент. И вот его контакт. Лололошки. С вспотевшей ладони чуть ли не выскальзывает телефон, когда он заходит к нему в чат. Последний раз им приходилось общаться месяца 4 назад, и на протяжении всего этого времени он безумно убивался по нему. Он сглатывает появившийся комок нервов, и подрагивая всем телом выводит сообщение.
'Комиссар, мне нужно с вами встретиться сегодня в 15:30. На пристани главной площади.'
Дыхание становится спертым. Он смог сделать это.. Пересилил себя. И сдерживаясь от желания удалить непрочитанное сообщение отбрасывает телефон в сторону. Взгляд устремляется в потолок, словно пытаясь найти там ответы, как пройдёт эта встреча. Что ему говорить? Признаться? А если чувства
не взаимны?.. Кулак невольно сжимается от этой мысли. Он привык контролировать ситуацию. Но когда дело касалось чувств, он был бессилен. Страх вновь овладевает его телом, и он вновь хватает телефон, что б удалить то самое сообщение, но зайдя в чат видит то, из-за чего его сердце чуть ли не остановилось.
'Хорошо, я постараюсь прийти в назначенное время. '
Его взгляд устремлен на это сообщение, но смотрит он сквозь телефон, и даже сквозь пол. Что же он натворил черт возьми? Он не сможет.. Нет.. Явно не сейчас. Стоит ли отменить встречу? Это будет странным. Сколько еще раз ему понадобится сделать таких попыток, что б осознать беспомощность и немощность, исходящую от себя?
Телефон медленно выключается и кладется экранном вниз. Войд, словно пытаясь провалится под землю, или как миниму вписаться в интерьер обнимает себя за колени, которые за это время успел придвинуть к груди. Лицо утыкается в промежуток между двух рук, прямиком в ноги.
Нужные как кислород мысли сейчас покинули его напрочь, оставляя в полной тишине. Эта тишина жуткая, никогда не знаешь что она сделает, а особенно когда. Войд дрожит. Дрожит от страха, от понимания, как он слаб. И дрожит от своей наивности. Что сделано - то сделано. Не так ли?
Нет, не так. Это можно исправить, но сердце не позволяет. А руки и вовсе не слушают.
...
15:25.
Он стоит на пристани, борясь с желанием спрыгнуть в воду и никогда не выплыть из нее. Ожидание казалось даже страшнее разговора, из-за чего инспектор быстро потянулся в карман, надеясь обнаружить столь необходимую сигарету, но нашел лишь давно завалявшуюся таблетку. От сердца, от нервов или от чего она - он не знал. Но выпил. Поражаясь своему безрассудству. И надо быть честным, выпив ее он почувствовал уверенность. Которая будет длиться до того момента пока он не пойметч что это все всего лишь самовнушение.
15:30.
На горизонте никого нет, ни слуха ни духа. Уверенность Войда медленно угасает, а руки в треморе держат телефон. Глаза уставлены на цифры, в попытке развидеть время. Надеясь что ему мерещится.
Он ведь просто опаздывает, не так ли? Уже с грустью проносится в голове мужчины.
15:40.
Надежда почти угасла, телефон давно потух ведь его экрана никто не касался. Сердце кажется даже не билось, уж настолько оно было тихим. А может и реально разбилось? Может быть Войд все таки спрыгнул с моста, просто смерть так и происходит.. Безболезненно, просто оставляя за собой вечно одинокую оболочку, обязанную скитаться по миру без цели.
Без любви.
