Брачная ночь

Спальня Вики пахла ею, сладкой ванилью и цветочными духами, мятой и свежестью ночи. Свет единственной свечи и отблески луны на полу погружали пространство в таинственный уютный полумрак. Мы летели до школы в молчании. Вики была счастлива, в её голове: смесь восторга, тепла и тревоги перед будущим, что постепенно перерастала в решимость и веру в лучшее. Я смотрел на неё, не смея разрушить розовые очки. Пусть радуется, проживает последние светлые мгновения, не замечая сгущающейся вокруг тьмы… Я радовался вместе с ней, насколько мог, пусть и знал, что уже завтра всё будет кончено. Возможно, и между нами… Я не должен был делать делать предложение… связывать наши жизни, но мне до рези в груди хотелось сделать её счастливой. Чтобы чувствовала себя любимой и желанной, чтобы знала… насколько нужна мне. Хотя я и не заслужил взаимности… Быть здесь, на её территории, больше не спрашивая разрешения, непривычно. Видел, что ей тоже. Прошло немного времени с тех пор, как мы делили одни покои в Цитадели, засыпали и просыпались вместе, но сейчас то казалось далеким сном, прошлым, ярким пятном света в густом холодном мраке моего существования. Ради неё я пытался разорвать нашу связь… обжигал холодом, отстранялся, говорил жестокие слова… Чтобы уберечь, сохранить сердце целым, как и обещал, но и тут провалился. Она осталась верна мне, а я больше не смог оттолкнуть и окончательно поставить точку. Скучал, мечтал, любил… И люблю. И сегодня эта женщина стала моей женой. Она глядела на меня, до сих пор не веря своему счастью, смущалась… думала, что укротила зверя, волновалась… Короткая усмешка тронула губы, но Вики не заметила. Я пересек комнату, сел на кровать и задумчиво провёл ладонями по простыне. Понимал её… Мы уже жили вместе, но сейчас то воспринималось по-новому, иначе… Не так давно сам спрашивал, останется ли она со мной на ночь, а теперь будто захватил её личное пространство. Я снял пиджак, бросив на противоположный край, расстегнул несколько пуговиц на рубашке, поднял глаза, посмотрев на замершую посреди комнаты жену. Мне хотелось отныне называть Вики именно этим словом. — Ты была очень красива сегодня. И это правда. Несравненная, незабываемая. Моя. Мне невероятно повезло… У Вики захватило дыхание, глаза заблестели благодарностью, а я вновь почувствовал укол совести, ведь так редко говорил ей комплименты, а теперь то казалось отчаянной попыткой надышаться перед смертью, виня себя за упущенное время. Она сделала несколько шагов ко мне и снова остановилась, в нерешительности замявшись, только тихо произнесла: — Спасибо. Повисло неловкое молчание, где каждый думал о своём. Я хотел бы покаяться, рассказать о своих планах, надеясь на понимание и прощение, но осадил себя, поджав губы. Нет, не сейчас. Я не имел права растоптать её… наше… счастье. Не в день нашей свадьбы… не тогда, когда Вики, окрыленная и манящая стояла передо мной, думая о прошедшем дне и предстоящей ночи. Особенной, волнительной, первой брачной ночи. Хотя мы много раз делали это раньше, но для Вики сегодня — важно. Она не решалась, металась между действием и желанием лечь спать. Я молчал, не настаивал, только смотрел на неё, любовался… Не мог отвести взгляд. Скользил по её лицу, волосам, соблазнительным изгибам тела, чувствуя нарастающее возбуждение. Я хотел её одну, сколько себя помню… до встречи с ней даже не предполагал, что могу испытать подобное влечение, жажду обладать, но при этом предоставляя полную свободу. Мне важно, чтобы и Вики чувствовала то же самое, чтобы хотела меня, мечтала обо мне… искренне… Смущенно прикусив губу, она решилась: молчаливо опустила подбородок, взглянув вниз, потянулась к веревочкам на корсете. Дёрнула за одну, затем за другую, а после откинула его в сторону. Я усмехнулся, пожирая глазами оголенные участки гладкой нежной кожи. Оперся на руки и стал молча наблюдать. Вспоминая тот день, когда она шалила перед Бонтом, пыталась разжечь огонь в светлом, невинном мальчишке… А теперь это самое пламя грозило сжечь нас обоих… Вики продолжала: спустила лямки, присела и ухватилась за юбку, стягивая с себя платье. То шумно сползло с бедер и гармошкой упало к ногам. Она осталась в одном белье, кожа покрылась мурашками под моим взглядом. Член дернулся от прилива крови, напрягся, упираясь в плотную ткань брюк до тесного дискомфорта. Я не скрывал своих намерений, лишь тихо сказал охрипшим голосом: — Продолжай… Подбодренная Вики медленно сняла трусики и кинула их в меня. Дерзкий отблеск поселился в глазах, выселив стеснение. Усмехнулся, поймал их рукой, не разрывая зрительного контакта, сжал в кулак и вернул руку за спину, продолжая на неё опираться. Жена быстро избавилась и от верхней части белья, обнажив красивую упругую грудь с маленькими розовыми сосками, которые затвердели от холода и желания. Мне казалось, я знал каждый изгиб её тела, но всё равно восторгался, как в первый раз. Щеки Вики налились румянцем, она прикрыла грудь ладонями, переступив с ноги на ногу. Я следил за ней пристально и внимательно, опалял, понимая, что смущаю… Она ждала дальнейших действий, целиком обнаженная, дрожащая, готовая… — Подойдешь ко мне? — мягко и ласково позвал я. Вики вздрогнула и зарделась ещё больше. Неспешно приблизилась к кровати, и я нежно обхватил её запястья, после чего медленно развел руки в стороны, чтобы не прятала от меня грудь. Хотел видеть её всю, наслаждаться ею… Поднял руку, скользнул пальцем по ореолу соска, сжал между большим и указательным, осторожно ущипнув. Вики снова начала дрожать, краснея. — Ты всё ещё стесняешься меня? — спросил я, и она честно ответила: — Иногда. Мои пальцы опустились ниже, пройдясь нежным мазком по ребрам и плоскому животу, очертили круг около пупка. — Почему? Её губы раскрылись, намереваясь издать первый стон, но вместо этого она выдохнула: — Из-за твоего взгляда… Моя рука скользнула ещё ниже, дразня её, распаляя, вынуждая отпустить скованность. Я ласкал внутреннюю сторону бедра, медленно и осторожно водя ладонью то вниз, до самого колена, то вверх до промежности, заставляя жену трепетать от предвкушения. — А какой у меня взгляд? — Как будто… — начала она, но не удержалась и ахнула, когда я коснулся её между ног. Нежно провел пальцами по нежным складкам, большим прижимая клитор, принялся массировать неспешными круговыми движениями, нарочно изводя её. Она слабела, дрожала, вцепившись руками в мои плечи, шире расставила ноги, поддаваясь ласке. — Как будто что? — серьезно потребовал я ответа, хотя специально не позволял Вики собрать мысли в единый букет. Мой шепот сводил её с ума, и она могла думать только о нём, моих губах, глазах и руках… ни о чем больше. Демон во мне ликовал, ангел — плавился от нежности. А член болезненно пульсировал и тёрся о ширинку. — Как будто ты хочешь меня съесть. — А чего хочешь ты…? Поднял голову, заглядывая ей в глаза — лихорадочно блестящие, затуманенные поволокой желания. Вместе с этим вошёл в неё пальцем, и Вики в который раз закусила губу, коротко простонав. Её ногти впились в мои плечи, сминая ткань рубашки, она двинула бедрами, чуть сгибая колени навстречу моей руке. Я вынул палец и тут же вернул уже два, согнул в фалангах, обводя узкие скользкие стенки. Ощущение того, насколько она горячая и мокрая, туманило рассудок. Казалось, я правда готов её съесть… Сорвавшись, хотел подняться, но Вики напористо надавила на плечи, не позволив. Посмотрела в глаза, улыбнулась обольстительно и хитро, что я прищурился. Задуманное не стало тайной, и от того, что прочитал в мыслях, чуть не потерял контроль. Вики провела ладонью по моей щеке, очертила пальцем контур губ, и я поймал её, легонько поцеловав подушечку. Вторую руку опустил на ягодицу, сжав в ладони. Мои пальцы всё ещё были внутри неё, и она торопливо потянулась к рубашке, принявшись неуклюже расстегивать пуговицы. — Я хочу… доставить тебе удовольствие, — прошептала, преодолевая неловкость. Я не мог сопротивляться, только с трудом сдержал стон, когда нежные женские руки коснулись члена через ткань. Он отозвался на касание жарким пульсирующим напряжением. Вики гладила медленно, неторопливо, потянулась к губам, даря поцелуй, словно проверяла, сколько я вытерплю. Ради неё. Весь горел, но не смел прервать. Сегодня в её власти и пробыл бы там вечность, подвергаясь этим мучительно сладким пыткам. Я закрыл глаза, откинувшись на руки и шумно дыша, пока она мокро и страстно целовала шею, ключицы, обводила языком соски, постепенно опускаясь на колени. Сжимала руками мои бедра, долго возилась с пряжкой ремня, пока я гладил её плечи, спину и основания крыльев. А потом замер на миг, ощутив теплое дыхание на головке. И резко выдохнул сквозь зубы, стоило горячим губам сомкнуться на моем члене. Она делала это мягко, нежно, прислушивалась к моему тяжелеющему дыханию, стоя на коленях. Волосы шелковистыми прядями падали на её лицо, глаза были закрыты. Я гладил Вики по голове, рефлекторно вздрагивая, толкаясь навстречу, кусая собственные губы. Её горячий мокрый рот, юркий язык, тугое узкое горло… Она постанывала, захлебывалась, отстранялась, давя рефлексы и пытаясь отдышаться, заглатывала снова. Скользила губами по основанию, кончиком языка водила круги по головке, потом прижала его к нижнему нёбу, сделав широким и плоским, водя тем самым по всей длине члена. Я задохнулся стоном, нечаянно сомкнув кулак на макушке жены, до боли стиснув волосы. Она что-то прохрипела, и я тут же отпустил, нежно погладив в качестве извинения. Сомкнул пальцы на её плечах, мягко отстранил, поднял на ноги и встал сам, придерживая за локти, чтобы не упала и поцеловав в губы и шепнув на ухо: — Говоришь, я хочу тебя съесть… Но ты путаешь. Голод бывает разным… Брюки едва держались на бедрах, но мне было плевать. Развернув жену спиной к постели, легонько толкнул её на кровать. Вики тут же отползла к изголовью, раздвинула ноги, готовая принять меня, и один вид её, распластанной передо мной, голой и жаждущей, уничтожил последние крупицы выдержки. Некогда было раздеваться, я просто накинулся на неё, придавил собой к простыням. Она игриво шепнула мне в губы: — И какой же это голод? — Который никогда не утолить. И вошел резко, что она вскрикнула, а я сам тихо застонал. Растворился, обезумел… но то безумие не пугало, напротив, взращивало надежду. Вики застонала в голос от грубых, сильных толчков. Обняла ногами мои бедра, вцепилась ногтями в спину, сорвав мешающуюся рубашку. Быть в ней, владеть ею, видеть, как ей хорошо… Как она извивается подо мной, безмолвно умоляя не останавливаться. Я смотрел в искаженное желанием лицо Вики и ощущал щемящую нежность под ребрами, на которую не верил, что способен. Она — моя… навсегда. Но в то же время, возможно, в последний раз… счастливая, влюбленная… Она стонала до хрипа, не сдерживалась, царапала мою спину, плечи, поясницу. Судорожно ловила губами воздух, сгорая в бушующем пламени вместе со мной. — Я люблю тебя, — шептал я ей в губы, терзая их легкими укусами. Не прекращал двигаться, не уставал, не сбавлял ритма. Перед глазами всё плыло, её запах пьянил, дурманил, уносил куда-то за пределы этой комнаты и этого чертового прогнившего мира, которому завтра, наверняка, придёт конец. Но мы старались не думать о плохом, как и в тот первый раз перед тем, как войти во врата Шепфа. Второй шанс? Я им воспользуюсь! Вики задрожала в моих руках, выгнулась, закричала, срывая голос, сраженная волной удовольствия. Запульсировала, сильнее сжимая мой член в себе. Меж её грудей скатилась тонкая капелька пота. Но я не спешил останавливаться. Вышел из неё, отстранился, свел вместе руками её колени и повернул жену на бок, сам обняв со спины. Вошёл снова, сменив угол проникновения и давая ей возможность расслабиться. Прижатые к спине крылья Вики затрепетали, когда я начал целовать её висок, скулу, подбородок, чувствительную ямочку за ухом, шею, затылок… Гладил ладонью грудь, сжимал острые набухшие соски пальцами, ласкал живот, не прекращая вбиваться в податливое горячее тело. Чувственность поцелуев и объятий резко контрастировала с всё ускоряющимися толчками. Из-за мыслей и тревоги я не мог толком сосредоточиться на удовольствии, Вики легче забыться, и я в какой-то мере ей завидовал. Она млела и таяла, когда я водил губами меж лопаток у оснований крыльев, поворачивала голову, ища мои губы, кричала так громко… Переплетала наши пальцы, вцеплялась в простыни. Её снова настиг оргазм, гораздо мощнее предыдущего, и она скрючилась пополам, всхлипывая от неконтролируемого наслаждения, тяжело дыша… Уставшая, измученная, но умиротворенная. Я не хотел больше мучить её, поцеловал в плечо, шепнув: — Потерпи… Ускорился, зажмурившись, сосредоточился на её стонах, запахе и тепле. Разрядка пришла быстро, оглушила на мгновение, прокатившись жаром по венам. Я стиснул жену в объятиях, спрятав лицо в её волосах. Когда дыхание вернулось, отстранился, перекатился на спину, уставившись в потолок. Вики тоже легла, потянулась, пошевелила онемевшими ногами, ловя финальные аккорды удовлетворения. Она пыталась отдышаться, положив руку на бешено бьющееся сердце. Я смахнул прилипшие ко лбу пряди, стянул так и болтающиеся где-то в коленях брюки, повернулся, чтобы посмотреть на жену. Уловив моё внимание, она кокетливо спросила: — Что? — С тобой рядом его голос затихает, — сказал и тут же пожалел. Не время вспоминать о Шепфамалуме, ему нет места между нами. Мысленно выругавшись, я тут же добавил: — Может, потому что я ищу только твой голос. — Можно задать вопрос? — неуверенно поинтересовалась она, словно опасаясь, что снова стану холодным и жестким. — Почему ты спрашиваешь? Конечно. Вики закусила губу, собираясь с мыслями. — Если бы не конец света, ты бы сделал мне предложение? Я вздохнул, вместе с тем понимая, что слишком долго отрицал в себе очевидную истину, с которой в итоге смирился. — Если бы не конец света, я бы сделал тебе предложение прямо на церемонии в честь окончания Школы, после битвы с Шепфа. Вики удивлённо заморгала, но было заметно, как рада такому ответу. — Почему? — Потому что уже тогда было ясно, что я не смогу ни оставить тебя, ни забыть. Ты встала на мою сторону, помогла победить врага, ответила взаимностью на мои порывы. А когда Чума забрала у тебя мою силу и вернула мне, я и понял, как мне нравилось, что в тебе была часть меня. Потому что нас что-то объединяло, а когда нить почти оборвалась, мне стало… одиноко. Я боялся, что твоё влечение ко мне держалось лишь на нашей связи… Боялся, что не выживешь в новом мире… Я погладил её по щеке. — Твоя стойкость восхищает, зря я тебя недооценивал. Вики прикрыла глаза, полная восторга от моих слов и прикосновений. Она осознала, увидела, поняла и постигла то, что я столько времени прятал ото всех под ледяной внешней броней. Мою привязанность к ней. Это не было снисхождением, случайным выбором или очередным пунктом плана. Я действительно её любил. И этого в моих планах точно не значилось. Для меня нет никого дороже, чем она… Вики зевнула, придвинулась ближе и доверчиво положила голову на мою ключицу, обняв за талию. Я притянул её к себе, укрыв одеялом и укутав в объятиях. Поцеловал коротко в макушку. — Устала? — Насыщенный день, — улыбнулась она, прикрыв глаза. — Дальше будет тяжелее, тебе нужно набираться сил. Спи. Эта ночь — последнее, что у нас осталось… Ведь с рассветом решится судьба всего мира… Возможно, я потеряю её… Возможно, она возненавидит меня, как и все остальные… Я понял, что боюсь этого больше, чем смерти. Не своей. Её. Что останется от меня, если не смогу уберечь ту единственную, кто сумел прикоснуться к израненной чёрной душе и пробудить в ней свет?